ТУР ДЕ КОРЕЯ (15):ПХАЛЬТАННИ. - НА СТАНЦИИ НЫННЭ. - КАРТИНКИ КОРЕЙСКОЙ ВЕЛОДОРОЖКИ. - ЧУМНОЙ ФРАНЦУЗ
ДАВЕЧА, перед Пхальтанни, переехав через речку Вансукчхон 왕숙천, промчался пару километров и очутился в ресторанной деревне. С разгона взлетел на торчок... Какие вокруг рестораны! Какие звучные названия, какой лэндскейпинг! Красивые деревья, травка, водопады, скамейки... Захотелось броситься в тень деревьев, сесть, отдохнуть рядом с водопадом, зайти внутрь и провести исследования, но и так было ясно, что заведения дорогие. Да и рано будет здесь обедать - от места предполагаемого старта до торчка километров тридцать, не больше. Заглянул в ресторан, где подают блюда из чечжудоской свинины, услышал, что средний обед стоит тридцать тысяч (чуть меньше $30) и дороже, а комплексный восемнадцать, и поехал дальше. Галочку в блокноте, впрочем, поставил...
В Пхальтанни посетил три заведения - во всех трёх фирменным блюдом была лапша, куксу 국수. Что ж, куксу, так куксу. Все три ресторана хороши, все были показаны по телевизору, о чём говорили развешанные всюду огромные плакаты. Какой выбрать? Нас будет два десятка, и нам надо будет сесть вместе, компактно. Даже если сделать предварительный заказ, ни один корейский ресторатор не наступит на горло своей предпринимательской хватке. Если нас не будет, и вдруг нагрянут посетители, наши места, как пить дать, отдадут другим. Впрочем, особой проблемы не будет. Корейские столовки устроены не так, как некогда были устроены советские предприятия общепита, и едоки здесь другие. Здесь и еду дают быстро, в ту же минуту, и едоки едят быстро. Пять минут, и стол свободен! Однако я не знаю, какой у меня будет клиент. Если капризный, тогда не оберёшься криков: "Виктор! Что за дела? Почему стоим? Что? Лапша с жужелицами? Хочу пасту карбонару! Только пусть не кладут сливки". Я задумался о меню, но опомнился и махнул рукой. Будут есть, что дадут. Чай, мы не в Европе, а в Корее.
Я остановил свой выбор на "Тата" 따따. У "Тата", помимо просторного зала, есть огромный двор со столами под навесом. Там же можно и велосипеды припарковать. Лапша есть такая, сякая. Обед стоит от пяти до семи тысяч. Если закажешь нэнмомиль 냉모밀, холодную гречневую лапшу, вдобавок дадут мясо, жареное на гриле, а закажешь куксу 국수 в бульоне из снетков, принесут чумокпап 주먹밥, рисовые колобки...
Детально осмотрев окрестности и отметив для себя велосипедные магазины, ремонтные мастерские, велопрокат, я забрался на савраса и покатил дальше. Голоден не был, потому решил: если приспичит, перекушу в Янпхёне.
В Пхальтанни велодорожка пересекает автомобильную дорогу, поднимается чуть в горку и так и продолжает бежать по высокому берегу Хангана. Особенностью этого участка Ханганской велодорожки является то, что дорожка от моста Пхальтан 팔당대교 до моста Янгын 양근대교 в Янпхёне на протяжении 26.72 км проложена поверх старой железной дороги. Железная дорога большей частью спрятана под асфальтом, но в некоторых местах строители заботливо оставили рельсы нетронутыми. Я как-то писал о другой велосипедной трассе, проведённой поверх железнодорожных путей. Она находится в Онтарио. В той записи я рассуждал о коренном отличии корейских велодорожек от канадских...
Дорожка, как уже говорил, устроена великолепно: она размечена, отделена от пешеходной полосы, всюду, чин чинарём, стоят дорожные знаки, в местах, где велодорожка пересекает автомобильные дороги, стоят светофоры... То и дело попадаются столовки, кафе. О туалетах я и не говорю. Короче говоря, на велодорожке чувствуешь себя в полной безопасности и комфортно - как в первоклассном отеле.
Проехав около пяти километров, сделал короткую остановку в Ныннэ.
Ныннэ 능내역 - бывшая казарма на старой Центральной железной дороге. Когда-то здесь на минуту останавливались медленные поезда, идущие в Кёнчжу, и редкие пассажиры спрыгивали с подножки на землю. Потом казарма обзавелась персоналом в количестве одного человека, её статус был повышен до станции, появилась железнодорожная касса. Сооружая велосипедную дорожку, строители сносить станцию не стали. Сейчас в ней музей, туалеты. Рядом столовые, кафе, кофейни, магазинчик...
Если свернуть с велодорожки и проехать пару километров, можно приехать в родовые места Чон Ягъёна (Тасана) 정약용, знаменитого философа позднего Чосона. Я проехал мимо, потому что не был уверен, что мои велосипедисты проявят интерес к философу, им и имени-то его будет не выговорить, философской и иной мысли старой Кореи, незамысловатым старым строениям...
Задумавшись, я проскочил длиннющий старый железнодорожный мост... А где Унгильсан? Ай! Гора осталась позади. Вон она. А белёсое пятно в верхней части, должно быть, искомый монастырь. Что делать? Ехать обратно и карабкаться на гору? Почесал в затылке и покатил дальше. Вскарабкаюсь через три недели.
Проехав чуть вперёд и не заехав в Лотосовый парк, остановился и поглазел на толпу велосипедистов рядом с железнодорожной станцией (она же станция метро) Янсу 양수역. Многие сеульцы доезжают до Янсури, а то и до Янпхёна своим ходом и возвращаются на метро или, наоборот, приезжают сюда на метро и едут домой на велосипедах.
До Янпхёна оставалось чуть меньше двадцати километров. Особых достопримечательностей, которые могли бы заинтересовать моих велосипедистов, не было, да им, уверен, после Унгильсана будет вовсе не до них, и я помчался, пронзая горы по старым железнодорожным туннелям (их здесь, на этом отрезке, восемь) и преодолевая невысокие перевалы, в Янпхён. Остановок больше не делал.
Въехав в Янпхён, остановился, чтобы сфотографировать будку, в которой велосипедисты ставят печати в свои паспорта*. Из неё вышел мужичок европейского вида. Я сказал ему: "Хай". Он заулыбался: "Хай". Европеец оказался французом по имени Жером. Разговорились.
Жерому двадцать восемь. Он инженер. Отработав год, ушёл из компании (а, может, его ушли). Перебрался из служебной квартиры в гестхаус, начал поиски новой работы (возвращаться во Францию не хочет, потому что там работу не найти), а пока решил прокатиться в Пусан. Купил ситибайк за сто долларов, взвалил на спину, должно быть, весь свой скарб (неподъёмный на вид рюкзак, думаю, весил килограммов двадцать, если не больше) и, как есть, в футболке и шортах, покатил по жаре на юг. Какой, подумал, француз... чумной!
Он поделился планами: "Хочу доехать до Пусана до пятницы. Договорился о встрече с девушкой". - "Ой ли, сумеешь доехать до пятницы? Пятьсот километров осталось". - "А где ты планируешь ночевать?". - "В мотелях". - "Не хочешь делить номер? Было бы дешевле". - "Я бы с удовольствием, но я еду довольно быстро, и у меня непонятный график. А потом мотели с двумя кроватями редки. Ты же не будешь спать со мной в одной кровати?". Жером оценивающе посмотрел на меня.
Мы обменялись телефонами. Я сказал: "Здесь у меня дела. Потом поеду в Ёчжу 여주. Заночую там. Звони вечером".
Попрощавшись с новым знакомцем, я поехал изучать мотели Янпхёна.
______________________________________________________
* Я писал в своей агитке о велосипедных паспортах (писал и в блоге, лень искать): "Популярности маршрута четырех рек способствует то, что прошедший его награждается дипломом и золотой медалью Велосипедной ассоциации Кореи (высылаются по почте на адрес внутри Кореи). Для того, чтобы подтвердить прохождение маршрута, необходимо купить велосипедный паспорт и поставить в нем штампы в каждом из контрольных пунктов, расположенных на маршруте. Пункты (будки) открыты круглосуточно, печати велосипедисты ставят сами".
В Пхальтанни посетил три заведения - во всех трёх фирменным блюдом была лапша, куксу 국수. Что ж, куксу, так куксу. Все три ресторана хороши, все были показаны по телевизору, о чём говорили развешанные всюду огромные плакаты. Какой выбрать? Нас будет два десятка, и нам надо будет сесть вместе, компактно. Даже если сделать предварительный заказ, ни один корейский ресторатор не наступит на горло своей предпринимательской хватке. Если нас не будет, и вдруг нагрянут посетители, наши места, как пить дать, отдадут другим. Впрочем, особой проблемы не будет. Корейские столовки устроены не так, как некогда были устроены советские предприятия общепита, и едоки здесь другие. Здесь и еду дают быстро, в ту же минуту, и едоки едят быстро. Пять минут, и стол свободен! Однако я не знаю, какой у меня будет клиент. Если капризный, тогда не оберёшься криков: "Виктор! Что за дела? Почему стоим? Что? Лапша с жужелицами? Хочу пасту карбонару! Только пусть не кладут сливки". Я задумался о меню, но опомнился и махнул рукой. Будут есть, что дадут. Чай, мы не в Европе, а в Корее.
Я остановил свой выбор на "Тата" 따따. У "Тата", помимо просторного зала, есть огромный двор со столами под навесом. Там же можно и велосипеды припарковать. Лапша есть такая, сякая. Обед стоит от пяти до семи тысяч. Если закажешь нэнмомиль 냉모밀, холодную гречневую лапшу, вдобавок дадут мясо, жареное на гриле, а закажешь куксу 국수 в бульоне из снетков, принесут чумокпап 주먹밥, рисовые колобки...
Детально осмотрев окрестности и отметив для себя велосипедные магазины, ремонтные мастерские, велопрокат, я забрался на савраса и покатил дальше. Голоден не был, потому решил: если приспичит, перекушу в Янпхёне.
В Пхальтанни велодорожка пересекает автомобильную дорогу, поднимается чуть в горку и так и продолжает бежать по высокому берегу Хангана. Особенностью этого участка Ханганской велодорожки является то, что дорожка от моста Пхальтан 팔당대교 до моста Янгын 양근대교 в Янпхёне на протяжении 26.72 км проложена поверх старой железной дороги. Железная дорога большей частью спрятана под асфальтом, но в некоторых местах строители заботливо оставили рельсы нетронутыми. Я как-то писал о другой велосипедной трассе, проведённой поверх железнодорожных путей. Она находится в Онтарио. В той записи я рассуждал о коренном отличии корейских велодорожек от канадских...
Дорожка, как уже говорил, устроена великолепно: она размечена, отделена от пешеходной полосы, всюду, чин чинарём, стоят дорожные знаки, в местах, где велодорожка пересекает автомобильные дороги, стоят светофоры... То и дело попадаются столовки, кафе. О туалетах я и не говорю. Короче говоря, на велодорожке чувствуешь себя в полной безопасности и комфортно - как в первоклассном отеле.
Проехав около пяти километров, сделал короткую остановку в Ныннэ.
Ныннэ 능내역 - бывшая казарма на старой Центральной железной дороге. Когда-то здесь на минуту останавливались медленные поезда, идущие в Кёнчжу, и редкие пассажиры спрыгивали с подножки на землю. Потом казарма обзавелась персоналом в количестве одного человека, её статус был повышен до станции, появилась железнодорожная касса. Сооружая велосипедную дорожку, строители сносить станцию не стали. Сейчас в ней музей, туалеты. Рядом столовые, кафе, кофейни, магазинчик...
Если свернуть с велодорожки и проехать пару километров, можно приехать в родовые места Чон Ягъёна (Тасана) 정약용, знаменитого философа позднего Чосона. Я проехал мимо, потому что не был уверен, что мои велосипедисты проявят интерес к философу, им и имени-то его будет не выговорить, философской и иной мысли старой Кореи, незамысловатым старым строениям...
Задумавшись, я проскочил длиннющий старый железнодорожный мост... А где Унгильсан? Ай! Гора осталась позади. Вон она. А белёсое пятно в верхней части, должно быть, искомый монастырь. Что делать? Ехать обратно и карабкаться на гору? Почесал в затылке и покатил дальше. Вскарабкаюсь через три недели.
Проехав чуть вперёд и не заехав в Лотосовый парк, остановился и поглазел на толпу велосипедистов рядом с железнодорожной станцией (она же станция метро) Янсу 양수역. Многие сеульцы доезжают до Янсури, а то и до Янпхёна своим ходом и возвращаются на метро или, наоборот, приезжают сюда на метро и едут домой на велосипедах.
До Янпхёна оставалось чуть меньше двадцати километров. Особых достопримечательностей, которые могли бы заинтересовать моих велосипедистов, не было, да им, уверен, после Унгильсана будет вовсе не до них, и я помчался, пронзая горы по старым железнодорожным туннелям (их здесь, на этом отрезке, восемь) и преодолевая невысокие перевалы, в Янпхён. Остановок больше не делал.
Въехав в Янпхён, остановился, чтобы сфотографировать будку, в которой велосипедисты ставят печати в свои паспорта*. Из неё вышел мужичок европейского вида. Я сказал ему: "Хай". Он заулыбался: "Хай". Европеец оказался французом по имени Жером. Разговорились.
Жерому двадцать восемь. Он инженер. Отработав год, ушёл из компании (а, может, его ушли). Перебрался из служебной квартиры в гестхаус, начал поиски новой работы (возвращаться во Францию не хочет, потому что там работу не найти), а пока решил прокатиться в Пусан. Купил ситибайк за сто долларов, взвалил на спину, должно быть, весь свой скарб (неподъёмный на вид рюкзак, думаю, весил килограммов двадцать, если не больше) и, как есть, в футболке и шортах, покатил по жаре на юг. Какой, подумал, француз... чумной!
Он поделился планами: "Хочу доехать до Пусана до пятницы. Договорился о встрече с девушкой". - "Ой ли, сумеешь доехать до пятницы? Пятьсот километров осталось". - "А где ты планируешь ночевать?". - "В мотелях". - "Не хочешь делить номер? Было бы дешевле". - "Я бы с удовольствием, но я еду довольно быстро, и у меня непонятный график. А потом мотели с двумя кроватями редки. Ты же не будешь спать со мной в одной кровати?". Жером оценивающе посмотрел на меня.
Мы обменялись телефонами. Я сказал: "Здесь у меня дела. Потом поеду в Ёчжу 여주. Заночую там. Звони вечером".
Попрощавшись с новым знакомцем, я поехал изучать мотели Янпхёна.
______________________________________________________
* Я писал в своей агитке о велосипедных паспортах (писал и в блоге, лень искать): "Популярности маршрута четырех рек способствует то, что прошедший его награждается дипломом и золотой медалью Велосипедной ассоциации Кореи (высылаются по почте на адрес внутри Кореи). Для того, чтобы подтвердить прохождение маршрута, необходимо купить велосипедный паспорт и поставить в нем штампы в каждом из контрольных пунктов, расположенных на маршруте. Пункты (будки) открыты круглосуточно, печати велосипедисты ставят сами".