АСАН, ХЁНЧХУНСА (2)
МЫ погрузились в одну из yuri7751 машин, серый лимузин "Самсунг", и поехали в Хёнчхунса.
Как я написал выше, "храм" Хёнчхунса 현충사 顯忠祠 был воздвигнут в честь "достойного верного подданного", Ли Сунсина. 顯 - "славный", "достойный", 忠 - "верность", 祠 - "храм". 顯忠 - "славная верность". Иероглиф 忠 "верность" входит в состав посмертного титула, которым в средневековой Корее награждали верных военачальников - чхунмугон 충무공 忠武公. Истинный смысл хёнчхун 현충 顯忠 виден в названии национального праздника корейцев - хёнчхунъиль 현충일 顯忠日, День памяти павших за Родину...
Выделенную курсивом заметку ниже взял с сайта "Кореана", издания Корейского фонда (Korea Foundation). Её помещаю с незначительными изменениями (они, в основном, касаются написаний личных имён и географических названий).
«Семилетняя война», начавшаяся в 1592 году вторжением Японии, ввергла «Страну утренней свежести» в пучину небывалого кризиса. И в это смутное время, на перепутье истории, когда решалась судьба страны, именно Ли Сунсин стал тем человеком, который спас государство Чосон. Он запомнился современникам своей беспримерной отвагой и мудростью, а также бесконечной любовью к стране и народу. Поэтому в Корее его имя непременно сопровождается определением «сонъун», что означает «священный герой».
Будущий адмирал Ли Сунсин родился здесь, в Онъяне. В 4 км на запад от квартала, где расположены бани и купальни на горячих источниках, находится мемориальный храм Хёнчхунса, в котором чтят его память. Эта поминальная молельня, где проводят обряды подношения духу адмирала, возведена на месте, где раньше стоял дом адмирала, в котором он родился, вырос и жил вплоть до того момента, когда, сдав экзамен на военную службу, откликнулся на призыв государства и отправился служить в качестве офицера низшего ранга. Первоначальная молельня была построена здесь в далеком 1706 году, однако современный поминальный комплекс, расположившийся посреди большого густого соснового леса, обрёл свой нынешний величественный облик гораздо позже - в 1967 году. Тогда по приказу генерала Пак Чонхи, ставшего президентом страны после прихода к власти в результате военного переворота, была расширена территория комплекса и оборудована более современными удобствами для комфорта посетителей. Впоследствии это место стало национальной святыней.
На территории поминального комплекса Хёнчхунса расположены различные памятные объекты, в частности могилы третьего сына Ли Сунсина и его потомков (могила самого адмирала находится на горе Орасан в местечке Ымбонмён в 9 км от Хёнчхунса), а также восстановленный дом, в котором родился адмирал. В местном музее выставлены различные исторические документы, связанные с личностью Ли Сунсина, его личные вещи и оружие. Пришедшие в музей посетители обычно застывают, почтительно склонив головы, перед дневником адмирала, который часто называют «Нанчжун ильги» (буквально "Дневник [который вёлся] во время войны (смуты) [года имчжин]". - В.А.) .
Этот дневник (изначально написанный на ханмуне и переведённый на корейский язык), который в детстве обязательно читал почти каждый кореец, убедительно показывает, почему Ли Сунсина так любят и почитают его соотечественники. Адмирал вёл дневник почти каждый день на протяжении 7 лет. Первую запись в дневнике он сделал через месяц после начала войны, а последнюю - за месяц до своей гибели в бою. В своём дневнике твёрдым чётким почерком Ли Сунсин скрупулёзно фиксировал ход и результаты многочисленных сражений. В дневнике содержатся не только детали стратегий битв, подробности казарменной жизни, сообщения о награждении или наказании подчинённых, но также переживания адмирала о простом народе, страдающем от тягот войны, и даже откровенные мысли о государственных делах. В дневниковых записях Ли Сунсин предстаёт перед нами не только строгим военным с сильным чувством ответственности, не допускавшим ни малейшей оплошности или небрежности, но и простым мужчиной, который очень скучал по матери, оставленной на родине, и беспокоился о своей супруге и детях. Запись в дневнике, сделанная в тот день, когда адмирал узнал, что его 23-летний сын погиб в бою на другом фронте, как нельзя более полно передаёт все муки израненной души отца, потерявшего своего сына. «Я должен был погибнуть, а ты остаться жить! Но так случилось, что ты умер, а я живу! Может быть, это Небо не желало, чтобы ты задержался в этом мире? Ведь ты был такой одарённый, о мой мальчик! Как мне тяжело сейчас. Куда ты ушёл, оставив меня одного?»
Может, стоит ещё раз уточнить, что, говоря о Хёнчхунса, обычно имеют в виду две вещи: храм (скорее молельня, часовня), или храмы, воздвигнутые в честь Ли Сунсина, и весь мемориальный комплекс, сооружённый вокруг храма (храмов) в период новейшей истории Республики Корея (сначала при президенте Пак Чонхи и потом в самое последнее время). Если говорить о комплексе, следует сказать, что он делится на две части - своеобразный "предбанник", преддверие, на территории которого расположен новый, современный музей, и Чхунмувон 충무원, Парк верного военачальника (т.е. Ли Сунсина). Комплекс велик: его площадь равна 172 тысячам пхёнов, или 57 гектарам. На территории, прилегающей к входу в комплекс, в "предбаннике", находится музей, в котором выставлены, помимо прочих экспонатов, девять предметов национального сокровища №76 ("Нанчжун ильги"), шесть - №326 (личные принадлежности адмирала Ли Сунсина). В Чхунмувоне находятся строения, имеющие отношение к адмиралу - дом, в котором жил, два храмовых строения (старое и новое), арка с его табличкой, а также площадка для стрельбы из лука, пруд, широкие, просторные аллеи... Несомненно, кое-кто, может, и приходит сюда поклониться портрету и дневнику адмирала, но большинство, кажется, приходит, чтобы просто погулять - музейный комплекс, привольно раскинувшийся на склоне и у подножия горы, своим устройством, скорее, напоминает парк культуры и отдыха имени Горького. О популярности парка говорит тот факт, что перед Хёнчхунса случился немалый затор, и последний километр мы ехали, думаю, полчаса...
Вошли в Хёнчхунса - в глаза бросился курган. Мои гиды пояснили, что то, что выглядело курганом, на самом деле, не курган. Под и за ним скрывается музей. Его мы оставили на потом...
Проследовали в Чхунмувон.
Пройдя по аллее, свернули к арке с посмертными табличками Ли Сунсина и нескольких его, пусть не столь славных, как он, потомков.
Такие арки, ворота (по-корейски чоннё 정려, чонмун 정문), в старой Корее сооружали, начиная с периода Силла, чтобы почтить память верного подданного (чхунсин 충신 忠臣), почтительного сына (хёчжа 효자 孝子) или преданной супруги (ёллё 열녀 烈女). Арки возводились при въездах в селения, откуда происходили те, в честь которого они сооружались...
Табличка с описанием деяний Ли Сунсина.
Вышли к пруду, покормили карпов.
Карпы были разноцветны и велики - каждый тянул на три, а то и пять кг. Это и неудивительно. Парк ежедневно посещают тысячи семей, и каждый ребёнок каждой из семей при виде карпов теряет рассудок и требует купить стаканчик корма...
Ваня бросал, соперничая с соседом, коричневые катышки, а я думал: "Это сколько же сасими можно нарубить из одного карпа!". Выразил свою думу вслух, и Юра сказал: "Из карпа, думаю, получится знатный мэунтхан! Главное в мэунтхане - не жалеть перца!". Черри возразила: "Карпа можно приготовить иначе и очень вкусно. Только готовить уметь надо". Вот она, разница национальных менталитетов, кулинарных пристрастий!
Прошли мимо дома, подаренному будущему флотоводцу тестем. Сюда мы ещё вернёмся.
Дому предположительно под пятьсот лет. Всякий раз, когда видишь строения, которым, как говорят, четыреста, пятьсот или тысяча лет, даёшься диву, как же хорошо сохраняются в местном, влажном летом и морозном зимой климате с четырьмя отчётливо различаемыми временами года деревянные постройки! Не то, что современные бетонные! Взять мою виллу. Ей десять или пятнадцать лет, а её уже разъедает грибок. Уверен, пройдёт ещё немного времени, и либо вилла рухнет сама, либо её снесёт хозяин...
Рядом с домом два дерева гинкго. Им больше пятисот лет.
Родовое кладбище Ли Сунсина. Здесь похоронены его потомки. Могила же самого Ли Сунсина находится в другом местечке в этой же местности.
Рядом лужайка, приспособленная для стрельбы из лука. Здесь Ли Сунсин постреливал из лука. Для развлечения потомков адмирала устроители парка соорудили огромные мишени, в которые можно пострелять, взяв на прокат лук. У меня было горячее желание пострелять. Надо бы, а то непорядок получается! Статью написал, а лук в руки не брал. Однако должен заметить, что такое сплошь и рядом. Взять лингвистику. Я знаю лингвистов, которые знают грамматику иностранного языка так, как её не знают сами носители этого языка, но не могут толком выговорить слова. Стрельбище оказалось пусто (мы появились в неурочное время), и мы двинули обратно...
Ли Сунсин прожил здесь десять лет, непрерывно тренируясь в военных искусствах - стреляя из лука, упражняясь в верховой езде (эти навыки в старой Корее были необходимы кандидату на получение воинского чина). К слову, сдавая тест по верховой езде, будущий герой корейской нации свалился с лошади и сломал ногу. Не приходя в уныние, молодой человек тут же перевязал ногу ивовой корой и продолжил вольтижировку со сломанной ногой. Тест он не сдал, но поразил экзаменаторов силой воли.
Прошли мимо дома и пришли к старой молельне (храму) Хёнчхунса.
Молельня была сооружена примерно через сто лет после смерти адмирала, в 1706 г., по повелению короля Сукчона, который откликнулся на обращение местных конфуцианских учёных построить молельню в честь прославленного земляка. Она и прочие строения были разрушены в конце XIX в. (1868 г.), когда Хынсон-тэвонгун 흥선대원군 (известный просто как Тэвонгун) распорядился закрыть конфуцианские школы по всей стране. Восстановлена была, как ни странно, при японцах, в 1932 г., в честь побед флота Ли Сунсина над японским и в знак протеста против японских захватчиков. Удивительные метаморфозы порой демонстрирует история!
В 1968 г. по приказу президента Пак Чонхи выше на горе построили новую молельню. Эта получила название "старой" 구본전.
Мы на гору не пошли, а пошли смотреть музей.
Как написал выше, в музее выставлены экспонаты, живописующие жизнь и деятельность (в основном, в бытность спасителем нации) Ли Сунсина. Об Имчжинской войне ("имчжин вэран", "смуте [года] имчжин [принесённой] японцами", ран~нан зарубежные историки обычно понимают как "война") и победах флотоводца можно почитать у С.О. Курбанова, о вооружении корейского воина тех пор - у К.В. Асмолова.
"Огненные" пушки, хвапхо 화포, разного калибра. До изобретения пороха из них выпускали стрелы с намотанными на них подожжёнными кусками ваты. С изобретением пороха пушки стали использовать и для стрельбы каменными ядрами (продолжая постреливать стрелами), но название оставили прежнее...
"Нанчжун ильги" 난중일기 亂中日記 (букв. "ежедневные записи в [японскую] смуту", ср. выше "Имчжин вэран") - дневник Ли Сунсина. Это, можно сказать, прародитель нынешних блогов (подробно см. выше).
Королевский эдикт 1597 г. о восстановлении Ли Сунсина в звании главнокомандующего корейским флотом. Разумеется, тоже национальное сокровище (№1564-3)...
Мы бродили из зала в зал, когда Ваня деликатно дал понять, что пришло время подкрепиться. Мы покинули музей (и с ним Хёнчхунса) и поехали в один из знаменитых мясных буфетов Асана. Оттуда мне предстояло мчаться в Чхонан, где меня ожидала встреча с ildarkorea.
Как я написал выше, "храм" Хёнчхунса 현충사 顯忠祠 был воздвигнут в честь "достойного верного подданного", Ли Сунсина. 顯 - "славный", "достойный", 忠 - "верность", 祠 - "храм". 顯忠 - "славная верность". Иероглиф 忠 "верность" входит в состав посмертного титула, которым в средневековой Корее награждали верных военачальников - чхунмугон 충무공 忠武公. Истинный смысл хёнчхун 현충 顯忠 виден в названии национального праздника корейцев - хёнчхунъиль 현충일 顯忠日, День памяти павших за Родину...
Выделенную курсивом заметку ниже взял с сайта "Кореана", издания Корейского фонда (Korea Foundation). Её помещаю с незначительными изменениями (они, в основном, касаются написаний личных имён и географических названий).
«Семилетняя война», начавшаяся в 1592 году вторжением Японии, ввергла «Страну утренней свежести» в пучину небывалого кризиса. И в это смутное время, на перепутье истории, когда решалась судьба страны, именно Ли Сунсин стал тем человеком, который спас государство Чосон. Он запомнился современникам своей беспримерной отвагой и мудростью, а также бесконечной любовью к стране и народу. Поэтому в Корее его имя непременно сопровождается определением «сонъун», что означает «священный герой».
Будущий адмирал Ли Сунсин родился здесь, в Онъяне. В 4 км на запад от квартала, где расположены бани и купальни на горячих источниках, находится мемориальный храм Хёнчхунса, в котором чтят его память. Эта поминальная молельня, где проводят обряды подношения духу адмирала, возведена на месте, где раньше стоял дом адмирала, в котором он родился, вырос и жил вплоть до того момента, когда, сдав экзамен на военную службу, откликнулся на призыв государства и отправился служить в качестве офицера низшего ранга. Первоначальная молельня была построена здесь в далеком 1706 году, однако современный поминальный комплекс, расположившийся посреди большого густого соснового леса, обрёл свой нынешний величественный облик гораздо позже - в 1967 году. Тогда по приказу генерала Пак Чонхи, ставшего президентом страны после прихода к власти в результате военного переворота, была расширена территория комплекса и оборудована более современными удобствами для комфорта посетителей. Впоследствии это место стало национальной святыней.
На территории поминального комплекса Хёнчхунса расположены различные памятные объекты, в частности могилы третьего сына Ли Сунсина и его потомков (могила самого адмирала находится на горе Орасан в местечке Ымбонмён в 9 км от Хёнчхунса), а также восстановленный дом, в котором родился адмирал. В местном музее выставлены различные исторические документы, связанные с личностью Ли Сунсина, его личные вещи и оружие. Пришедшие в музей посетители обычно застывают, почтительно склонив головы, перед дневником адмирала, который часто называют «Нанчжун ильги» (буквально "Дневник [который вёлся] во время войны (смуты) [года имчжин]". - В.А.) .
Этот дневник (изначально написанный на ханмуне и переведённый на корейский язык), который в детстве обязательно читал почти каждый кореец, убедительно показывает, почему Ли Сунсина так любят и почитают его соотечественники. Адмирал вёл дневник почти каждый день на протяжении 7 лет. Первую запись в дневнике он сделал через месяц после начала войны, а последнюю - за месяц до своей гибели в бою. В своём дневнике твёрдым чётким почерком Ли Сунсин скрупулёзно фиксировал ход и результаты многочисленных сражений. В дневнике содержатся не только детали стратегий битв, подробности казарменной жизни, сообщения о награждении или наказании подчинённых, но также переживания адмирала о простом народе, страдающем от тягот войны, и даже откровенные мысли о государственных делах. В дневниковых записях Ли Сунсин предстаёт перед нами не только строгим военным с сильным чувством ответственности, не допускавшим ни малейшей оплошности или небрежности, но и простым мужчиной, который очень скучал по матери, оставленной на родине, и беспокоился о своей супруге и детях. Запись в дневнике, сделанная в тот день, когда адмирал узнал, что его 23-летний сын погиб в бою на другом фронте, как нельзя более полно передаёт все муки израненной души отца, потерявшего своего сына. «Я должен был погибнуть, а ты остаться жить! Но так случилось, что ты умер, а я живу! Может быть, это Небо не желало, чтобы ты задержался в этом мире? Ведь ты был такой одарённый, о мой мальчик! Как мне тяжело сейчас. Куда ты ушёл, оставив меня одного?»
Может, стоит ещё раз уточнить, что, говоря о Хёнчхунса, обычно имеют в виду две вещи: храм (скорее молельня, часовня), или храмы, воздвигнутые в честь Ли Сунсина, и весь мемориальный комплекс, сооружённый вокруг храма (храмов) в период новейшей истории Республики Корея (сначала при президенте Пак Чонхи и потом в самое последнее время). Если говорить о комплексе, следует сказать, что он делится на две части - своеобразный "предбанник", преддверие, на территории которого расположен новый, современный музей, и Чхунмувон 충무원, Парк верного военачальника (т.е. Ли Сунсина). Комплекс велик: его площадь равна 172 тысячам пхёнов, или 57 гектарам. На территории, прилегающей к входу в комплекс, в "предбаннике", находится музей, в котором выставлены, помимо прочих экспонатов, девять предметов национального сокровища №76 ("Нанчжун ильги"), шесть - №326 (личные принадлежности адмирала Ли Сунсина). В Чхунмувоне находятся строения, имеющие отношение к адмиралу - дом, в котором жил, два храмовых строения (старое и новое), арка с его табличкой, а также площадка для стрельбы из лука, пруд, широкие, просторные аллеи... Несомненно, кое-кто, может, и приходит сюда поклониться портрету и дневнику адмирала, но большинство, кажется, приходит, чтобы просто погулять - музейный комплекс, привольно раскинувшийся на склоне и у подножия горы, своим устройством, скорее, напоминает парк культуры и отдыха имени Горького. О популярности парка говорит тот факт, что перед Хёнчхунса случился немалый затор, и последний километр мы ехали, думаю, полчаса...
Вошли в Хёнчхунса - в глаза бросился курган. Мои гиды пояснили, что то, что выглядело курганом, на самом деле, не курган. Под и за ним скрывается музей. Его мы оставили на потом...
Проследовали в Чхунмувон.
Пройдя по аллее, свернули к арке с посмертными табличками Ли Сунсина и нескольких его, пусть не столь славных, как он, потомков.
Такие арки, ворота (по-корейски чоннё 정려, чонмун 정문), в старой Корее сооружали, начиная с периода Силла, чтобы почтить память верного подданного (чхунсин 충신 忠臣), почтительного сына (хёчжа 효자 孝子) или преданной супруги (ёллё 열녀 烈女). Арки возводились при въездах в селения, откуда происходили те, в честь которого они сооружались...
Табличка с описанием деяний Ли Сунсина.
Вышли к пруду, покормили карпов.
Карпы были разноцветны и велики - каждый тянул на три, а то и пять кг. Это и неудивительно. Парк ежедневно посещают тысячи семей, и каждый ребёнок каждой из семей при виде карпов теряет рассудок и требует купить стаканчик корма...
Ваня бросал, соперничая с соседом, коричневые катышки, а я думал: "Это сколько же сасими можно нарубить из одного карпа!". Выразил свою думу вслух, и Юра сказал: "Из карпа, думаю, получится знатный мэунтхан! Главное в мэунтхане - не жалеть перца!". Черри возразила: "Карпа можно приготовить иначе и очень вкусно. Только готовить уметь надо". Вот она, разница национальных менталитетов, кулинарных пристрастий!
Прошли мимо дома, подаренному будущему флотоводцу тестем. Сюда мы ещё вернёмся.
Дому предположительно под пятьсот лет. Всякий раз, когда видишь строения, которым, как говорят, четыреста, пятьсот или тысяча лет, даёшься диву, как же хорошо сохраняются в местном, влажном летом и морозном зимой климате с четырьмя отчётливо различаемыми временами года деревянные постройки! Не то, что современные бетонные! Взять мою виллу. Ей десять или пятнадцать лет, а её уже разъедает грибок. Уверен, пройдёт ещё немного времени, и либо вилла рухнет сама, либо её снесёт хозяин...
Рядом с домом два дерева гинкго. Им больше пятисот лет.
Родовое кладбище Ли Сунсина. Здесь похоронены его потомки. Могила же самого Ли Сунсина находится в другом местечке в этой же местности.
Рядом лужайка, приспособленная для стрельбы из лука. Здесь Ли Сунсин постреливал из лука. Для развлечения потомков адмирала устроители парка соорудили огромные мишени, в которые можно пострелять, взяв на прокат лук. У меня было горячее желание пострелять. Надо бы, а то непорядок получается! Статью написал, а лук в руки не брал. Однако должен заметить, что такое сплошь и рядом. Взять лингвистику. Я знаю лингвистов, которые знают грамматику иностранного языка так, как её не знают сами носители этого языка, но не могут толком выговорить слова. Стрельбище оказалось пусто (мы появились в неурочное время), и мы двинули обратно...
Ли Сунсин прожил здесь десять лет, непрерывно тренируясь в военных искусствах - стреляя из лука, упражняясь в верховой езде (эти навыки в старой Корее были необходимы кандидату на получение воинского чина). К слову, сдавая тест по верховой езде, будущий герой корейской нации свалился с лошади и сломал ногу. Не приходя в уныние, молодой человек тут же перевязал ногу ивовой корой и продолжил вольтижировку со сломанной ногой. Тест он не сдал, но поразил экзаменаторов силой воли.
Прошли мимо дома и пришли к старой молельне (храму) Хёнчхунса.
Молельня была сооружена примерно через сто лет после смерти адмирала, в 1706 г., по повелению короля Сукчона, который откликнулся на обращение местных конфуцианских учёных построить молельню в честь прославленного земляка. Она и прочие строения были разрушены в конце XIX в. (1868 г.), когда Хынсон-тэвонгун 흥선대원군 (известный просто как Тэвонгун) распорядился закрыть конфуцианские школы по всей стране. Восстановлена была, как ни странно, при японцах, в 1932 г., в честь побед флота Ли Сунсина над японским и в знак протеста против японских захватчиков. Удивительные метаморфозы порой демонстрирует история!
В 1968 г. по приказу президента Пак Чонхи выше на горе построили новую молельню. Эта получила название "старой" 구본전.
Мы на гору не пошли, а пошли смотреть музей.
Как написал выше, в музее выставлены экспонаты, живописующие жизнь и деятельность (в основном, в бытность спасителем нации) Ли Сунсина. Об Имчжинской войне ("имчжин вэран", "смуте [года] имчжин [принесённой] японцами", ран~нан зарубежные историки обычно понимают как "война") и победах флотоводца можно почитать у С.О. Курбанова, о вооружении корейского воина тех пор - у К.В. Асмолова.
"Огненные" пушки, хвапхо 화포, разного калибра. До изобретения пороха из них выпускали стрелы с намотанными на них подожжёнными кусками ваты. С изобретением пороха пушки стали использовать и для стрельбы каменными ядрами (продолжая постреливать стрелами), но название оставили прежнее...
"Нанчжун ильги" 난중일기 亂中日記 (букв. "ежедневные записи в [японскую] смуту", ср. выше "Имчжин вэран") - дневник Ли Сунсина. Это, можно сказать, прародитель нынешних блогов (подробно см. выше).
Королевский эдикт 1597 г. о восстановлении Ли Сунсина в звании главнокомандующего корейским флотом. Разумеется, тоже национальное сокровище (№1564-3)...
Мы бродили из зала в зал, когда Ваня деликатно дал понять, что пришло время подкрепиться. Мы покинули музей (и с ним Хёнчхунса) и поехали в один из знаменитых мясных буфетов Асана. Оттуда мне предстояло мчаться в Чхонан, где меня ожидала встреча с ildarkorea.