Советская армия. Часть 1.
Через пару дней наступит очередное 23 февраля. И я в очередной раз начну вспоминать. Моя двухгодичная служба пришлась на канун перестройки и закончилась за год до посадки Матиаса Руста на Красной площади. А так как моя служба проходила в войсках ПВО Московского гарнизона (недалеко от аэропорта Домодедово), то ситуация с безнаказанным пролетом Матиаса над територией СССР была мне абсолютно понятна. Да и вам, после прочтения моих " мемуаров", многое станет немного яснее.
Нет ничего удивительного в том, в каком состоянии сегодня находится российское общество. Советское общество было насквозь аморальным, лживым, циничным, ханжеским и безвольным. А Советская Армия, школа жизни для большинства советских мужчин, как и всякая закрытая организация для общественного контроля, стала выжимкой из всего самого хренового, что существовало в СССР. Это те самые кадры, те самые мужчины времён позднего СССР, в его апогее разложения и застоя, и создали сегодняшнюю Россию. Они просто не могли создать что-то другое. Мы, к сожалению, были обречены на сегодняшний день.
Приятного прочтения.
Карантин
Призвали меня поздно и в часть я приехал в 10-ых числах декабря. Как и всякого новобранца меня поместили в карантин до присяги. Карантин размещался в одной из казарм части. Солдат, живших в этой казарме (обслуживавших РТЦ-ракетно технический центр), на время переселили в другие две казармы, где жили солдаты обслуживавшие площадки ракетных запусков (ракетный дивизион). Всего в части на то время было четыре казармы, но последняя-нежилая, стояла с разбитыми окнами, поведенными под тридцать градусов полами и засранная-зассаная солдатиками до полного соответствия отхожему месту. Забегая вперед надо сказать, что в РТЦ работали в основном солдаты славянского происхождения и прибалты, а в ракетном дивизионе служили таджики, узбеки, туркмены и казахи.
В карантине процветала «дедовщина». Верховодили азербайджанцы. В карантине на момент присяги находилось порядка 80-ти человек. По какой причине азербайджанцы стали "дедами" мне было не совсем понятно, их было не больше 12 человек. Да еще два сержанта, командующие в карантине, были тоже азербайджанцы. Когда я пишу «не совсем понятно», я имею в виду, что любую тенденцию со стороны азербайджанцев к насилию можно было задавить в самом ее зародыше, чего, как очевидно, сделано не было. Около тридцати человек в карантине были русские и украинцы, из них около 15 москвичей. Остальное большинство - таджики, туркмены, узбеки. Дедовщина выражалась в отдании чести проходящему мимо азербайджанцу, заправке их постелей, подшивании воротничков и работа в наряде заместо «деда».Первый же мой день в карантине начался со стычки с айзерами-почему не отдаешь честь. Потом Володька, москвич, приехавший вместе со мной новобранец, отказался подшивать воротничок кому-то из дедов и его начали пинать, на что он закричал тонким фальцетом на всю казарму «Хулиганы». Деды, не ожидавшие такой гражданской, девичьей реакции на время от Володьки отстали. Между тем честь отдавали все, команды Смирно, Лечь, Сесть, Встать, Отжаться 10 раз от такого же рядового «деда» выполняли все без исключения. Конечно, я собрал всех русских и спросил, пацаны вы че?, произнеся непривычное мне слово, ебанулись?. Я не матерился до армии, не пил пиво, был хорошистом, комсомольцем и спортсменом. На что услышал обыденное: А че мы можем? Здесь землячество. На их стороне сержанты. Лишь один человек поддержал меня и сказал, что испытывает дикую боль и стыд, когда вот так на русской земле унижают русского. Я, к сожалению, не помню имени этого парня, назовем его Пашей. Мы с Пашкой решили держаться вместе и ,если что, умереть тоже вместе.
Прошло несколько дней. Володя пообтерся и начал подшивать воротнички айзерам, русские продолжали отдавать честь и отжиматься под хохот и улюлюканье, а по отношению ко мне и к Пашке нарастало напряжение. Развязки долго ждать не пришлось. Дней через пять после моего прибытия, нас, как было заведено в советской армии, усадили смотреть программу "Время", «деды» это время обычно проводили в каптерке, гоняя чаи с сержантами или валяясь на кроватях. Минут через десять после начала просмотра деды сзади окружили полукругом сидевших. Один из них крикнул Встать, Смирно. Все встали. Мы с Пашкой продолжали сидеть. Один из айзеров крикнул: Эй вы двое, че не слышите? Пашка, дрожащим от ярости и напряжения голосом, прошептал мне, что все, он больше так не может, сейчас он начнет их убивать. Голос был наполнен такой дикой злостью, что я тут же поверил в смертоубийство и сказал таким же шепотом, сиди Паша, посмотрим, что дальше будет. А дальше один из айзеров подошел и пнул по табуретке ногой. Паша взлетел над табуреткой ухватившись за сиденье с тыльной стороны и со всего размаха опустил табуретку на голову "деда". Айзер начал заваливаться.Тут уже и я ухватив табуретку за ножку ударил "деда" табуреткой в грудь. Паша не останавливаясь молотил "деда" по башке. Удар, удар, удар. Прошло секунд пять в нашем надрывном дыхании. Все наблюдали в оцепенении. И потом... Потом случилась оргия. Весь карантин ухватился за табуретки. Били в какой-то безумной тишине. Секунд тридцать айзеры пытались держать лицо. Потом они завыли, вы знаете как может кричать испуганный азербайджанец, это такая национальная черта, крик осла в человеческом обличьи, и кинулись в рассыпную. На крик прибежали сержанты. Поздно. К этому времени большинство табуреток либо пришло в негодность, либо было разбросано по казарме. Народ начал вырывать металические дуги из спинок кроватей. Вот этими дугами начали бить сержантов. Один сержант убежал, другого продолжали убивать. У меня не было дужки( я сразу подумал, что дужка это негуманно) , табуретка давно развалилась, я бил ногами. Это было в первый и пока последний раз, когда я бил ногами человека. Я бил с удовольствием и уж сколько лет прошло не испытываю ни грамма расскаяния от моего садисткого поступка. Если в жизни, не дай Бог, не дай Бог, сложатся обстоятельства подобным образом я буду бить ногами, до смерти.
Избиение продолжалось не более пятнадцати минут. Потом набежала толпа офицеров, прапорщиков, сержантов, солдат и бойню прекратили. Что было дальше я смутно помню. Точно помню три вещи:
Нас с Пашей не наказали.
В часть приехали какие-то генералы, было какое-то разбирательство, с каким-то пропагандонским бредом, типа ваши деды против фашистов вместе воевали.
«Дедовщина» в карантине внезапно прекратилась, айзеры ходили ниже травы, тише воды, никаких посягательств на нашу с Пашей личную безопасность не было.
К сожалению, я даже не помню почему у меня не осталось Пашиного телефона и почему наши с ним отношения прекратились (может его перевели куда?).
После этого случая вся часть знала меня в лицо, все здоровались, хотя мне было глубоко насрать на все эти убогие рукопожатия. Да и продолжалось это все не долго. Меня так же били как и всех новобранцев в советской армии и издевались как им было позволительно.
Продолжение будет.
Нет ничего удивительного в том, в каком состоянии сегодня находится российское общество. Советское общество было насквозь аморальным, лживым, циничным, ханжеским и безвольным. А Советская Армия, школа жизни для большинства советских мужчин, как и всякая закрытая организация для общественного контроля, стала выжимкой из всего самого хренового, что существовало в СССР. Это те самые кадры, те самые мужчины времён позднего СССР, в его апогее разложения и застоя, и создали сегодняшнюю Россию. Они просто не могли создать что-то другое. Мы, к сожалению, были обречены на сегодняшний день.
Приятного прочтения.
Карантин
Призвали меня поздно и в часть я приехал в 10-ых числах декабря. Как и всякого новобранца меня поместили в карантин до присяги. Карантин размещался в одной из казарм части. Солдат, живших в этой казарме (обслуживавших РТЦ-ракетно технический центр), на время переселили в другие две казармы, где жили солдаты обслуживавшие площадки ракетных запусков (ракетный дивизион). Всего в части на то время было четыре казармы, но последняя-нежилая, стояла с разбитыми окнами, поведенными под тридцать градусов полами и засранная-зассаная солдатиками до полного соответствия отхожему месту. Забегая вперед надо сказать, что в РТЦ работали в основном солдаты славянского происхождения и прибалты, а в ракетном дивизионе служили таджики, узбеки, туркмены и казахи.
В карантине процветала «дедовщина». Верховодили азербайджанцы. В карантине на момент присяги находилось порядка 80-ти человек. По какой причине азербайджанцы стали "дедами" мне было не совсем понятно, их было не больше 12 человек. Да еще два сержанта, командующие в карантине, были тоже азербайджанцы. Когда я пишу «не совсем понятно», я имею в виду, что любую тенденцию со стороны азербайджанцев к насилию можно было задавить в самом ее зародыше, чего, как очевидно, сделано не было. Около тридцати человек в карантине были русские и украинцы, из них около 15 москвичей. Остальное большинство - таджики, туркмены, узбеки. Дедовщина выражалась в отдании чести проходящему мимо азербайджанцу, заправке их постелей, подшивании воротничков и работа в наряде заместо «деда».Первый же мой день в карантине начался со стычки с айзерами-почему не отдаешь честь. Потом Володька, москвич, приехавший вместе со мной новобранец, отказался подшивать воротничок кому-то из дедов и его начали пинать, на что он закричал тонким фальцетом на всю казарму «Хулиганы». Деды, не ожидавшие такой гражданской, девичьей реакции на время от Володьки отстали. Между тем честь отдавали все, команды Смирно, Лечь, Сесть, Встать, Отжаться 10 раз от такого же рядового «деда» выполняли все без исключения. Конечно, я собрал всех русских и спросил, пацаны вы че?, произнеся непривычное мне слово, ебанулись?. Я не матерился до армии, не пил пиво, был хорошистом, комсомольцем и спортсменом. На что услышал обыденное: А че мы можем? Здесь землячество. На их стороне сержанты. Лишь один человек поддержал меня и сказал, что испытывает дикую боль и стыд, когда вот так на русской земле унижают русского. Я, к сожалению, не помню имени этого парня, назовем его Пашей. Мы с Пашкой решили держаться вместе и ,если что, умереть тоже вместе.
Прошло несколько дней. Володя пообтерся и начал подшивать воротнички айзерам, русские продолжали отдавать честь и отжиматься под хохот и улюлюканье, а по отношению ко мне и к Пашке нарастало напряжение. Развязки долго ждать не пришлось. Дней через пять после моего прибытия, нас, как было заведено в советской армии, усадили смотреть программу "Время", «деды» это время обычно проводили в каптерке, гоняя чаи с сержантами или валяясь на кроватях. Минут через десять после начала просмотра деды сзади окружили полукругом сидевших. Один из них крикнул Встать, Смирно. Все встали. Мы с Пашкой продолжали сидеть. Один из айзеров крикнул: Эй вы двое, че не слышите? Пашка, дрожащим от ярости и напряжения голосом, прошептал мне, что все, он больше так не может, сейчас он начнет их убивать. Голос был наполнен такой дикой злостью, что я тут же поверил в смертоубийство и сказал таким же шепотом, сиди Паша, посмотрим, что дальше будет. А дальше один из айзеров подошел и пнул по табуретке ногой. Паша взлетел над табуреткой ухватившись за сиденье с тыльной стороны и со всего размаха опустил табуретку на голову "деда". Айзер начал заваливаться.Тут уже и я ухватив табуретку за ножку ударил "деда" табуреткой в грудь. Паша не останавливаясь молотил "деда" по башке. Удар, удар, удар. Прошло секунд пять в нашем надрывном дыхании. Все наблюдали в оцепенении. И потом... Потом случилась оргия. Весь карантин ухватился за табуретки. Били в какой-то безумной тишине. Секунд тридцать айзеры пытались держать лицо. Потом они завыли, вы знаете как может кричать испуганный азербайджанец, это такая национальная черта, крик осла в человеческом обличьи, и кинулись в рассыпную. На крик прибежали сержанты. Поздно. К этому времени большинство табуреток либо пришло в негодность, либо было разбросано по казарме. Народ начал вырывать металические дуги из спинок кроватей. Вот этими дугами начали бить сержантов. Один сержант убежал, другого продолжали убивать. У меня не было дужки( я сразу подумал, что дужка это негуманно) , табуретка давно развалилась, я бил ногами. Это было в первый и пока последний раз, когда я бил ногами человека. Я бил с удовольствием и уж сколько лет прошло не испытываю ни грамма расскаяния от моего садисткого поступка. Если в жизни, не дай Бог, не дай Бог, сложатся обстоятельства подобным образом я буду бить ногами, до смерти.
Избиение продолжалось не более пятнадцати минут. Потом набежала толпа офицеров, прапорщиков, сержантов, солдат и бойню прекратили. Что было дальше я смутно помню. Точно помню три вещи:
Нас с Пашей не наказали.
В часть приехали какие-то генералы, было какое-то разбирательство, с каким-то пропагандонским бредом, типа ваши деды против фашистов вместе воевали.
«Дедовщина» в карантине внезапно прекратилась, айзеры ходили ниже травы, тише воды, никаких посягательств на нашу с Пашей личную безопасность не было.
К сожалению, я даже не помню почему у меня не осталось Пашиного телефона и почему наши с ним отношения прекратились (может его перевели куда?).
После этого случая вся часть знала меня в лицо, все здоровались, хотя мне было глубоко насрать на все эти убогие рукопожатия. Да и продолжалось это все не долго. Меня так же били как и всех новобранцев в советской армии и издевались как им было позволительно.
Продолжение будет.