Первый год Юна
Спустя год после вступления в должность новой администрации уже можно подвести первые итоги. Сейчас, по истечении первого года работы, общая направленность, методы и способы управления нового президента и его окружения стали отчетливыми.
Для начала, кратко и тезисно об основных итогах года:
- Нынешняя администрация взяла курс на движение в сторону, противоположную той, которой придерживалась предыдущая демократическая администрация Мун Чжэ Ина.
- Это в той или иной мере и с разной силой проявляется практически во всех сферах: от экономической политики и мер по стабилизации рынка недвижимости внутри страны до направления внешней политики.
- Резкие маневры во внешней политике приводят к серьезным переменам в экономике страны.
- Нынешняя администрация и президент, как ее глава, крайне непопулярны в народе и популярность продолжает неуклонно падать.
А теперь чуть более подробно.
Поскольку после президентских выборов в стране сменился правящий лагерь (정권교체), то вполне естественно, что сменились и ориентиры в направлении движения страны. При всей естественности этой мысли, особенностью именно нынешней администрации является то, что куда пытается двигаться она - это не традиционный южнокорейский консервативный курс. Хоть для удобства мы все и говорим, что к власти в Южной Корее пришли консерваторы, это не совсем так. К власти пришли выходцы из прокуратуры, которые смешали в себе элементы традиционного корейского консервативного дискурса, крайне правых и ультранационалистических позиций, а также большое количество идей диктатуры времен Пак Чон Хи и Чон Ду Хвана (и особенно - их риторику). Для удобства говорящих по-русски назовем этих людей «силовиками», хотя, разумеется, отличия имеются, порой существенные.
Традиционный консервативный лагерь и все сильные и известные консервативные политики были практически полностью убраны из политического поля за этот год. На данный момент в администрации президента и в верхушке партии консерваторов не осталось людей, придерживающихся традиционных для Кореи консервативных взглядов. Все они были вытеснены (кто - мягко, но настойчиво, кто - силой и прямыми угрозами) и заменены на лояльных президенту выходцев из прокуратуры. Самые яркие примеры - Ли Чжун Сок, На Гён Вон, Ан Чхоль Су, Ю Сын Мин, Ли Он Чжу. Подробно на ситуации с каждым из них я останавливаться не буду, об этом можно отдельный пост написать.
Такую смену элит некоторые комментаторы рассматривают как естественный политический процесс: новая метла метет по-новому. Пришел новый президент - расставляет везде своих людей, что в этом такого страшного? Ответ здесь таков: страшного ничего нет, если к власти приходят люди, которые представляют (в идеале) большую часть населения или хоть какую-то внятную ее часть, у которых есть видение и план развития страны. Если к власти приходят исключительно ради власти и личной наживы - вот это уже не очень хорошо. К сожалению, события последнего года показывают, что примерно в этом направлении все и движется.
Один из самых ярких примеров разворота в обратном от предыдущей администрации направлении - реформа рынка недвижимости. Недвижимость - это головная боль Южной Кореи, один из самых главных критериев, по которому люди выбирают власть, элемент, который влияет на абсолютно все стороны жизни в стране. Люди, которые не понимают важность этого аспекта, зачастую делают совершенно неверные выводы о политических процессах в стране, а иногда просто не понимают и не могут объяснить, что происходит. Собственно, победа Юна во многом зиждилась именно на гневе людей от работы предыдущей администрации в сфере недвижимости.
Первое, что сделал Юн после того, как пришел к власти - убрал налоги на недвижимость с богатых (На заметку: богатый в Южной Корее - это тот, у кого много недвижимости, в том числе и элитной, а не просто успешный бизнесмен). В ситуации, когда больше половины населения рассматривает недвижимость исключительно как объект инвестиций (а не место для жизни), крайне важны технические моменты: ставки налогов, условия покупки и продажи, условия для застройщиков и детали сделок с землей и т.д.
Разница в подходах к рынку недвижимости между корейскими консерваторами и демократами значительна. Консерваторы склонны полностью открывать рынок, убирать налоги, значительно облегчать получение ипотечных кредитов. Демократы больше стремятся к регулированию рынка и его уравновешиванию так, чтобы не было сильных перекосов в сторону богатых, предлагают больше программ поддержки для изначально слабых социальных слоев (молодежи, молодоженов, семей из одного человека, стариков и т.д.). За предыдущий год Юн отменил практически все правила и регуляции, которые были приняты в период Мун Чжэ Ина: в отношении недвижимости мы снова, за небольшими исключениями, вернулись во времена Пак Кын Хе. Хорошо это или плохо - предмет отдельного разговора и отдельной статьи. Тут я просто отмечу этот откат назад.
Пожалуй, даже еще более яркий, чем недвижимость, пример разворота в противоположную сторону - внешняя политика. Мун Чжэ Ин (как и демократический лагерь в целом) придерживался концепции «Мир - это и есть экономика». Основная его мысль заключалась в следующем: если поддерживать мир и ровные хорошие отношения со всеми, то экономика также соответственно пойдет вверх. Мир на Корейском полуострове - это залог внимания к Южной Корее со стороны инвесторов со всего света, а за основу любой внешнеполитической инициативы необходимо брать ее пользу для страны. Если отношения выгодны для Кореи - будем разговаривать и торговать, и идеология тут не должна играть решающей роли. Именно южнокорейские демократы склонны быть более рациональными в вопросах отношений со странами, которые в мире по идеологическим или политическим причинам недолюбливают.
Юн же повернул совершенно в другую сторону. Во главу угла он поставил вопросы идеологии, разделив мир на «своих» (к которым в первую очередь он относит США и Японию) и «чужих» (для него это - Китай, Россия, Северная Корея и Иран). Во многом его видение мира строится на понятиях 60-х и 70-х годов прошлого века, когда мир четко делился на два противостоящих друг другу лагеря. Во внешней политике для него самое главное - альянс и тесное сотрудничество с США, только в этом он видит выживание Южной Кореи на мировой арене. Отличие от традиционного южнокорейского консерватизма тут в степени этого сотрудничества: Юн в целом не считает свою страну независимым и самодостаточным игроком, с легкостью признавая, что интересы США и Японии важнее для такого альянса. В его голове интересы Америки и Японии полностью и в точности совпадают с корейскими: будет хорошо им - будет хорошо и нам.
Именно в силу этого его убеждения ситуация доходит до абсурда: он готов полностью закрывать глаза на все политические, экономические, исторические и иные моменты, неудобные для наших «партнеров». Отсюда и отрицание факта колонизации и принудительного труда, защита позиции Японии и отстаивание ее интересов, полное игнорирование факта прослушки его же офиса Америкой и жертвы собственной экономикой в угоду экономике США. Сам он и его администрация идут даже на открытую и откровенную ложь (скандал с горячим микрофоном в Америке, отрицание самого факта утечки секретных документов, защита Японии и его фраза «Я против того, чтобы Япония перед нами извинялась»), лишь бы только не испортить хорошие (как он считает) партнерские отношения. Как эту ситуацию видят в США и Японии - другой вопрос. На алтарь отношений с Японией и США он готов положить экономику своей страны, например, предлагая преференции японским, а не корейским компаниям на рынке Кореи, или полностью игнорируя интересы корейских компаний на китайском направлении в угоду законодательству Америки. Линия защиты сторонников Юна и консерваторов заключается в том, что все это идет в соответствие с Большим Планом и в итоге окажет целительное воздействие на экономику страны, очистив ее от порочных связей с коммунистическим Китаем и развернет ее в «правильном направлении», то бишь, к Японии. Не знаю, как там обстоят дела с Big Picture, но пока его действия ведут исключительно к рекордному падению вообще всего.
В целом, взгляды Юна заметно не соответствуют времени и реальной ситуации. Мы постепенно отходим от эпохи повального глобализма и вступаем в период более сильной раздробленности и концентрации на национальных интересах каждой отдельно взятой страны. Юн же, похоже, этого не понимает и не очень хорошо считывает сигналы реальности: в его мире мы живем в эпоху альянсов, блоков и идеологических противостояний, где «правильные» страны проповедуют «общечеловеческие ценности», а «неправильные» продвигают коммунистическую повестку и стремятся навредить «хорошим» игрокам.
Учитывая все это, неудивительно, что у Юна и его администрации такой низкий уровень поддержки. Выдав один из самых низких показателей за время демократической Южной Кореи, его рейтинг неуклонно падал весь год, незначительно поднялся к его концу, и продолжает падать и сейчас, ни разу не превысив 40%-ого потолка и много раз падая даже ниже 30%. На взгляд со стороны может показаться, что 30% - это очень даже неплохой уровень поддержки для президента, но для главы демократического государства на первом году его правления - это очень плохой сигнал. Фактически, это означает, что его не поддерживает никто, кроме монолитных сторонников консервативного лагеря в лице стариков от 65 и старше. А ему жизненно необходима победа его партии в следующем году на парламентских выборах, иначе до самого конца своего срока (когда бы он ни наступил) он так и останется «хромой уткой» с оппозиционным ему парламентом.
Причин столь сильного недовольства много. Во-первых, это абсолютная неквалифицированность и профнепригодность новой администрации. В окружение президента и на ключевые позиции люди назначаются не по принципу опыта работы и уровня знаний, а по критерию близости к Юну и преданности прокурорской иерархии. В корейском даже появилось отдельное слово, описывающее этот элитный круг - 윤핵관 (это сокращение от 윤석열 핵심 관계자 - «ключевые фигуры, приближенные к Юну»). Глупость и невежество проявилось, к примеру, в переезде офиса главы государства из Чхонвадэ в здание Минобороны на Ëнсане. Мало кто понял, зачем вообще это было нужно, особенно, когда начали вскрываться коррупционные схемы при переезде, и уж совсем все стало плохо сейчас, когда выяснилось, что при переезде они даже не подумали о безопасности, и американцы совершенно спокойно установили прослушивающие устройства по всему новому офису.
Во-вторых, это сильное недовольство супругой президента. Мало того, что за ней тянется шлейф очень неприглядного прошлого, ее мелочные, казалось бы, преступления вызывают у людей раздражение. Вроде она никого не убивала, но ее махинации с резюме, ложь и подставы, финансовые преступления - все это симпатий первой леди не добавляет. Кроме того, людей начинает раздражать и ее настойчивое желание управлять делами мужа: она всегда впереди на всех фото, она разговаривает с лидерами других стран (а не Юн), ей делают доклад помощники (а не Юну).
В-третьих, постоянные глупые ремарки и спорные заявления как самого главы государства, так и его офиса. Какой-то непонятно зачем придуманной на пустом месте лжи, глупых отговорок и фраз, которые не стоит произносить первом лицу, стало так много, что это уже раздражает. А такое глухое раздражение имеет свойство накапливаться.