Самое полезное детское чтиво
В одной из недавних своих заметок я выражал (в очередной раз) то мнение, что русская наиклассичнейшая литературная классика 19-го века - это, безусловно, богатейший пласт культуры, но это такая штука, от которой лучше бы подальше держать детей. Ну не то чтобы сразу их пороть, если потянутся к той классике - но всё-таки поменьше грузить ею. В школах, если уж так надо для культурного багажа, - обходиться «дайджестами». Потому что на самом деле эти книги, как бы ни были хороши, просто не писались для детей (и даже подростков). И более того - детей они могут плохому научить. Потому что она крезанутая абсолютно, наша литературная классика девятнадцатого века. И не в тинейджерском смысле крезанутая, весёлом, бесшабашном и радостном, а вот в более мрачном психиатрическом. И насколько б я ни был далёк от морализаторства, но признаю, что, в довершение ко всему наша классическая литература абсолютно безнравственна. Не в том смысле, что там все ебутся напропалую (да если б дело кончалось такой невинной малостью!), а в том, что там все либо амёбы, либо моральные уроды.
Но тут спрашивают, а что бы, напротив, я мог рассматривать как «самую полезную» детскую литературу. И хотя я не люблю рейтинги «самого-самого», но, пожалуй отвечу.
Самым полезным для детей (да и для взрослых) я бы назвал не всего даже «Тома Сойера», а вот тот эпизод, где он красил забор. Ну, когда Тётшка Полли подписала его на это дело, в наказание, и он поначалу мучился мыслью, что вот он весь день будет корячиться с этим дурацким забором, как негр, а его дружки будут проходить мимо по улице, на речку купаться, и глумиться над его несчастьем.
И тогда его озарила гениальная идея. Изобразить видимость, будто бы он давно и мечтал собственноручно покрасить этот забор, по своему высокохудожественному вкусу, и убедил Тётушку, чтобы она доверила это дело именно ему, а не какому-нибудь негру, а теперь - наслаждается моментом.
Дружки же, сталкиваясь с таким неожиданным поворотом, начинали терзаться ревностью и завистью, что вот Том имеет такое счастье, возможность самому покрасить этот забор, а они просто мимо гуляют. И они стали сливать ему все свои сокровища (мраморные шарики, цветастые тряпочки, и даже дохлую крысу на верёвке) - за одно только право сделать пару мазков кисточкой по этому забору.
Результат? Забор выкрашен в три слоя за пару часов - и все довольны.
Вообще-то, Марк Твен писал «Тома Сойера» тоже не для детей. Скорее - для взрослых про детишек. Но он, с одной стороны, сам рано повзрослел, со своей речной работой, а во-вторых - сохранил в себе частичку подростка. Умел видеть и мыслить, как они. Поэтому книга оказалась довольно универсальной. И детишкам - тоже вполне катит, во все времена.
И могут меняться типы пароходов на речке, могут меняться фасоны костюмов, а некие вечные ценности остаются неизменны. В частности - способность сманипулировать другими людьми в своих интересах.
Здесь, в помянутом эпизодике «Тома Сойера», это дело, манипуляция другими людьми, раскрыта с одной стороны премило невинно (ну что такого плохого, что они помогли товарищу и таки покрасили долбанный забор, чтобы теперь любоваться на него?), с другой - очень жизненно и понятно даже детям возрастом много младше персонажей.
Скажем, в нашем центральном «плутовском романе», в смысле, «поэме» «Мёртвые души», при многих и многих достоинствах, разводка, намеченная Чичиковым, - далеко не такая невинная. Он спланировал мошенничество в особо крупных. Накупить «мёртвых душ» (не исключённых из реестров между переписями), фиктивно перевести их в Херсонскую губернию - и получить по двести рублей за штуку подъёмных, что давало правительство, поощряя миграцию в Новороссию.
Это - подросток понять ещё может, смысл аферы. Но для него это - что-то из области расследований Навального. То есть, если интересуется такими делами, то материалы Навального и посмотрит.
И при этом нетрудно отметить, что на самом-то деле Чичиков весьма посредственно умел разводить людей и подбирать нужные ключики. Обломился и на Коробочке, и на Ноздрёве, а Собакевечу вынужден был столько отдать, что чуть в накладе не остался.
Другое дело Том Сойер - вот он всех развёл легко и красиво. Всеми сманипулировал. Детьми? Ну а сам-то он кто? Он равными сманипулировал. Что, конечно, требовало некоторого артистизма (не поминая уж изобретательность).
Это в принципе нехорошо, разводить людей, тем более своих приятелей, изображая перед ними не ту видимость, какая есть, чтобы они сделали за тебя твою работу?
Да ладно! Эти негодяи, включая близких друзей, не упустили бы случая подколоть, видя, как Том мучается с забором. Если б видели именно это. Но он повернул дело так, чтобы они увидели вовсе другое.
Нет, понятное дело, что в коллективистском сознании - всё было бы по-другому. Там бы все дружно пошли и помогли своему другу Тому, добровольно и с песней.
Но это нормальный, индивидуалистический мир, а не «коллективистский». Там нормально считать, что если Том влетел и получил нахлобучку от своей Тётушки - то это его проблемы, пусть сам их решает. Но он и решил. С ошеломляющей эффективностью.
Потому что и грамотные приёмы манипуляции использовал. Вот, думается, если б он просто накануне вечером собрался со всеми этими пацанами и сказал им, мол, мне выпала великая честь покрасить забор, но я могу дать вам в этом поучаствовать - его бы послали куда подальше.
Но нет. Он стоит такой, красит, любуется каждым мазком - тут подваливает один из этих пацанов, с намерением поглумиться над несчастьем ближнего (это, конечно же, в человеческой натуре, когда речь о сравнительно безобидных вещах), но видит одухотворённую репу Тома, который будто ничего вокруг не замечает, и в полных непонятках: «А ты чего такой сияющий?»
Это - ключевой момент. Кто к кому подошёл и обратился. Потому что нормальный человек, когда слышит: «У меня есть для вас выгодное предложение» - фиксирует пока что в сознании одно: «Ему что-то от меня нужно».
А тут - этот пацан заинтересовался, а Том ему, снизойдя и нехотя отвлекшись от любимой работы, объясняет, так уж и быть. И тот - конечно же испытывает нестерпимое желание тоже приложиться к этой работе. Когда минуту назад собирался весь день на речке кайфовать и ничем не париться. Но теперь так не получится. Теперь он будет думать, что пока он фигнёй страдает - реальные парни разукрашивают заборы своей мечты. Потому что им можно, а ему - нельзя. Он будто наказанный, обречённый плескаться в той речке и ничего больше.
И великое счастье, что Том, помявшись, всё-таки разрешил мазнуть разок-другой. Большое доверие, большая ответственность. А там и другой такой же гаврик подвалил, и третий. А четвёртый, может, и думал поначалу, что это дурдом какой-то, очередь на покраску чужого забора, но вот тут уже включается стадное чувство. Все пацаны в этом поучаствуют, а я - нет? И все в меня пальцем тыкать будут, что вот, мол, лох настолько криворукий, что ему не доверили красить Томов забор? Да не бывать тому, надо идти и распечатывать жестянку с сокровищами.
Именно так - это и работает, реальная манипуляция людьми. И в книге показано не только очень прикольно, не только доходчиво даже для детей, но и очень верно в психологических деталях.
Ей-богу, не желая принизить в очередной раз значение великой русской классической литературы, а «лягнув» другую, скажу, что один этот эпизод с покраской забора у Твена - стОит всего Бальзака. И не то, чтобы у Бальзака нельзя было какие-то умные вещи вычитать - но вот гораздо больше придётся ради того перелопатить словесной руды.
При этом в случае с Томом - это как бы «доброкачественная» манипуляция. Ведь плохого-то ничего не случилось? И за яйца, в общем-то, никто его корешей к нему в помощники свататься - не тянул. Ну так, подтолкнул он их к тому самую малость. Это ж вовсе не та манипуляция, к какой прибег, скажем, Яго. И Том - продолжает оставаться славным малым.
Чему учит нас (и наших детей) эта история? Ну, наглядное пособие для юного манипулятора - само собой. Но это и для потенциальных жертв манипуляции - тоже пособие. Как это происходит, что вот ты шёл по улице на речку с благородным намерением по дороге постебаться над менее удачливым приятелем - а внезапно красишь его забор, да ещё вываливаешь все свои сокровища за такое счастье.
Боюсь, многие проблемы современного мира (а постсоветской его части - в особенности) - оттого, что нынешние взрослые люди слишком давно читали Тома Сойера, а после того напихали себе в голову много всякой литературной пурги, которая считается «более престижной», но в действительности является менее ценной.
Собственно, сами по себе сочетания «престижная литература» или «модный писатель» (то же и про кино, естественно) - в значительной мере указывает на то, как плохо люди читали в детстве Тома Сойера. И потому продолжают «красить чужие заборы». Особо отмечу - не «работать на дядю» (когда тот дядя, вообще-то, деньги платит), а красить чужие заборы за свой счёт.
Но и ладно б оно тем ограничивалось, что барышни, ни бельмеса не смыслящие в литературях, сначала стаями сохнут по какому-нибудь Коэльо, а потом так же гвалтом ругают. Это-то всё мишура, на самом деле.
Но ведь и в политике - поддаются на всё те же будто бы простые манипуляторские уловки, что использовались особо ушлыми босоногими мальчишками в амерской глубинке полтораста лет назад и были в деталях описаны. Вернее, даже на гораздо менее изящные уловки.
А так-то, в принципе-то, мы все разводим (или хотя бы разыгрываем) порою друг друга, стараемся манипулировать в своих интересах (и это даже мило, когда без злодейства какого-то).
Однако ж ответственно могу заявлять, когда мой сынок прочёл «Тома Сойера» (это было в восемь где-то) - манипулировать им стало на порядок сложнее. Не то, что невозможно, но вот уже не так бесхитростно, как: «Тебе просто не по зубам навести порядок в своей комнате. Ты просто не сумеешь сообразить, куда чего положить». С тех пор - приходится пользоваться более затейливыми приёмами дистанционного управления ребёнком. И чем дальше - тем всё изощрённей. И он сам научился неплохо манипулировать и ровесниками, и взрослыми. Но при этом по-доброму, без злого умысла.
Поэтому, наверное, какие-то книжки всё-таки учат людей, дают какие-то жизненно полезные модели. Но затрудняюсь сказать, можно ли их почерпнуть в русской классике. Там, скорее, мы имеем дело со сбоями в микросхемах, что тоже очень интересно для инженерного анализа, но спорный вопрос - до какой степени следует включать в исследовательскую команду детишек.
А Марк Твен, по крайней, «Том Сойер» (хотя, замечу, американская филология больше любит продолжение, «Гекльберри Финна», поскольку там ей, думаю, видится больше «социальной проблематики», вроде «борьбы с расовым рабством путём укрывательства негра Джима) - это «мастрид» для всех возрастов на все времена.
А если уж вернуться к русской литературе, то в той давешней заметке я говорил, что лучше бы сделать акцент на двадцатом веке, а не девятнадцатом. Да, двадцатый век - это преимущественно Совок, но девятнадцатый, во многом, это то, что привело к Совку. Вот вся эта «милость к падшим и только падшим», все эти разнесчастные проститутки, выбравшие профессию будто бы от тягот жизни (и будто бы кому-то дело до того должно быть), все эти Роди Раскольниковы, которых почему-то не вешали и за двойное убийство престарелых, а вроде как сочувствовать такой мрази предлагалось - да, это внесло свою лепту в тот пиздец, который грянул семнадцатого. Это всё, понимаешь, растлевало и морально разоружало те силы общества, которые могли бы быть здоровыми.
А русская литература двадцатого века, даже будто бы совковая (хотя все они, на самом деле, антисоветчики были) - она как-то поздоровее. Да и язык, литературный его канон, к тому времени как-то больше устоялся. То есть, только к началу двадцатого века, наверное, стало возможным различить, где у автора «эрративы», а где - просто особенность стиля.
И я помянул несколько творов двадцатого века - но, разумеется, не мог не забыть многих, кто даётся детишкам в нашей корпоративной школе, в нашем (необязательном, но почти всеобщем) курсе литературы. Ну как, даётся? Если речь о сочинении - то достаточно написать просто, какие у тебя мысли и чувства вызвала книга. Очень вольно, безо всяких там «раскрытий образов». Зато - можно написать, что бы ты сам хотел там переделать, будь ты автором. Такой формат.
Из этих несправедливо (но извинительно) забытых - можно, конечно, помянуть и Паустовского с его отличными пейзажными зарисовками, и кое-какую военную прозу (чтоб не хотелось орать «Можем повторить!», чтобы всё-таки иметь некоторое представление о предмете), но вот коли речь о просто и внятно описанных социальных моделях (так описанных, что и детишкам доступно) - то вот хотелось бы отметить повести (две) Леонида Соловьёва (это не тот, который «философ за панслявизм») про Ходжу Насреддина.
Их не назовёшь «совсем забытыми», поскольку хотя бы выражение «зверь, именуемый кот», доводится слышать часто. Но иногда это звучит так, как будто автор имеет о концепции примерно такое же представление, что и о пресловутом этом «коте Шрёддингера» (при мысли о коем я давно уж о Шарикове думаю, и даже благосклонно :-) ).
Причём, если «кот Шрёддингера» в оригинальном своём виде - это такая фигня, что у меня, как гуманитария, кулер в темечке перегревается, то «зверь, именуемый кот» - более чем понятная фишка в соловьёвской повести про Ходжу Насреддина.
И ясно, что в основе этих повестей - лежит тюркский фольклор ещё средневекового периода. Но вот из разрозненных анекдотов собрать связные и притом очень неплохие повести - дорогого стоит. И там нет никакой этой красной пропаганды, по хорошему счёту. Ну да, Ходжа помогает простым людям, которых угнетают всякие ханы, беки, баи и насквозь коррумпированные ростовщики - но можно подумать, это на самом деле не так было? Но он не становится там «вождём восставшего пролетариата», ничего подобного.
В общем, тоже очень легко и ненапряжно написанная книжка (развитый ребёнок - и в десять лет прочтёт с удовольствием, и, может, раньше), но при этом имеющая некоторую пусть незагрузную, но жизненную социально-философскую мудрость. Как и история с забором Тома Сойера и многое прочее у Твена там же и в других местах. Твен, в действительности, просто умел писать легко, поэтому как-то несерьёзно многими воспринимается, а так-то очень толковый парень был.
При этом, конечно, я не сравниваю «Тома Сойера» с «Ходжой Насреддином» просто потому, что это абсолютно разные книги, о разных временах, разных персонажах. Единственное, что роднить может - лёгкость стиля и хорошее понимание человеческой психологии, как она есть.
Между тем как исписаны горы бумаги, выпущены тысячи изданий, от брошюр до фолиантов, на тему того, как завладеть аудиторией и навязать ей нужный образ действий (то есть, сманипулировать) - и вся эта муть нихера не работает. Максимум - политтехнологи могут облапошивать политиканов, уверяя в ценности своих услуг, а рекламщики - коммерсов, с той же целью. И всё это просто одна большая туфта с околонулевым КПД.
А вот реальный урок управления массовым сознанием - преподаёт Том Сойер со своим забором. Почему у него это получается? Да потому, что все знают: он в принципе-то нормальный пацан и слишком далеко не зайдёт.
В политике тоже, конечно, используются подобные разводки (и в них преуспевают те, кто спустил в унитаз все многотомные научные рекомендации по управлению массами) - и в общем-то с той же позиции: «Я нормальный пацан, как вы меня знаете, и если мне нравится красить забор - значит, в этом есть кайф, и я могу дать вам приобщиться».
Но вот здесь у нормального человека должен был бы включаться предохранитель: «А откуда я знаю, что ты нормальный? И всё-таки надо бы посмотреть на существо забора. В смысле, вопроса».
Нормальных, правда, мало в этом мире осталось. Одни лишь - слишком умные.
Возможно, были б и нормальнее, когда заканчивали школу в двенадцать лет, на Томе Сойере, а дальше шли бы работать. Куда как лучшая социальная адаптация, чем школа.