Анах... нет! не то, что вы подумали! Анахорет.
Терпеть не могу вашу урбанизацию!
Большие города - все одинаковые: многоглазые бездушные дома, будь то творение хоть Корбюзье или Нимейера, Монферрана или Воронихина, все одно - красивые сараи, скопища человекообразных пауков, жрущих друг друга, гнездилища душевной грязи, склочной ненависти и вместилища всех вообразимых пороков!
Надо жить вдали от так называемой цивилизации, на хуторе, в лесной избушке, в отдельно стоящей вилле, и чтоб вокруг, в радиусе пары миль, трех километров, а лучше - пары парсеков не было ни души!
Ни одной рожи!
Ни одной хари!
Ни одной!
Надоели! В дупель!
В дым! В упор!
Передай-ка мне вон тот стаканчик! Там что? Коньяк? Виски? Давай! Мне до фонаря.
Надоело!
К чему я все это?
Я вообще-то тихий человек, смирный.
Но достали ведь! Достали.
Стал я жить семейной жизнью, отдельно от родителей с двадцати трех лет. Позорище ведь это - женатому человеку сидеть на шее у папы-мамы.
А я как раз женился в двадцать три. Сынишка уже наметился в брюхе моей первой.
Был я к тому времени ярым комсомолистом.
Ух, не говори! Экспромтом лекции качал в любой аудитории.
Заслушаешься, до чего правильно говорил!
И про правильную линию партии и правительства и про их верного помощника - комсомол, и про план, который надо выполнять, и про ... ну, сам понимаешь, нес ахренею, как говорили мы сами за кулисами.
В общем, выбил сначала комнату в трехкомнатной квартире.
А что? Для двадцати трех лет в те годы - очень даже ничего!
В одной комнате - мы с женой и брюхом, в другой - семья татар из трех человек, а в третьей мама с взрослой дочкой, которые по очереди приводили хахалей и сопели, хрипели и стонали на разные голоса: одна днем, вторая ночью.
Как там они менялись - мне неведомо, но поутру мы с татарами понимающе хмыкали на общей кухне.
Вот такой, понимаешь, Интернационал.
Надоело мне все это общежитие, через год сдал я эту комнату одной организации и получил однокомнатную квартиру.
О! Это уже другой разговор!
Отдельная хата! Понимаешь?
Но это только так, с виду отдельная.
Через пару дней этак вечерком слышу крик:
- Убивают! Спасите и помогите!
Слышу - это рядышком. Соседи.
Мужик пьяный бабу свою воюет. Я его скрутил, руки за спину, бабе говорю:
- Давай веревку, свяжу ему руки, а то убьет тебя! А она мне:
- Ты ему руки сильно скрутил, ему же бо-о-о-ольно-о-о-о!
Плюнул на них - идиоты! Больше не встревал.
А он ее по пьянке добил все же.
Да. Рабочая слободка это была. Работников ядерного комплекса некоего.
Решил я удрать ближе к центру города.
Обменял с доплатой на двухкомнатную в почти центре!
Красота!
Через пару недель слышу крики.
Это соседи.
-А-а-а-а!... В чем дело? - спрашиваю.
Оказывается, муж скурвился, ушел от жены, потом вернулся и вот она орет на весь двор:
- А-а-а-а! Сволочь! Она ему член отсосала! Он у него не был такой! А-а-а-а-а! Стал длинный и синий! А-а-аа!
Сверху соседи были интеллигентные: геологи.
Но почему-то ровно полпервого ночи начинали какие-то камни перекатывать прямо по полу, то есть у меня по потолку!
Тут я стал кричать: - А-а-а-а-а!
Но они не поняли, поудивлялись и продолжали. Короче, стал я оттуда удирать.
И удрал.
Я объединился с родителями и мы стали жить в четырехкомнатной полногабаритной квартире в элитном доме в самом центре города.
Красота!
Через месяц нюхаем воздух: кошачьим говном сильно пахнет.
Стал я искать источник.
Нашел.
Соседка рядом - одинокая бабка - завела аж двенадцать кошек.
Бабуля старая, можно сказать, дряхлая, убирать за ними не может.
А потому зассанные пол и стена дали течь в сторону нашей квартиры!
Караул.
Бабка невменяемая.
Не врубается. Игнорирует объяснения. Положение стало безвыходным. На помощь нам никакие инстанции не пришли в связи с заслугами бабули по части ее борьбы с белогвардейщиной, махновщиной и компанейщиной.
Разделившись с родителями и поняв, что спокойная жизнь в совке нам уже не светит, мы рванули на Обетованную Землю с целью отдохнуть от соседей.
Сняли квартирку в большом городе, который по количеству жителей соответствовал одному небольшому району нашего города в совке.
На следующее утро просыпаюсь в семь часов, нет резинки от трусов…
В общем, надоели мне эти вопли:
- Мойше, сходи в маколет, купи...
- Лея, отойди от собаки, она укусит...
Это поутру, да во весь-то голос!
И соседи...ну что за люди?
Потому стал я работать, как проклятый, заработал себе на виллу в Галилейских горах.
Из окна вид - пальчики оближешь!
Горы, поросшие лесом.
А лес-то какой! В маквисе (колючие вечнозеленые кустарники) растут калипринские, галловые, таворские дубы, боярышник зацветает рядом с мастиковой фисташкой, а рожковое дерево - рядом с платаном, благородным лавром , тиракс вздымается ввысь рядом с алепской сосной, финиковой пальмой и дум-пальмой. А в моем маленьком поселении райским садом зеленеют кипарисы, фикусы, тамариски и олеандры!
И, главное - тишина!
Только голуби воркуют, воробышки чирикают, колибри по утрам посвистывают, да журавли дважды в год, пролетая, курлыкают.
Да, еще.
Самолеты грохочут, тут их трасса.
Хисбалла катюши подбрасывает временами.
Жара стоит летом жуткая.
Дожди, ссука, в январе-феврале…
Но, главное, - соседей нету.
Не с кем поделиться всей этой информацией...
Ну хоть бы одна живая душа.
Нет, сам выбирал.
Вокруг все вымерло.
Твою мать.
А вот, помню, зайдешь к Витальке с третьего этажа после баньки...
Это когда я жил там... в центре...
Да ладно, смеюсь я.
Стараюсь забыть...
Пока не получается.