Услышать поэзию: Шеймас Хини
Seamus Heaney
St. Kevin and the Blackbird
read by the author
And then there was St Kevin and the blackbird.
The saint is kneeling, arms stretched out, inside
His cell, but the cell is narrow, so
One turned-up palm is out the window, stiff
As a crossbeam, when a blackbird lands
And lays in it and settles down to nest.
Kevin feels the warm eggs, the small breast, the tucked
Neat head and claws and, finding himself linked
Into the network of eternal life,
Is moved to pity: now he must hold his hand
Like a branch out in the sun and rain for weeks
Until the young are hatched and fledged and flown.
*
And since the whole thing’s imagined anyhow,
Imagine being Kevin. Which is he?
Self-forgetful or in agony all the time
From the neck on out down through his hurting forearms?
Are his fingers sleeping? Does he still feel his knees?
Or has the shut-eyed blank of underearth
Crept up through him? Is there distance in his head?
Alone and mirrored clear in love’s deep river,
‘To labour and not to seek reward,’ he prays,
A prayer his body makes entirely
For he has forgotten self, forgotten bird
And on the riverbank forgotten the river’s name.
1996
Шеймас Хини
Святой Кевин и дрозды
Притча о Кевине и птице
Вот вам рассказ про Кевина и птицу.
Святой молился, стоя на коленях,
раскинув руки. В келье было тесно,
и он ладонь просунул за окошко.
Ладонь была тверда как ковш, и птица,
слетев с небес, свила на ней гнездо.
Он чувствует дыханье в грудке птицы,
касанье лапок, теплоту яиц -
движенье вечной жизни… И святой
трепещет, понимая, что отныне
его рука, как ветвь, должна держать
гнездо и в дождь, и в зной, пока птенцы
не оперятся и не улетят.
*
И так как это всё равно лишь притча,
вообразите: Кевин - это вы.
Как вы считаете, он погрузился в транс,
или терпел мучительную боль?
Должно быть, пальцы отнялись? А ноги?
Быть может, вал подземной немоты,
поднявшись, затопил его? Остался ль
в его глазах сознанья огонёк?
Он молится, безмерно одинокий,
в реке любви зеркально отражаясь:
«Дай мне трудиться, не ища награды!»
Всё тело Кевина - теперь молитва,
ведь он забыл себя, забыл и птицу,
на берегу - забыл реки названье.
Перевод Владимира Иванова
supposedly_me
Есть притча про святого и дроздов.
Святой молился, стоя на коленях,
Крестом расставив руки и застыв
В усердном размышлении, как вдруг
Дроздиха на ладонь к нему спустилась,
Снесла яйцо и храбро угнездилась.
Смущенный Кевин чует коготки,
Тепло яичек, копошенье птичье:
Отныне, кроткой жалостью объят,
Он должен так, с рукой, как ветвь простертой,
Стоять в жару и в дождь, пока дроздята
Не оперятся и не улетят.
*
Таков рассказ. Вообрази себя
На месте Кевина. Он грезил ли о чем
Все это время? Иль рука стояльца,
Затекшая от кисти до плеча,
Жестоко ныла? Мог он чуять пальцы?
И простота незрячая вползла ль
В его глаза, стерев цвета и даль?
Один, в глубоких отражаясь водах,
Стоит святой, шепча: «Господь воздаст».
Нет больше тела - лишь одна молитва,
И птицы, и поляна - все ушло.
И этих вод названье позабыто.
Перевод Григория Кружкова
St. Kevin and the Blackbird
read by the author
Click to viewAnd then there was St Kevin and the blackbird.
The saint is kneeling, arms stretched out, inside
His cell, but the cell is narrow, so
One turned-up palm is out the window, stiff
As a crossbeam, when a blackbird lands
And lays in it and settles down to nest.
Kevin feels the warm eggs, the small breast, the tucked
Neat head and claws and, finding himself linked
Into the network of eternal life,
Is moved to pity: now he must hold his hand
Like a branch out in the sun and rain for weeks
Until the young are hatched and fledged and flown.
*
And since the whole thing’s imagined anyhow,
Imagine being Kevin. Which is he?
Self-forgetful or in agony all the time
From the neck on out down through his hurting forearms?
Are his fingers sleeping? Does he still feel his knees?
Or has the shut-eyed blank of underearth
Crept up through him? Is there distance in his head?
Alone and mirrored clear in love’s deep river,
‘To labour and not to seek reward,’ he prays,
A prayer his body makes entirely
For he has forgotten self, forgotten bird
And on the riverbank forgotten the river’s name.
1996
Шеймас Хини
Святой Кевин и дрозды
Притча о Кевине и птице
Вот вам рассказ про Кевина и птицу.
Святой молился, стоя на коленях,
раскинув руки. В келье было тесно,
и он ладонь просунул за окошко.
Ладонь была тверда как ковш, и птица,
слетев с небес, свила на ней гнездо.
Он чувствует дыханье в грудке птицы,
касанье лапок, теплоту яиц -
движенье вечной жизни… И святой
трепещет, понимая, что отныне
его рука, как ветвь, должна держать
гнездо и в дождь, и в зной, пока птенцы
не оперятся и не улетят.
*
И так как это всё равно лишь притча,
вообразите: Кевин - это вы.
Как вы считаете, он погрузился в транс,
или терпел мучительную боль?
Должно быть, пальцы отнялись? А ноги?
Быть может, вал подземной немоты,
поднявшись, затопил его? Остался ль
в его глазах сознанья огонёк?
Он молится, безмерно одинокий,
в реке любви зеркально отражаясь:
«Дай мне трудиться, не ища награды!»
Всё тело Кевина - теперь молитва,
ведь он забыл себя, забыл и птицу,
на берегу - забыл реки названье.
Перевод Владимира Иванова
supposedly_me
Есть притча про святого и дроздов.
Святой молился, стоя на коленях,
Крестом расставив руки и застыв
В усердном размышлении, как вдруг
Дроздиха на ладонь к нему спустилась,
Снесла яйцо и храбро угнездилась.
Смущенный Кевин чует коготки,
Тепло яичек, копошенье птичье:
Отныне, кроткой жалостью объят,
Он должен так, с рукой, как ветвь простертой,
Стоять в жару и в дождь, пока дроздята
Не оперятся и не улетят.
*
Таков рассказ. Вообрази себя
На месте Кевина. Он грезил ли о чем
Все это время? Иль рука стояльца,
Затекшая от кисти до плеча,
Жестоко ныла? Мог он чуять пальцы?
И простота незрячая вползла ль
В его глаза, стерев цвета и даль?
Один, в глубоких отражаясь водах,
Стоит святой, шепча: «Господь воздаст».
Нет больше тела - лишь одна молитва,
И птицы, и поляна - все ушло.
И этих вод названье позабыто.
Перевод Григория Кружкова