Политическая метафизика - поэтически
- об (не)уместности выражения «опиум для народа» »»» ...
№ 179 от 25 мая 2016 г.
Колонка главного редактора
Сергей Кургинян
О коммунизме и марксизме - 47
Нужно быть абсолютно глухим, чтобы не понять,
насколько Бродский ненавидит капитализм. И
насколько в плане этой ненависти он близок к
настоящему Марксу, сутью которого является
опять же эта ненависть, она и только она
Бродский говорит о том, что внутри капитализма есть метафизика денег. И что надо разматывать этот клубочек. Бродский развивает Маркса в данном стихотворении, а не посягает на него.
Причем он скрыто апеллирует к самым опасным для наших рыночников работам Маркса. Он совсем не так прост, этот Бродский. Читаем дальше:
Вещи больше, чем их оценки.
Сейчас экономика просто в центре.
Объединяет нас вместо церкви,
объясняет наши поступки.
В общем, каждая единица
по своему существу - девица.
Она желает объединиться.
Брюки просятся к юбке.
Извиняюсь перед антисоветскими поклонниками Бродского, но фраза «вещи больше, чем их оценки» - это просто классическая формула отчуждения по Марксу. Бродский ненавидит то, что экономика просто в центре. Но экономика бывает в центре при капитализме.
И Маркс писал об этом, а не о том, что она должна быть в центре. Маркс кричал:
«Пока будет эксплуатация, экономика ужасным образом будет в центре, поймите!»
И Бродский говорит о том же самом. И даже о большем. О некоей церкви чрева, которая суть экономика. И которая «объединяет нас вместо церкви», то есть является выморочным, бесстрастным и одновременно могучим храмом золотого тельца. Читаем дальше:
Пробил час, и пора настала
для брачных уз Труда - Капитала.
Блеск презираемого металла
(дальше - изображенье в лицах)
приятней, чем пустота в карманах,
проще, чем чехарда тиранов,
лучше цивилизации наркоманов,
общества, выросшего на шприцах.
Что, Бродский здесь призывает к брачному союзу труда и капитала? Помилуйте, он ненавидит этот союз. Он исходит яростью по его поводу. То есть по поводу потребительского капитализма, знаменующего собой подобный псевдобрачный союз. Нужно быть абсолютно глухим, чтобы не понять, насколько Бродский ненавидит капитализм. И насколько в плане этой ненависти он близок к настоящему Марксу, сутью которого является опять же эта ненависть, она и только она.
А потом Бродский переходит к совсем близкой для нас тематике первородства:
Грех первородства - не суть сиротства.
Многим, бесспорно, любезней скотство.
Проще различье найти, чем сходство:
«У Труда с Капиталом контактов нету».
Тьфу-тьфу, мы выросли не в Исламе,
Хватит трепаться о пополаме.
Есть влечение между полами.
Полюса создают планету.
Во-первых, Бродский иронически называет первородство грехом. Не продажу первородства, а первородство.
Во-вторых, он говорит, что первородство любезно одним сердцам, а другим любезна его антитеза, которая именуется скотством. И эта антитеза - капитализм.
В-третьих, он сетует на то, что антикапиталистичен по-настоящему ислам, но выросли-то не в нем. А то, в чем выросли, слишком капиталистично.
В общем-то, пора заканчивать. Я мог бы и дальше продолжать предлагать читателю разнообразные проявления ненависти Бродского к капитализму и деньгам. И поэтому я приведу лишь фрагмент, в котором говорится об «опиуме для народа»:
Нынче поклонники оборота
«Религия - опиум для народа»
поняли, что им дана свобода,
дожили до золотого века.
Но в таком реестре (издержки слога)
свобода не выбрать - весьма убога.
Обычно тот, кто плюет на Бога,
плюет сначала на человека.
Опять же речь идет, во-первых, о нищете некоего реестра (он же - политическое, экзистенциальное, культурное и иное меню), в котором предлагаются жизненные возможности (эта нищета является основной мыслью «Манифеста Коммунистической партии», написанного Марксом и Энгельсом).
Во-вторых, речь идет о том, что даже если ты откажешься от этого пакостного реестра, то не выберешься из убогости (марксовская теория бесперспективности так называемого люмпен-пролетариата - читайте, например, книгу Маркса «18 брюмера Луи Бонапарта»).
И, в-третьих, те, кто читают данное стихотворение, пропускают слово «обычно». Они хотели бы прочесть последнюю строчку данного восьмистишия так: «Тот, кто плюет на Бога, плюет и на человека».
И любители извращать Бродского так это, по сути, и цитируют. Благо, те псевдомарксисты (зюгановские и иные), которые должны были бы возразить, Бродского не читали и читать не будут по причине, которую, всё смягчая донельзя, можно назвать полным отсутствием культурной и метафизической компетенции.
Но сказано-то «обычно». Зачем это сказано? Почему не «всегда», а «обычно» те, кто плюет на Бога, сначала плюют на человека?
Для меня Бродский отнюдь не гений. И даже не создатель новых культурных форматов. Но он очень крупный поэт. И он не для рифмы и ритма вводит те или иные слова в оборот. Так почему он говорит, что плюющие на Бога «обычно», а не «всегда» плюют сначала на человека?Читать целиком
№ 179 от 25 мая 2016 г.
Колонка главного редактора
Сергей Кургинян
О коммунизме и марксизме - 47
Нужно быть абсолютно глухим, чтобы не понять,
насколько Бродский ненавидит капитализм. И
насколько в плане этой ненависти он близок к
настоящему Марксу, сутью которого является
опять же эта ненависть, она и только она
Бродский говорит о том, что внутри капитализма есть метафизика денег. И что надо разматывать этот клубочек. Бродский развивает Маркса в данном стихотворении, а не посягает на него.
Причем он скрыто апеллирует к самым опасным для наших рыночников работам Маркса. Он совсем не так прост, этот Бродский. Читаем дальше:
Вещи больше, чем их оценки.
Сейчас экономика просто в центре.
Объединяет нас вместо церкви,
объясняет наши поступки.
В общем, каждая единица
по своему существу - девица.
Она желает объединиться.
Брюки просятся к юбке.
Извиняюсь перед антисоветскими поклонниками Бродского, но фраза «вещи больше, чем их оценки» - это просто классическая формула отчуждения по Марксу. Бродский ненавидит то, что экономика просто в центре. Но экономика бывает в центре при капитализме.
И Маркс писал об этом, а не о том, что она должна быть в центре. Маркс кричал:
«Пока будет эксплуатация, экономика ужасным образом будет в центре, поймите!»
И Бродский говорит о том же самом. И даже о большем. О некоей церкви чрева, которая суть экономика. И которая «объединяет нас вместо церкви», то есть является выморочным, бесстрастным и одновременно могучим храмом золотого тельца. Читаем дальше:
Пробил час, и пора настала
для брачных уз Труда - Капитала.
Блеск презираемого металла
(дальше - изображенье в лицах)
приятней, чем пустота в карманах,
проще, чем чехарда тиранов,
лучше цивилизации наркоманов,
общества, выросшего на шприцах.
Что, Бродский здесь призывает к брачному союзу труда и капитала? Помилуйте, он ненавидит этот союз. Он исходит яростью по его поводу. То есть по поводу потребительского капитализма, знаменующего собой подобный псевдобрачный союз. Нужно быть абсолютно глухим, чтобы не понять, насколько Бродский ненавидит капитализм. И насколько в плане этой ненависти он близок к настоящему Марксу, сутью которого является опять же эта ненависть, она и только она.
А потом Бродский переходит к совсем близкой для нас тематике первородства:
Грех первородства - не суть сиротства.
Многим, бесспорно, любезней скотство.
Проще различье найти, чем сходство:
«У Труда с Капиталом контактов нету».
Тьфу-тьфу, мы выросли не в Исламе,
Хватит трепаться о пополаме.
Есть влечение между полами.
Полюса создают планету.
Во-первых, Бродский иронически называет первородство грехом. Не продажу первородства, а первородство.
Во-вторых, он говорит, что первородство любезно одним сердцам, а другим любезна его антитеза, которая именуется скотством. И эта антитеза - капитализм.
В-третьих, он сетует на то, что антикапиталистичен по-настоящему ислам, но выросли-то не в нем. А то, в чем выросли, слишком капиталистично.
В общем-то, пора заканчивать. Я мог бы и дальше продолжать предлагать читателю разнообразные проявления ненависти Бродского к капитализму и деньгам. И поэтому я приведу лишь фрагмент, в котором говорится об «опиуме для народа»:
Нынче поклонники оборота
«Религия - опиум для народа»
поняли, что им дана свобода,
дожили до золотого века.
Но в таком реестре (издержки слога)
свобода не выбрать - весьма убога.
Обычно тот, кто плюет на Бога,
плюет сначала на человека.
Опять же речь идет, во-первых, о нищете некоего реестра (он же - политическое, экзистенциальное, культурное и иное меню), в котором предлагаются жизненные возможности (эта нищета является основной мыслью «Манифеста Коммунистической партии», написанного Марксом и Энгельсом).
Во-вторых, речь идет о том, что даже если ты откажешься от этого пакостного реестра, то не выберешься из убогости (марксовская теория бесперспективности так называемого люмпен-пролетариата - читайте, например, книгу Маркса «18 брюмера Луи Бонапарта»).
И, в-третьих, те, кто читают данное стихотворение, пропускают слово «обычно». Они хотели бы прочесть последнюю строчку данного восьмистишия так: «Тот, кто плюет на Бога, плюет и на человека».
И любители извращать Бродского так это, по сути, и цитируют. Благо, те псевдомарксисты (зюгановские и иные), которые должны были бы возразить, Бродского не читали и читать не будут по причине, которую, всё смягчая донельзя, можно назвать полным отсутствием культурной и метафизической компетенции.
Но сказано-то «обычно». Зачем это сказано? Почему не «всегда», а «обычно» те, кто плюет на Бога, сначала плюют на человека?
Для меня Бродский отнюдь не гений. И даже не создатель новых культурных форматов. Но он очень крупный поэт. И он не для рифмы и ритма вводит те или иные слова в оборот. Так почему он говорит, что плюющие на Бога «обычно», а не «всегда» плюют сначала на человека?Читать целиком