К борьбе за сердце бессердечного мира
- рождающей и взращивающей революцию »»» ... Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества. Религия - это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она - дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа.
Карл Маркс. К критике Гегелевской философии права
№ 178 от 18 мая 2016 г.
Колонка главного редактора
Сергей Кургинян
О коммунизме и марксизме - 46
Признание того, что христианство так же, как и орфизм,
и прометеизм, могут быть религиями борьбы низов против
порабощения, открывает новые перспективы в построении
глубокой метафизической традиции, тянущейся от Маркса
и коммунистов - к прометеизму, орфизму, христианству
Признание того, что христианство так же, как и орфизм, и прометеизм, могут быть религиями борьбы низов против порабощения, исходящее от классических марксистов (Лафарга, Томсона), открывает новые перспективы в построении глубокой метафизической традиции, тянущейся от Маркса и коммунистов к прометеизму, орфизму, христианству, которые, как мы обнаруживаем, читая Томсона и Лафарга, не опиум для эксплуатируемых или, точнее, могут быть совсем не гибельным опиумом, а благими идеями, зовущими на борьбу.
Томсон прямо заявляет об этом: «Сущность орфизма состоит в его мистическом учении, происходящем из земледельческой магии, а в конечном счете из первобытного обряда посвящения. В орфических мистериях, так же как и в элевсинских и христианских, а в действительности во всех мистических религиях, форма первобытного обряда посвящения была сохранена и наполнена новым содержанием... Как идеологическое оружие в классовой борьбе мистическое движение этого рода имеет два противоречивых аспекта. С одной стороны, поскольку оно представляет собой выражение реальной нищеты и протеста против нее, оно может, если имеется революционное руководство, превратиться в сознательное классовое политическое движение. С другой стороны, при отсутствии такого руководства оно может быть с таким же успехом использовано правящим классом как средство отвлечения внимания от действительной борьбы и для увековечивания таким образом нищеты, из которой само это движение вырастает. В Аттике VI столетия первая из этих тенденций была представлена орфизмом, который отличался от элевсинских мистерий своим непосредственно народным происхождением и своей свободой от государственного контроля; однако в течение следующего столетия он потерял свою положительную ценность...»
Итак, мы видим, что классический марксизм - марксизм Лафарга и Томсона, мыслителей, несомненно, идущих в русле идей самого Маркса и ни в каком оппортунизме и ревизионизме не уличенных, - может рассматривать орфизм, прометеизм, христианство как сумму двух тенденций, одна из которых положительная, а другая - отрицательная. Превращение такого представления, отвечающего реальной сложности религиозных проблем, в примитив, согласно которому религия не содержит в себе никаких положительных тенденций и состоит лишь из одной отрицательной тенденции (опиума для народа), никоим образом не отвечает сути марксистского подхода. Не так подходили к этому Лафарг и его последователи.
И если Ленин, который восхищался Лафаргом, что-то сказал по поводу «опиума для народа», то это касается какой-то конкретной ситуации, в которой возобладала вторая, отрицательная, религиозная тенденция, а не религиозности как таковой.
Убедившись в этом, мы можем двинуться дальше, рассматривая глубокую, метафизически и историософски полноценную марксистскую коммунистическую традицию.Читать целиком
Карл Маркс. К критике Гегелевской философии права
№ 178 от 18 мая 2016 г.
Колонка главного редактора
Сергей Кургинян
О коммунизме и марксизме - 46
Признание того, что христианство так же, как и орфизм,
и прометеизм, могут быть религиями борьбы низов против
порабощения, открывает новые перспективы в построении
глубокой метафизической традиции, тянущейся от Маркса
и коммунистов - к прометеизму, орфизму, христианству
Признание того, что христианство так же, как и орфизм, и прометеизм, могут быть религиями борьбы низов против порабощения, исходящее от классических марксистов (Лафарга, Томсона), открывает новые перспективы в построении глубокой метафизической традиции, тянущейся от Маркса и коммунистов к прометеизму, орфизму, христианству, которые, как мы обнаруживаем, читая Томсона и Лафарга, не опиум для эксплуатируемых или, точнее, могут быть совсем не гибельным опиумом, а благими идеями, зовущими на борьбу.
Томсон прямо заявляет об этом: «Сущность орфизма состоит в его мистическом учении, происходящем из земледельческой магии, а в конечном счете из первобытного обряда посвящения. В орфических мистериях, так же как и в элевсинских и христианских, а в действительности во всех мистических религиях, форма первобытного обряда посвящения была сохранена и наполнена новым содержанием... Как идеологическое оружие в классовой борьбе мистическое движение этого рода имеет два противоречивых аспекта. С одной стороны, поскольку оно представляет собой выражение реальной нищеты и протеста против нее, оно может, если имеется революционное руководство, превратиться в сознательное классовое политическое движение. С другой стороны, при отсутствии такого руководства оно может быть с таким же успехом использовано правящим классом как средство отвлечения внимания от действительной борьбы и для увековечивания таким образом нищеты, из которой само это движение вырастает. В Аттике VI столетия первая из этих тенденций была представлена орфизмом, который отличался от элевсинских мистерий своим непосредственно народным происхождением и своей свободой от государственного контроля; однако в течение следующего столетия он потерял свою положительную ценность...»
Итак, мы видим, что классический марксизм - марксизм Лафарга и Томсона, мыслителей, несомненно, идущих в русле идей самого Маркса и ни в каком оппортунизме и ревизионизме не уличенных, - может рассматривать орфизм, прометеизм, христианство как сумму двух тенденций, одна из которых положительная, а другая - отрицательная. Превращение такого представления, отвечающего реальной сложности религиозных проблем, в примитив, согласно которому религия не содержит в себе никаких положительных тенденций и состоит лишь из одной отрицательной тенденции (опиума для народа), никоим образом не отвечает сути марксистского подхода. Не так подходили к этому Лафарг и его последователи.
И если Ленин, который восхищался Лафаргом, что-то сказал по поводу «опиума для народа», то это касается какой-то конкретной ситуации, в которой возобладала вторая, отрицательная, религиозная тенденция, а не религиозности как таковой.
Убедившись в этом, мы можем двинуться дальше, рассматривая глубокую, метафизически и историософски полноценную марксистскую коммунистическую традицию.Читать целиком