Возвращение со щитом
А между тем, в глубокой тайне от широкой общественности и потенциально заинтересованных представителей некоторых государственных организаций, подошло к своему триумфальному завершению одно из выдающихся путешествий наших дней. Команда в составе пяти неприхотливых землепроходцев, ведомая упоминавшимся мною ранее в аргентинских текстах Изяславом Укроповичем, сумела на практике реализовать дерзкий и хитроумный план, что вызревал в беспокойном уме руководителя последние три, если не четыре года.
Замысел этот, даже еще не будучи положенным на бумагу, но только лишь изустно озвучиваемый автором, встречал в среде понимающих людей немало скепсиса и критических возражений. Опыт подсказывал искушенным знатокам, что шансы на осуществление столь сложной походной программы крайне невелики, тогда как потребные денежные затраты и всевозможные риски едва ли по плечу пусть и сплоченному, но немногочисленному, незнаменитому и не имеющему спонсоров коллективу скромных и небогатых любителей спортивного туризма.
Однако, несмотря на яд недоверия и стрелы сомнений, идея не умирала. Напротив, год от года она, словно зреющий фрукт соком наполнялась подробностями, впитывала по крупицам ценную информацию и, все более обретая зримые очертания, постепенно превращалась из розовой фантазии в глубоко продуманный и здравый план, который, в конце концов, лег на генштабовскую двухкилометровку, породив целое семейство маршрутных ниток. Великая заслуга в детальной проработке этого плана принадлежит верному сподвижнику Укроповича - Генриху Флинту, который еще раз подтвердил свою репутацию грамотного теоретика и сильного практика походного дела.
Долгой и жестокой была эволюционная борьба за выживание среди вариантов маршрутов. Начавшись более чем за год до похода, она в тех или иных формах не прекращалась до его самых последних дней. Параллельно решались многочисленные и крайне непростые задачи, связанные с заброской и выброской группы, предпринимались поистине циклопические усилия, направленные на ослабление финансового бремени для участников похода, велась яростная борьба со складывающимися против нас погодными и организационными обстоятельствами, формировались списки необходимого снаряжения и припасов, искались ответы на великое множество других первопроходческих вопросов, только перечисление которых займет не одну страницу текста. Многие из этих вопросов не были, и не могли быть окончательно решены даже после того, когда группа участников была окончательно сформирована, в общих чертах согласован и продуман график движения, куплены авиабилеты, а сама экспедиция стала неотвратимой неизбежностью.
Шансы на успех с самого начала были невелики. Против нас играла сама природа. Весной и в начале лета в районе проведения похода стояла аномально холодная погода и выпало рекордное количество осадков. Небывалая циклоническая активность буквально до последней минуты держала нас в напряжении, грозя уже на старте похоронить важнейшую фазу всей операции - вертолетную заброску к началу маршрута. К великому счастью, в самый последний момент появилось погодное окно, или даже форточка, в которую мы незамедлительно пролезли. Так началась для нас долгая дорога, полная самых невероятных красот и чудес, а также опасностей, лишений и тяжелого физического труда. Не вдаваясь в подробности, отмечу здесь один удивительный факт: по итогам четырех недель скитаний по крайне сложной и абсолютно дикой местности, насыщенной всеми видами природных препятствий, наше отставание от графика, нарисованного на бумаге с опорой лишь исключительно на генштабовскую карту тридцати - сорокалетней давности, составило всего одни сутки! А возможностей отстать на значительно больший срок, опоздать на самолет, или даже столкнуться с куда менее разрешимыми проблемами, у нас было великое множество.
И, тем не менее, зримый и осязаемый позитивный результат достигнут! За почти тридцать суток наш коллектив преодолел более четырехсот километров в местах, где люди последний (а, возможно, и одновременно первый) раз были много десятилетий тому назад. Мы встретили двадцать три медведя, больше десяти белоплечих орланов, двух соболей, лисицу, множество сурков и бесчисленное число комаров, причем подавляющее большинство этих животных никогда прежде не видели человека и не пробовали его крови. Под гнетом четырехместного катамарана и пятидесяти - шестидесятикилограммовых рюкзаков, сами мы существенно полегчали, чему, кстати, немало способствовала легкая антицеллюлитная пища, не содержащая по вине автора этих строк примерно одной пятой части мяса и двух пятых сухарей от запланированной нормы.
Разумеется, помимо основных организаторов и руководителей в лице И. Укроповича и Г. Флинта, добрых слов заслужили все участники славного дела, включая сюда и тех, скромность которых была бы подвергнута чрезмерно сильному испытанию, будь их имена упомянуты в столь хвалебном контексте (здесь автор имеет в виду свою собственную персону). Весомый вклад в успех команды внес опытный водник и прекрасный товарищ Серафим Осьминогов. Поистине удачей стало привлечение в наши ряды энтузиаста операторского искусства, неистощимого на остроты Поликарпа Корнеплодова.
В заключение остается только снять завесу тайны с места проведения столь удивительного и нелегкого похода. Дело происходило в одном из труднодоступнейших уголков Камчатки.
Идеальный получился отпуск.
Слава отважным землепроходцам нашей необозримой Родины!