Ernst Blaß (1890-1939)
Его надолго забыли даже в Германии, до 1980 г. даже избранного толком не было. Но потом откопали, оценили, причислили к основателям экспрессионизма. Всё-таки он был другом и соратником Гейма и ван Годдиса, книжка его первая имела шумный успех в 1912 году. Правда, мне почему-то его ранние (ценимые многими) стихи показались плосковаты, такого поэтического урбанизма в немецкой поэзии тех лет можно штабелями складывать. А вот последняя прижизненная книжка, которую упрекают в подражательности, мне наоборот очень понравилась. М.б. потому Бласса раньше на русский и не переводили, что не читали избранное с конца. Сегодня начал из него кое-что делать. Почему-то у меня получается звукописнее, музыкальнее оригинала, но, мне кажется, это Блассу идёт. Всё-таки каждый новый автор конструируется в русском языковом пространстве заново. Пусть наш Бласс побудет таким.
Ernst Blaß
(1890-1939)
* * *
Словно зовом огласило
Пустоши, леса, поля,
Биться сновидений силой
Мирозданию веля.
Было ли такое ране:
Жизнь и боль сомкнулись так?
Среди вечных умираний
Сердце - красоты очаг.
Всё невнятнее и слаще
Уносили голоса
В полудрёму тёмной чащи,
Где легка ручья роса.
Слёзы лёгкие вселенной
Покрывали влажный лог.
Мрак неумолимой пеной
Перелесок обволок.
В облаках перегорая,
Трепетно звезда взошла,
Вздохом тьма звала сырая
Из дремотного угла.
И душа нашла дорогу,
Отрешаясь от оков -
По затопленному логу
В благовесте облаков.
* * *
Wie als wär ein Ruf ergangen
Schmolzen Heide, Wald und Feld.
Träume haben sich umfangen
In dem Fließenden der Welt.
War uns einmal eng umschlossen
Unser Leben, unser Schmerz?
Hin sich gebend, hingegossen,
Schönheit ist das Menschenherz.
Stimmen, die sich weicher trafen,
Lösten sich aus Ungemach.
Rings war schon der Wald entschlafen,
Murmelte allein der Bach.
Tränen ewigkeitsdurchdrungen,
Sanken auf die heilige Au.
Und von Bitten ganz umschlungen
Stand das nächtliche Gehau.
Sterne bebten wie beklagend,
Wolken waren unterwegs,
Seufzer drangen, alles sagend,
Aus dem Schlummer des Gehegs.
Herzen zogen durch die Bahnen,
Ohne Riegel, ohne Schloß -
Immervoll von einem Ahnen,
Das in Strömen sich vergoß.
Ernst Blaß
(1890-1939)
* * *
Словно зовом огласило
Пустоши, леса, поля,
Биться сновидений силой
Мирозданию веля.
Было ли такое ране:
Жизнь и боль сомкнулись так?
Среди вечных умираний
Сердце - красоты очаг.
Всё невнятнее и слаще
Уносили голоса
В полудрёму тёмной чащи,
Где легка ручья роса.
Слёзы лёгкие вселенной
Покрывали влажный лог.
Мрак неумолимой пеной
Перелесок обволок.
В облаках перегорая,
Трепетно звезда взошла,
Вздохом тьма звала сырая
Из дремотного угла.
И душа нашла дорогу,
Отрешаясь от оков -
По затопленному логу
В благовесте облаков.
* * *
Wie als wär ein Ruf ergangen
Schmolzen Heide, Wald und Feld.
Träume haben sich umfangen
In dem Fließenden der Welt.
War uns einmal eng umschlossen
Unser Leben, unser Schmerz?
Hin sich gebend, hingegossen,
Schönheit ist das Menschenherz.
Stimmen, die sich weicher trafen,
Lösten sich aus Ungemach.
Rings war schon der Wald entschlafen,
Murmelte allein der Bach.
Tränen ewigkeitsdurchdrungen,
Sanken auf die heilige Au.
Und von Bitten ganz umschlungen
Stand das nächtliche Gehau.
Sterne bebten wie beklagend,
Wolken waren unterwegs,
Seufzer drangen, alles sagend,
Aus dem Schlummer des Gehegs.
Herzen zogen durch die Bahnen,
Ohne Riegel, ohne Schloß -
Immervoll von einem Ahnen,
Das in Strömen sich vergoß.