Сахарный синдикат Ивана Харитоненко. Четвертая часть
Согласно официальным данным, первый сахаро-рафинадный завод был пущен в Петербурге в начале XVIII века.
Спустя век, сахарная промышленность по-прежнему оставалась сосредоточенной в Санкт-Петербургской и Лифляндской губернии. Стоил сахар очень дорого и был по выражению А. Н. Радищева, «кусочком боярского кушанья».
Однако постепенно, центр по выращиванию и переработки сахарной свёклы смещается на юг России, и к 1861 году уже 80% российского сахара производилось в украинских губерниях.
Почвенные условия юго-запада России позволили получать высокие урожаи сахарной свеклы с большим содержанием в ней сахара. Если на черноземных почвах Украины урожай достигал 600-800 пудов с десятины, то на суглинистых и супесчаных почвах Белоруссии лишь 300-400 пудов.
Это не было каким-то открытием. О великолепных свойствах чернозёма знали издавна. Решающим фактором, подтолкнувшим к выращиванию такой капризной культуре как свёкла, послужили климатические изменения. Начались они с 1816 года, названного «годом без лета» и продолжались до 1865 года.
Сейчас, спустя 200 лет, цитрусовые деревья воспринимаются нами как сугубо тропические растения. Но это устоявшееся мнение ошибочно. В начале XIX века в северных краях умеренного климата могли свободно произрастать персики, лимоны и мандарины.
Все они представляют собой субтропические растения, а, следовательно, способны пережить даже небольшие морозы. На апельсинах, кстати, как уверяют нас историки, поднял своё состояние основатель купеческой династии Елисеевых. Они не являлись какой-то диковинкой, и были на прилавках магазинов наряду с привычными для нас яблоками и грушами.
Даже сейчас, при наличии современных судов рефрижераторов, доставлять скоропортящиеся «заморские фрукты» по морю является дорогостоящим занятием и требует неукоснительного соблюдения ряда правил и условий.
Высаживать цитрусовые деревья в открытом грунте также не приемлемо. В этих широтах для них обустраивали теплицы и оранжереи.
Причём выращивание разнообразных теплолюбивых фруктов, в т. ч. ананасов, было поставлено на поток.
И российские помещики были круглогодично обеспечены витаминами.
Косвенным подтверждением изменившегося климата могут также служить здания Эрмитажа в северной столице.
Монументальная и роскошная архитектура, с высоченными залами и огромными окнами, строились, словно для мягкого климата Италии или Испании.
Кубатура обогреваемых помещений была колоссальной. Но печи и камины скорее служили украшением в художественном оформлении, нежели эффективно отапливали огромные залы, занимавшие объемы второго и третьего этажей. Если для европейского климата роскошные камины, как источники тепла, были вполне обоснованы, то для суровых петербургских зим они не годились.
Из-за этого в Зимнем дворце в морозные дни было так холодно, что это служило поводом к отмене придворных мероприятий.
В 1867 году Харитоненко избирается городским головой г. Сумы. На этом посту он сменил своего старейшего друга Дмитрия Суханова, который пробыл в кресле мэра три срока (1858-67 гг.). Новая должность позволила Ивану Герасимовичу существенно увеличить свой капитал, необходимый ему для реализации главной цели жизни - получения дворянского сословия.
При нём, в августе 1869 года, Земская управа за 2 тыс. рублей приобретает у купца Гонтарева усадьбу под названием «Карповская», чтобы реконструировать построить дом для Мужской гимназии.
Занятия в ней начались в следующем 1870 году. И хотя к этому заведению Иван Харитоненко не имеет прямого отношения, его история словно под копирку списана с истории сахарного завода в Киянице. Усадьбу приобретают летом, строят, завозят парты, учебную литературу, нанимают преподавательский состав и через год дети уже постигают азы науки!
С тех пор здание мало чем изменилось, и имеет все характерные признаки для "харитоновской" эпохи.
Центральные двери, как и все остальные, переделаны из оконных проёмов.
Высокие потолки.
Чугунные лестницы.
Большие двери.
И, конечно же, подвалы.
Их арочные окошки с тыльной стороны располагаются под каждым окном первого этажа.
Многие оконные проёмы оказались лишними и были попросту заложены кирпичом.
Конечно же, за такой короткий срок построить объект с нуля и сдать в эксплуатацию нереально и по нынешним временам. Его попросту реконструировали, и основным критерием, по которому выбор пал именно это допотопное здание, была его неплохая сохранность.
Это подтверждает трехверстная военно-топографическая карта Сумской области Шуберта за 1869 год, на которой усадьба уже обозначена. А за такие символичные деньги (около 65 тыс. долларов по сегодняшнему курсу) дом вместе с участком в таком престижном районе города, скорее всего, выкупили за долги.
Но наивно полагать, что на эту должность Иван Герасимович стремился только для того, чтобы творить благие дела для города.
Его главной целью было строительство и открытие рафинадного завода в Сумах, названного в честь единственного сына - Павловским. Как утверждают историки, завод был отстроен за чертой города в том же 1869 году всего за ОДИН ГОД!
Возможно, Иван Герасимович начал возводить его раньше, но на тех же картах Шуберта завод, в отличие от гимназии, не обозначен.
План города хоть и приблизительный, но не заметить такой крупный объект было невозможно.
Может быть, произошла путаница в датировке.
Но нет. Уже в 1870 году продукция завода была представлена на Всероссийской выставке в Санкт-Петербурге.
А за качество сахарного рафинада Харитоненко будет награждён серебряной медалью.
Завод производил 5 млн. пудов (82 тыс. тонн) сахара в год на сумму 17,6 млн. рублей, но для этого рабочим приходилось вкалывать по 14 часов в день при 40 градусной жаре. А сверхприбыль благополучно оседала на счету новоявленного «отца города», который занимался личным обогащением, находясь на государственной службе.
Сегодня это расценивалось бы как использование служебного положения в корыстных целях и предусматривало уголовное наказание в виде лишения свободы на длительный срок. Но в те времена считалось нормой, если служащий работал на свою компанию и помогал ей получать государственные заказы, льготы или землю. Размах злоупотреблений на этой почве был настолько велик, что в 1884 году высшим чиновникам запретят заниматься предпринимательской деятельностью.
Но чтобы возвести такой гигантский промышленный объект, одного административного ресурса было мало. Нужны были людские ресурсы.
Однако, отталкиваясь от данных переписи населения в конце XIX века и таблицы прироста жителей России за 30 лет, выходит, что в 1870 году население города Сумы насчитывало максимум 17,5 тыс. человек.
А учитывая, что большинство семей в тот период были многодетными, мужское трудоспособное население могло составлять лишь четверть от этого количества.
Проблема нехватки людей была актуальна не только для провинции. На многих фотографиях относившихся ко второй трети XIX века крупные города выглядят пустынными и безлюдными.
В тоже время Владимир Быков, главный архитектор и по совместительству «знаток» истории Сумского края, с лёгкостью утверждает, что для возведения крупнейшего в Европе комплекса по переработке сахара Иван Харитоненко привлёк более 10 тыс. строителей.
Правда как их нанимали, доставляли, и где проживала эта «армия» каменщиков в маленьком провинциальном городке, Владимир Борисович не уточняет.
При этом грамотными, в первой половине 1880-х годов, оказывается, были только 5 человек из 100. И вряд ли все они имели строительное образование.
Если курсы каменщика можно пройти за три недели не умея ни читать, ни писать, то для подготовки специалистов работающих непосредственно с чертежами и документацией - нужны годы.
Завод находился за территорией города и, следовательно, вначале необходимо было оборудовать к нему подъездные пути. Немаловажным этапом в подготовке объекта к строительству служит расчистка самой территории стройплощадки: вырубка деревьев, выкорчевывание пней и удаление камней. Дальше копка котлована под фундамент и его последующая заливка. Всё ВРУЧНУЮ, с применением лишь конной тяги.
К сожалению, на сегодняшний день невозможно проверить, какой объём работ выполнили строители. После пожара 1907 года предприятие было полностью разрушено и перестроено.
Именно с этого периода рафинадный завод приобрел тот вид, к которому так привыкли сумчане.
Сегодня на месте цехов находятся руины.
Сохранилась лишь 4-х метровая подпорная стена для предотвращения обвала грунта.
Несмотря на её кажущуюся простоту, стена является сложным инженерным сооружением, для которой также требуется фундамент. А между ним и стеной, для защиты материала, должна была закладываться водоотводная система.
После этого первый этаж оказался ниже уровня земли, а входы в помещение на уровне второго. Но если такое недоразумение получилось с корпусами, которые были построены в начале ХХ века, то, как тогда выглядели первые цеха завода в 1869 году.
Похожая ситуация получилась в Новоиерусалимском мужском монастыре, который находится в городе Истре Московской области.
Изначально стены Подземной церкви Святых Константина и Елены, находящейся при нём, возвышались всего на 1,5 метра над уровнем земли, пока в середине XVIII века не вырыли ров для предохранения здания от грунтовых вод.
Официально это было сделано для того, чтобы перенести образ храма Гроба Господня на территорию России. Т.е. церковь вначале погрузили в грунт на 7 метров, а через 200 лет откопали и занялись сооружением сложных гидротехнических сооружений.
Хотя по всем признакам больше, похоже, что церковь оказалась подземной после какой-то глобальной катастрофы...
Местность, на которой располагался Павловский завод, была довольно сложной, чтобы Харитоненко с такой лёгкостью решился на его «строительство» в такие сжатые сроки.
Однако если допустить, что заводские корпуса давным-давно стояли, то становится понятна его уверенность в этом, казалось бы, авантюрном проекте. Необходимо было только вынуть грунт внутри засыпанных первых этажей и соорудить подпорную стену.
К тому же историки всегда замалчивают финансовую сторону этого проекта. Ведь если провести аудит сметной документации, то может оказаться, что Иван Герасимович не обладал таким капиталом, чтобы строить заводы на пустом месте. А расходы на этот проект должны были быть огромными.
Для начала, необходимо закупить большое количество строительного материала, в частности кирпича. Глину для него заготавливали осенью, обрабатывали зимой, а обжигали только летом!
Выходит, владельцы кирпичных заводов не только заблаговременно предугадали её необходимый объём, но и за считанные месяцы успели обжечь несколько миллионов кирпичей.
Кроме того, все монтажные работы строительные бригады осуществляли без применения подъёмных кранов.
Однако, коробка с фундаментом и кровлей это всего лишь 30 % от всех затрат. К построенному объекту необходимо было подвести инженерную инфраструктуру: воду, тепло и канализацию.
В помещениях необходимо было установить десятки дверей, вставить сотни окон и остеклить их.
Оборудовать лестницы между этажами.
Перекрыть тысячи квадратных метров кровли листовым железом.
Завести промышленное оборудование, при полном отсутствии железнодорожного снабжения.
Установить 9 паровых двигателей, для обеспечения работы завода.
Нанять руководящий состав.
Укомплектовать производство персоналом.
А ещё обеспечить их жильём, с чем Иван Герасимович также благополучно справился.
В 150 метрах от завода, на выкупленной у купца Копылова земле, он «возводит» здания общежития для своих рабочих.
Нескромные по своим размерам рабочие казармы, были построены, по мнению историков, примерно в те же года и вмещали до 800 человек.
В отличие от цехов рафинадного завода, которые после пожара 1907 года были полностью перестроены, общежития сохранили свой первозданный вид.
Невооружённым глазом видно, что окна первых этажей с каждой стороны имеют разный уровень «проседания» в землю.
С внутренней части двора некоторые из них оказались полуподвалами.
Другие привычно переоборудованы для входа в подъезд из оконных проёмов.
С центральной части здания стены первых этажей оказались под землёй, и служат вместо подпорной стены.
Арочные проёмы, расположенные строго под окном каждого первого этажа, за ненадобностью заложили кирпичом.
Часть из них в наши дни откопали, соорудили подпорную стену и приспособили под жильё.
Делать этого никто бы не позволил, если бы оконные проёмы пришлось выдалбливать в стене.
Тем более что толщина стен около 1 метра.
Высота потолков - 4 метра.
По своему размаху и масштабности, рабочие казармы ничем не уступали заводу.
Длина этого здания, если его вытянуть в линию, получится 180 метров, а общая площадь составит 3600 кв. метров.
Но т. к. жилой комплекс дома состоит из несколько секторов, и строились они отдельно, то общая длина стен будет почти 500 метров.
Чтобы проложить по всему периметру кладку шириной в один кирпич высотой в 4 этажа (без учёта окон и внутренних перегородок) необходимо 783 тыс. кирпича. Выходит, что при толщине стен в три с половиной кирпича, понадобилось бы более 2 млн. кирпичей и 813 куб. м. раствора. Всё это потребовало бы не только значительных материальных затрат, но и времени.
Конечно, можно предположить, что казармы были построены Харитоненко позднее, на прибыль от продажи рафинада. Но вот в чём загвоздка: чтобы закрепить рабочих за производством, сделать их состав постоянным, а работу завода стабильным - общежития необходимо было строить одновременно с заводом. Предприятие должно было куда-то заселять иногородних рабочих, а учитывая, что завод находился за чертой города, то и из числа местных.
Такой огромный промышленный объект не мог функционировать без разветвлённой социальной инфраструктуры. Рабочих Павловского рафинадного мало было просто расселить и обеспечить нарами с подголовниками. Их надо было ещё кормить, и нужна была столовая. Они должны были где-то мыться и стираться, и поэтому нужна была баня и прачечная. Они болели и калечились, и без больницы было не обойтись.
Рядом должны были находиться бакалейные лавки и трактиры, мелкие мастерские по ремонту одежды и обуви, аптека, рынок, школа и многое др. Всё то, без чего немыслим быт сотни человек.
Все эти неудобные факты не вписываются ни в биографическую хронологию Харитоненко старшего, ни в его финансовые возможности, и уж тем более в официально принятые технические возможности для того времени. Вот поэтому вся история строительства Павловского рафинадного завода у наших историков вмещается в одно предложение, а о «комфортабельных» рабочих казармах, они вообще стараются помалкивать...
Конец четвёртой части.
Продолжение...