Об экологии. Мысли, не вошедшие в "предыдущие" части...
Некоторые мысли, относящиеся к предыдущим статьям, но не вошедшие в них…
Есть такая наука - экология. Наука о взаимодействиях живых организмов и их сообществ между собой и с окружающей средой (как сказано в Вики). Наука эта довольно старая - по крайней мере, в конце позапрошлого века она уже обладала достаточным аппаратом для того, чтобы считаться отдельной разновидностью биологического знания. Само понятие «экология» предложил биолог Эрнст Геккель в 1866 году, который и может считаться основоположником этого направления. Где-то около этого времени было предложено и основное экологическое понятие - биоценоз, или сообщество всевозможных организмов, существующий в некоем определенном ландшафте. С этого времени экология, как наука, стала важнейшей частью человеческого знания. Например, в области экологии работал великий русский ученый В.И. Вернадский, который включил в состав ценозов геологический фактор, связав био- и геосистемы.
К Вернадскому мы еще вернемся, а пока можно отметить, что экология, как наука, одной из первых на «биологическом поле» перешла к численному моделированию: еще в 1920 годах были выведены формулы, описывающие поведение простейших экосистем. Наиболее известна т.н. «формула Лотки-Вольтерра» или «формула хищник-жертва», описывающая соответствующую систему. Данная модель, кстати, применяется далеко за пределами экологии, как науки, так как была одним из первых серьезных применений системного анализа. Это еще раз доказывает значение экологии, как науки серьезной и академической.
Все это так. Однако сегодня, говоря об экологии, мало кто вспоминает об биоценозах, вмещающем ландшафте и формуле Лотки-Вольтерра. Слово «экология» давно уже не ассоциируется с биоценозами и взаимодействиями «хищник-жертва». Сегодня оно имеет лишь одно довольно конкретное значение: охрана окружающей среды. Хотя, чаще всего, речь диет даже, не об охрана, а о констатации бедственного положения этой среды на сегодняшний день. Разумеется, определенная связь с «классическим» значением слова «экология» прослеживается: все-таки основной проблемой при критическом состоянии биосферы выступает состояние не отдельных особей или даже популяций, но целых экосистем. И следовательно, изучать подобные изменения разумнее всего в рамках постулатов экологии. Но вот направление этих изменений сейчас однозначно - разрушение. А источник этих разрушений в наше время может быть один - человек.
Нет, конечно, остались еще ученые, которые занимаются «классическим направлением» в этой науке - изучают поведение тех или иных биосистем «в естественных условиях». Но их число пренебрежительно мало. В основном же приходится вести речь именно об антропогенном воздействии самого агрессивного типа, приводящего к превращению цветущих ранее ландшафтов в загаженную пустыню. Удивительное дело, но еще менее ста лет назад указанный выше Владимир Вернадский обозначил превращение человека в планетарную силу. Но с полностью противоположным знаком. Именно это превращение должно было создать то, что ученый называл «ноосферой» - будущее слияние человека и природы, в которой человек становился основным природным регулятором. Каким наивным кажется сегодня подобное утверждение! Не регулятор, но хищник, паразит, разрушитель - вот что представляет современный человек для природы. Кажется невероятным, как такой образованный и умный человек, которым являлся Вернадский, не мог предвидеть данного результата.
* * *
Разумеется, можно было бы сказать, что ученый просто не застал современного уничтожения биосферы человеком, и поэтому видел мир через «розовые очки». Однако это будет обманчивое представление. Загрязнение биосферы стало актуальным еще в XIX веке, но проблема взаимодействия человека и природы возникла задолго до этого. Человек приводил к необратимым деградациям природной среды еще с древности - можно вспомнить коз, которые «съели» леса в Греции, или засоление почв на Ближнем Востоке из-за неправильной мелиорации. Даже банальное овцеводство - одно из самых древних занятий человечества - и то способно нанести существенный вред природным ценозам. Все это, разумеется, Вернадскому было хорошо известно. Однако это не останавливало его перед тем, чтобы объявить человеческий разум положительным, а не отрицательным фактором для биосферы. Почему же? Никакой загадки в этом нет: дело в том, что помимо отрицательного воздействия на природную среду ему было известно еще и положительное. Да, человек был способен превратить цветущий сад в пустыню, но ему так же под силу было превратить пустыню в цветущий сад. В то же время, когда одни люди вытаптывали землю и уничтожали леса, другие создавали оазисы в пустынях и сажали сады на каменистых склонах. Человек знал и иные пути, нежели хищническое отношение к природе. Многие народы вырабатывали особые способы существования в одном месте так, чтобы избежать деградации вмещающих ландшафтов.
И где-то к XIX веку прежнее варварское отношение к природе сменилось переходом к разумному землепользованию. Мир стал слишком тесен для того, чтобы переходить к «свежей» территории, испортив прежнюю. Разумеется, был еще и молодой капитализм, который действовал именно так, отбросив «мудрость» старой, земледельческой цивилизации - активно сливая отходы в воду и выбрасывая их в воздух, оставляя после себя «лунные пейзажи» бывших рудников, активно сводя леса в девственных еще недавно американских землях и разворачивая экстенсивное земледелие в колониях. Но, рано или поздно, этот период должен был кончится: земные ресурсы не безграничны, и тот же капитализм - как и ранее земледельческая цивилизация - должен был «упереться» в барьер, за которым подобное бесконтрольное природопользование было бы невозможным. По крайней мере, так казалось образованным людям конца XIX века. Но этого, разумеется, не произошло...
В чем же была причина столь серьезного несоответствиях реальности представлениям о ней? Одна маленькая тонкость. Для человека конца XIX - начала XX века было очевидно, что все, что твориться в мире, делается для его же блага. Именно для этого строятся дороги, работают заводы, добывается уголь и нефть. Именно для этого плывут по океанам пароходы, связывая все континенты в единую сеть, именно для этого собирается хлопок в Северной Америке и кофе в Южной. Этот постулат казался непреложным практически для всех. Именно отсюда и проистекал оптимизм в плане отношения к природе: для человека, превращение пустыни в сад есть гораздо более приоритетный процесс, нежели превращение сада в пустыню. И даже если «изначально» действуют иные установки, установки «первоначального накопления» (как действовали они «изначально» для земледельческой цивилизации), то со временем они обречены смениться на поведение «мудрого хозяина», который не уничтожает землю, но окультуривает ее…
* * *
С этим нет никакой нужды с этим спорить (ну, если не брать во внимание каких-нибудь извращенцев, которые реально испытывают большее удовольствие при виде помойки, нежели при виде цветущего сада.). Однако, тут есть определенный нюанс, который полностью меняет все дело. Речь идет о том, что изначальный посыл был «выгодно человеку». Но как раз этот постулат и оказался той самой «ахиллесовой пятой» оптимизма человека начала XX века. На самом деле, данное представление «наивных прогрессистов» не соответствовало реальности. Уже в это время марксизм позволил увидеть за всеми этими разговорами о «благе человека» истинную причину существующего положения. Одним из величайших достижений Маркса было то, что он показал, что основной целью капиталистического производства является увеличение капитала. Именно капитал, а не человек - пусть даже капиталист со своими потребностями - является истинной целью существующего общества. Именно капитал стремится к увеличению своей мощи, к захвату всех доступных ему ресурсов: рынков, сырья и рабочей силы. И никакие иные проблемы капитал не волнуют.
Из вышесказанного капитал может показаться каким-то «демоном во плоти», пожирающим все и вся - но это не так. Данная особенность характерна для всех социальных систем на определенном (марксисты называют его классовым) уровне организации человеческого общества: например, упомянутое выше засоление почв в ближневосточном регионе (в землях Вавилона) было связано со стремлением древних государств увеличить свою мощь. Разница между капиталом Новейшего Времени и мощью азиатских государств древности, конечно, огромна, но тем не менее, они имеют и нечто общее: оба этих явления представляют собой подсистемы классового общества. И древняя деспотия, и современный капитал есть, прежде всего, структуры, созданные для конкурентной борьбы, призванные отхватывать у себе подобных все возможные ресурсы. А в этой «битве титанов» благо и сама жизнь каждого конкретного человека, и даже жизнь всего человечества становится абсолютно второстепенной вещью.
Поэтому нет ничего удивительного, что при общей потребности в чистой, развитой и устойчивой биосфере человечество движется в совершенно обратном направлении. Капиталам абсолютно фиолетово, загажена ли земля, отравлена ли вода или воздух. Им надо расти - и ради этого они готовы принести в жертву все остальное. Подобное, впрочем, так же давно не секрет - еще лет пятьдесят т.н. «прогрессивные журналисты» только и занимались, как писали про «зловредные корпорации», которые занимаются тем, что загрязняют планету. Но тогда казалось, что достаточно обратить на это внимание, и проблемы будут решены. «Прогрессизм» еще грел человеческую душу, заставляя считать всех «действующих лиц» мировой экономики рационально мыслящими существами. Поэтому казалось, что вот-вот, и «экологическое сознание» станет «нормой», и окружающая среда обретет, наконец-то, защиту от современного варварства чистоту. Проводились митинги и прочие мероприятия «экологической направленности», принимались всевозможные законы и нормы. Казалось, что победа близка - «экологическое сознание» оказалось, буквальным образом, «вбито» и в голову западного обывателя и в юридическую систему т.н. «развитых стран». Кульминацией этого может рассматриваться знаменитый «Киотский протокол» - международное ограничение на выброс «парниковых газов». Казалось, что может быть выше - теперь степень причинения вреда природе вышел на первое место в межгосударственных отношениях.
Но если перейти из «юридической сферы» к «физической реальности», то можно увидеть, что ситуация не настолько благополучна, как кажется. Да, в большинстве развитых стран существуют жесткие экологические нормы. Но граждане этих стран успешно потребляют продукцию, требующую для себя «вредных» производств. Просто она изготавливается там, где экологические нормы гораздо слабее. Более того, потребление этой продукции все время растет. Ситуацию ухудшает еще и то, что огромное количество изделий т.н. «длительного пользования» активно заняется на «одноразовые» вещи, которые используются гораздо меньшее время (а следовательно, приносят большую нагрузку на окружающую среду). Получается, что «улучшение экологии» мнимое - просто что-то убирают «с глаз долой», а на что-то (вроде постоянного увеличения потребления бытовой химии или пестицидов) просто не обращают внимание. В результата вся эта «экологическая борьба» вырождается в чисто показательные акции, вроде закрытия АЭС и введения «зеленой энергетики» (при том, что в целом для производственной системы идет увеличение потребления электроэнергии), не говоря уж о пресловутых «флешмобах», роль которых абсолютно нулевая. А реальное загрязнение природы все время увеличивается.
Почему же данное «пробуждение экологического сознания» не смогло изменить отношение человека к окружающей среде? На самом деле, все просто. Как уже сказано выше, основной целью нынешней экономики (а значит, и реальной, а не декларируемой целью жизни людей) является конкурентная борьба капиталов между собой. Я уже неоднократно писал о том, что в сложной системе, построенной на «локальных интересах», а тем более, на конкуренции локальных интересов, попадание в т.н. «ловушку» (т.е. ситуацию, из которой нельзя выйти иначе, чем через полное разрушение системы) практически неизбежно. Причем некоторое время подобные системы могут показывать прекрасные результаты, даже перейдя тот «горизонт событий», который отделяет их от «ловушки», но конец оказывается одинаков. Самое интересное тут то, что когда приходит осознание гибельности существующей ситуации, то начинается лихорадочный поиск путей выхода из кризиса. Но он почти всегда обречен. Единственный способ миновать опасность - это перейти от «локально-конкурентного метода» управления к «глобально-солидарному» , основанному на осознании общей цели (именно осознании, а не внушении или принуждении к ней). Т.е., в данной ситуации единственная надежда состоит в возможности «динамического перестроения» системы. Но, как можно понять, этот шанс очень слаб.
Сказанное выше позволяет понять, почему оказались бессмысленными как «экологические ограничения», так и «воспитание экологического сознания». Дело в том, что в условиях конкуренции капиталов побеждает тот, кто минимизирует издержки (в том числе и на «экологию»). Поэтому появление любых норм означает, прежде всего, создание «обходных путей», которыми эти нормы обходятся. Тот, кто сумеет это сделать, и становится победителем. Впрочем, в нынешних условиях монополизации рынка и огромной власти монополий, само формирование любых норм и ограничений идет таким образом, чтобы эти «обходные пути» уже были встроены в них. Вот и получается, что «внешне» все благополучно, все борются за чистоту окружающей среды, а на деле сущность производств не меняется, только загрязнители прячутся «с глаз долой» (пускай там «травят» негров и индусов). Более того, монополии еще могут «сдирать» с потребителя лишние суммы за «зеленость».
* * *
Получается, что в современной экономической системе любая попытка устранения ее недостатков приводит к своей профанации - потому, что если эти недостатки очень часто включают в себя ее «базисное противоречие». Естественное стремление человека жить среди чистой природы вступает в противоречие с «естественным» же стремлением капитала захватывать все большие рынки. Самое интересное, что вроде «оптимальное решение» видно каждому - уменьшить потребление. Но поскольку оно противоречит вышеуказанным требованиям капитала, то любая попытка его приводит к чисто противоположным результатам - как «зеленая продукция» и «зеленый образ жизни» на деле является становится просто еще одним, новым рынком, который не заменяет, а дополняет «старые», приводя лишь к увеличению потребления, и как следствие, к увеличению давления на окружающую среду. «Шоу должно продолжаться вечно!».
Таким образом, становится понятным, что единственным способом вернуть человеку возможность получить «чистую Землю», а биосфере - возможность стабильного существования, является переход от конкуренции «локальных интересов» к развитию в рамках единой глобальной задачи. Т.е. того самого «перехода к Ноосфере», о которой говорил В.И. Вернадский. Забавно, но для того, чтобы это сделать, придется вернуть слову «экология» его первоначальное значение: т.е. сделать так, чтобы говоря об экологии мы имели дело не с пресловутой «борьбой с загрязнением окружающей среды» (т.е. установкой пресловутых ограничений, которые так легко обходятся монополиями), сколько с пониманием сложность взаимодействия организмов в сложных экосистемах. Да, для этого потребуется борьба не только с непосредственными загрязнителями, но и с огромным количеством сил, присвоивших себе название «экологические». Все эти организации, начиная с пресловутого «Гринписа», имеют к экологии не большее значение, нежели физруки к физике, и своими действиями они способны лишь прикрывать существующее варварское отношение к природе. Единственное, что они могут - это своим шумом и «прямыми действиями» заставить перенести производство с одного места на другое, чтобы «травились» не одни, а другие люди. Но изменить базис капиталистического общества они не способны.
И напротив, изменив базис, перейдя к сознательному управлению своей жизнью, человек «автоматически» получит и решение экологической проблемы. Неразрешимая сейчас дилемма: «окружающая среда или потребление» (а вынос опасных производств в развивающиеся страны - это не разрешение, а имитация такового) снимается. Дело в том, что если и то, и другое служит для жизни человека, то никакой дилеммы тут нет - в этом случае, развитая и устойчивая биосфера есть такая же потребность человеческой жизни, как и другие ее потребности. И разрушать мир с целью получить какие-то блага является, в таком случае, полной бессмыслице, потому, что сам мир, безусловно, является благом. Правда, в порядке отступления, отмечу, все же, что речь идет о «среднестатистическом» человеке. Вполне может случиться, что кто-то будет вполне удовлетворен идеей уничтожения земной биосферы ради некоей сверхзадачи (например, полете к звездам). Но массовым подобное понимание быть не может - в случае «сознательного общества» единственным условием принятия задачи является ее согласование со всеми членами, что автоматически «убирает» эту идею из списка общественно-приемлемых.
Но только снижением давления на окружающую среду подобный переход не ограничивается. Поскольку в данном случае речь идет о достижении общеприемлимой цели, то становится возможным и сознательное преобразование биосферы. Разумеется, в наше время подобные идеи блокируются обществом - потому, что за каждой «глобальной» целью в мире конкуренции на деле стоят цели «локальные»: обойти соперников и «урвать» у них кусок пожирнее. В этом смысле стремление к ограничению «глобальности» изменения вполне оправдано - любое изменение будет неизбежно приводить к ухудшению ситуации (то, что Ефремов называл «Стрелой Аримана»). Но если мысль о «переделе пирога», как базис всех действий, исчезает, то ситуация меняется: вместо локальных сиюминутных интересов (как бы что «урвать» в любой форме) появляются интересы общие и направленные в будущее (что снимает данную «Стрелу»).
* * *
Подведу итог: вопреки распространённому мнению, не само человеческое развитие приводит к деградации природы. К этому ведет его полная противоположность: отказ от развития общества и сохранение архаичной «локальной конкуренции», отдающей общество в руки «безмозглых», примитивных и жадных систем (капиталов). Именно они, а не человек, как таковой, являются хищниками, паразитами и разрушителями природной среды. Именно на них, а не на разуме, как таковом и лежит пресловутая «каинова печать» разрушителей Земли. Для человека же сохранение власти над собой этих «бездумных», но автоматических инструментов «рыночного баланса» является великой бедой. Человеческий разум давно уже «дорос» до выхода из под власти подобных «автоматических механизмов», для перехода к сознательному развитию и сознательному управлению своей жизнью. То есть к тому состоянию, который В.И. Вернадский и именовал «Ноосферой».
И именно в этом направлении и стоит рассматривать развитие цивилизации. Если она, конечно, сумеет разрешить существующий кризис. Все попытки обойтись ограничением развития (вроде известной идет «нулевого роста» пресловутого Римского клуба) без замены базиса современной экономики обречены оставаться, в самом лучшем случае, профанацией указанных идей. В худшем же - нас ждет только ухудшение положения, по закону «Стрелы Аримана». Впрочем, и то, и другое есть не что иное, как проявление глобального кризиса капитализма. А этот кризис, как известно, реазрешен может быть, и известно как...
Есть такая наука - экология. Наука о взаимодействиях живых организмов и их сообществ между собой и с окружающей средой (как сказано в Вики). Наука эта довольно старая - по крайней мере, в конце позапрошлого века она уже обладала достаточным аппаратом для того, чтобы считаться отдельной разновидностью биологического знания. Само понятие «экология» предложил биолог Эрнст Геккель в 1866 году, который и может считаться основоположником этого направления. Где-то около этого времени было предложено и основное экологическое понятие - биоценоз, или сообщество всевозможных организмов, существующий в некоем определенном ландшафте. С этого времени экология, как наука, стала важнейшей частью человеческого знания. Например, в области экологии работал великий русский ученый В.И. Вернадский, который включил в состав ценозов геологический фактор, связав био- и геосистемы.
К Вернадскому мы еще вернемся, а пока можно отметить, что экология, как наука, одной из первых на «биологическом поле» перешла к численному моделированию: еще в 1920 годах были выведены формулы, описывающие поведение простейших экосистем. Наиболее известна т.н. «формула Лотки-Вольтерра» или «формула хищник-жертва», описывающая соответствующую систему. Данная модель, кстати, применяется далеко за пределами экологии, как науки, так как была одним из первых серьезных применений системного анализа. Это еще раз доказывает значение экологии, как науки серьезной и академической.
Все это так. Однако сегодня, говоря об экологии, мало кто вспоминает об биоценозах, вмещающем ландшафте и формуле Лотки-Вольтерра. Слово «экология» давно уже не ассоциируется с биоценозами и взаимодействиями «хищник-жертва». Сегодня оно имеет лишь одно довольно конкретное значение: охрана окружающей среды. Хотя, чаще всего, речь диет даже, не об охрана, а о констатации бедственного положения этой среды на сегодняшний день. Разумеется, определенная связь с «классическим» значением слова «экология» прослеживается: все-таки основной проблемой при критическом состоянии биосферы выступает состояние не отдельных особей или даже популяций, но целых экосистем. И следовательно, изучать подобные изменения разумнее всего в рамках постулатов экологии. Но вот направление этих изменений сейчас однозначно - разрушение. А источник этих разрушений в наше время может быть один - человек.
Нет, конечно, остались еще ученые, которые занимаются «классическим направлением» в этой науке - изучают поведение тех или иных биосистем «в естественных условиях». Но их число пренебрежительно мало. В основном же приходится вести речь именно об антропогенном воздействии самого агрессивного типа, приводящего к превращению цветущих ранее ландшафтов в загаженную пустыню. Удивительное дело, но еще менее ста лет назад указанный выше Владимир Вернадский обозначил превращение человека в планетарную силу. Но с полностью противоположным знаком. Именно это превращение должно было создать то, что ученый называл «ноосферой» - будущее слияние человека и природы, в которой человек становился основным природным регулятором. Каким наивным кажется сегодня подобное утверждение! Не регулятор, но хищник, паразит, разрушитель - вот что представляет современный человек для природы. Кажется невероятным, как такой образованный и умный человек, которым являлся Вернадский, не мог предвидеть данного результата.
* * *
Разумеется, можно было бы сказать, что ученый просто не застал современного уничтожения биосферы человеком, и поэтому видел мир через «розовые очки». Однако это будет обманчивое представление. Загрязнение биосферы стало актуальным еще в XIX веке, но проблема взаимодействия человека и природы возникла задолго до этого. Человек приводил к необратимым деградациям природной среды еще с древности - можно вспомнить коз, которые «съели» леса в Греции, или засоление почв на Ближнем Востоке из-за неправильной мелиорации. Даже банальное овцеводство - одно из самых древних занятий человечества - и то способно нанести существенный вред природным ценозам. Все это, разумеется, Вернадскому было хорошо известно. Однако это не останавливало его перед тем, чтобы объявить человеческий разум положительным, а не отрицательным фактором для биосферы. Почему же? Никакой загадки в этом нет: дело в том, что помимо отрицательного воздействия на природную среду ему было известно еще и положительное. Да, человек был способен превратить цветущий сад в пустыню, но ему так же под силу было превратить пустыню в цветущий сад. В то же время, когда одни люди вытаптывали землю и уничтожали леса, другие создавали оазисы в пустынях и сажали сады на каменистых склонах. Человек знал и иные пути, нежели хищническое отношение к природе. Многие народы вырабатывали особые способы существования в одном месте так, чтобы избежать деградации вмещающих ландшафтов.
И где-то к XIX веку прежнее варварское отношение к природе сменилось переходом к разумному землепользованию. Мир стал слишком тесен для того, чтобы переходить к «свежей» территории, испортив прежнюю. Разумеется, был еще и молодой капитализм, который действовал именно так, отбросив «мудрость» старой, земледельческой цивилизации - активно сливая отходы в воду и выбрасывая их в воздух, оставляя после себя «лунные пейзажи» бывших рудников, активно сводя леса в девственных еще недавно американских землях и разворачивая экстенсивное земледелие в колониях. Но, рано или поздно, этот период должен был кончится: земные ресурсы не безграничны, и тот же капитализм - как и ранее земледельческая цивилизация - должен был «упереться» в барьер, за которым подобное бесконтрольное природопользование было бы невозможным. По крайней мере, так казалось образованным людям конца XIX века. Но этого, разумеется, не произошло...
В чем же была причина столь серьезного несоответствиях реальности представлениям о ней? Одна маленькая тонкость. Для человека конца XIX - начала XX века было очевидно, что все, что твориться в мире, делается для его же блага. Именно для этого строятся дороги, работают заводы, добывается уголь и нефть. Именно для этого плывут по океанам пароходы, связывая все континенты в единую сеть, именно для этого собирается хлопок в Северной Америке и кофе в Южной. Этот постулат казался непреложным практически для всех. Именно отсюда и проистекал оптимизм в плане отношения к природе: для человека, превращение пустыни в сад есть гораздо более приоритетный процесс, нежели превращение сада в пустыню. И даже если «изначально» действуют иные установки, установки «первоначального накопления» (как действовали они «изначально» для земледельческой цивилизации), то со временем они обречены смениться на поведение «мудрого хозяина», который не уничтожает землю, но окультуривает ее…
* * *
С этим нет никакой нужды с этим спорить (ну, если не брать во внимание каких-нибудь извращенцев, которые реально испытывают большее удовольствие при виде помойки, нежели при виде цветущего сада.). Однако, тут есть определенный нюанс, который полностью меняет все дело. Речь идет о том, что изначальный посыл был «выгодно человеку». Но как раз этот постулат и оказался той самой «ахиллесовой пятой» оптимизма человека начала XX века. На самом деле, данное представление «наивных прогрессистов» не соответствовало реальности. Уже в это время марксизм позволил увидеть за всеми этими разговорами о «благе человека» истинную причину существующего положения. Одним из величайших достижений Маркса было то, что он показал, что основной целью капиталистического производства является увеличение капитала. Именно капитал, а не человек - пусть даже капиталист со своими потребностями - является истинной целью существующего общества. Именно капитал стремится к увеличению своей мощи, к захвату всех доступных ему ресурсов: рынков, сырья и рабочей силы. И никакие иные проблемы капитал не волнуют.
Из вышесказанного капитал может показаться каким-то «демоном во плоти», пожирающим все и вся - но это не так. Данная особенность характерна для всех социальных систем на определенном (марксисты называют его классовым) уровне организации человеческого общества: например, упомянутое выше засоление почв в ближневосточном регионе (в землях Вавилона) было связано со стремлением древних государств увеличить свою мощь. Разница между капиталом Новейшего Времени и мощью азиатских государств древности, конечно, огромна, но тем не менее, они имеют и нечто общее: оба этих явления представляют собой подсистемы классового общества. И древняя деспотия, и современный капитал есть, прежде всего, структуры, созданные для конкурентной борьбы, призванные отхватывать у себе подобных все возможные ресурсы. А в этой «битве титанов» благо и сама жизнь каждого конкретного человека, и даже жизнь всего человечества становится абсолютно второстепенной вещью.
Поэтому нет ничего удивительного, что при общей потребности в чистой, развитой и устойчивой биосфере человечество движется в совершенно обратном направлении. Капиталам абсолютно фиолетово, загажена ли земля, отравлена ли вода или воздух. Им надо расти - и ради этого они готовы принести в жертву все остальное. Подобное, впрочем, так же давно не секрет - еще лет пятьдесят т.н. «прогрессивные журналисты» только и занимались, как писали про «зловредные корпорации», которые занимаются тем, что загрязняют планету. Но тогда казалось, что достаточно обратить на это внимание, и проблемы будут решены. «Прогрессизм» еще грел человеческую душу, заставляя считать всех «действующих лиц» мировой экономики рационально мыслящими существами. Поэтому казалось, что вот-вот, и «экологическое сознание» станет «нормой», и окружающая среда обретет, наконец-то, защиту от современного варварства чистоту. Проводились митинги и прочие мероприятия «экологической направленности», принимались всевозможные законы и нормы. Казалось, что победа близка - «экологическое сознание» оказалось, буквальным образом, «вбито» и в голову западного обывателя и в юридическую систему т.н. «развитых стран». Кульминацией этого может рассматриваться знаменитый «Киотский протокол» - международное ограничение на выброс «парниковых газов». Казалось, что может быть выше - теперь степень причинения вреда природе вышел на первое место в межгосударственных отношениях.
Но если перейти из «юридической сферы» к «физической реальности», то можно увидеть, что ситуация не настолько благополучна, как кажется. Да, в большинстве развитых стран существуют жесткие экологические нормы. Но граждане этих стран успешно потребляют продукцию, требующую для себя «вредных» производств. Просто она изготавливается там, где экологические нормы гораздо слабее. Более того, потребление этой продукции все время растет. Ситуацию ухудшает еще и то, что огромное количество изделий т.н. «длительного пользования» активно заняется на «одноразовые» вещи, которые используются гораздо меньшее время (а следовательно, приносят большую нагрузку на окружающую среду). Получается, что «улучшение экологии» мнимое - просто что-то убирают «с глаз долой», а на что-то (вроде постоянного увеличения потребления бытовой химии или пестицидов) просто не обращают внимание. В результата вся эта «экологическая борьба» вырождается в чисто показательные акции, вроде закрытия АЭС и введения «зеленой энергетики» (при том, что в целом для производственной системы идет увеличение потребления электроэнергии), не говоря уж о пресловутых «флешмобах», роль которых абсолютно нулевая. А реальное загрязнение природы все время увеличивается.
Почему же данное «пробуждение экологического сознания» не смогло изменить отношение человека к окружающей среде? На самом деле, все просто. Как уже сказано выше, основной целью нынешней экономики (а значит, и реальной, а не декларируемой целью жизни людей) является конкурентная борьба капиталов между собой. Я уже неоднократно писал о том, что в сложной системе, построенной на «локальных интересах», а тем более, на конкуренции локальных интересов, попадание в т.н. «ловушку» (т.е. ситуацию, из которой нельзя выйти иначе, чем через полное разрушение системы) практически неизбежно. Причем некоторое время подобные системы могут показывать прекрасные результаты, даже перейдя тот «горизонт событий», который отделяет их от «ловушки», но конец оказывается одинаков. Самое интересное тут то, что когда приходит осознание гибельности существующей ситуации, то начинается лихорадочный поиск путей выхода из кризиса. Но он почти всегда обречен. Единственный способ миновать опасность - это перейти от «локально-конкурентного метода» управления к «глобально-солидарному» , основанному на осознании общей цели (именно осознании, а не внушении или принуждении к ней). Т.е., в данной ситуации единственная надежда состоит в возможности «динамического перестроения» системы. Но, как можно понять, этот шанс очень слаб.
Сказанное выше позволяет понять, почему оказались бессмысленными как «экологические ограничения», так и «воспитание экологического сознания». Дело в том, что в условиях конкуренции капиталов побеждает тот, кто минимизирует издержки (в том числе и на «экологию»). Поэтому появление любых норм означает, прежде всего, создание «обходных путей», которыми эти нормы обходятся. Тот, кто сумеет это сделать, и становится победителем. Впрочем, в нынешних условиях монополизации рынка и огромной власти монополий, само формирование любых норм и ограничений идет таким образом, чтобы эти «обходные пути» уже были встроены в них. Вот и получается, что «внешне» все благополучно, все борются за чистоту окружающей среды, а на деле сущность производств не меняется, только загрязнители прячутся «с глаз долой» (пускай там «травят» негров и индусов). Более того, монополии еще могут «сдирать» с потребителя лишние суммы за «зеленость».
* * *
Получается, что в современной экономической системе любая попытка устранения ее недостатков приводит к своей профанации - потому, что если эти недостатки очень часто включают в себя ее «базисное противоречие». Естественное стремление человека жить среди чистой природы вступает в противоречие с «естественным» же стремлением капитала захватывать все большие рынки. Самое интересное, что вроде «оптимальное решение» видно каждому - уменьшить потребление. Но поскольку оно противоречит вышеуказанным требованиям капитала, то любая попытка его приводит к чисто противоположным результатам - как «зеленая продукция» и «зеленый образ жизни» на деле является становится просто еще одним, новым рынком, который не заменяет, а дополняет «старые», приводя лишь к увеличению потребления, и как следствие, к увеличению давления на окружающую среду. «Шоу должно продолжаться вечно!».
Таким образом, становится понятным, что единственным способом вернуть человеку возможность получить «чистую Землю», а биосфере - возможность стабильного существования, является переход от конкуренции «локальных интересов» к развитию в рамках единой глобальной задачи. Т.е. того самого «перехода к Ноосфере», о которой говорил В.И. Вернадский. Забавно, но для того, чтобы это сделать, придется вернуть слову «экология» его первоначальное значение: т.е. сделать так, чтобы говоря об экологии мы имели дело не с пресловутой «борьбой с загрязнением окружающей среды» (т.е. установкой пресловутых ограничений, которые так легко обходятся монополиями), сколько с пониманием сложность взаимодействия организмов в сложных экосистемах. Да, для этого потребуется борьба не только с непосредственными загрязнителями, но и с огромным количеством сил, присвоивших себе название «экологические». Все эти организации, начиная с пресловутого «Гринписа», имеют к экологии не большее значение, нежели физруки к физике, и своими действиями они способны лишь прикрывать существующее варварское отношение к природе. Единственное, что они могут - это своим шумом и «прямыми действиями» заставить перенести производство с одного места на другое, чтобы «травились» не одни, а другие люди. Но изменить базис капиталистического общества они не способны.
И напротив, изменив базис, перейдя к сознательному управлению своей жизнью, человек «автоматически» получит и решение экологической проблемы. Неразрешимая сейчас дилемма: «окружающая среда или потребление» (а вынос опасных производств в развивающиеся страны - это не разрешение, а имитация такового) снимается. Дело в том, что если и то, и другое служит для жизни человека, то никакой дилеммы тут нет - в этом случае, развитая и устойчивая биосфера есть такая же потребность человеческой жизни, как и другие ее потребности. И разрушать мир с целью получить какие-то блага является, в таком случае, полной бессмыслице, потому, что сам мир, безусловно, является благом. Правда, в порядке отступления, отмечу, все же, что речь идет о «среднестатистическом» человеке. Вполне может случиться, что кто-то будет вполне удовлетворен идеей уничтожения земной биосферы ради некоей сверхзадачи (например, полете к звездам). Но массовым подобное понимание быть не может - в случае «сознательного общества» единственным условием принятия задачи является ее согласование со всеми членами, что автоматически «убирает» эту идею из списка общественно-приемлемых.
Но только снижением давления на окружающую среду подобный переход не ограничивается. Поскольку в данном случае речь идет о достижении общеприемлимой цели, то становится возможным и сознательное преобразование биосферы. Разумеется, в наше время подобные идеи блокируются обществом - потому, что за каждой «глобальной» целью в мире конкуренции на деле стоят цели «локальные»: обойти соперников и «урвать» у них кусок пожирнее. В этом смысле стремление к ограничению «глобальности» изменения вполне оправдано - любое изменение будет неизбежно приводить к ухудшению ситуации (то, что Ефремов называл «Стрелой Аримана»). Но если мысль о «переделе пирога», как базис всех действий, исчезает, то ситуация меняется: вместо локальных сиюминутных интересов (как бы что «урвать» в любой форме) появляются интересы общие и направленные в будущее (что снимает данную «Стрелу»).
* * *
Подведу итог: вопреки распространённому мнению, не само человеческое развитие приводит к деградации природы. К этому ведет его полная противоположность: отказ от развития общества и сохранение архаичной «локальной конкуренции», отдающей общество в руки «безмозглых», примитивных и жадных систем (капиталов). Именно они, а не человек, как таковой, являются хищниками, паразитами и разрушителями природной среды. Именно на них, а не на разуме, как таковом и лежит пресловутая «каинова печать» разрушителей Земли. Для человека же сохранение власти над собой этих «бездумных», но автоматических инструментов «рыночного баланса» является великой бедой. Человеческий разум давно уже «дорос» до выхода из под власти подобных «автоматических механизмов», для перехода к сознательному развитию и сознательному управлению своей жизнью. То есть к тому состоянию, который В.И. Вернадский и именовал «Ноосферой».
И именно в этом направлении и стоит рассматривать развитие цивилизации. Если она, конечно, сумеет разрешить существующий кризис. Все попытки обойтись ограничением развития (вроде известной идет «нулевого роста» пресловутого Римского клуба) без замены базиса современной экономики обречены оставаться, в самом лучшем случае, профанацией указанных идей. В худшем же - нас ждет только ухудшение положения, по закону «Стрелы Аримана». Впрочем, и то, и другое есть не что иное, как проявление глобального кризиса капитализма. А этот кризис, как известно, реазрешен может быть, и известно как...