Про локальную эффективность. Завершение
Итак, как было сказано в предыдущих постах ( 1, 2), господствующая сейчас идея о том, что «локальный успех» некоторой ограниченной доли «экономических агентов» означает неизбежное улучшение жизни всех остальных, является ошибочной. А значит, ошибочной выступает стратегия, основанная на генерации этого самого «локального успеха». То есть, все эти «зоны развития», «технопарки» и «бизнес-инкубаторы» - на которые сейчас делается ставка в плане «подъема страны» - оказываются изначально бесполезны. Например, та же «сколковская история» тянется аж с 2010 года, но реального «выхода» там нет до сих пор. (Да, есть множество успешно работающих компаний - но их успех исключительно локален и для жителей России не значит ничего!)
Впрочем, пресловутые «зона развития» - они же «свободные экономические зоны» - начали создаваться еще при Ельцине. Разумеется, с совершенно очевидным результатом. (Единственный смысл СЭЗ или ОЭЗ - это уход от налогов. Т.е., для страны это чистое и неприкрытое зло.) Так что Сколково - это в действительности лишь самое распиаренное проявление данного процесса, а вовсе не первое. Впрочем, смысла это не меняет, поскольку самым эпичным проявлением указанного процесса можно, наверное, посчитать «Силиконовую (Кремниевую) долину» в США, и вообще, весь связанный с ней «стартаперский бум», который в действительности не принес ничего хорошего для американцев. (Впрочем, как весь «необычайный период экономического роста» 2009-2020 годов.)
* * *
Однако подобная ситуация - т.е., ошибочность господствующих идей - предполагает постановку вопроса о том, существуют ли иные, более действенные стратегии? Которые оказываются способными обеспечить улучшение жизни большинства при выполнении тех или иных действий. Впрочем, ответ на него очевиден: такие стратегии существуют. Правда, они находятся за рамками общепринятых сейчас представлений, хотя при этом смысл их достаточно очевиден. И состоит он в том, чтобы вместо организации «локального источника процветания», располагать «силы» на широком участке «фронта». Т.е., способствовать развитию очень широкого спектра общественных подсистем. Подобной стратегией, например, являлся знаменитый план ГОЭЛРО (принятый в 1920 году), основой которого было создание сети электростанций по всей стране.
Интересно, что подобный проект кардинально отличался от того, что было раньше - и у нас, и за границей. В том смысле, что до ГОЭЛРО главным направлением электрификации были «столицы» (Петербург, Москва и Варшава), затем крупные города - ну, а об остальной стране даже и не думали. Ну, а зачем электрическая лампочка в деревне, существование которой не сильно отличается от жизни в период позднего неолита? На этом фоне ГОЭЛРО казался ничем не оправданным прожектерством, способным привести только к неоправданному расходу средств и человеческих ресурсов. Недаром даже очень благожелательно настроенный Герберт Уэллс именно из-за этого плана назвал Владимира Ильича Ленина «кремлевским мечтателем». Дескать, это хороший человек, но слишком оторванный от реальности, и, к сожалению, ничего у него не получится.
В действительности, как известно, все получилось. Более того - во время второго приезда в СССР английского писателя выяснилось, что первоначальные масштабы плана ГОЭЛРО давно уже превзойдены, и уровень обеспечения электричеством населения страны во многих регионах сравнялся или, даже, превышает среднеевропейский. Причем оказалось, что обеспечение электричеством населения действительно повышает не только уровень жизни, но и продуктивность производства - начиная с экономии на керосине (как не смешно это прозвучит), и заканчивая массовым применением электрических приводов в промышленности. (Которые были дешевле и производительнее паровых или бензиновых.) Впрочем, тут сразу же стоит сказать, что ГОЭЛРО был только одним из множества самых разнообразных «планов преобразования», проводимых в 1920-1930 годах. Поскольку их было множество: это и распространение агрономической науки, и массовое образование со здравоохранением, и даже развертывание программы насаждения лесов. (Кстати, почти все современные лесные массивы в европейской части России были созданы именно тогда.)
* * *
Разумеется, тут сразу же стоит сказать, что большая часть создаваемого в рамках данных проектов вещей была не сказать, чтобы «сверхвысокого» уровня - по той простой причине, что страна была бедная, с огромным дефицитом ресурсов. Прежде всего, людских. (Квалифицированных специалистов.) Поэтому внешне они проигрывали не только современным европейским и американским аналогам, но и дореволюционным временам. Например, в образовании, где уровень был формально сильно снижен - в основном, за счет исключения т.н. «гуманитарных предметов» (философии, языков). Тем не менее, для страны это принесло только положительное значение: оказалось, что знание древних и современных языков, или обладание хорошими манерами для специалиста менее важно, нежели умение заниматься конкретными проблемами. И да - десятки и сотни тысяч советских «упрощенных инженеров» могли сделать на порядки больше, нежели тысячи инженеров дореволюционных. (Тем более, в раннесоветский период нормальным считалось обретать квалификацию в процессе работы - т.е., человек заканчивал техникум, а затем уже заочно вуз.)
То есть, вместо привычной идеи создания неких локальных мест «высокого уровня развития» - каковыми в имперский период, например, выступали Петербург или Варшава (ну, и вообще, Царство Польское) - в СССР возникла концепция «всеобщего преобразования». В рамках которой переустраивались самые отдаленные уголки - вплоть до горных аулов и оленеводческих стойбищ. Правда, тут сразу стоит сказать, что так просто отбросить привычные представления было тяжело, и даже советское руководство нет-нет, да и срывалось в рамки прежних идей. Например, с той же концепцией «сверхразвития Москвы», согласно которой в данном городе возникали крайне дорогостоящие сооружения - вроде пресловутого метрополитена или роскошных «сталинских высоток» (Слава Богу, «Дворец Советов» не построили!) - которые в действительности носили исключитель символическое значение. Впоследствии это решение - в смысле, создание из Москвы города-витрины - «аукнулось» очень, и очень нехорошо.
Тем не менее, в целом советский подход к модернизации оказался крайне действенным. В том смысле, что он позволил полностью изменить страну, превратив ее из заповедника аграрной архаики с «островами» современных технологий (Петербурга, Москвы, Варшавы), в развитую индустриальную державу. Ну, а население страны смогло полностью сменить образ жизни практически за одно поколение - с 1930 по 1960 годы. Разумеется, со всеми полагающимися преимуществами - начиная с здравоохранения, и заканчивая коммунальными услугами. Правда, «психологически» указанный переход завершился, все же, намного позднее - в 1980, если не в 1990-2000 годы - но, в данном случае, сути это не меняет.
* * *
Ну, и как «побочный» эффект применения «советской стратегии» в изменении общества стоит указать на сохранение - а точнее, на создание - культурного, социального и политического единства в чрезвычайно разнородной в этническом плане структуре. Которая в досоветское время была достаточно неустойчивой и сохранялась, в основном, за счет инерции. Само включение в состав Российской Империи значительной части «окраинных территорий» было возможно из-за высокой разницы в их развитии по сравнению с метрополией. Что означало неизбежное нарастание проблем по мере модернизации данных окраин - вплоть до раскола. (То, что «по закону» разделение страны было невозможно, в реальности не имело никакого значения - равно, как и другие формальные ограничения.) Собственно, именно поэтому проблемы с национальным окраинами в стране возникли еще до 1917 года, и решались исключительно через слабую включенность их в общую социоэкономическую систему. Когда пытались действовать иначе, возникали массовые восстания - как, скажем, в Средней Азии, кою хотели хоть немного заставить работать на интересы Империи во время Первой Мировой войны.
Достаточно сравнить это с тем, что происходило во время войны Второй Мировой, чтобы понять: в действительности советские преобразования не ослабили - как это принято утверждать у наших современников - а капитально усилили страну. А разрушил ее именно отказ от советского пути, и возвращение к упомянутой тактике локальных прорывов и «ставке на лучших» - которое возобновилось в 1980 годах, особенно во второй их половине - что, в конечном итоге, и привело к возвращению национальных проблем и конечном развале государства. Впрочем, понятно, что разбирать указанную проблему надо отдельно.
Тут же, завершая вышесказанное, надо только еще раз указать на то, что описанная выше ситуация прекрасно показывает, насколько ошибочным является следование «общепринятым идеям» классового общества. И, наоборот, насколько спасительным выступает отказ от них и обращение напрямую к имеющимся проблемам. Но об этом так же надо вести уже совершенно отдельный разговор…
Впрочем, пресловутые «зона развития» - они же «свободные экономические зоны» - начали создаваться еще при Ельцине. Разумеется, с совершенно очевидным результатом. (Единственный смысл СЭЗ или ОЭЗ - это уход от налогов. Т.е., для страны это чистое и неприкрытое зло.) Так что Сколково - это в действительности лишь самое распиаренное проявление данного процесса, а вовсе не первое. Впрочем, смысла это не меняет, поскольку самым эпичным проявлением указанного процесса можно, наверное, посчитать «Силиконовую (Кремниевую) долину» в США, и вообще, весь связанный с ней «стартаперский бум», который в действительности не принес ничего хорошего для американцев. (Впрочем, как весь «необычайный период экономического роста» 2009-2020 годов.)
* * *
Однако подобная ситуация - т.е., ошибочность господствующих идей - предполагает постановку вопроса о том, существуют ли иные, более действенные стратегии? Которые оказываются способными обеспечить улучшение жизни большинства при выполнении тех или иных действий. Впрочем, ответ на него очевиден: такие стратегии существуют. Правда, они находятся за рамками общепринятых сейчас представлений, хотя при этом смысл их достаточно очевиден. И состоит он в том, чтобы вместо организации «локального источника процветания», располагать «силы» на широком участке «фронта». Т.е., способствовать развитию очень широкого спектра общественных подсистем. Подобной стратегией, например, являлся знаменитый план ГОЭЛРО (принятый в 1920 году), основой которого было создание сети электростанций по всей стране.
Интересно, что подобный проект кардинально отличался от того, что было раньше - и у нас, и за границей. В том смысле, что до ГОЭЛРО главным направлением электрификации были «столицы» (Петербург, Москва и Варшава), затем крупные города - ну, а об остальной стране даже и не думали. Ну, а зачем электрическая лампочка в деревне, существование которой не сильно отличается от жизни в период позднего неолита? На этом фоне ГОЭЛРО казался ничем не оправданным прожектерством, способным привести только к неоправданному расходу средств и человеческих ресурсов. Недаром даже очень благожелательно настроенный Герберт Уэллс именно из-за этого плана назвал Владимира Ильича Ленина «кремлевским мечтателем». Дескать, это хороший человек, но слишком оторванный от реальности, и, к сожалению, ничего у него не получится.
В действительности, как известно, все получилось. Более того - во время второго приезда в СССР английского писателя выяснилось, что первоначальные масштабы плана ГОЭЛРО давно уже превзойдены, и уровень обеспечения электричеством населения страны во многих регионах сравнялся или, даже, превышает среднеевропейский. Причем оказалось, что обеспечение электричеством населения действительно повышает не только уровень жизни, но и продуктивность производства - начиная с экономии на керосине (как не смешно это прозвучит), и заканчивая массовым применением электрических приводов в промышленности. (Которые были дешевле и производительнее паровых или бензиновых.) Впрочем, тут сразу же стоит сказать, что ГОЭЛРО был только одним из множества самых разнообразных «планов преобразования», проводимых в 1920-1930 годах. Поскольку их было множество: это и распространение агрономической науки, и массовое образование со здравоохранением, и даже развертывание программы насаждения лесов. (Кстати, почти все современные лесные массивы в европейской части России были созданы именно тогда.)
* * *
Разумеется, тут сразу же стоит сказать, что большая часть создаваемого в рамках данных проектов вещей была не сказать, чтобы «сверхвысокого» уровня - по той простой причине, что страна была бедная, с огромным дефицитом ресурсов. Прежде всего, людских. (Квалифицированных специалистов.) Поэтому внешне они проигрывали не только современным европейским и американским аналогам, но и дореволюционным временам. Например, в образовании, где уровень был формально сильно снижен - в основном, за счет исключения т.н. «гуманитарных предметов» (философии, языков). Тем не менее, для страны это принесло только положительное значение: оказалось, что знание древних и современных языков, или обладание хорошими манерами для специалиста менее важно, нежели умение заниматься конкретными проблемами. И да - десятки и сотни тысяч советских «упрощенных инженеров» могли сделать на порядки больше, нежели тысячи инженеров дореволюционных. (Тем более, в раннесоветский период нормальным считалось обретать квалификацию в процессе работы - т.е., человек заканчивал техникум, а затем уже заочно вуз.)
То есть, вместо привычной идеи создания неких локальных мест «высокого уровня развития» - каковыми в имперский период, например, выступали Петербург или Варшава (ну, и вообще, Царство Польское) - в СССР возникла концепция «всеобщего преобразования». В рамках которой переустраивались самые отдаленные уголки - вплоть до горных аулов и оленеводческих стойбищ. Правда, тут сразу стоит сказать, что так просто отбросить привычные представления было тяжело, и даже советское руководство нет-нет, да и срывалось в рамки прежних идей. Например, с той же концепцией «сверхразвития Москвы», согласно которой в данном городе возникали крайне дорогостоящие сооружения - вроде пресловутого метрополитена или роскошных «сталинских высоток» (Слава Богу, «Дворец Советов» не построили!) - которые в действительности носили исключитель символическое значение. Впоследствии это решение - в смысле, создание из Москвы города-витрины - «аукнулось» очень, и очень нехорошо.
Тем не менее, в целом советский подход к модернизации оказался крайне действенным. В том смысле, что он позволил полностью изменить страну, превратив ее из заповедника аграрной архаики с «островами» современных технологий (Петербурга, Москвы, Варшавы), в развитую индустриальную державу. Ну, а население страны смогло полностью сменить образ жизни практически за одно поколение - с 1930 по 1960 годы. Разумеется, со всеми полагающимися преимуществами - начиная с здравоохранения, и заканчивая коммунальными услугами. Правда, «психологически» указанный переход завершился, все же, намного позднее - в 1980, если не в 1990-2000 годы - но, в данном случае, сути это не меняет.
* * *
Ну, и как «побочный» эффект применения «советской стратегии» в изменении общества стоит указать на сохранение - а точнее, на создание - культурного, социального и политического единства в чрезвычайно разнородной в этническом плане структуре. Которая в досоветское время была достаточно неустойчивой и сохранялась, в основном, за счет инерции. Само включение в состав Российской Империи значительной части «окраинных территорий» было возможно из-за высокой разницы в их развитии по сравнению с метрополией. Что означало неизбежное нарастание проблем по мере модернизации данных окраин - вплоть до раскола. (То, что «по закону» разделение страны было невозможно, в реальности не имело никакого значения - равно, как и другие формальные ограничения.) Собственно, именно поэтому проблемы с национальным окраинами в стране возникли еще до 1917 года, и решались исключительно через слабую включенность их в общую социоэкономическую систему. Когда пытались действовать иначе, возникали массовые восстания - как, скажем, в Средней Азии, кою хотели хоть немного заставить работать на интересы Империи во время Первой Мировой войны.
Достаточно сравнить это с тем, что происходило во время войны Второй Мировой, чтобы понять: в действительности советские преобразования не ослабили - как это принято утверждать у наших современников - а капитально усилили страну. А разрушил ее именно отказ от советского пути, и возвращение к упомянутой тактике локальных прорывов и «ставке на лучших» - которое возобновилось в 1980 годах, особенно во второй их половине - что, в конечном итоге, и привело к возвращению национальных проблем и конечном развале государства. Впрочем, понятно, что разбирать указанную проблему надо отдельно.
Тут же, завершая вышесказанное, надо только еще раз указать на то, что описанная выше ситуация прекрасно показывает, насколько ошибочным является следование «общепринятым идеям» классового общества. И, наоборот, насколько спасительным выступает отказ от них и обращение напрямую к имеющимся проблемам. Но об этом так же надо вести уже совершенно отдельный разговор…