Реально ужасные привычки из 1990 годов. Часть вторая
В прошлом посте были упомянуты привычки из 1990 годов, восходящие к приводимой там дихотомии: «У них Рай - а нас Ад». Или, иначе говоря, к противопоставлению «Запад-Совок», сложившемуся в конце 1980 годов на основании не раз уже описываемого «самоотрицания» позднесоветского человека. Понятное дело, что подобное «самоотрицание» сохранилось и после фактической гибели СССР в 1991 году - понятие «совок» в данном случае стало относиться к новообразованным государствам. Впрочем, нет - дело обстояло несколько сложнее. В том смысле, что после крушения СССР каждая постсоветская страна (скажем, Россия) начала делиться на две категории: на то, что осталось от СССР. (И выступало, соответственно, «совком» - а значит, «отстоем».) И на то, что было создано после его гибели - и могло даже быть сравнимым с «благословенным Западом».
Скажем, банковская система - это, однозначно, «свет и благо», модерновые офисы и вежливые сотрудники в галстуках. Пускай даже и находятся в России. А вот машиностроительный завод - это, разумеется, «совок», там грязь, шум и старые плакаты на тему поддержания техники безопасности. (Коя - как известно каждому жителю бывшего СССР - есть ни что иное, как способ уменьшения свободы.) Поэтому производство в 1990 годы по умолчанию считалось гиблым местом - в том смысле, что там оставаться могли только очевидные «лузеры». Т.е. люди, которые - по представлением 1990 годов, разумеется - являются неспособными взять свою жизнь в свои руки, и, отбросив любые ограничения, начать делать деньги. Вот такие жалкие личности действительно могут вкалывать на заводах. Все же остальные должны были бежать с этих самых заводов в передовые отрасли экономики - от упомянутых банков до, хотя бы, торговли на рынке.
Разумеется, понятно, откуда взялось данное представление. В том смысле, что производственная деятельность в 1990 годы действительно выглядела бессмысленной, поскольку гораздо проще было жить, ориентируясь на «утилизацию «уже созданного. Ведь СССР - как уже не раз говорилось - создал настолько обширную инфраструктуру, что ее растаскивание по «частным карманам» могло продолжаться достаточно долго. Правда, после начала указанного процесса очень быстро выяснилось, что тех, кто «просек» подобный факт, имеется слишком большое количество. После чего начался увлекательный процесс утилизации утилизаторами друг друга - часто с применение огнестрельного оружия и взрывчатых веществ. Что несколько снизило привлекательность подобных занятий, однако не сказать, чтобы сильно.
* * *
Впрочем, нам тут интересна не столько пресловутая картина «грызни пассионариев друг с другом» за право пожирания собственной страны, а то, что созданные тогда представления продолжают существовать по сей день. И не просто существовать - но и определять деятельность современных людей. При том, что создавшие данную концепцию условия сейчас изменились - и порой значительно. Ну, например, можно взять самое известное - и при этом, самое невинное - проявление указанной дихотомии. Которое состоит в том, что до сих пор наиболее востребованными воспринимаются те специальности, которые связаны с пресловутой «новой экономикой». (Т.е., с тем самым «не совком».) Это разнообразные юристы-экономисты, политологи-социологи - в общем, то, что принято не совсем корректно именовать «гуманитариями». Именно на подобные факультеты вузов до сих пор поступает большая часть абитуриентов, поскольку только в подобном образовании родители видят будущее для своих детей.
Кстати, забавно тут еще и то, что эти самые «гуманитарные факультеты» могут существовать при самых различных вузах - в том числе, и чисто технических. (А то и при совершенно непонятных, неизвестно откуда взявшихся, «академиях» и «университетах» - с уровнем преподавания, соответствующим, в лучшем случае, техникуму.) Т.е., сами по себе конкретные «гуманитарные знания» особой ценности не представляют, и видятся лишь приложением к самой возможности вхождения в «новую экономику». В том смысле, что главное - хоть как-то проскользнуть в вожделенный офис. Ну, а там не важно, что делать - в том смысле, что никакой особо осмысленной деятельности «офисная экономика» не предполагает.
Разумеется, сейчас указанная практика уже уходит в прошлое. В том смысле, что пресловутая «юридическо-экономическая» деятельность давно уже стала самой обычной работой, для которой требуются вполне конкретный уровень квалификации. Которой 99% «новоиспеченных» юристов-экономистов не обладают. Поэтому поступление на соответствующие факультеты в «непрофильные» вузы выглядит банальной тратой времени - а если речь идет о платном обучении, то еще и денег. То же самое можно сказать и про различных дизайнеров-социологов-политологов. Которые - будучи выбрасываемы в огромном количестве на имеющийся рынок труда - чем дальше, тем меньше имеют возможности трудоустройства. В то время, как практически все жалуются на недостаток технических специалистов. Однако указанный «гуманитарный конвейер» по прежнему продолжает работать в полную силу.
Впрочем, если говорить про дефицит технарей, то следует указать, что отсутствию последних мешает не только сложившееся убеждение в «торжестве гуманитарности». (И соответствующее распределении выпускников вузов.) Поскольку кроме этого указанная дихотомия - производство/распределение - создает и еще более неприятное влияние на нашу жизнь. А именно, то, что - несмотря на реальную потребность в «производственниках» - их зарплата очень часто оказывается ниже, нежели зарплата «офисных распределителей». Нет, разумеется, не всегда: если «особенно припрет», то инженеру или, скажем, сварщику могут платить относительно большие деньги. Но - только при условии, что это действительно редкий специалист, без которого «вся работа встанет». (Или - что он согласится работать в условиях, где не каждый выдержит.) Во всех остальных же случаев «производственники» оказываются позади «распределителей».
Понятно, что эта практика однозначно ведет в те же 1990 годы, когда стоимость рабочей силы слесарей или инженеров находилась около нуля. (А могла быть вообще нулевой - люди работали, а зарплата задерживалась.) Поскольку слесарей было много - а денег в производственном секторе не было вообще. И наоборот - любой мальчишка в организации, занимающейся, скажем, «прокручиванием» государственных денег, одним движением «мышки» мог обеспечить получение прибыли в миллионы рублей. (В современном эквиваленте.) А мог и вообще «ничего не двигать» - а только молчать о том, что в реальности его «контора» делает. (Тем более, что он мог уйти к конкуренту, «перенеся» с собой все имеющиеся схемы.) Поэтому даже дура-секретарша - чьей обязанностью было делать кофе и минет шефу - имела тогда зарплату выше, нежели уникальные специалисты высших категорий на производстве.
* * *
Однако сейчас подобной ситуации давно уже нет. Не в том смысле, конечно, что откаты и попилы стали редкостью - а в том, что данная область давно уже интитуциализировалась, стала занятием ограниченного числа лиц. (То есть - «с улицы» попасть на «хлебное место» давно невозможно.) А большая часть «офисных работников» давно уже оказывается связанной с реальными областями производства. Но даже в этом случае восприятие «производственников», как чего-то вторичного, продолжает сохраняться - в том числе и по зарплате. Причем, даже там, где они действительно требуются -скажем, на оборонных предприятиях или в сфере обеспечения жизненно-необходимой инфраструктуры.
Собственно, именно это - в совокупности с указанным выше «общепринятым приоритетом гуманитарных профессий» - и создает самую большую опасность, стоящую перед нашей страной. А именно - то, что я называю «кризис 2040». Который состоит в том, что огромное количество специалистов, занятых в базовых для России отрасляз - т.е., те, кто обеспечивают само ее существование в этом мире - относятся к людям, получившим образование в советской время. Поскольку как раз к 2040 годам намечается их массовый уход, не восполнимый даже повышением пенсионного возраста. Причем, данное положение не «лечится» вообще -поскольку даже гипотетический массовый приток молодежи в производство не позволит последней получить нужную квалификацию за имеющееся время.
Ну, и разумеется: даже указанная (кадровая) проблема в действительности не является единственным отрицательным проявлением представлений о «вторичности производства». (Хотя и выступает наиболее опасным из этих проявлений.) Поскольку данная особенность может проявляеться в огромном числе самых различных действий современных людей. Особенно тех, кто относится к т.н. «лицам, принимающим решения». Достаточно вспомнить то, с каким «скрипом» идет работа российского государства по развитию промышленности - даже тогда, когда на эти цели выделяются реальные средства. В том смысле, что перевод данных денег в «физические» проявления - вроде станков и иного оборудования, коммуникаций и т.д. - оказывается затрудненным. Причем, порой даже «коррупционная составляющая» оказывается тут вторичной - в том смысле, что фонды не разворовывают, а просто «не осваивают»! (Вон, тот же Кассад недавно писал про подобную ситуацию в Крыму - который буквально заливают деньгами, но превратить эти деньги в «физические ценности» оказывается невозможным.)
Впрочем, если честно, то деление всей сферы современного бытия на «новое» - т.е., не связанное с «совком» - и «старое» - ведущее свою родословную из советского времени - может быть прослежено в самых различных областях. Но, разумеется, везде и всегда - в исключительно отрицательном плане. В том смысле, что речь может идти об отдельном гражданине, организации или государстве в целом - однако в любом случае общим итогом господствующей сейчас ориентации на «новое» оказывается ухудшение положения. (Гражданина, организации или государства.)
Однако говорить об этом надо уже отдельно…
Скажем, банковская система - это, однозначно, «свет и благо», модерновые офисы и вежливые сотрудники в галстуках. Пускай даже и находятся в России. А вот машиностроительный завод - это, разумеется, «совок», там грязь, шум и старые плакаты на тему поддержания техники безопасности. (Коя - как известно каждому жителю бывшего СССР - есть ни что иное, как способ уменьшения свободы.) Поэтому производство в 1990 годы по умолчанию считалось гиблым местом - в том смысле, что там оставаться могли только очевидные «лузеры». Т.е. люди, которые - по представлением 1990 годов, разумеется - являются неспособными взять свою жизнь в свои руки, и, отбросив любые ограничения, начать делать деньги. Вот такие жалкие личности действительно могут вкалывать на заводах. Все же остальные должны были бежать с этих самых заводов в передовые отрасли экономики - от упомянутых банков до, хотя бы, торговли на рынке.
Разумеется, понятно, откуда взялось данное представление. В том смысле, что производственная деятельность в 1990 годы действительно выглядела бессмысленной, поскольку гораздо проще было жить, ориентируясь на «утилизацию «уже созданного. Ведь СССР - как уже не раз говорилось - создал настолько обширную инфраструктуру, что ее растаскивание по «частным карманам» могло продолжаться достаточно долго. Правда, после начала указанного процесса очень быстро выяснилось, что тех, кто «просек» подобный факт, имеется слишком большое количество. После чего начался увлекательный процесс утилизации утилизаторами друг друга - часто с применение огнестрельного оружия и взрывчатых веществ. Что несколько снизило привлекательность подобных занятий, однако не сказать, чтобы сильно.
* * *
Впрочем, нам тут интересна не столько пресловутая картина «грызни пассионариев друг с другом» за право пожирания собственной страны, а то, что созданные тогда представления продолжают существовать по сей день. И не просто существовать - но и определять деятельность современных людей. При том, что создавшие данную концепцию условия сейчас изменились - и порой значительно. Ну, например, можно взять самое известное - и при этом, самое невинное - проявление указанной дихотомии. Которое состоит в том, что до сих пор наиболее востребованными воспринимаются те специальности, которые связаны с пресловутой «новой экономикой». (Т.е., с тем самым «не совком».) Это разнообразные юристы-экономисты, политологи-социологи - в общем, то, что принято не совсем корректно именовать «гуманитариями». Именно на подобные факультеты вузов до сих пор поступает большая часть абитуриентов, поскольку только в подобном образовании родители видят будущее для своих детей.
Кстати, забавно тут еще и то, что эти самые «гуманитарные факультеты» могут существовать при самых различных вузах - в том числе, и чисто технических. (А то и при совершенно непонятных, неизвестно откуда взявшихся, «академиях» и «университетах» - с уровнем преподавания, соответствующим, в лучшем случае, техникуму.) Т.е., сами по себе конкретные «гуманитарные знания» особой ценности не представляют, и видятся лишь приложением к самой возможности вхождения в «новую экономику». В том смысле, что главное - хоть как-то проскользнуть в вожделенный офис. Ну, а там не важно, что делать - в том смысле, что никакой особо осмысленной деятельности «офисная экономика» не предполагает.
Разумеется, сейчас указанная практика уже уходит в прошлое. В том смысле, что пресловутая «юридическо-экономическая» деятельность давно уже стала самой обычной работой, для которой требуются вполне конкретный уровень квалификации. Которой 99% «новоиспеченных» юристов-экономистов не обладают. Поэтому поступление на соответствующие факультеты в «непрофильные» вузы выглядит банальной тратой времени - а если речь идет о платном обучении, то еще и денег. То же самое можно сказать и про различных дизайнеров-социологов-политологов. Которые - будучи выбрасываемы в огромном количестве на имеющийся рынок труда - чем дальше, тем меньше имеют возможности трудоустройства. В то время, как практически все жалуются на недостаток технических специалистов. Однако указанный «гуманитарный конвейер» по прежнему продолжает работать в полную силу.
Впрочем, если говорить про дефицит технарей, то следует указать, что отсутствию последних мешает не только сложившееся убеждение в «торжестве гуманитарности». (И соответствующее распределении выпускников вузов.) Поскольку кроме этого указанная дихотомия - производство/распределение - создает и еще более неприятное влияние на нашу жизнь. А именно, то, что - несмотря на реальную потребность в «производственниках» - их зарплата очень часто оказывается ниже, нежели зарплата «офисных распределителей». Нет, разумеется, не всегда: если «особенно припрет», то инженеру или, скажем, сварщику могут платить относительно большие деньги. Но - только при условии, что это действительно редкий специалист, без которого «вся работа встанет». (Или - что он согласится работать в условиях, где не каждый выдержит.) Во всех остальных же случаев «производственники» оказываются позади «распределителей».
Понятно, что эта практика однозначно ведет в те же 1990 годы, когда стоимость рабочей силы слесарей или инженеров находилась около нуля. (А могла быть вообще нулевой - люди работали, а зарплата задерживалась.) Поскольку слесарей было много - а денег в производственном секторе не было вообще. И наоборот - любой мальчишка в организации, занимающейся, скажем, «прокручиванием» государственных денег, одним движением «мышки» мог обеспечить получение прибыли в миллионы рублей. (В современном эквиваленте.) А мог и вообще «ничего не двигать» - а только молчать о том, что в реальности его «контора» делает. (Тем более, что он мог уйти к конкуренту, «перенеся» с собой все имеющиеся схемы.) Поэтому даже дура-секретарша - чьей обязанностью было делать кофе и минет шефу - имела тогда зарплату выше, нежели уникальные специалисты высших категорий на производстве.
* * *
Однако сейчас подобной ситуации давно уже нет. Не в том смысле, конечно, что откаты и попилы стали редкостью - а в том, что данная область давно уже интитуциализировалась, стала занятием ограниченного числа лиц. (То есть - «с улицы» попасть на «хлебное место» давно невозможно.) А большая часть «офисных работников» давно уже оказывается связанной с реальными областями производства. Но даже в этом случае восприятие «производственников», как чего-то вторичного, продолжает сохраняться - в том числе и по зарплате. Причем, даже там, где они действительно требуются -скажем, на оборонных предприятиях или в сфере обеспечения жизненно-необходимой инфраструктуры.
Собственно, именно это - в совокупности с указанным выше «общепринятым приоритетом гуманитарных профессий» - и создает самую большую опасность, стоящую перед нашей страной. А именно - то, что я называю «кризис 2040». Который состоит в том, что огромное количество специалистов, занятых в базовых для России отрасляз - т.е., те, кто обеспечивают само ее существование в этом мире - относятся к людям, получившим образование в советской время. Поскольку как раз к 2040 годам намечается их массовый уход, не восполнимый даже повышением пенсионного возраста. Причем, данное положение не «лечится» вообще -поскольку даже гипотетический массовый приток молодежи в производство не позволит последней получить нужную квалификацию за имеющееся время.
Ну, и разумеется: даже указанная (кадровая) проблема в действительности не является единственным отрицательным проявлением представлений о «вторичности производства». (Хотя и выступает наиболее опасным из этих проявлений.) Поскольку данная особенность может проявляеться в огромном числе самых различных действий современных людей. Особенно тех, кто относится к т.н. «лицам, принимающим решения». Достаточно вспомнить то, с каким «скрипом» идет работа российского государства по развитию промышленности - даже тогда, когда на эти цели выделяются реальные средства. В том смысле, что перевод данных денег в «физические» проявления - вроде станков и иного оборудования, коммуникаций и т.д. - оказывается затрудненным. Причем, порой даже «коррупционная составляющая» оказывается тут вторичной - в том смысле, что фонды не разворовывают, а просто «не осваивают»! (Вон, тот же Кассад недавно писал про подобную ситуацию в Крыму - который буквально заливают деньгами, но превратить эти деньги в «физические ценности» оказывается невозможным.)
Впрочем, если честно, то деление всей сферы современного бытия на «новое» - т.е., не связанное с «совком» - и «старое» - ведущее свою родословную из советского времени - может быть прослежено в самых различных областях. Но, разумеется, везде и всегда - в исключительно отрицательном плане. В том смысле, что речь может идти об отдельном гражданине, организации или государстве в целом - однако в любом случае общим итогом господствующей сейчас ориентации на «новое» оказывается ухудшение положения. (Гражданина, организации или государства.)
Однако говорить об этом надо уже отдельно…