Профессор Лопатников и демократия
Известный американский блогер «профессор Лопатников крайне не любит демократию. В том смысле, что одной из наиболее популярных у него тем является разговор о неспособности последней к решению сложны проблем. Как пишет он сам: «"демократия", как реальная власть народа - технически невозможна. "Демократия" - это лесть толпе дураков и политический нонсенс».
В качестве примера подобной невозможности Лопатников приводит некий опрос, совершенный в собственном блоге. Опрос этот состоял в том, что требовалось ответить на то, какой воздух имеет большую плотность: сухой или влажный? На самом деле тут, разумеется, самое интересное состоит в том, что целых 56 человек действительно ответило. Причем, судя по всему, сделало это честно, без использования «гугла» или еще какого-то способа получения справочных данных. (Поскольку в последнем указанная тема, разумеется, легко находится - естественно, в верном варианте.) В итоге оказалось, что больше половины отвевающихся ошиблись - что, собственно, с точки зрения «профессора» оказывается очевидным признаком «неработы» демократического устройства.
Очевидно, что в случае, если бы ответ давали некие назначенные государством чиновники, то результат был бы лучше. Хотя нет, как раз последнее крайне неочевидно - а точнее наоборот. В том смысле, что в тех же Штатах - в которых, собственно, и проживает указанный блогер - государственные служащие часто позволяют себе такие «перлы», что никакими интернет-опросами это не переплюнуть. Да и в других странах (скажем, в РФ) ситуация в подобном плане мало чем отличается.
* * *
Впрочем, и это на самом деле тут не самое важное. Равно как не важен и парадоксальный, по сути, запрет на пользование гуглом. (Парадокс тут состоит в том, что для того, чтобы верно решить приведенную задачу, все равно придется обращаться к справочникам - поскольку, как пишет сам Лопатников, решать ее придется через молярные массы газов. Которые никто - за исключением студентов-химиков - на память не помнит, и их в любом случае потребуется «гуглить».) Поскольку все это есть вещи второстепенные на фоне гораздо более серьезного заблуждения, которое испытывает сам «профессор» по поводу демократии.
В том смысле, что он считает, будто основная ее задача состоит в поиске каких-то решений. Ну, или в крайнем случае - тех людей, которые эти решения могут найти. Разумеется, это представление крайне популярное - особенно, в Соединенных Штатах, «плотью от плоти» которых и выступает Лопатников. Но данная популярность не влияет на его истинность - поскольку, в действительности, основная роль демократии состоит в другом. (И указанный «выбор людей» тут не более, чем метод.) В том, что только демократические процедуры позволяют получить хоть какую-то адекватную модель общественных интересов - т.е., понять, что, собственно, нужно обществу.
Иначе говоря, демократия отвечает не за «поиск ответов», а за «постановку вопросов», не за решение, а за цель. Поэтому идея о том, что «демократическим решением» должно осуществляться текущее планирование, на самом деле является чистой профанацией - подобная система на самом деле невозможна. (Поэтому даже в Афинах никому не приходило в голову решать голосование то же направление продвижения войск, это делали «демократически назначаемые» - если уж упрощать до предела - полководцы.) Поскольку за пределами некоторых условных «экспериментальных моделей» осуществлять даже простейший процесс управления исключительно «демократическими методами» вряд ли было когда возможно.
* * *
Так что даже в самой-самой-самой наидемократичнейшей системе управление важнейшими процессами по умолчанию находится в руках профессионалов. Это верно и для демократии античной, и для демократии буржуазной, и для демократии социалистической. И - за пределами отдельных «экспериментальных» моделей - данное утверждение вряд ли кем оспаривалось. Другое дело, что в подавляющем числе случаев гораздо более опасной выступает (и выступала всегда) «обратная проблема» - а именно, опасность того, что указанные профессионалы будут действовать исключительно в своих интересах. А точнее - что они обязательно будут так действовать.
И именно недопущения данной ситуации (о том, чем она плоха, будет сказано несколько ниже) и создавались, собственно, разнообразные «демократические системы». Конечно, нельзя сказать, чтобы они были идеальными - в том смысле, что та же буржуазная демократия есть вещь очень и очень условная. (Поскольку при наличии свободы накопления капитала обеспечить равные права для представителей различных социальных слоев оказывается невозможным.) Однако даже в подобном виде данная система оказывается лучше, нежели «прямая» власть олигархии. (Т.е., управления в интересах некоторой ограниченной группы лиц.) Правда, в конечном итоге, она - буржуазная демократия - как раз к указанной олигархии стремиться. По той простой причине, что для капитала свойственно стремление к концентрации - что, в свою очередь, означает снижение «относительного влияния» основной массы буржуазии и возрастание такового у ее верхушки.
Однако это означает только то, что необходимо вести поиск более совершенных форм обеспечения интересов всего общества - а не то, что следует сразу же переходить к олигархической форме правления. Поскольку опасность олигархии, как таковой, совершенно очевидна. А если кому не очевидна, то ему стоит напомнить, что все случаи гибели социума - включая такой архитипический случай, как падение Римской Империи - происходили вовсе не из-за некомпетентности «плебса». А, напротив, из-за потери адекватности тех, кто полагал себя (и считался в обществе) «лучшим». Часто было и прямое предательство «высших слоев» общества - впрочем, в конечном итоге, так же оказывавшееся следствием неадекватности.
* * *
То есть - для социальной динамики «разделенных обществ» главной опасностью всегда было то, что высшие социальные слои имеют тенденцию начинать «работать» исключительно ради собственных интересов. Причем, в конечном итоге, забываются даже «общегрупповые интересы» данных слоев, и все сводится к борьбе отдельных представителей «элиты» друг с другом. (В конце процесса «общественного разложения» даже семья перестает быть ограничением для борьбы.) Ну, а конец всего этого оказывается совершенно предсказуемым…
Впрочем, все это - уже отдельная большая тема. Поэтому тут можно только отметить тот факт, что, несмотря на сложность поставленной задачи, ничего невозможного в создании «более демократической» системы, нежели имеющиеся примеры «групповой» (скажем, буржуазной) демократии нет. Более того, мы имеем практический пример подобной системы - разумеется, речь идет о Советской власти. (Понимаемой обобщенно - т.е., как общее устройство управляющей системы СССР, включающей не только советские, но и партийные органы.) Конечно, это не значит, будто последняя есть наиболее совершенная форма организации «демократии», однако показывает, в каком направлении надо действовать.
И да - даже падение Советской власти, по сути своей, выступает прекрасной иллюстрацией необходимости реальной демократии в жизни общества. Поскольку общественные процессы, предшествующие этому событию, практически могут рассматриваться, как «самоустранение народа» из жизни страны, как отказ от влияния последнего на ее политику и передачу ее «профессионалам». Но понятно, что об этом надо говорить уже отдельно…
В качестве примера подобной невозможности Лопатников приводит некий опрос, совершенный в собственном блоге. Опрос этот состоял в том, что требовалось ответить на то, какой воздух имеет большую плотность: сухой или влажный? На самом деле тут, разумеется, самое интересное состоит в том, что целых 56 человек действительно ответило. Причем, судя по всему, сделало это честно, без использования «гугла» или еще какого-то способа получения справочных данных. (Поскольку в последнем указанная тема, разумеется, легко находится - естественно, в верном варианте.) В итоге оказалось, что больше половины отвевающихся ошиблись - что, собственно, с точки зрения «профессора» оказывается очевидным признаком «неработы» демократического устройства.
Очевидно, что в случае, если бы ответ давали некие назначенные государством чиновники, то результат был бы лучше. Хотя нет, как раз последнее крайне неочевидно - а точнее наоборот. В том смысле, что в тех же Штатах - в которых, собственно, и проживает указанный блогер - государственные служащие часто позволяют себе такие «перлы», что никакими интернет-опросами это не переплюнуть. Да и в других странах (скажем, в РФ) ситуация в подобном плане мало чем отличается.
* * *
Впрочем, и это на самом деле тут не самое важное. Равно как не важен и парадоксальный, по сути, запрет на пользование гуглом. (Парадокс тут состоит в том, что для того, чтобы верно решить приведенную задачу, все равно придется обращаться к справочникам - поскольку, как пишет сам Лопатников, решать ее придется через молярные массы газов. Которые никто - за исключением студентов-химиков - на память не помнит, и их в любом случае потребуется «гуглить».) Поскольку все это есть вещи второстепенные на фоне гораздо более серьезного заблуждения, которое испытывает сам «профессор» по поводу демократии.
В том смысле, что он считает, будто основная ее задача состоит в поиске каких-то решений. Ну, или в крайнем случае - тех людей, которые эти решения могут найти. Разумеется, это представление крайне популярное - особенно, в Соединенных Штатах, «плотью от плоти» которых и выступает Лопатников. Но данная популярность не влияет на его истинность - поскольку, в действительности, основная роль демократии состоит в другом. (И указанный «выбор людей» тут не более, чем метод.) В том, что только демократические процедуры позволяют получить хоть какую-то адекватную модель общественных интересов - т.е., понять, что, собственно, нужно обществу.
Иначе говоря, демократия отвечает не за «поиск ответов», а за «постановку вопросов», не за решение, а за цель. Поэтому идея о том, что «демократическим решением» должно осуществляться текущее планирование, на самом деле является чистой профанацией - подобная система на самом деле невозможна. (Поэтому даже в Афинах никому не приходило в голову решать голосование то же направление продвижения войск, это делали «демократически назначаемые» - если уж упрощать до предела - полководцы.) Поскольку за пределами некоторых условных «экспериментальных моделей» осуществлять даже простейший процесс управления исключительно «демократическими методами» вряд ли было когда возможно.
* * *
Так что даже в самой-самой-самой наидемократичнейшей системе управление важнейшими процессами по умолчанию находится в руках профессионалов. Это верно и для демократии античной, и для демократии буржуазной, и для демократии социалистической. И - за пределами отдельных «экспериментальных» моделей - данное утверждение вряд ли кем оспаривалось. Другое дело, что в подавляющем числе случаев гораздо более опасной выступает (и выступала всегда) «обратная проблема» - а именно, опасность того, что указанные профессионалы будут действовать исключительно в своих интересах. А точнее - что они обязательно будут так действовать.
И именно недопущения данной ситуации (о том, чем она плоха, будет сказано несколько ниже) и создавались, собственно, разнообразные «демократические системы». Конечно, нельзя сказать, чтобы они были идеальными - в том смысле, что та же буржуазная демократия есть вещь очень и очень условная. (Поскольку при наличии свободы накопления капитала обеспечить равные права для представителей различных социальных слоев оказывается невозможным.) Однако даже в подобном виде данная система оказывается лучше, нежели «прямая» власть олигархии. (Т.е., управления в интересах некоторой ограниченной группы лиц.) Правда, в конечном итоге, она - буржуазная демократия - как раз к указанной олигархии стремиться. По той простой причине, что для капитала свойственно стремление к концентрации - что, в свою очередь, означает снижение «относительного влияния» основной массы буржуазии и возрастание такового у ее верхушки.
Однако это означает только то, что необходимо вести поиск более совершенных форм обеспечения интересов всего общества - а не то, что следует сразу же переходить к олигархической форме правления. Поскольку опасность олигархии, как таковой, совершенно очевидна. А если кому не очевидна, то ему стоит напомнить, что все случаи гибели социума - включая такой архитипический случай, как падение Римской Империи - происходили вовсе не из-за некомпетентности «плебса». А, напротив, из-за потери адекватности тех, кто полагал себя (и считался в обществе) «лучшим». Часто было и прямое предательство «высших слоев» общества - впрочем, в конечном итоге, так же оказывавшееся следствием неадекватности.
* * *
То есть - для социальной динамики «разделенных обществ» главной опасностью всегда было то, что высшие социальные слои имеют тенденцию начинать «работать» исключительно ради собственных интересов. Причем, в конечном итоге, забываются даже «общегрупповые интересы» данных слоев, и все сводится к борьбе отдельных представителей «элиты» друг с другом. (В конце процесса «общественного разложения» даже семья перестает быть ограничением для борьбы.) Ну, а конец всего этого оказывается совершенно предсказуемым…
Впрочем, все это - уже отдельная большая тема. Поэтому тут можно только отметить тот факт, что, несмотря на сложность поставленной задачи, ничего невозможного в создании «более демократической» системы, нежели имеющиеся примеры «групповой» (скажем, буржуазной) демократии нет. Более того, мы имеем практический пример подобной системы - разумеется, речь идет о Советской власти. (Понимаемой обобщенно - т.е., как общее устройство управляющей системы СССР, включающей не только советские, но и партийные органы.) Конечно, это не значит, будто последняя есть наиболее совершенная форма организации «демократии», однако показывает, в каком направлении надо действовать.
И да - даже падение Советской власти, по сути своей, выступает прекрасной иллюстрацией необходимости реальной демократии в жизни общества. Поскольку общественные процессы, предшествующие этому событию, практически могут рассматриваться, как «самоустранение народа» из жизни страны, как отказ от влияния последнего на ее политику и передачу ее «профессионалам». Но понятно, что об этом надо говорить уже отдельно…