Денискины рассказы -2
А, кстати, на фоне личности господина Дениса Драгунского интересно посмотреть на сами «Денискины рассказы». Разумеется, понятно, что они не есть документальное описание жизни реального сына писателя - однако можно предположить, что основные черты характера его описаны верно. Но самое главное - данный характер показывается в данных произведениях не изолированно, а в полной связи с окружением. С эпохой. Собственно, именно поэтому «Денискины рассказы» - как и любое другое талантливое произведение - популярны до сих пор. И именно поэтому мы сможем увидеть в них то, что позволит если не полностью ответить на вопрос: как же стало возможным появление людей, похожих на указанного господина - то, по крайней мере, показать одну из причин данного появления.
О чем же тут идет речь? На самом деле, о достаточно хорошо известной вещи, которую мы видим в практически всей детской литературе где-то с 1960 годов. («Денискины рассказы» начинаются в 1959 году и заканчиваются в начале 1970.) Однако именно поэтому мало кем замечается - а точнее, не замечается никем, считаясь «нормой» для подобного рода произведений. А именно: в указанных произведениях показаны дети, которые занимаются своими детскими делами. Разнообразными способами познают мир, устраивают свои детские конфликты и сталкиваются с первыми в жизни проблемами. Последнее неизбежно: ведь речь идет о реальном мире, со всеми его свойствами, включая инфернальность. Нормально и естественно то, что каждый человек должен обязательно столкнуться с этим - и научиться справляться, выработать свою стратегию обхода жизненных проблем.
Собственно, именно это и пытается сделать герой «Денискиных рассказов» - и, разумеется, делает. Однако с одним небольшим дополнением - которое, собственно, и является в данном случае ключевым: практически во всех случаях ему на помощь приходят взрослые. Родители, учителя, просто соседи - которые обязательно помогают маленькому Денису. Да, разумеется, нет смысла объяснять, что в книге эта помощь показана исключительно с «дидактической целью» - с целью дать необходимую картину разрешения проблем, и при этом не слишком увлекаться «роялями в кустах». Однако ведь - как было уже сказано - эта особенность относится не только к созданному Драгунским миру, но и к той реальности, с которой эта картина была срисована. А в ней эти самые «всемогущие и всеблагие» взрослые действительно существовали. Вот только роль у них была немного иной.
А именно - они создавали для ребенка мир, в котором главной стратегией поведения для ребенка становилось именно взаимодействие с этими самыми «взрослыми». Не самостоятельное решение своих проблем -а именно доказательство «старшим», что ты эти проблемы решил. Или что они должны помочь эти проблемы решать. Иначе говоря, вместо приоритета взаимодействия с реальностью - физической или социальной (детским коллективом) - основной стратегией поведения тут неизбежно начинала выступать стремление делать то, что, собственно, требуется указанным «взрослым». К чему это привело в конце - можно увидеть из помянутого в прошлом посте текста . Откуда видно, что господин Драгунский-младший просто не может предположить для человека иную цель, нежели демонстрация своей важности окружающим. (Чем, собственно, и является жажда славы, почестей, богатства или иного места в иерархии - которые он ищет в действиях того же Королева.) Идея преобразования реальности для него не существует вообще - ей просто нет места в картине «денисовского» мира.
Собственно, отсюда вытекают и особенности мышления данного человека - направленные на «оседлание» господствующих трендов. Поэтому в 1970 - первой половине 1980 годах он вполне искренне работал на советское государство: преподавал в вузах, писал сценарии, а в конце 1980 -1990 годах так же искренне стал антисоветчиком и русофобом. Это даже нельзя назвать карьеризмом в привычном понимании - поскольку это не был сознательный выбор пути, но единственно возможная для данного господина стратегия поведения. И да, сразу стоит сказать, что для указанного поколения - а Денис Драгунский 1950 г.р. - подобная ситуация была довольно редкой. В том смысле, что попасть в описанный его отцом «добрый мир» - «добрый» в том плане, что он был создан заботливыми взрослыми - было не сказать, чтобы очень просто. Поскольку на заводских окраинах, в рабочих поселках и, уж конечно, селах и деревнях, отношение к детям тогда было несколько иное.
Однако эти самые «дети рабочих и крестьян» при этом оказывались в более стесненном положении по отношению к «мажорам». Кои, помимо полученных навыков постоянной самопрезентации, получали еще и реально более высокий уровень образования. (Скажем, тот же сын Драгунского учился в МГУ, а потом работал преподавателем в престижном вузе.) И, следовательно, оказывались на более высоком месте в обществе - причем, и формально, и неформально. Это же, в свою очередь, привело к распространению описанной модели на все остальное общество - которое где-то к середине 1970 годов полностью оказалось в ее рамках. (На что работала и созданная «детская культура», и ориентированность школ и иных детских учреждений, и стремление самих родителей устроить своим детям «жизнь, как в Москве».)
Разумеется, внедрять «мажорное детство» получалось не очень хорошо - все же разница между возможностями популярного писателя и обычного рабочего сохранялась даже в 1980 годы - однако определенные изменения в поведении людей этот процесс, все же, создавал. Ну, и разумеется, в постсоветское время данные тенденции только усилились - во всеми вытекающими последствиями. (Разумеется, речь идет о наиболее социализированных слоях населения - но менее социализированные в «постсовке» просто отсекаются от господствующего общественного сознания.) Недаром в настоящее время начались разговоры о пресловутом «поколении снежинок» - как о людях, практически не могущих существовать вне созданных предками «безопасных структур».
Кстати, поскольку последнее не является исключительно «отечественной темой» - то можно понять, что указанная проблема, в целом, общемировая. Впрочем, об этом уже было сказано неоднократно в плане рассмотрения концепции «безопасного общества» - поэтому тут указанный вопрос рассматривать нет смысла. Равно как бессмысленно искать: что же было виной подобного положения, почему родители -да и вообще, взрослые - выбрали для себя роль «добрых менторов» для своих детей. Думаю, обвинять их в этом было бы более, чем глупо: они старались создать особый «мир детства», отличающийся от всей остальной жизни в плане повышенной безопасности потому, что любили детей. И старались сделать так, чтобы последним не пришлось бы испытать того, что испытали они сами - как бы сами дети не сопротивлялись подобным действиям. (Это особенно характерно, если вести речь о «военном поколении» родителей, к которому относился Виктор Драгунский.)
Другое дело, что при понимании этого невозможно не понимать другое. А именно: то, что подобное изменение общества - при всех его преимуществах (скажем, в плане возможностей более качественного образования или формирования здоровья подрастающих поколений) - неизбежно должно было создавать проблемы. Которые стали очевидными уже в середине 1970 годов - а первое понимание их появилось еще в конце 1960. Однако тогда посчитали, что это - несущественно. Ну, а тогда, когда опасность стала понятной - оказалось, что уже поздно. Но, разумеется, это уже - совершенно иная тема…
О чем же тут идет речь? На самом деле, о достаточно хорошо известной вещи, которую мы видим в практически всей детской литературе где-то с 1960 годов. («Денискины рассказы» начинаются в 1959 году и заканчиваются в начале 1970.) Однако именно поэтому мало кем замечается - а точнее, не замечается никем, считаясь «нормой» для подобного рода произведений. А именно: в указанных произведениях показаны дети, которые занимаются своими детскими делами. Разнообразными способами познают мир, устраивают свои детские конфликты и сталкиваются с первыми в жизни проблемами. Последнее неизбежно: ведь речь идет о реальном мире, со всеми его свойствами, включая инфернальность. Нормально и естественно то, что каждый человек должен обязательно столкнуться с этим - и научиться справляться, выработать свою стратегию обхода жизненных проблем.
Собственно, именно это и пытается сделать герой «Денискиных рассказов» - и, разумеется, делает. Однако с одним небольшим дополнением - которое, собственно, и является в данном случае ключевым: практически во всех случаях ему на помощь приходят взрослые. Родители, учителя, просто соседи - которые обязательно помогают маленькому Денису. Да, разумеется, нет смысла объяснять, что в книге эта помощь показана исключительно с «дидактической целью» - с целью дать необходимую картину разрешения проблем, и при этом не слишком увлекаться «роялями в кустах». Однако ведь - как было уже сказано - эта особенность относится не только к созданному Драгунским миру, но и к той реальности, с которой эта картина была срисована. А в ней эти самые «всемогущие и всеблагие» взрослые действительно существовали. Вот только роль у них была немного иной.
А именно - они создавали для ребенка мир, в котором главной стратегией поведения для ребенка становилось именно взаимодействие с этими самыми «взрослыми». Не самостоятельное решение своих проблем -а именно доказательство «старшим», что ты эти проблемы решил. Или что они должны помочь эти проблемы решать. Иначе говоря, вместо приоритета взаимодействия с реальностью - физической или социальной (детским коллективом) - основной стратегией поведения тут неизбежно начинала выступать стремление делать то, что, собственно, требуется указанным «взрослым». К чему это привело в конце - можно увидеть из помянутого в прошлом посте текста . Откуда видно, что господин Драгунский-младший просто не может предположить для человека иную цель, нежели демонстрация своей важности окружающим. (Чем, собственно, и является жажда славы, почестей, богатства или иного места в иерархии - которые он ищет в действиях того же Королева.) Идея преобразования реальности для него не существует вообще - ей просто нет места в картине «денисовского» мира.
Собственно, отсюда вытекают и особенности мышления данного человека - направленные на «оседлание» господствующих трендов. Поэтому в 1970 - первой половине 1980 годах он вполне искренне работал на советское государство: преподавал в вузах, писал сценарии, а в конце 1980 -1990 годах так же искренне стал антисоветчиком и русофобом. Это даже нельзя назвать карьеризмом в привычном понимании - поскольку это не был сознательный выбор пути, но единственно возможная для данного господина стратегия поведения. И да, сразу стоит сказать, что для указанного поколения - а Денис Драгунский 1950 г.р. - подобная ситуация была довольно редкой. В том смысле, что попасть в описанный его отцом «добрый мир» - «добрый» в том плане, что он был создан заботливыми взрослыми - было не сказать, чтобы очень просто. Поскольку на заводских окраинах, в рабочих поселках и, уж конечно, селах и деревнях, отношение к детям тогда было несколько иное.
Однако эти самые «дети рабочих и крестьян» при этом оказывались в более стесненном положении по отношению к «мажорам». Кои, помимо полученных навыков постоянной самопрезентации, получали еще и реально более высокий уровень образования. (Скажем, тот же сын Драгунского учился в МГУ, а потом работал преподавателем в престижном вузе.) И, следовательно, оказывались на более высоком месте в обществе - причем, и формально, и неформально. Это же, в свою очередь, привело к распространению описанной модели на все остальное общество - которое где-то к середине 1970 годов полностью оказалось в ее рамках. (На что работала и созданная «детская культура», и ориентированность школ и иных детских учреждений, и стремление самих родителей устроить своим детям «жизнь, как в Москве».)
Разумеется, внедрять «мажорное детство» получалось не очень хорошо - все же разница между возможностями популярного писателя и обычного рабочего сохранялась даже в 1980 годы - однако определенные изменения в поведении людей этот процесс, все же, создавал. Ну, и разумеется, в постсоветское время данные тенденции только усилились - во всеми вытекающими последствиями. (Разумеется, речь идет о наиболее социализированных слоях населения - но менее социализированные в «постсовке» просто отсекаются от господствующего общественного сознания.) Недаром в настоящее время начались разговоры о пресловутом «поколении снежинок» - как о людях, практически не могущих существовать вне созданных предками «безопасных структур».
Кстати, поскольку последнее не является исключительно «отечественной темой» - то можно понять, что указанная проблема, в целом, общемировая. Впрочем, об этом уже было сказано неоднократно в плане рассмотрения концепции «безопасного общества» - поэтому тут указанный вопрос рассматривать нет смысла. Равно как бессмысленно искать: что же было виной подобного положения, почему родители -да и вообще, взрослые - выбрали для себя роль «добрых менторов» для своих детей. Думаю, обвинять их в этом было бы более, чем глупо: они старались создать особый «мир детства», отличающийся от всей остальной жизни в плане повышенной безопасности потому, что любили детей. И старались сделать так, чтобы последним не пришлось бы испытать того, что испытали они сами - как бы сами дети не сопротивлялись подобным действиям. (Это особенно характерно, если вести речь о «военном поколении» родителей, к которому относился Виктор Драгунский.)
Другое дело, что при понимании этого невозможно не понимать другое. А именно: то, что подобное изменение общества - при всех его преимуществах (скажем, в плане возможностей более качественного образования или формирования здоровья подрастающих поколений) - неизбежно должно было создавать проблемы. Которые стали очевидными уже в середине 1970 годов - а первое понимание их появилось еще в конце 1960. Однако тогда посчитали, что это - несущественно. Ну, а тогда, когда опасность стала понятной - оказалось, что уже поздно. Но, разумеется, это уже - совершенно иная тема…