Фидель Кастро, как противоположность Николая Второго.
Небольшое дополнение в продолжение прошлой темы. А именно - в то время, как я писал про Николая Второго, мне на глаза попалась статья о покушениях на Фиделя Кастро. Оказывается, данный политик пережил более 600 (!) попыток убийства. Причем, совершаемых не просто случайными психами, а самой могущественной спецслужбой мира из самой богатой страны. Правда, указанные способы реализации данной цели, практически целиком содранные из дешевых детективов, прекрасно показывают особенности мышления «секретных агентов», а гарантированные фиаско, бывшие результатом указанных планов, очень хорошо показывают реальную эффективность организаций подобного типа. И касается это не только ЦРУ… Впрочем, данную тему - реальный эффект действий спецслужб и прочих «тайных структур», надо разбирать отдельно. Пока же достаточно сказать, что Фидель Кастро Рус жив до сих пор, несмотря на свой почтенный возраст.
Впрочем, тут следует обратить внимание на другое. А именно - на то, как кубинский лидер реагировал на данные акции. Ведь, если подумать, то жить в течение десятилетий твердо зная, что тебя должны убить, что люди работают с этой целью, не сказать, чтобы комфортно. А Кастро жил, и успешно работал - строил на Кубе более-менее приличное общество. (К примеру, продолжительность жизни в нем выше, чем в США. 79 лет против 78 лет в США 2012 года.) Впрочем, что ему с того - ведь сам его путь к руководству Кубой был отнюдь не усыпан розами. Скорее наоборот - вероятность того, что молодому юристу удастся пройти через череду революционных действий живым и невредимым при ближайшем приближении кажется равным нулю. При более внимательном рассмотрении, впрочем, становится понятным, что первые «выкладки» неверны - и переход на путь «абсолютного риска» на самом деле не столь уж безрассуден. Но это - лишь в случае перехода к «постклассическим» представлениям, о которых надо говорить особо. Если же мыслить так, как мыслит обыкновенный, пускай и думающий человек, то вероятность быть застреленным в первой же стычке с войсками на порядок выше, нежели вероятность победы.
Однако Кастро выбрал именно этот путь. Собственно, именно поэтому его можно назвать человеком «опасного мира», «человеком риска» - в противоположность героям мира «безопасного», о котором говорилось в прошлой части. В этом смысле Фидель почти полный «антипод» Николая Второго: если последний начал, как «наследник-цесаревич», автоматически получив в руки мировую державу (пускай и «второго эшелона»), а затем героически ее проср… , простите, довел до катастрофы, то первый сделал ровным образом противоположное. Из обычного юриста - хорошо, хоть не слесаря - Фидель не просто стал руководителем страны, но и сумел вывести ее из полуколониальной зависимости от самой богатой державы мира. Да еще и находящейся практически «под боком». При этом ему удалось пройти не только через опаснейший период партизанской борьбы с горсткой соратников, не только через практически прямую угрозу иностранной интервенции и даже ядерной войны, но и через полное предательство самого главного своего союзника - СССР.
Смешно - но и в «личном плане» Фидель выглядит, как противоположность «последнему императору», точнее, его образу, созданному в общественном сознании. «Комманданте» тяжело назвать сторонником «здорового образа жизни», настолько популярным является его образ с неизменной сигарой в руке. Так же известна его любовь к крепкому кофе и, конечно, рому. Самое же главное отличие состоит в том, что кубинский лидер никоим образом не может рассматриваться, как сторонник «традиционных ценностей» - в плане семьи. В отличие от идеального семьянина- однолюба (гусары, молчать - речь идет об образе, существующем в общественном сознании), Кастро кажется если не «сексуальным маньяком», то, по крайней мере, невоздержанным человеком. Вместо того, чтобы хранить верность законно венчанной супруге - Фидель, все же, по происхождению католик - он напропалую крутил романы со всеми полюбившимися женщинами. Правда, возможно это так же свойство не реального человека, а его «отражения» - однако нам важно именно формируемый в общественном сознании образ. Да, еще можно отметить почти полное отсутствие «классической» семейной жизни, столь важной для Николая Второго (если уж сравнивать эти фигуры). Вместо солидного человека, проводящего свои дни в окружении жены и детей, мы получаем то ли мачо, то ли диктатора, увлеченного исключительно своей властью - но, в общем-то, личность совершенно «невмещаемую» в рамки «традиционных ценностей».
Ну, и как следствие всего этого, Фидель совершенно закономерно не вызывал особой любви у людей «безопасного общества». (В отличии от Николая Второго.) Скорее наоборот. Это 1960 и 1970 годы он мог вызывать однозначный восторг у советских граждан - в 1980 все стало намного «официальнее». В конце же истории страны, когда «безопасное общество» победило окончательно, Фидель и Куба выступали для позднесоветских/постсоветских граждан, как однозначно неприемлемые вещи. Кубинцы выглядели откровенными паразитами, «сосущими соки» из советских людей. (Впрочем, это они реальных паразитов не видели - когда один чиновник или бизнесмен может стоить народу больше, нежели вся поддержка соцстран вместе взятая.) Собственно, даже фактический разрыв с Кубой воспринимался достаточно легко - дескать, «ссадили» паразита, вот теперь и заживем. (Забавно кстати, что как раз этот факт ударил по самому, что ни на есть, бытовому положению советских граждан. А именно - переход торговли с указанной страной на «скв», привел к совершенно закономерному дефициту сахара в магазинах. Поскольку для того, чтобы купить сахар по «мировой цене», требовалось вначале что-то по подобной цене продать. А это сделать оказалось проблематично - ну, не нужны оказались на Западе наши грузовики и станки. Что поделаешь - завоевание рынков есть дело сложное, ради этого приходится даже затевать мировые войны. Поэтому оставалось лишь продавать то, что брали - сырую нефть, причем по низким ценам. Да еще и по непонятным схемам, в результате которых деньги от продаж в страну не поступали…)
Впрочем, разбирать то состояние, в котором страна оказалась перед своей гибелью, надо отдельно. Тут же можно отметить только то, что подобное отношение «людей безопасного общества» к Фиделю является совершенно логичным: тяжело принять того, кто поступает противоположно принятому в данному обществе. И наоборот, легко воспринимали того, кто оказывался к нему комплиментарен - скажем, по причине своего происхождения. Именно поэтому, в период торжества данного типа социума (а он еще не кончился), столь популярными стали всевозможные монархи и аристократы - и «наши», и «не наши». (Вплоть до принцессы Дианы.) И даже «придуманные» во всевозможных псевдоисторических и фантастических романах подобные герои. И напротив - революционеры оказались полностью лишенными всякого сочувствия. Причем, досталось не только «нашим соотечественникам», начиная с декабристов, но и всякого рода «карбонариям», а так же деятелям Великой Французской Революции.
Так что Фидель, в плане отрицания «людьми безопасного общества» попал в хорошую компанию - где и Ленин, и Робеспьер, и Гарибальди, и многие иные политические, да и не политические (скажем, научные) подвижники. Что не может не радовать - тем, что такие люди могут быть в наше время...
