Возвращение
Таким же летним днем, в былые времена, возвращалась с гор. Какая-то отвыкшая от дома и немного другая, многое пережившая, с другими глазами, сбросившая несколько килограммов своего веса на горных тропах...
Эх, былые времена.
За три дня я сбросила сразу семь с половиной килограммов, кровью, слизью и частями органов оставила в роддоме, забрав на руках только три с половиной, одетые в кукольный костюмчик.
За три дня я побывала в другом мире, изменила свой мир, но как и раньше, сижу теперь (если честно, полулежу), с чашкой чая, наслаждаясь домом и комфортом, пишу здесь отчет...
Должна признать, во мне было много высокомерия. Я думала, что бывала в передрягах, что знаю что-то тяжести, боли и лишениях. На какой-нибудь скользкой от ледяного дождя стене, вися на хлипкой станции, выплевывая легкие на восхождениях, шатаясь в полусне, на вторые сутки Х-Крыма, я размышляла о тяжелой своей судьбе, которая довела меня до таких мужских подвигов. Нет бы сидеть дома, рожать детей, штопать носки, как все нормальные женщины. Как все, рожать детей. Рожать - это было что-то простое, сродни борщу или педикюру. Не то что горы или гонки, или отрицательные ледолазные трассы.
Всю беременность ходишь, высокомерно подняв подбородок, как будто вот нашла свое предназначение, как будто важнее тебя ничего и нету, спишь, ешь, гуляешь, рисуешь свой круглый автопортрет. И мир пропитан чудом, любовью, ожиданием. И кажется, что ничего плохого уже не произойдет...
Пока вдруг не почувствуешь легкую боль внизу живота, ну так, как будто болезненная менструация, как будто стоит выпить но-шпу и прилечь... Но так просто теперь это не пройдет. Боль становится сильнее и чаще, ты не можешь ни сесть ни лечь, ходишь и решаешь, вызвать ли скорую, за какие вещи хвататься, куда себя деть.
Боль становится еще сильнее и чаще, и уже в роддоме, вдруг приходит понимание, что ничего хорошего, что вот этот шар живота должен теперь выйти, и просто так не отпустит, а терпеть уже невозможно, боль и отчаяние заполняет весь разум. И обрывки воспоминаний, солнечные склоны с рододендронами, тяжелый рюкзак, считаю шаги, привалы на 15 минут, попить воды, посмеяться, насладиться просторами... Ледяной ветер на Эльбрусе, кислородное голодание, засыпающий от холода рассудок. Я пытаюсь найти в память хоть одну передрягу, которая была бы хуже этой, в которой я сейчас, стою, держась за край родильной кровати, над лужей околоплодных вод, беспомощная, и никакого просвета и выхода. Не было ничего хуже...
А потом все заканчивается... Я лежу и на груди у меня лежит фиолетовый скользкий младенец, таращится и корчит рожи от яркого света... В соседнем родзале женщина еще продолжает мучаться, каждая ее схватка отдается у меня в животе... Как будто я спускаюсь с ночевок, позади пара боевых восхождений, камни и ледники, впереди душ и базовый лагерь, и запахи травы и хвои, а навстречу путник поднимается, потея с тяжелым рюкзаком.... Только в тысячу раз больнее и хуже. Я лежу, даже не сплю, мечтаю о душе и отдыхе, пишу смски Денису и маме....
Теперь я по другому смотрю на мир и на женщин, погрязших в быте и материнстве, теперь я знаю немного больше о пределе человеческих возможностей. Скоро я снова смогу сидеть, а может быть, даже кататься на велосипеде. Но мне никогда не понять, как это могут пережить другие, более слабые девочки, не видавшие ледников, не ходившие траверс Тю-Тю...
Эх, былые времена.
За три дня я сбросила сразу семь с половиной килограммов, кровью, слизью и частями органов оставила в роддоме, забрав на руках только три с половиной, одетые в кукольный костюмчик.
За три дня я побывала в другом мире, изменила свой мир, но как и раньше, сижу теперь (если честно, полулежу), с чашкой чая, наслаждаясь домом и комфортом, пишу здесь отчет...
Должна признать, во мне было много высокомерия. Я думала, что бывала в передрягах, что знаю что-то тяжести, боли и лишениях. На какой-нибудь скользкой от ледяного дождя стене, вися на хлипкой станции, выплевывая легкие на восхождениях, шатаясь в полусне, на вторые сутки Х-Крыма, я размышляла о тяжелой своей судьбе, которая довела меня до таких мужских подвигов. Нет бы сидеть дома, рожать детей, штопать носки, как все нормальные женщины. Как все, рожать детей. Рожать - это было что-то простое, сродни борщу или педикюру. Не то что горы или гонки, или отрицательные ледолазные трассы.
Всю беременность ходишь, высокомерно подняв подбородок, как будто вот нашла свое предназначение, как будто важнее тебя ничего и нету, спишь, ешь, гуляешь, рисуешь свой круглый автопортрет. И мир пропитан чудом, любовью, ожиданием. И кажется, что ничего плохого уже не произойдет...
Пока вдруг не почувствуешь легкую боль внизу живота, ну так, как будто болезненная менструация, как будто стоит выпить но-шпу и прилечь... Но так просто теперь это не пройдет. Боль становится сильнее и чаще, ты не можешь ни сесть ни лечь, ходишь и решаешь, вызвать ли скорую, за какие вещи хвататься, куда себя деть.
Боль становится еще сильнее и чаще, и уже в роддоме, вдруг приходит понимание, что ничего хорошего, что вот этот шар живота должен теперь выйти, и просто так не отпустит, а терпеть уже невозможно, боль и отчаяние заполняет весь разум. И обрывки воспоминаний, солнечные склоны с рододендронами, тяжелый рюкзак, считаю шаги, привалы на 15 минут, попить воды, посмеяться, насладиться просторами... Ледяной ветер на Эльбрусе, кислородное голодание, засыпающий от холода рассудок. Я пытаюсь найти в память хоть одну передрягу, которая была бы хуже этой, в которой я сейчас, стою, держась за край родильной кровати, над лужей околоплодных вод, беспомощная, и никакого просвета и выхода. Не было ничего хуже...
А потом все заканчивается... Я лежу и на груди у меня лежит фиолетовый скользкий младенец, таращится и корчит рожи от яркого света... В соседнем родзале женщина еще продолжает мучаться, каждая ее схватка отдается у меня в животе... Как будто я спускаюсь с ночевок, позади пара боевых восхождений, камни и ледники, впереди душ и базовый лагерь, и запахи травы и хвои, а навстречу путник поднимается, потея с тяжелым рюкзаком.... Только в тысячу раз больнее и хуже. Я лежу, даже не сплю, мечтаю о душе и отдыхе, пишу смски Денису и маме....
Теперь я по другому смотрю на мир и на женщин, погрязших в быте и материнстве, теперь я знаю немного больше о пределе человеческих возможностей. Скоро я снова смогу сидеть, а может быть, даже кататься на велосипеде. Но мне никогда не понять, как это могут пережить другие, более слабые девочки, не видавшие ледников, не ходившие траверс Тю-Тю...