Преподобный Алексий (Кабалюк), Карпаторусский исповедник.
Жизнь и подвиг. (чачть 1)
21 октября 2001 года состоялось событие, значение которого сейчас даже трудно оценить, настолько оно духовно глубоко. На святой земле Карпатской Руси прославлен в лике святых Преподобный Алексий, Карпаторусский Исповедник. Что же здесь дивного? - разочаруются иные: еще один святой, сколько их было - новомучеников и исповедников в 20 веке на нашей многострадальной земле
А дивно то, что в наше время разделения народа и глумления над ним, время безвластия, беззаконияи безбожия прославлен в лике святых человек, в котором великая Благодать Отца Небесного смогла победить ненасытно враждующий мир и победить на последнем маленьком островке земл некогда святой Руси, затопленной в 20 веке кругом морем крови от богоборчества и братоубийства
В самом сердце Европы протянулись над Дунаем дивной дугой горы Карпатские - прародина славянства и колыбель Великой Руси. Отсюда русины переселялись в древности на вольные земли северо-востока (Волынь) и далее на Днепр, Волгу, Сибирь, Дальний Восток, Русскую Америку (Аляску), Северный Кавказ, Среднюю Азию, пока не стали величайшим народом Европы А полузабытая прародина продолжала в эти две тысячи лет жить своей таинственной жизнью, посылая новых и новых сыновей и дочерей вслед за прежними - на Восток. Восток ширился, богател, набирался сил, учреждал Патриаршество, создавал Империю на трех океанах. А карпатская прародина в центре Европы стискивалась все туже и туже - венграми, румынами, поляками, турками, австрийскими немцами - с равнины народ вытеснялся в горы, спасаясь там от навязанного католицизма в форме церковной унии и террора. Каждое новое поколение подымало восстание, вело партизанскую войну опять и опять, пока за многие века кровью русинов не переполнились родные горы и долины, и граница между Австро-Венгрией с танцующей столицей - веселой от славянской крови Веной и Российской Империей, не стала пролегать в 6 верстах от Почаевской Горы - это был не железный, а кровавый занавес.
И вот тогда-то, когда древний самобытнейший народ довели до такой нищеты и унижения, что тысячи, а потом и десятки тысяч крестьян от безысходности выехали в Америку и там узнали о Православии и Царской России - вот тогда-то и началось великое православное возрождение русинского народа, Апостолом которого почитается Преподобный Алексий, Карпаторусский исповедник.
Святой, в миру носивший имя Александр Иванович, родился в селе Ясиня (сейчас Раховский р-н Закарпатской Украины, а тогда - глухое место двуединой Австро-Венгерской Империи). Родители его были благочестивы и совершенно не догадывались, что принадлежат к греко-католическому исповеданию, искренне считая себя православными (так обманывали народ долгие десятилетия, пользуясь нищетой и изолированностью горных сел).
Для русинов-детей были закрыты не только университеты, но даже и школы в том смысле, что там могли учиться только желающие стать «полноценными» мадьярами (венграми), а не «мадьярами, говорящими по-русски» - так официально называли в Австро-Венгрии русинов. Поэтому, за каждое слово, сказанное ребенком в школе на родном языке, полагалось пять ударов тяжелой плеткой. Говорить по-русински считалось неприличным, невежественным, диким. С детства пришлось Александру страдать за родной народ. По окончании церковно-приходской школы он хотел учиться дальше, но родители понимали, что в университете заместо грубой плетки будет литься в душу тонкий яд клеветы на родной народ и Россию. Александру пришлось отказаться от своего стремления, так как Австро-Венгрии не нужны были образованные русины, а нужны были образованные немцы и мадьяры.
Юноша достает книги, много читает, стремясь добраться до правды, узнать больше про Веру в Бога,… а в это время приспела пора служить Австро-Венгрии в рядах ее армии. Там ждали молодого русина новые унижения и издевательства. Жизнь была тяжелой - в гуцульских горах коварный климат и нету хорошей земли, нелегко содержать и скот. Из братьев и сестер двое мальчиков умерло еще в детстве, Александр был старшим ребенком и много работал, а, вернувшись из армии, едва успел застать в живых умирающего отца.
Нужно было выбирать жизненный путь. В это время было уже немало тайных православных среди русинов, и юноша обратился к одному прозорливому старцу из Биксадского монастыря, что впоследствии отошел к Румынии вместе с Русинским Залесьем (по-румынски Трансильвания). Старец решительно сказал, что если Александр желает жить, то должен оставить всякие мысли о женитьбе и думать только о служении Богу. Обрадованный Александр вернулся на Родину и Божьей волею встретил человека, который рассказал ему о православных святынях Киева - Русского Иерусалима, об Истине Святого Православия и подарил книгу святителя Димитрия Ростовского «Духовный алфавит», с которой потом Избранник Божий не разлучался долгие годы. Из России Александр вернулся в 1905 году, привезя много духовных книг и сразу же начал проповедь Православия по монастырям и селам. Он вспоминал потом: «Всюду, где только можно, я со своими сподвижниками проповедовал Святое Православие».
Народ тянулся к истинной Вере своих отцов, и тайное собрание православных в городе Хусте уже включало представителей от 30 сел - именно в этом городе в 1734 году умер последний православный епископ - Досифей Федорович, и отсюда тело его было увезено в Угольский монастырь, насильно закрытый вместе с множеством других православных обителей в 1788 году императором Австрии Францем-Иосифом. Многие монастыри тогда приходилось брать с боем австрийским войскам, и теперь тоже разгоралась борьба нешуточная.
Александр снова едет в Киев, возвращается и опять обходит все Закарпатье, потом едет в Почаев - и опять на родину. В 1908 году едет на Пасху в Иерусалим, поклоняется Богу на святых местах земной жизни Спасителя и промыслительно оказывается на Святой Афонской Горе. Там уже есть православные монахи - русины, и здесь Духовный Совет Свято-Пантелеймонова монастыря 8 июля, в праздник Казанской иконы Божьей Матери торжественно присоединяет к Православию великого исповедника истинной Веры. Архимандрит Михаил вручает святому благословение Святой Горы - горам Карпатским - икону Божьей Матери Акафистную.
История прославления этого образа прообразовала собою историю Карпатской Руси, и недаром икона Божьей Матери носит и второе имя - «Предвозвестительница» (память 10 октября по церковному стилю / 23 октября по гражданскому календарю).
В 13 веке, после 4-го крестового похода, разгромившего вместо мусульманских войск Константинополь - не без вины самого византийского императора, часть рыцарства, вдохновляемая Римом, решила захватить Афон, чтобы подчинить его Папе Римскому.
Афонский старец, живший близ Зографского монастыря, читал акафист Божьей Матери перед иконой и вдруг услышал от нее голос: «Радуйся и ты, старец Божий!.. Не бойся, но иди скорее в монастырь и объяви игумену и братии, что враги Сына Моего и Мои уже близко. Кто слаб в духе терпения, тот пусть скроется, пока пройдет искушение; но желающие страдальческих венцов пусть остаются».
Едва старец вошел в монастырь, как увидел, что икона опередила его. Часть братии скрылась в горах, а 26 иноков, включая настоятеля и Старца, заперлись в башне вместе с Заступницей рода христианского.
На льстивые речи и обещания обогатить в случае подчинения Папе Римскому иноки ответили: «У нас глава Церкви Христос, и мы все скорее умрем, чем дозволим осквернить святость этого места вашим насилием» - и враги, разъярившись, заживо сожгли мучеников, обложив башню хворостом. Под пеплом православные потом обрели нетленную икону Акафистную - Предвозвестительницу, и она, спустя века, отправившись на Карпаты в точном списке в руках Святого Исповедника, предвозвестила русинам, что они примут страдальческие венцы мучеников и исповедников за верность Богу.
Еще со времени свв. Кирилла и Мефодия и их учеников здесь уже торжествовала Православная Вера. Вытесненный в горы народ сохранил ту нравственную чистоту, без которой невозможна верность Богу. Кто хотел более легкой жизни - становился мадьярином, поляком, чтобы сытнее жить на равнине. А те, кто свято хранил веру и имя своего народа - потомки тех зачастую не жалели самой жизни ради чистой Веры в Бога. Александр происходил из самого глухого места Карпат - Гуцульщины, где самые высокие и крутые горы до сих пор заставляют людей просеивать землю от камней на крошечные огороды. Но это был меридиан Афона - в селе Ясиня минута в минуту шло одинаковое со Святой Горой время.
Православие распространялось в народе все сильнее и сильнее, несмотря на репрессии. Особенно быстро это происходило в Мармороше - Мраморной, белой долине Тиссы - русой белокурой реки, как ее любовно называл народ, и где, как считал великий учитель славянства русин Адольф Добрянский, издревле жило племя белых сербов, называвших себя русинами вместе с жившим к Западу племенем Белых Хорватов. Здесь, опираясь на более чем десяток монастырей, помогая движению опришков, народных мстителей, укрывая православных священников, бежавших с Запада, народу удалось сохранить Православие до конца XVIII века, продержавшись полтора века в борьбе с ненавистной ужгородской унией 1646 года и Австрийской Империей. Лишь террор, обман и изоляция могли лишить русинов родной веры, но теперь русины стали узнавать правду, ехали в Америку, где было Православие, и Сербы православные были близко, - поэтому оставалось врагам Православия только одно оружие - террор.
В Хусте - втором по значению городе Мармороша после Марморош-Сигота снова собрался тайный съезд Православных Русинов. Ближайшим селом к городу Хусту было село Иза, где еще в 1903-1904 годах множество крестьян увезли в Марморош -Сигот, где судили за государственную измену, которой считался для русинов переход из греко-католической веры в Веру Православную. Сейчас шел 1909 год. С неимоверным трудом жителям двух сел Изы и Великих Лучек удалось официально перейти в Православие и войти в Сербскую Православную Церковь, но власти не допускали на Закарпатье ни одного священника. Для совершения таинств нужно было ехать многие версты до сербских храмов, но народ был слишком нищ, чтобы большинство могло это сделать. Если еще десять лет назад православное большинство было только в трех селах - Иза, Великие Лучки и Бехерево, то теперь десятки сел стали Православными, и народ решил послать в Россию Александра как самого достойного Русина для принятия Священного сана. Бесконечно тронутый любовью родного народа, чувствуя многие святые благословения и пламенные молитвы за него, Александр отправился в Русское Царство и, по неизреченному промыслу Божьему, ему суждено было стать священником Бога вышняго и монахом в Холмской Руси - в Яблочинском монастыре - на земле, где многие века страдал Православный народ под польским игом - и продолжал страдать, ибо после присоединения к России край остался в административном управлении польской шляхты, презрительно называвшей измученный православный народ «Хлоп (холоп) и поп» - так смешно для польских дворян звучало нищее бесправное крестьянство и такое же нищее и бесправное православное духовенство. Много лет Епископ Холмский Евлогий - печальник Холмской Руси пробивал через Государственную Думу законопроект о выделении края из Польши в новую Российскую губернию, что произошло только в 1914 году. Эта самоотверженная борьба владыки Евлогия еще больше вдохновляла Александра на свою борьбу, и в радости от увиденного наступления Православия в Холмщине, от братского отношения и понимания, от все сильнее разгоравшейся надежды на лучшую долю для своего народа, Святой спешит домой - поделиться Верой, Надеждой и Любовью…, но там его схватывают жандармы, делают обыск, отбирают паспорт и устанавливают постоянную слежку. Исповедник под чужим именем, с поддельным паспортом вынужден покинуть на время своей страдающий народ, чтобы у него был свой священник, не боявшийся смерти.
На Холмской Руси в Свято-Онуфриевском монастыре Александр учится стремительно, понимая, что каждый день, каждый час его народ страдает под игом и молит Бога об утешении таинствами Православной Церкви. В кратчайшие сроки святой постигает Богословие и все необходимое для священника, так что уже 26 марта 1910 года архимандрит Серафим по благословению Архиепископа Холмского Евлогия (Георгиевского) постригает великого русина в малую схиму с наречением имени Алексия в честь Алексия Божьего человека, причем знаменательно, что восприемником (старцем) был иеромонах Сергий (Королев), впоследствии епископ Пражский и Архиепископ Казанский.
Для поставления во священника необходимы были документы, удостоверяющие личность, и в Австро-Венгрии 50 русинов из разных сел поставили свои подписи на протоколе, и получилось по воле Божьей, что Святой, у которого жандармы отобрали документы, имел удостоверение личности для службы Богу не от Австро-Венгерских мучительских властей, а непосредственно от своего многострадального народа. 11 июля состоялось рукоположение в иеродиакона, а 15 августа - в день Успения Божьей Матери Преподобный стал иеромонахом через возложение рук Владыки Евгения. Началась еще более страшная война с духами злобы поднебесной - война, о которой писал Апостол Божий Павел. Преподобный Алексий уже много лет вел эту незримую битву за души людей и видел, какое жуткое наступление на святыни пошло в мире - в России православный народ еле отмолился и отбился от рвущихся к власти безбожников в 1905 году - на колокольнях православные воины устанавливали пулеметы, и даже монахи вооружались, как в Глинской пустыне, одевая казачью форму. Близилась великая война за Православие в Европе, и в этой войне победила Карпатская Русь со святым иеромонахом. Воин Христов едет до Константинопольского Патриарха Иоанна, чтобы поведать правду русинов и обменять российские монашеские бумаги на Афонские, чтобы их не могла конфисковать полиция. Патриарх выслушал слово о великом страдании и терпении православных Руси Карпатской с сердечным пониманием - к этому времени православные греки уже более четырех веков страдали под турецким игом, терпя муки и унижения за Святую Веру. Патриарх благословил святого на путь исповедничества и направил в Сербскую Православную Церковь Австро-Венгрии великого борца за Православие. Преподобный Алексий прибыл на родные дунайские раздолья и горы к Великому посту 1911 года, поспешив к Патриарху Сербскому Лукиану (Богдановичу), который ласково и радостно принял возвышенную душу, зная, на какой великий подвиг решился Преподобный Алексий. Белая Сербия и Сербия Великая были едины в святой борьбе.
Огромная победа была в том, что народ получил священника от Бога. Многие годы Православные были в униатской блокаде и, за исключением зажиточных крестьян, которых было очень мало, ехавших к сербам, не могли долгие годы ни креститься, ни венчаться, ни отпевать, ни причащаться Пречистых Христовых Тайн. Две недели благословенный иеромонах тайно совершал Богослужение в Мукачеве - епархиальном центре, захваченном униатами к концу 17 - началу 18 века. Служил ежедневно, почти круглосуточно. Постоянно сменялись прихожане, а он оставался, чтобы утешить новых и новых. Антиминс и святое миро Святой вывез из царской России, и теперь в полноте церковного общения забывались самые тяжелые муки и испытания русинов. Всюду теперь Преподобный Алексий приносил с собой торжество Православия. Долго на одном месте находиться отец Алексий не мог, не мог он также, и передвигаться явно - было время гонений и в Великие Лучки Святого привезли на подводе, скрыв огромным ворохом соломы. Под праздник Благовещения Божьей Матери он исповедал и причастил более тысячи православных, сотни детей окрестил, десятки пар обвенчал. В Марморош апостол Закарпатья поехал в крестьянском платье вместе с Михаилом Палканинцем - страдальцем за веру и тайно служил у него дома в Хусте. Оттуда ему пришлось поспешно выехать в свое родное село Ясиня на Гуцульщине, чтобы избежать ареста, а затем он тайно, в одежде простого селянина, весь 1911 год от Рождества Христова обходил родное Закарпатье со своей походной церковью, всюду принося великое утешение страждущему Православному народу. Великий Святой духовно окормлял десятки тысяч единоверцев и укреплял их перед еще более лютыми гонениями. В начале 1912 года он опять поехал в село Великие Лучки, близ города Мукачево, и там исповедника удалось выследить Австро-Венгерским властям. После торжественного Богослужения и проповеди, в которой Преподобный утешал и укреплял свой народ, говоря про необходимость молитвы к Богу о даровании сил, чтобы выдержать мучения за Веру; вдруг неожиданно в переполненный людьми дом ворвались мадьярские жандармы. «Не бойся, малое стадо, Христос посреди нас! - воскликнул Преподобный Алексий и обратил взор на изображение распятого Господа, со слезами моля об укреплении перед мучителями. Жандарм угрожающе вопросил: «Что вы здесь делаете?!» Святой спокойно заговорил с ним по-венгерски, чтобы успокоить православных, как будто ничего особенного не происходит, но жандармы выгнали всех, набросились на него и связали, после чего с сотнями мужчин, женщин и детей повели в тюрьму города Мукачево. А вслед за арестованными шла еще более огромная толпа православных, плача, крича и протестуя против беззакония.
Под конвоем исповедника доставили в родное село под домашний арест, но Божий избранник сумел опять тайно пойти по родной земле к страждущему народу, ищущему Правды Божьей. Все православное Закарпатье берегло и скрывало от врагов своего святого. Все ждали, когда к ним придет священник-благовестник, но особенно его ждали в селе Иза - духовной столице Православного Закарпатья. В 1885 году приходской священник села Иза отец Иоанн Раковский, принявший в России Православие, был отравлен волей Австро-Венгерских властей и сподобился здесь мученической кончины за Истинную Веру, приняв Причастие не из рук униатских лжепастырей, а от Самого Христа, принявшего душу Своего верного служителя. Во время борьбы с унией село приютило мучимого и гонимого православного священника о. Михаила (Оросвиговского - с села Росвиги, по фамилии Андрелла). Отец Михаил описал с неизбывной силой правды мучения и притеснения православного человека и показал силу русинского народа и честь духовенства. Лишившись возможности быть с семьей в Мукачеве, отец Михаил до самой кончины в 1710 году отстаивал Веру в твердыне Православия - Мармороше. В 1903-1904 годах Австро-Венгерские власти судили за веру мучимых исповедников Божьего села Изы на процессе, который вошел в историю как 1-й Марморош-Сиготский процесс. Село было под оккупацией и непрерывным террором - если девочек-подростков, желающих стать монахинями, загоняли зимой в ледяную реку и держали часами, раздев, били до утомления плеткой, обливали на 30-ти градусном морозе множеством ведер ледяной воды и водили после этого напоказ по селу, едва позволив опоясаться лохмотьями порванных и растоптанных платьев, то мужчинам ломали палками кости, и поэтому в Изе были люди, отдавшие жизнь за Христа. Семьи теперь жили под домашним арестом, и относительная свобода передвижения вне дома осталась только у детей. Зная эти мучения, Преподобный тем сильнее стремился душой к страждущим братьям и сестрам. Наученный Богом, он смог, пользуясь поддержкой Сербской Церкви, к которой официально смогли присоединиться Православные Изы, получить законное разрешение властей на трехдневное пребывание в Изе и Богослужение. Такое же разрешение удалось получить и для пребывания в селе Великие Лучки, поскольку там тоже Православные сумели официально присоединиться к Сербской Церкви. Соединенным силам сербов и русинов удалось одержать великую победу. Власти были в растерянности - ведь отец Алексий Сербским Патриархом Лукианом (Богдановичем) официально был назначен в помогающие священники отцу Гавриилу (Аврелию) Мачку настоятелю прихода в городе Мишкольц, а к этому приходу были приписаны два героических русинских села. Все было нарочито законно, и Святой приехал в многострадальную Изу, несмотря на ярость начальника жандармов в Хусте, который ничего не смог возразить и выдал требуемое разрешение.
В этот день был Праздник Сретения Господня, и Сам Господь в лице Своего святого служителя посетил Изу. Святая радость переполняла сердца исповедников, большинство которых впервые в жизни увидели православного священника и сподобились таинств святой Православной Церкви. Счастье народа было настолько великим, Богослужения проходили при таком многолюдстве и сплоченности, что начальник жандармов писал в доносе губернатору в Марморош-Сигот: «Нужно перестрелять весь народ в Изе и только тогда можно взять от них священника».
После проповеди Святого народ заплакал, как один человек от выстраданного годами счастья в преддверии новых, еще более страшных испытаний.
Власти опомнились от первоначальной растерянности и больше нигде не дозволили служить исповеднику. Слежка была многократно усилена, и Святой вынужден был в том же 1912 году уехать в Россию, а затем в Америку, чтобы не разлучаться со страждущим своим народом, о котором Преподобный Алексий помнил каждое мгновенье своей подвижнической жизни. В этот год поднялись православные славяне - в считанные недели Сербы и Болгары разбили наголову турецкие полчища, освободив множество единоплеменников, жаждавших свободы целые века среди унижений и насилия. В Австро-Венгрии, населенной преимущественно славянами, испугались и немцы, и мадьяры. Столь стремительное славянское возрождение неизбежно должно было, в конце концов, разрушить и Австрийскую Империю, также построенную на славянской крови. Власти спешно готовят процесс о государственной измене русинов, чтобы показать славянам, что пока что немцы и мадьяры, - главные народы в государстве и всегда готовы поставить на подобающее место сепаратистов-славян. Этот процесс, по мнению Австро-Венгерских властей, навсегда скомпрометирует Россию перед всем миром, когда будет доказана ее подрывная работа среди русинов по присоединению Карпатской Руси к Российской Империи.
1913 год был трагичен для балканских славян - после совместной победоносной войны с турками единоверные и единокровные Сербы и Болгары стали воевать друг с другом, не поделив миром отвоеванную Македонию. Победили Сербы.
В России это был самый сытый год за весь ХХ век - народ стремительно богател. А на русинских Карпатах арестовывали Православных крестьян - сначала почти двести человек из различных сел, потом почти половину пришлось отпустить за недостаточностью улик. В декабре на исходе 1913 года мир узнал, что в Марморош-Сиготе - главном городе Марморошской долины будут судить русинов - за их веру и национальность. Узнав в Америке из газет об этом беззаконии, Преподобный Алексий Карпаторусский немедленно поехал на Родину, чтобы понести вместе со страдальцами их Святой Крест. Австро-Венгерские газеты захлебывались в своей ненависти к нему, считая Святого соблазнителем и возмутителем простого народа - агентом Царской России - главным государственным преступником, скрывающимся за границей от возмездия. В это время вернувшийся Исповедник пришел в ближайший жандармский участок со словами: «Я - Алексей Кабалюк, которого вы ищите», после чего был немедленно арестован и брошен в застенок. Православные сербы, честные мадьяры, сочувствующие гонимым евреи выступили во множестве адвокатами, стремясь предотвратить или хотя бы смягчить вопиющее беззаконие. Сердце христианской Европы, еще не зачерствевшее в дыме мировых войн, было возмущено этим наглым демонстративным злодеянием. Никакие протесты и возмущения не могли поколебать Австро-Венгерские власти, стремящиеся окончательно покончить с русским вопросом. Это, по их мысли, должно было обезглавить общеславянское движение и прервать связь с Россией. Это было идеологической подготовкой грядущей войны.
Судебное разбирательство началось на святой неделе - святках, между Рождеством и Крещением, и мучимые за Веру русины встречали эти дни подвигом исповедничества. Пытки были не только в застенках - грубые и беспощадные, но и в суде - лукавые и уничижающие. Обвиняемые сидели в лохмотьях полуистлевшей одежды - голодные и избитые, да еще при этом переводчик с русинского на мадьярский искажал их слова по-своему усмотрению. Один за другим вызванные для опроса первые трое подсудимых были настолько замучены своими палачами в течение долгих месяцев, что не могли связно говорить и отвечать на вопросы судьи - по его приказу страдальцев отправили в сумасшедший дом. Вызванная после них старая крестьянка на вопрос о переходе в Православие отвечала: «Униатские попы службу сокращают, а православные служат полностью». Так кратко и мудро ответила Мария Сочка из села Билки. Святой Алексий, никогда не сокращавший Божественной службы, несмотря на многолюдство и недостаток времени в гонениях, все заседания тепло и ласково смотрел на каждого из исповедников, молясь об укреплении их душ, о вразумлении их свыше.
Юрий Чопик из села Теребли замечательно ответил на тот же вопрос. Объясняя, почему он вышел из унии, честный исповедник Веры Христовой произнес: «Одно отроча токмо одна мати может породить, а две - одно - нет. Две матери одно отроча родити - таковое чудо еще не видел свет… Мы не можем исполнить и православную, и греко-католическую науку, а мы исповедуем и признаем, что спасительная Вера лишь одна, которой Христос голова. Сию святую Веру мы к себе обняли и мы ее от себя взяти не даем, скорше готовы перенести всякие муки и смертельные разлуки за сию святую Веру».
Подсудимым задавали один и тот же вопрос о вере, и народ говорил, что уния была насильно навязана предкам.
Прокурор обвинял подсудимых в том, что они отвернулись от Венгрии в сторону России. Хваля русинов, что они века сражались бок о бок с мадьярами за свободу (против австрийских германцев и турок), верой и правдой служили Венгрии, прокурор посетовал, что теперь все испортило подстрекательство России. Вот каков был смысл обвинения, против которого дружно восстала разноплеменная защита.
Мадьярин Золтан Ронаи, выступивший от венгерских протестантов-реформатов, прямо заявил, доказал и наглядно продемонстрировал на суде перед всеми, опросив униатское духовенство прилюдно, что оно само указывало жандармам, кого пытать из крестьян по селам, чтобы вернуть в униатство, ибо с переходом русинов в Православие униатные попы-помещики лишались своих доходов и бесплатной рабочей силы. Золтан Ронаи предъявил и документы-записки, инструкции - кого нужно пытать, кого освободить от пыток по болезни и т.д. Так защищали русинов мадьяры благородные. Помогли православным и Австро-Венгерские евреи. Еще в 1906 году с помощью доктора юриспруденции Блока православным крестьянам села Великие Лучки удалось, несмотря на лютое противодействие властей, официально выйти из греко-католичества и присоединиться к Сербской Православной Церкви, а теперь на защиту Православных русинов выступил доктор Клейн. Он заявил, открыто, что суд идет не по гражданским законам Венгрии, а по законам средневековой католической инквизиции - людей судят только за их Веру. Доктор Клейн во всеуслышанье объявил, что именно венгерское государство довело русинов до такой нищеты, что, спасаясь от голодной смерти, десятки тысяч русинов устремились в Америку, где узнали истинное Православие, поняв, что их запутали и обманули на Родине. Именно поэтому они и захотели вернуться к Вере своих предков, а им мешает униатское духовенство.
Наконец выступил православный серб доктор Константин Хаджи от Сербского Патриархата. Твердо и бесстрашно взывая к совести судей, защитник сказал, что возврат в Веру своих предков - не преступление, а неотъемлемое право русинов, и никто не имеет морального права их осудить, да только Православные в Австро-Венгрии, при известных обстоятельствах, ставятся властями вне закона.
Многие защитники и очевидцы говорили о пытках и избиениях, так что судья запретил адвокатам задавать подобные вопросы, а между тем в село Изу правительство направило несколько батальонов немецких солдат - немецких, чтобы у них не возникало ни малейшей жалости к русинам. Террор в столице Православия на Закарпатье принял ужасающие размеры и дикие формы. Многие отморозили себе руки и ноги, потому что скрывались от зверств зимой в лесах и горах. В ближайшем к Изе селе Липча жандармы выбили в одном доме, где жила молодая женщина с детьми все стекла в окнах, чтобы семья замерзла. Часто ворвавшись ночью в дом села Иза, они выгоняли семью на мороз, а сами ложились, пьяные, в грязных сапогах, на чистые кровати.
Против зверств и беззаконного суда состоялись митинги протеста в Вене, столице Австро-Венгрии, и Киеве.
27 января в Вене состоялся 1-й общеславянский митинг протеста. Организовали митинг чехи. Чешский депутат Экслер говорил страшные в своей правде слова, возлагая вину в случившемся на венгерский народ: «Мадьяры считают себя самой рыцарственной нацией в мире, но мы, которые ближе их знаем, смотрим иначе на этих рыцарей. В наших глазах мадьяры являются олицетворением того, что мы сегодня понимаем под узким шовинизмом, сопряженным с деспотическим попранием самых элементарных человеческих прав; они стали воплощением грубого насилия, совершенного над более слабыми народами. Море крови и слез упрочило за мадьярами европейскую «славу». Горька судьба славян, живущих в пределах Венгрии, униженные и оскорбленные стонут они под страшным игом мадьярского деспотизма. Недаром говорят: Венгрия - Голгофа славянства. Угрорусский процесс является только одним из звеньев в долгой веренице гонений и преследований».
http://www.pravoslavie.cz/Kabaljuk.htm
Читайте также: Свято-Вознесенский женский монастырь с.Чумалева