Ярославль. Владимирская, что на убогих домах, церковь
7 апреля 2019
Скудельница - кладбище, где хоронили только в общие могилы вне святой земли (вне кладбища у церкви). Погребали самоубийц, опойц, утопленников, странников, чужеземцев. Также скудельницы устраивали во время мора и голода. Скудель - глина или глиняный горшок; скудельник - гончар, горшечник. Другие названия таких кладбищ: убогие домы, Божии домы, божедомки, жальники, буйвища и гноища.
Скудельницы, или Божии домы, получили свое начало от подражания бывшему около Иерусалима на горе Сионе селу Скудельничу, купленному иудейскими архиереями за тридцать сребряников. Иуда, раскаявшись, возвратил деньги первосвященникам и старейшинам, после чего повесился. Первосвященники, взяв сребреники, сказали, что эти деньги нельзя использовать в храме, потому что это цена крови. Совет же сотворше, купиша ими село скуде́льничо, в погребание странным (Мф. 27:7) . Поэтому место это называется землею крови ( Акелдама). Это поле скудельниче, т.е. глиняное, было истощено горшечными заводами и не годилось ни на какое другое употребление. Потому и назначено иудеями для погребения странным, т.е. иудеям, приходившим в Иерусалим на поклонение из отдаленных стран и, при внезапной смерти, не имевшим себе места для погребения; так как жители Иерусалима на допускали хоронить их на своих кладбищах.
И.М. Снегирев считает, что в России скудельницы были учреждены со введения Христианской веры, как предмет христианского милосердия, в чем удостоверяет наставление Владимира Мономаха своим детям: над мертвеция идете, яко вси мертвенни есмы .
Неизвестно когда и где была устроена первая скудельница. В летописи впервые упоминание о скудельнице есть в Новгородском летописце 1230 года. Скудельницы, как видно из летописей, были во всех многолюдных городах России, но первые были заведены в столицах: Новгороде, Киеве, Владимире и Москве.
Стражи при убогих домах назывались божедомами, богорадными или божатыми. Летописцы сохранили для нас имена божедомов: в Киеве угодник Марк гробокопатель, в Переславле-Залесском Даниил Протасиев, в Новгороде боголюбивый Станило и нищий Жгальцо.
Убогие домы состояли из ямника, опущенного в землю, с сараем сверху; при них бывала часовня или церковь. Раз в году, в Семик, в четверг на седьмой неделе по Пасхе, бывал на убогие домы из ближайшего монастыря или церкви крестный ход, народ приходил с гробами, одеждами и саванами для мертвых. Люди сами рыли ямы, разбирали тела, надевали на них рубахи и саваны, потом клали в гробы и опускали в приготовленные ямы и зарывали. После чего духовенство совершало общую панихиду; затем раздавалась нищим милостыня и съестные припасы: блины, калачи, пироги и пр.
У К.К. Случевского (1837-1904) есть довольно жуткий рассказ «В скудельнице» из времен опричнины:
Далеко не безмолвно было в это утро в селе Скудельничьем; оно действительно кишело пришлым народом. В четверток перед Троицыным днем люди добролюбивые сходились сюда отовсюду рыть могилы для странников и петь панихиды об успокоении душ тех, имя, отчество и вера которых были неизвестны. Они не умели назвать их, этих людей, но думали, что Бог слышит и знает, за кого возносят молитвы. Впрочем, не одни безымянные люди погребались в скудельницах: попаленные молниею, замерзшие, утопшие, разбойники, отравленные, самоубийцы, иноземцы, люди, замученные пыткою и умершие в темницах, в опале, - все, все свозились сюда, в ожидании погребения. Тела доставлялись отовсюду, их складывали или во временно вырытые ямы, или в убогие дома, иногда в подземелья со сводами. Над этими временными помещениями ставились будки для чтений над покойниками и особые люди, божьи люди, божедомы шли на службу к ожидающим погребения. .
Елизавета Петровна в 1753 году запретила скудельницы. Однако, в начале царствования Екатерины II они еще были повсеместно. Однажды Екатерина увидела убогий дом и полюбопытствовала посмотреть. Впечатление было столь неприятным, что она подтвердила повеление Елизаветы Петровны об уничтожении таких заведений. По указу 25 марта 1771 года скудельницы замещались кладбищами вне города, тела умерших сомнительной смертью подвергались экспертизе по правилам судебной медицины сначала в госпиталях, потом в университетах и медицинских академиях. После чего сразу отпевать и хоронить, а не накапливать трупы целый год.
До 1772 года в Ярославле (и других городах) кладбища были устроены у приходских церквей: люди мало верили, что от умерших может быть какой-либо вред, в смысле заражения, живым. Но моровая язва 1771 - 1773 гг. убедила их в противном.
25 мая 1772 г. в Ярославле были отведены следующие кладбища: 1) Владимирское - при Владимирской, что на убогих домах, церкви; 2) Туговское, при Пятницкой, что на Туговой горе, церкви; и 3) Тверицкое - за Волгой.
Но когда в 1778 году город был перестроен Мельгуновым по высочайше конфирмованному плану, то многие горожане поселились около Владимирской церкви и образовали целую улицу, связавшую Владимирское кладбище с городом, что противоречило указам о кладбищах (чтобы кладбище от жилья было по крайней мере на 100 саженей) и что, с 1779 г. заставило искать места для нового городского кладбища.
Комендант Ярославля Кудрявцев 19 июня 1779 г. рапортовал, что «им усмотрено удобное место по Углицкой дороге в левую сторону в 80 саженях, а от Владимирского кладбища 300, окроме же онаго, иного способного, нигде нет» .
Так в 1779 году на Всполье было основано Леонтьевское кладбище, ныне действующее.
На месте Владимирской церкви на убогих домах прежде была деревянная церковь. Нынешняя холодная церковь построена в 1678. Церковь - последний сохранившийся памятник шатровой архитектуры, построенный после запрета патриарха Никона на строительство подобных «неканонических» церквей:
И.М. Снегирев в очерке «О скудельницах, или убогих домах в России», 1826 г., пишет:
В Ярославле еще и теперь (1825 г.) видны ямы убого дома, наполненные костями человеческими, кои размыты дождем и раскопаны при доставании песка из оных ям; это при церкви Владимирские Богоматери, в Рыбинском переулке: отсюда кладбище, по свидетельству старожилов, в первые годы царствования Екатерины II, перенесено к Леонтию Чудотворцу, куда ежегодно 23 мая, в воспоминание прежнего крестного хода на убогие домы, бывает из собора крестное хождение.
Но история ярославской скудельницы на этом не закончилась. В июле 1918 года силами латышей и китайцев было подавлено антибольшевицкое восстание.
Казни проходили по всему городу, поначалу активнее всего на станции Всполье. По этой причине до середины августа 1918 года в вагонах поездов надо было задергивать шторы. Воспоминания очевидца: «И когда через два-три дня мы возвращались через Ярославль, на железной дороге, за целую станцию до Ярославля, в каждый вагон вошло по два красноармейца. Они спустили занавески окон совсем наглухо, приказав вдобавок: Не сметь в окна глядеть. Перед собою гляди!»
Расстреливали везде и хоронили везде у стен церквей: у Власьевской, которой уже нет, у Николы Надеина, Николы Мокрого, у Владимирской церкви на Божедомке и у многих еще.
По воспоминаниям могилы рыли сами офицеры. В 1960-е годы Бредрих (1896 г.р.) вспоминала, что большевицкие патрули ходили по городу и у встречных проверяли руки. Если руки мозолистые, то отпускали, если белые и чистые - расстреливали на месте. После этого подбирали и свозили к Власьевской церкви. Родственники могли забрать для похорон, но потом большевики расстреливали всю семью. Так был убит младший брат и дядя Бредрих.
18 июля был расстрелян настоятель Владимирской церкви Здоровцев Геннадий Николаевич.
Руководил расстрелами председатель тройки латыш Матвей Кадек - Matīss Kadegs- (1897-1950), большой ученый, с 1947 года руководил Латвийской академией наук. В 1919-1921 годах "славный" сын латышского народа убивал на Украине.
Владимир Александрович Мясников писал: « … у подножия холма Леонтьевского кладбища вырыли две гигантские могилы. Канаву длинной 150 метров забросали свозимыми на телегах с городских улиц белыми … Сколько их, никто на знает».
В 1940-е канава увеличилась за счет захоронения блокадников, снятых с поездов.
Скудельница - кладбище, где хоронили только в общие могилы вне святой земли (вне кладбища у церкви). Погребали самоубийц, опойц, утопленников, странников, чужеземцев. Также скудельницы устраивали во время мора и голода. Скудель - глина или глиняный горшок; скудельник - гончар, горшечник. Другие названия таких кладбищ: убогие домы, Божии домы, божедомки, жальники, буйвища и гноища.
Скудельницы, или Божии домы, получили свое начало от подражания бывшему около Иерусалима на горе Сионе селу Скудельничу, купленному иудейскими архиереями за тридцать сребряников. Иуда, раскаявшись, возвратил деньги первосвященникам и старейшинам, после чего повесился. Первосвященники, взяв сребреники, сказали, что эти деньги нельзя использовать в храме, потому что это цена крови. Совет же сотворше, купиша ими село скуде́льничо, в погребание странным (Мф. 27:7) . Поэтому место это называется землею крови ( Акелдама). Это поле скудельниче, т.е. глиняное, было истощено горшечными заводами и не годилось ни на какое другое употребление. Потому и назначено иудеями для погребения странным, т.е. иудеям, приходившим в Иерусалим на поклонение из отдаленных стран и, при внезапной смерти, не имевшим себе места для погребения; так как жители Иерусалима на допускали хоронить их на своих кладбищах.
И.М. Снегирев считает, что в России скудельницы были учреждены со введения Христианской веры, как предмет христианского милосердия, в чем удостоверяет наставление Владимира Мономаха своим детям: над мертвеция идете, яко вси мертвенни есмы .
Неизвестно когда и где была устроена первая скудельница. В летописи впервые упоминание о скудельнице есть в Новгородском летописце 1230 года. Скудельницы, как видно из летописей, были во всех многолюдных городах России, но первые были заведены в столицах: Новгороде, Киеве, Владимире и Москве.
Стражи при убогих домах назывались божедомами, богорадными или божатыми. Летописцы сохранили для нас имена божедомов: в Киеве угодник Марк гробокопатель, в Переславле-Залесском Даниил Протасиев, в Новгороде боголюбивый Станило и нищий Жгальцо.
Убогие домы состояли из ямника, опущенного в землю, с сараем сверху; при них бывала часовня или церковь. Раз в году, в Семик, в четверг на седьмой неделе по Пасхе, бывал на убогие домы из ближайшего монастыря или церкви крестный ход, народ приходил с гробами, одеждами и саванами для мертвых. Люди сами рыли ямы, разбирали тела, надевали на них рубахи и саваны, потом клали в гробы и опускали в приготовленные ямы и зарывали. После чего духовенство совершало общую панихиду; затем раздавалась нищим милостыня и съестные припасы: блины, калачи, пироги и пр.
У К.К. Случевского (1837-1904) есть довольно жуткий рассказ «В скудельнице» из времен опричнины:
Далеко не безмолвно было в это утро в селе Скудельничьем; оно действительно кишело пришлым народом. В четверток перед Троицыным днем люди добролюбивые сходились сюда отовсюду рыть могилы для странников и петь панихиды об успокоении душ тех, имя, отчество и вера которых были неизвестны. Они не умели назвать их, этих людей, но думали, что Бог слышит и знает, за кого возносят молитвы. Впрочем, не одни безымянные люди погребались в скудельницах: попаленные молниею, замерзшие, утопшие, разбойники, отравленные, самоубийцы, иноземцы, люди, замученные пыткою и умершие в темницах, в опале, - все, все свозились сюда, в ожидании погребения. Тела доставлялись отовсюду, их складывали или во временно вырытые ямы, или в убогие дома, иногда в подземелья со сводами. Над этими временными помещениями ставились будки для чтений над покойниками и особые люди, божьи люди, божедомы шли на службу к ожидающим погребения. .
Елизавета Петровна в 1753 году запретила скудельницы. Однако, в начале царствования Екатерины II они еще были повсеместно. Однажды Екатерина увидела убогий дом и полюбопытствовала посмотреть. Впечатление было столь неприятным, что она подтвердила повеление Елизаветы Петровны об уничтожении таких заведений. По указу 25 марта 1771 года скудельницы замещались кладбищами вне города, тела умерших сомнительной смертью подвергались экспертизе по правилам судебной медицины сначала в госпиталях, потом в университетах и медицинских академиях. После чего сразу отпевать и хоронить, а не накапливать трупы целый год.
До 1772 года в Ярославле (и других городах) кладбища были устроены у приходских церквей: люди мало верили, что от умерших может быть какой-либо вред, в смысле заражения, живым. Но моровая язва 1771 - 1773 гг. убедила их в противном.
25 мая 1772 г. в Ярославле были отведены следующие кладбища: 1) Владимирское - при Владимирской, что на убогих домах, церкви; 2) Туговское, при Пятницкой, что на Туговой горе, церкви; и 3) Тверицкое - за Волгой.
Но когда в 1778 году город был перестроен Мельгуновым по высочайше конфирмованному плану, то многие горожане поселились около Владимирской церкви и образовали целую улицу, связавшую Владимирское кладбище с городом, что противоречило указам о кладбищах (чтобы кладбище от жилья было по крайней мере на 100 саженей) и что, с 1779 г. заставило искать места для нового городского кладбища.
Комендант Ярославля Кудрявцев 19 июня 1779 г. рапортовал, что «им усмотрено удобное место по Углицкой дороге в левую сторону в 80 саженях, а от Владимирского кладбища 300, окроме же онаго, иного способного, нигде нет» .
Так в 1779 году на Всполье было основано Леонтьевское кладбище, ныне действующее.
На месте Владимирской церкви на убогих домах прежде была деревянная церковь. Нынешняя холодная церковь построена в 1678. Церковь - последний сохранившийся памятник шатровой архитектуры, построенный после запрета патриарха Никона на строительство подобных «неканонических» церквей:
И.М. Снегирев в очерке «О скудельницах, или убогих домах в России», 1826 г., пишет:
В Ярославле еще и теперь (1825 г.) видны ямы убого дома, наполненные костями человеческими, кои размыты дождем и раскопаны при доставании песка из оных ям; это при церкви Владимирские Богоматери, в Рыбинском переулке: отсюда кладбище, по свидетельству старожилов, в первые годы царствования Екатерины II, перенесено к Леонтию Чудотворцу, куда ежегодно 23 мая, в воспоминание прежнего крестного хода на убогие домы, бывает из собора крестное хождение.
Но история ярославской скудельницы на этом не закончилась. В июле 1918 года силами латышей и китайцев было подавлено антибольшевицкое восстание.
Казни проходили по всему городу, поначалу активнее всего на станции Всполье. По этой причине до середины августа 1918 года в вагонах поездов надо было задергивать шторы. Воспоминания очевидца: «И когда через два-три дня мы возвращались через Ярославль, на железной дороге, за целую станцию до Ярославля, в каждый вагон вошло по два красноармейца. Они спустили занавески окон совсем наглухо, приказав вдобавок: Не сметь в окна глядеть. Перед собою гляди!»
Расстреливали везде и хоронили везде у стен церквей: у Власьевской, которой уже нет, у Николы Надеина, Николы Мокрого, у Владимирской церкви на Божедомке и у многих еще.
По воспоминаниям могилы рыли сами офицеры. В 1960-е годы Бредрих (1896 г.р.) вспоминала, что большевицкие патрули ходили по городу и у встречных проверяли руки. Если руки мозолистые, то отпускали, если белые и чистые - расстреливали на месте. После этого подбирали и свозили к Власьевской церкви. Родственники могли забрать для похорон, но потом большевики расстреливали всю семью. Так был убит младший брат и дядя Бредрих.
18 июля был расстрелян настоятель Владимирской церкви Здоровцев Геннадий Николаевич.
Руководил расстрелами председатель тройки латыш Матвей Кадек - Matīss Kadegs- (1897-1950), большой ученый, с 1947 года руководил Латвийской академией наук. В 1919-1921 годах "славный" сын латышского народа убивал на Украине.
Владимир Александрович Мясников писал: « … у подножия холма Леонтьевского кладбища вырыли две гигантские могилы. Канаву длинной 150 метров забросали свозимыми на телегах с городских улиц белыми … Сколько их, никто на знает».
В 1940-е канава увеличилась за счет захоронения блокадников, снятых с поездов.