...
Каждый год на пороге февраля начинают расти ногти,я удивляюсь, снова и снова они приходят вестниками нового витка мыслей, и раз за разом в этих мыслях, занесенных снегом в бетонных стенах будет
"давай уедем туда, где тепло,пожалуйста!". Но мы не уедем, мы будем мечтать, просчитывать строить планы, рассуждать, коротать вечера, а потом небо посветлеет, изойдет грязно - розовыми пятнами, размокнет и слипнется в клочья снег, каркнут черные птицы и оковы сомнений и сна рухнут, мы выбежим нюхать землю, целовать лягушек, танцевать среди разлива в пойме реки.
Мы дети короткого северного лета, и мы умеем колдовать лучше всех, потому что нам нужно успеть преодолеть себя, вырваться из самого сердца Вальпургиевой ночи и влететь, задыхаясь в июльское полнолуние.
Я знаю как пахнет нагретая сухая трава разгара лета, и как пахнет расцелованная солнцем его кожа на сгибе руки. Влажная длиннолапая жаба, описавшая мою руку в зарослях малины и иван - чая, мятые ягоды, детские босые ноги в горячем песке. Платье сырое от тумана, пропитанное дымом священных костров, шаровая молния в черном бархатном небе над изумрудным шелковым полем. Заколоченные деревянные дома - прогретые моховые сараи снаружи - древние сырые склепы внутри. Холм над болотом в середине ельника, на котором мы танцевали самый древний танец, обнаженная кожа с испариной, земля под ногтями, грибница среди растерзанной почвы. Свечи, искрящиеся в яблоневом саду вторят млечному пути. Там, где все боги с нами,я крадусь по ночи лисьей походкой. Спирали мироздания легко разворачиваются из середины найденных в песке Москвы-реки окаменелых ракушек. Туманные рассветы секретной рощи, пиры, таинства, посвящения.
Искрящиеся вечной жизнью - десять лет без пола и возраста. Каждой весной, стоя в ветровке на краю оврага чуешь этот смертоносный аромат жизни, каждой зимой среди ледяной тюрьмы под ногами в толщах снега пульсируют корни юных первоцветов.
Секрет - прост до отвращения. Дальше нет никакого "счастья", а сейчас - никакой "борьбы". Поезд тела уверенно ведет машинист сознания, динозавры вымерли, еда это вкусно, каждый новый закат - последний, любить кого -то - это все что у нас есть.
"давай уедем туда, где тепло,пожалуйста!". Но мы не уедем, мы будем мечтать, просчитывать строить планы, рассуждать, коротать вечера, а потом небо посветлеет, изойдет грязно - розовыми пятнами, размокнет и слипнется в клочья снег, каркнут черные птицы и оковы сомнений и сна рухнут, мы выбежим нюхать землю, целовать лягушек, танцевать среди разлива в пойме реки.
Мы дети короткого северного лета, и мы умеем колдовать лучше всех, потому что нам нужно успеть преодолеть себя, вырваться из самого сердца Вальпургиевой ночи и влететь, задыхаясь в июльское полнолуние.
Я знаю как пахнет нагретая сухая трава разгара лета, и как пахнет расцелованная солнцем его кожа на сгибе руки. Влажная длиннолапая жаба, описавшая мою руку в зарослях малины и иван - чая, мятые ягоды, детские босые ноги в горячем песке. Платье сырое от тумана, пропитанное дымом священных костров, шаровая молния в черном бархатном небе над изумрудным шелковым полем. Заколоченные деревянные дома - прогретые моховые сараи снаружи - древние сырые склепы внутри. Холм над болотом в середине ельника, на котором мы танцевали самый древний танец, обнаженная кожа с испариной, земля под ногтями, грибница среди растерзанной почвы. Свечи, искрящиеся в яблоневом саду вторят млечному пути. Там, где все боги с нами,я крадусь по ночи лисьей походкой. Спирали мироздания легко разворачиваются из середины найденных в песке Москвы-реки окаменелых ракушек. Туманные рассветы секретной рощи, пиры, таинства, посвящения.
Искрящиеся вечной жизнью - десять лет без пола и возраста. Каждой весной, стоя в ветровке на краю оврага чуешь этот смертоносный аромат жизни, каждой зимой среди ледяной тюрьмы под ногами в толщах снега пульсируют корни юных первоцветов.
Секрет - прост до отвращения. Дальше нет никакого "счастья", а сейчас - никакой "борьбы". Поезд тела уверенно ведет машинист сознания, динозавры вымерли, еда это вкусно, каждый новый закат - последний, любить кого -то - это все что у нас есть.