***
Нет,слушайте, все было не так: вам лгали, продавали ваши понятия о добре и зле,вам внушили недоверие к плоти, стыд за провозвестие хаоса; изобрели слова отвращения к вашей молекулярной любви; вас загипнотизировали небрежением,вогнали в уныние цивилизации и всех ее ростовщических эмоций.
И вот уже нет ни становления, ни революции, ни борьбы, ни Пути: вы уже монарх в собственной шкуре, и вашей неприкосновенной свободе недостаёт лишь любви других монархов: политика грез, назойливая,как синь небес.
Чтобы отряхнуть от себя все иллюзорные права и колебания истории, потребна экономика легендарного каменного века: не священники, а шаманы, не лорды, а барды, не полицейские, а охотники, собиратели палеолитической лени, нежные, как кровь, обнажённые из принципа или раскрашенные как птицы, вознесённые на волну эксплицитного присутствия, без тиканья часов, без вчера, без завтра.
Взгляды агентов хаоса опаляют все и всех, способность свидетельствовать о своем состоянии, о горячечном жаре lux et voluptas*. Я бодрствую лишь в любви и желании на грани ужаса; остальное - лишь зачехлённая рухлядь, повседневная анестезия, дерьмо в мозгах, дорептильная скука тоталитарных режимов, пошлая цензура и бессмысленная боль.
Аватары Хаоса ведут себя как преступники, саботажники, шпионы amour fou*: не герои и не себялюбцы, доверчивые, как дети, с обходительностью варваров, одержимые маниями, безработные, эмоционально неуравновешенные, полуволки, полуангелы, зеркала созерцания, с глазами словно цветы: пираты всех знаков и значений.
-
Последний возможный поступок - тот в котором явленно восприятие как таковое, невидимая золотая нить, связывающая нас: беззаконная пляска в коридорах полицейского участка. Если я поцелую тебя здесь, это примут за террористический акт; так прихватим же пистолеты с собой в постель и разбудим город в полночь, словно пьяные бандиты, отмечающие праздник пальбой, посланием вкуса Хаоса.
Хаким Бей
И вот уже нет ни становления, ни революции, ни борьбы, ни Пути: вы уже монарх в собственной шкуре, и вашей неприкосновенной свободе недостаёт лишь любви других монархов: политика грез, назойливая,как синь небес.
Чтобы отряхнуть от себя все иллюзорные права и колебания истории, потребна экономика легендарного каменного века: не священники, а шаманы, не лорды, а барды, не полицейские, а охотники, собиратели палеолитической лени, нежные, как кровь, обнажённые из принципа или раскрашенные как птицы, вознесённые на волну эксплицитного присутствия, без тиканья часов, без вчера, без завтра.
Взгляды агентов хаоса опаляют все и всех, способность свидетельствовать о своем состоянии, о горячечном жаре lux et voluptas*. Я бодрствую лишь в любви и желании на грани ужаса; остальное - лишь зачехлённая рухлядь, повседневная анестезия, дерьмо в мозгах, дорептильная скука тоталитарных режимов, пошлая цензура и бессмысленная боль.
Аватары Хаоса ведут себя как преступники, саботажники, шпионы amour fou*: не герои и не себялюбцы, доверчивые, как дети, с обходительностью варваров, одержимые маниями, безработные, эмоционально неуравновешенные, полуволки, полуангелы, зеркала созерцания, с глазами словно цветы: пираты всех знаков и значений.
-
Последний возможный поступок - тот в котором явленно восприятие как таковое, невидимая золотая нить, связывающая нас: беззаконная пляска в коридорах полицейского участка. Если я поцелую тебя здесь, это примут за террористический акт; так прихватим же пистолеты с собой в постель и разбудим город в полночь, словно пьяные бандиты, отмечающие праздник пальбой, посланием вкуса Хаоса.
Хаким Бей