"Многогранность. Формы тишины и пустоты" Н.Дуато в Михайловском театре.
Посмотрел трансляцию "Многогранности. Форм тишины и пустоты". Мысли - под катом.
Найти в спектакле Н.Дуато что-то вопиюще немузыкальное или вызывающе модерновое под силу, наверное, только ярым противникам его творчества.
Партитура балета собрана без какой-то определенной концепции, но с уважением к музыкальному материалу - без обрывов и произвольной перемонтировки.
Драматургия и общая режиссура выстроены добротно, но нельзя сказать, что ново. Чередование как бы биографических сцен с выходами в чистый танец уже было у М.Бежара в «Бреле и Барбаре», фигура в камзоле на фоне артистов в униформе - у Дж.Ноймайера в первом акте «Смерти в Венеции».
Выступления самого Дуато плохо вписываются в структуру спектакля; возникает ощущение, что их присочинили потом, не позаботившись о связи с целым.
Сильная сторона хореографии - дуэты солистов. Не побоюсь трюизма и назову их «зримой музыкой», визуальный и звуковой ряды в них на редкость едины.
Из кордебалетных сцен этим могут похвастаться только «оркестр» танцовщиков под управлением Баха в начале и большой ансамбль перед финалом. Конец первого акта без нужды растянут, а мужской и женский ансамбли во втором - слишком насыщены и, если так можно выразиться, «телесны» для строгого звучания органа.
В первое действие балетмейстер вводит несколько игровых номеров. Идея, в общем-то, правильная: зритель получает возможность «переключиться» и отдохнуть от напряженности «серьезных» эпизодов, но впечатление от танцев портят явные переклички с постановками И.Килиана, которому Дуато заметно уступает в ироничности. Самоиронии не хватает здесь и артистам, особенно исполнительницам женского секстета, а также трио «за экраном», переходящего в секстет трех пар.
«Биографическая» часть балета решена невнятно. Образ Баха (не знаю, волей ли автора или исполнителя (М.Шемиунов)) оказался сотканным из пластических клише фильмов про «эпоху париков». Смерть и Женщина (в обеих партиях - Т.Мильцева) двигаются практически одинаково, и обе напоминают куклу из «Казановы» Ф.Феллини. Дуэт с виолончелью смотрелся бы лучше, если бы в руках у Баха не было смычка - движения им по телу танцовщицы вызывают ассоциацию с перерезанием горла, вскрытием вен и расчленением трупа. Финал истории - борьба Смерти и Виолончели за душу умирающего героя - не оригинален, подобные сюжетные ходы не раз использовались на балетной (и не только) сцене.
Новый спектакль Михайловского театра не встает в один ряд с премьерами других зарубежных балетмейстеров в России. Но, учитывая, что в Петербурге существует стабильная прослойка поклонников творчества Дуато, можно предположить, что сценическая жизнь «Многогранности. Форм тишины и пустоты» сложится счастливо.
Да, ввожу в своем журнале два новых тэга - "Михайловский театр" и "Дуато"
Найти в спектакле Н.Дуато что-то вопиюще немузыкальное или вызывающе модерновое под силу, наверное, только ярым противникам его творчества.
Партитура балета собрана без какой-то определенной концепции, но с уважением к музыкальному материалу - без обрывов и произвольной перемонтировки.
Драматургия и общая режиссура выстроены добротно, но нельзя сказать, что ново. Чередование как бы биографических сцен с выходами в чистый танец уже было у М.Бежара в «Бреле и Барбаре», фигура в камзоле на фоне артистов в униформе - у Дж.Ноймайера в первом акте «Смерти в Венеции».
Выступления самого Дуато плохо вписываются в структуру спектакля; возникает ощущение, что их присочинили потом, не позаботившись о связи с целым.
Сильная сторона хореографии - дуэты солистов. Не побоюсь трюизма и назову их «зримой музыкой», визуальный и звуковой ряды в них на редкость едины.
Из кордебалетных сцен этим могут похвастаться только «оркестр» танцовщиков под управлением Баха в начале и большой ансамбль перед финалом. Конец первого акта без нужды растянут, а мужской и женский ансамбли во втором - слишком насыщены и, если так можно выразиться, «телесны» для строгого звучания органа.
В первое действие балетмейстер вводит несколько игровых номеров. Идея, в общем-то, правильная: зритель получает возможность «переключиться» и отдохнуть от напряженности «серьезных» эпизодов, но впечатление от танцев портят явные переклички с постановками И.Килиана, которому Дуато заметно уступает в ироничности. Самоиронии не хватает здесь и артистам, особенно исполнительницам женского секстета, а также трио «за экраном», переходящего в секстет трех пар.
«Биографическая» часть балета решена невнятно. Образ Баха (не знаю, волей ли автора или исполнителя (М.Шемиунов)) оказался сотканным из пластических клише фильмов про «эпоху париков». Смерть и Женщина (в обеих партиях - Т.Мильцева) двигаются практически одинаково, и обе напоминают куклу из «Казановы» Ф.Феллини. Дуэт с виолончелью смотрелся бы лучше, если бы в руках у Баха не было смычка - движения им по телу танцовщицы вызывают ассоциацию с перерезанием горла, вскрытием вен и расчленением трупа. Финал истории - борьба Смерти и Виолончели за душу умирающего героя - не оригинален, подобные сюжетные ходы не раз использовались на балетной (и не только) сцене.
Новый спектакль Михайловского театра не встает в один ряд с премьерами других зарубежных балетмейстеров в России. Но, учитывая, что в Петербурге существует стабильная прослойка поклонников творчества Дуато, можно предположить, что сценическая жизнь «Многогранности. Форм тишины и пустоты» сложится счастливо.
Да, ввожу в своем журнале два новых тэга - "Михайловский театр" и "Дуато"