Новая "Спящая красавица" Михайловского театра (хореография Н.Дуато).
Если завел новые тэги - нужно их регулярно выгуливать пополнять.
Так что еще один пост про Михайловский и Дуато, на сей раз об его СК (сразу говорю, буду ругаться, поклоники могут не читать).
«Я, например, убежден, что нет и не будет никогда постановки «Жизели» лучшей,
чем та, которой мы располагаем с давних пор; нет и не будет лучшей постановки «лебединой» картины из балета Чайковского. Тем не менее, я готов позволить молодому постановщику попробовать сделать свой, новый вариант этих спектаклей. Спектаклей, а не отдельных номеров. Новый - это значит построенный на принципиально отличных от прежних. Когда берут хореографический образ девушки-птицы, гениально придуманный Львом Ивановым, и начинают видоизменять отдельные па, усложнять позы и т. п., как сделал Горский, - это не означает предложить новое решение. … прочесть заново означает предложить новое идейное истолкование, больше прежнего отвечающее замыслу. У нас же часто пишут: «новая режиссерская и хореографическая редакция», когда на самом деле речь идет всего лишь о частичном переиначивании того, что было сделано раньше».
Ф.В.Лопухов
На афише этой «Спящей красавицы» нет отметок о «новой режиссерской и хореографической редакции». Она значится самостоятельной постановкой Н.Дуато, хотя хореография получена как раз путем видоизменений отдельных па и усложнений поз из классической версии М.Петипа.
Зачем театру потребовалось заменять предшествующую редакцию Н.Боярчикова - пусть не во всем текстуально, но зато во всем стилистически верную оригиналу - загадка. Впрочем, как и то, каким образом на петербургскую сцену попал без упоминания имен Петипа, К.М.Сергеева и Лопухова текст, не то что опирающийся, но подчас просто цитирующий их. В «Спящей красавице» Р.Нуреева или, например, в английских редакциях изменений не меньше, все же они идут под маркой работы «after Petipa».
Вдаваться в подробный анализ хореографической партитуры не имеет смысла. Есть отдельные удачные моменты (скажем, вариация Авроры в «Нереидах»), но большая часть номеров выглядит просто курьезно. Дамы из свиты королевской четы и охотницы, одетые в исторические костюмы, размахивают ногами. Кавалеры поднимают их за талии и носят по всей сцене. Феи пролога уверенно заимствуют узнаваемые комбинации из канонических вариаций друг друга, а Карабос предстает ни кем иным, как мужчиной, надевшим женское платье и наложившим макияж. Пейзанский вальс упрощен в рисунке до предела и лишен динамики. Танцы героев сказок Перро в дивертисменте смотрятся пародией на самих себя. Три центральных гран па пролога и двух первых актов разрушены из-за купирования отдельных составных частей (адажио и коды в Па де сисе, вариаций в Па д’аксьоне Авроры и четырех женихов, коды в «Нереидах»). Свадебное па де де, сохраненное целиком (включая мужскую вариацию Сергеева), уснащено множеством деталей, без которых вполне могло бы обойтись.
Анализировать исполнение тоже бессмысленно. Ничего нового в плане образов Дуато не предложил (не считая «транссексуальной» Карабос), артисты просто повторили свои работы из классических постановок. А о том, какая С.Захарова Аврора, какой Л.Сарафанов Дезире и т. д., думаю, все и так имеют представление.
В осадок выпадает вопрос: кому театр хотел угодить новой «Спящей», для кого ее делали? Любителям классики балет должен казаться издевательством и пародией. Любители модерна и контемпорари едва ли найдут в нем что-то интересное. Пожалуй, он может прийтись по вкусу тем далеким от искусства зрителям, кому важно наличие известного названия на афише и пачек, пуант и диадем - на сцене. Но неужели для обслуживания их запросов недостаточно коммерческих трупп?
За сим закрываю тему Миха, наверное, до осени, и ухожу в творческий отпуск на неделю.
В следующее воскресение, возможно, будет репортаж с очень необычного для этого ЖЖ мероприятия.
Так что еще один пост про Михайловский и Дуато, на сей раз об его СК (сразу говорю, буду ругаться, поклоники могут не читать).
«Я, например, убежден, что нет и не будет никогда постановки «Жизели» лучшей,
чем та, которой мы располагаем с давних пор; нет и не будет лучшей постановки «лебединой» картины из балета Чайковского. Тем не менее, я готов позволить молодому постановщику попробовать сделать свой, новый вариант этих спектаклей. Спектаклей, а не отдельных номеров. Новый - это значит построенный на принципиально отличных от прежних. Когда берут хореографический образ девушки-птицы, гениально придуманный Львом Ивановым, и начинают видоизменять отдельные па, усложнять позы и т. п., как сделал Горский, - это не означает предложить новое решение. … прочесть заново означает предложить новое идейное истолкование, больше прежнего отвечающее замыслу. У нас же часто пишут: «новая режиссерская и хореографическая редакция», когда на самом деле речь идет всего лишь о частичном переиначивании того, что было сделано раньше».
Ф.В.Лопухов
На афише этой «Спящей красавицы» нет отметок о «новой режиссерской и хореографической редакции». Она значится самостоятельной постановкой Н.Дуато, хотя хореография получена как раз путем видоизменений отдельных па и усложнений поз из классической версии М.Петипа.
Зачем театру потребовалось заменять предшествующую редакцию Н.Боярчикова - пусть не во всем текстуально, но зато во всем стилистически верную оригиналу - загадка. Впрочем, как и то, каким образом на петербургскую сцену попал без упоминания имен Петипа, К.М.Сергеева и Лопухова текст, не то что опирающийся, но подчас просто цитирующий их. В «Спящей красавице» Р.Нуреева или, например, в английских редакциях изменений не меньше, все же они идут под маркой работы «after Petipa».
Вдаваться в подробный анализ хореографической партитуры не имеет смысла. Есть отдельные удачные моменты (скажем, вариация Авроры в «Нереидах»), но большая часть номеров выглядит просто курьезно. Дамы из свиты королевской четы и охотницы, одетые в исторические костюмы, размахивают ногами. Кавалеры поднимают их за талии и носят по всей сцене. Феи пролога уверенно заимствуют узнаваемые комбинации из канонических вариаций друг друга, а Карабос предстает ни кем иным, как мужчиной, надевшим женское платье и наложившим макияж. Пейзанский вальс упрощен в рисунке до предела и лишен динамики. Танцы героев сказок Перро в дивертисменте смотрятся пародией на самих себя. Три центральных гран па пролога и двух первых актов разрушены из-за купирования отдельных составных частей (адажио и коды в Па де сисе, вариаций в Па д’аксьоне Авроры и четырех женихов, коды в «Нереидах»). Свадебное па де де, сохраненное целиком (включая мужскую вариацию Сергеева), уснащено множеством деталей, без которых вполне могло бы обойтись.
Анализировать исполнение тоже бессмысленно. Ничего нового в плане образов Дуато не предложил (не считая «транссексуальной» Карабос), артисты просто повторили свои работы из классических постановок. А о том, какая С.Захарова Аврора, какой Л.Сарафанов Дезире и т. д., думаю, все и так имеют представление.
В осадок выпадает вопрос: кому театр хотел угодить новой «Спящей», для кого ее делали? Любителям классики балет должен казаться издевательством и пародией. Любители модерна и контемпорари едва ли найдут в нем что-то интересное. Пожалуй, он может прийтись по вкусу тем далеким от искусства зрителям, кому важно наличие известного названия на афише и пачек, пуант и диадем - на сцене. Но неужели для обслуживания их запросов недостаточно коммерческих трупп?
За сим закрываю тему Миха, наверное, до осени, и ухожу в творческий отпуск на неделю.
В следующее воскресение, возможно, будет репортаж с очень необычного для этого ЖЖ мероприятия.