Оклик из небытия (продолжение 4)
ОКЛИК ИЗ НЕБЫТИЯ (продолжение 4)
До недавних пор Петрович и сам любил писать исключительно чернилами из эдаких приземистых гранённых пузырьков (по ещё советским гостам промышленность хоть и меньше, но всё ещё выпускала чернила чёрного, синего, фиолетового, зелёного и красного цветов), выкачивая из них писчебумажное горючее двумя типами авторучек - с открытым пером и закрытым и двумя типами оного всасывания - пипеточным и поршневым…
Оказалось, владикавказский родственник и тёзка покойного Серёги Гаглоева нашёл в его бумагах (бережно сохранив, мать, когда продала дом в родном Лохове, вывезла их на родину покойного мужа), он нашёл в них, помимо прочих, письма Ивана Петровича и решил ему написать, чтобы спросить - не знает ли тот подругу его покойного двоюродного брата, которая была свидетелем его трагической кончины. Этот осетинский брат хотел уточнить подробности этой загадочной смерти.
Петрович подругу не знал, хотя и встречал её случайно пару раз вместе с Серёгой и даже успел сохранить для вечности, щёлкнув их однажды при встрече на свою «Смену-8м», когда приехал на каникулы из Тамбова, где учился на техника ВВС, и вышел прошвырнуться по городу детства со своим старым фотиком, дабы запечатлеть на плёнку, что изменилось в родном Лохове, а что осталось по-старому…
Серёга, конечно, представил ему свою спутницу, но Иван Петрович имени её не запомнил… На фотке она была в короткой юбочке, непритязательной джинсовой курточке (тогда такие были ещё в новинку) с изящно и выразительно сложенными вместе на поясе ручками (чисто женская поза)…
Петрович потом лишь из рассказов баранковских одноклассников узнал, что Серёга погиб кромешной августовской ночью, возвращаясь с подругой своей со свадьбы своих друзей от ж/д вокзала в Лохове в сторону Баранково, шли они вроде бы прямо по железке, по шпалам и, видимо, были так сильно пьяны, что не заметили приближающегося сзади поезда, то есть подруга-то как раз и заметила, услышала и успела отбежать, а Серёга, выходит, не успел. Так она вроде бы рассказывала. Этому её свидетельству можно было либо верить, либо нет: других свидетелей ведь не было.
Но - важная деталь: она была редкая красавица. Петровича её красота, помнится, поначалу буквально ошеломила (он о подобных спутницах и мечтать не мог): видимо, именно поэтому, из-за этой её диковинной, нездешней (непровинциальной) красоты некоторые друзья и родственники Серёги относились и к ней, и к её уверениям (показаниям) с некоторым (вполне понятным в данной ситуации) недоверием.
Если бы Наталья Гончарова не была первой красавицей России, если бы она была домовитой дурнушкой и не вращалась в самом что ни на есть центре тогдашнего светского общества, а сидела бы себе смирно за пяльцами и романами Жорж Санд, Пушкин, «наше всё», не имел бы поводов для ревности и своей последней роковой дуэли, и мы, его потомки, не относились бы к ней, женившейся «не истоптавши башмаков» на некоем Ланском, столь ревностно, а то и с явной неприязнью…
#кукискондачка