Начало
Если неохота читать на английском и учить его вместе со мной - сразу под кат!
The sea in high again today, with a thrilling flush of wind. In the midst of winter you can feel the inventions of spring. А sky of hot nude pearl until midday, crickets in the sheltered places, and now the wind unpacking the great planes, ransacking the great planes...
I have escaped to this island with a few books and the child - Melissa's child. I do not know why I use the word "escape". The villagers say jokingly that only a sick man would choose such a remote place to rebuild. Well, then, if you like put it that way...
At night when the wind roars and the child sleeps quietly in its wooden cot by the echoing chimney-piece I light a lamp and walk about, thinking of my friends - of Justine and Nessim, of Melissa and Balthazar. I return link by link along the iron chains of memory to the city which we inhabited so briefly together: the city which used us as its flora - precipitated in us conflicts which were hers and which we mistook for our own: beloved Alexandria I have had to come so far away from it in order to understand it all! Living on this bare promontory, snatched every night from darkness by Arcturus, far from the lime-laden dust of those summer afternoons, I see at last that none of us is properly to be judged for what happened in the past. It is the city which should be judged though we, its children, must pay the price.
Море опять понялось сегодня, взволнованное порывами ветра. Посреди зимы вы можете ощущать эти причуды весны. Небо - горячая обнаженная жемчужина до полудня, цикады в укромных местах, а сейчас еще и ветер раскрывающий величавые платаны, рыскающий в величавых платанах... (и теперь ветер, вскрывающий огромные пространства, рыскающий в необъятных пространствах...)
Я сбежал на этот остров с несколькими книгами и ребенком, ребенком Мелиссы. Я не знаю, почему использовал слово "сбежал". Крестьяне шутя говорят, что только разочарованный в жизни человек может выбрать такое уединенное место для восстановления. Ну, что ж, я приехал сюда исцелить себя, если вас устроит такое объяснение...
Ночью, когда ветер шумит и малыш спит тихо в своей деревянной кроватке, убаюканный эхом в трубе, я зажигаю лампу и прогуливаюсь, думая о моих друзьях - о Жюстин и Нессиме, о Мелиссе и Бальтазаре. Я восстанавливаю звено за звеном всю железную цепочку памяти о городе, в котором мы обитали настолько близко вместе: город, который использовал нас как флору - ввергая нас в конфликты, которые были его конфликтами и которые мы ошибочно принимали за свои: возлюбленная Александрия, я должен был уехать так далеко от нее для того, чтобы в конце концов понять все это! Живя на этом голом мысу, выхватываемом каждую ночь из тьмы Артурусом, так далеко от известково-нагруженных, пыльных летних полудней, я вижу в прошлом, что никто из нас, собственного говоря, не был подсуден за то, что тогда же в прошлом и свершилось, подсуден только город, но несмотря на это мы, его дети, должны заплатить эту цену.
Мысли по ходу:
Арктурус - главная звезда созвездия Волопаса. Золотисто-желтая звезда Северного полушария.Arcturos переводится, как "сторож медведя". Египтяне называли эту звезду Смат ("Властелин") и Бау ("Грядущий").
Здесь Дарли называет себя "sick man", а уже в следущем абзаце пишет, что те, кто пережил винный пресс Александрии, вышли "the sick men, the solitaries, the prophets". Дарли, переживший любовь, разочарования, предательство, уехал на этот остров, залечивать те раны, которые нанесла ему Александрия.
Интересно, что это за греческий остров, приютивший Дарли. Сначала я думала, что это Родос, Даррелл ведь провел много времени после войны на Родосе, но остров Дарли крошечный - там редко останавливается какой-нибудь катер.
The sea in high again today, with a thrilling flush of wind. In the midst of winter you can feel the inventions of spring. А sky of hot nude pearl until midday, crickets in the sheltered places, and now the wind unpacking the great planes, ransacking the great planes...
I have escaped to this island with a few books and the child - Melissa's child. I do not know why I use the word "escape". The villagers say jokingly that only a sick man would choose such a remote place to rebuild. Well, then, if you like put it that way...
At night when the wind roars and the child sleeps quietly in its wooden cot by the echoing chimney-piece I light a lamp and walk about, thinking of my friends - of Justine and Nessim, of Melissa and Balthazar. I return link by link along the iron chains of memory to the city which we inhabited so briefly together: the city which used us as its flora - precipitated in us conflicts which were hers and which we mistook for our own: beloved Alexandria I have had to come so far away from it in order to understand it all! Living on this bare promontory, snatched every night from darkness by Arcturus, far from the lime-laden dust of those summer afternoons, I see at last that none of us is properly to be judged for what happened in the past. It is the city which should be judged though we, its children, must pay the price.
Море опять понялось сегодня, взволнованное порывами ветра. Посреди зимы вы можете ощущать эти причуды весны. Небо - горячая обнаженная жемчужина до полудня, цикады в укромных местах, а сейчас еще и ветер раскрывающий величавые платаны, рыскающий в величавых платанах... (и теперь ветер, вскрывающий огромные пространства, рыскающий в необъятных пространствах...)
Я сбежал на этот остров с несколькими книгами и ребенком, ребенком Мелиссы. Я не знаю, почему использовал слово "сбежал". Крестьяне шутя говорят, что только разочарованный в жизни человек может выбрать такое уединенное место для восстановления. Ну, что ж, я приехал сюда исцелить себя, если вас устроит такое объяснение...
Ночью, когда ветер шумит и малыш спит тихо в своей деревянной кроватке, убаюканный эхом в трубе, я зажигаю лампу и прогуливаюсь, думая о моих друзьях - о Жюстин и Нессиме, о Мелиссе и Бальтазаре. Я восстанавливаю звено за звеном всю железную цепочку памяти о городе, в котором мы обитали настолько близко вместе: город, который использовал нас как флору - ввергая нас в конфликты, которые были его конфликтами и которые мы ошибочно принимали за свои: возлюбленная Александрия, я должен был уехать так далеко от нее для того, чтобы в конце концов понять все это! Живя на этом голом мысу, выхватываемом каждую ночь из тьмы Артурусом, так далеко от известково-нагруженных, пыльных летних полудней, я вижу в прошлом, что никто из нас, собственного говоря, не был подсуден за то, что тогда же в прошлом и свершилось, подсуден только город, но несмотря на это мы, его дети, должны заплатить эту цену.
Мысли по ходу:
Арктурус - главная звезда созвездия Волопаса. Золотисто-желтая звезда Северного полушария.Arcturos переводится, как "сторож медведя". Египтяне называли эту звезду Смат ("Властелин") и Бау ("Грядущий").
Здесь Дарли называет себя "sick man", а уже в следущем абзаце пишет, что те, кто пережил винный пресс Александрии, вышли "the sick men, the solitaries, the prophets". Дарли, переживший любовь, разочарования, предательство, уехал на этот остров, залечивать те раны, которые нанесла ему Александрия.
Интересно, что это за греческий остров, приютивший Дарли. Сначала я думала, что это Родос, Даррелл ведь провел много времени после войны на Родосе, но остров Дарли крошечный - там редко останавливается какой-нибудь катер.