Информация, компьютер и смысл
Продолжение обсуждения, начатого в теме http://alexander-konev.livejournal.com/58988.html
В беседе с http://olgaw.livejournal.com/ был затронут вопрос о том, что происходит с информацией, либо же со смыслами, на примере романа Льва Толстого «Война и мир». «Информация» моей собеседницей понимается как нематериальная несущая, имеющая некоторое бытие вне зависимости от понимающего субъекта. С моей же точки зрения все нематериальные процессы происходят в субъекте, а «информация» представляет собой лишь понятые субъектом смыслы. Понятие информации полезно для технического использования, поскольку позволяет говорить только об объективной стороне проблемы, но с философской точки зрения никакой информации вне процесса понимания не сущетсвует, и техническая информация тоже опирается на того, кто хочет передать некие идеи, и на того, кто и получает, то есть это мост между субъектами, и говорить о бессубъектности можно только для упрощения диксурса, но не в строго философском смысле.
Понимаемые смыслы могут быть структурой материальной реальности, или говоря аристотелевским языком, «формой», организующей и актуализирующей материю.
Но рассмотрим предложенный случай «Войны и мира». Если никто не читает роман, то не исчезает ли его смысл? Первая часть ответа носила религиозный характер: не исчезает, потому что как минимум один Сознающий всегда остаётся, то есть Бог. Он в любом случае является сознанием, фундирующим смыслы.
Более интересна для этой темы философская и герменевтическая часть ответа. Вопрос со стороны http://olgaw.livejournal.com/ прозвучал такой:
// То есть согласно Вашему пониманию информации, произведение Толстого не существует, его отдельные части иногда появляются в виде смыслов, и то исковерканных, если читает полуграмотный мальчик, а в промежутках между чтениями его нет. О чем я и пишу //
Думаю, что есть существенная разница в оценке ситуации. Да, смыслы, которые подразумевал автор, неизбежно «исковерканы», причём даже если читает не полуграмотный мальчик, а профессор-филолог. То, что при взаимодействии текста и читателя возникают каждый раз новые смыслы, специалисты по герменевтике говорят уже с середины 20-го века. Но это не случайный процесс возникновения произвольных смыслов «неведомо откуда», потому что всё-таки всегда остаётся некое остаточное содержание исходных смыслов, которые переносит текст, хотя оно может быть весьма ослабленным. Но если читатель интересуется тем, какие смыслы вкладывал автор, то он может изучить другие произведения Льва Толстого, его письма, воспоминания других людей о писателе, культуру и язык той эпохи. Это существенно снизит искажение, вносимое разностью контекстов.
В принципе, ту же более или менее работу выполняют экзегеты, исследующие библейские тексты. Конечно, не следует думать, что само по себе обнаружение исходных смыслов текста обеспечивает нас догматическими и мистическими смыслами, необходимыми для жизни верующего. Это можно было бы понимать так, если бы присутствие Бога в истории происходило через разовые периодические «письма», а не включало бы также осмысление священных текстов и накопленного общиной опыта. Понимание сложной динамики этого процесса помогает нам избежать как слепого и нерассуждающего фундаментализма, так и порождаемого фундаментализмом разочарования, которое может постигнуть того, кто воспринимает Библию как некий «надиктованный» Богом текст, для которого человек послужил лишь «секретарём», а не был подлинным соавтором Бога.
Кроме контекста автора, на понимание смысла влияет контекст читателя. Оставляя в стороне вопрос о «слиянии горизонтов» по Гадамеру, хотелось бы отметить, что этот контекст читателя - наиболее ясное возражение против понимания нематериальной «информации» как безличной и «объективной». Если понимание разных людей различается, это говорит о том, что смыслы конструируются сознанием субъекта, задающего вопросы и опирающегося на то, что ему уже известно. Но они конструируются не произвольно, поскольку опрашивают реальность, представляющую собой либо сообщение, передаваемое другим субъектом, то есть имеющие базу не в чистой субъективности, а в интер-субъективности, либо материальную реальность, актуализированную в определённой структуре, или «форме», по терминологии Аристотеля. Эта форма не имеет своего существования, она лишь является структурой материи, но тем не менее может быть воспринята и понята субъектом, если он владеет методикой познания. И это понимание можно назвать «информацией» о реальности, или «смыслом», или «структурой» - в любом случае всем этим понимание будет только в связи с понимающим сознанием.
Также прозвучал вопрос о том, каким же образом тогда компьютер, не имеющий сознания, обрабатывает информацию. Ответ всё тот же: информацией эта обработка процессов является только в связи с понимающим сознанием. Компьютер не работает с нематериальными сущностями, он реагирует на сигналы, представляющие собой физические процессы передачи электрических сигналов. Дискретность этих сигналов не свидетельствует о том, что они имеют вне сознания какой-то смысл, она лишь способ для человека организовать определённые события в управляющих схемах компьютера. Всё, что мы называем информацией, записанной в программах, является «информацией» только для нас, сознающих субъектов, а «для компьютера» речь идёт о чисто физических процессах размыкания и замыкания полупроводниковых контактов в зависимости от полученного электрического сигнала, закрывающего или открывающего, о заряженных определённым образом участках поверхности жёстких дисков, с которыхмагнитные головки принимают записанный сигнал и передают его дальше по чётко определённой схеме, где «идеальное содержание» всегда опирается на материальный субстрат событий внутри компьютера. Человека-пользователя интересует не материальный субстрат, а идеальное содержание, но не надо думать, что эта информация каким-то образом взаимодействует с компьютером. Со схемами последнего взаимодействуют только физические события, определённые последовательностью других внешних по отношению к компьютеру материальных же событий. Это с чисто материальной точки зрения немногим отличается от падения камней со склона горы: осмысление этого явления требует субъекта, а задание последовательности событий - работы программиста.
В беседе с http://olgaw.livejournal.com/ был затронут вопрос о том, что происходит с информацией, либо же со смыслами, на примере романа Льва Толстого «Война и мир». «Информация» моей собеседницей понимается как нематериальная несущая, имеющая некоторое бытие вне зависимости от понимающего субъекта. С моей же точки зрения все нематериальные процессы происходят в субъекте, а «информация» представляет собой лишь понятые субъектом смыслы. Понятие информации полезно для технического использования, поскольку позволяет говорить только об объективной стороне проблемы, но с философской точки зрения никакой информации вне процесса понимания не сущетсвует, и техническая информация тоже опирается на того, кто хочет передать некие идеи, и на того, кто и получает, то есть это мост между субъектами, и говорить о бессубъектности можно только для упрощения диксурса, но не в строго философском смысле.
Понимаемые смыслы могут быть структурой материальной реальности, или говоря аристотелевским языком, «формой», организующей и актуализирующей материю.
Но рассмотрим предложенный случай «Войны и мира». Если никто не читает роман, то не исчезает ли его смысл? Первая часть ответа носила религиозный характер: не исчезает, потому что как минимум один Сознающий всегда остаётся, то есть Бог. Он в любом случае является сознанием, фундирующим смыслы.
Более интересна для этой темы философская и герменевтическая часть ответа. Вопрос со стороны http://olgaw.livejournal.com/ прозвучал такой:
// То есть согласно Вашему пониманию информации, произведение Толстого не существует, его отдельные части иногда появляются в виде смыслов, и то исковерканных, если читает полуграмотный мальчик, а в промежутках между чтениями его нет. О чем я и пишу //
Думаю, что есть существенная разница в оценке ситуации. Да, смыслы, которые подразумевал автор, неизбежно «исковерканы», причём даже если читает не полуграмотный мальчик, а профессор-филолог. То, что при взаимодействии текста и читателя возникают каждый раз новые смыслы, специалисты по герменевтике говорят уже с середины 20-го века. Но это не случайный процесс возникновения произвольных смыслов «неведомо откуда», потому что всё-таки всегда остаётся некое остаточное содержание исходных смыслов, которые переносит текст, хотя оно может быть весьма ослабленным. Но если читатель интересуется тем, какие смыслы вкладывал автор, то он может изучить другие произведения Льва Толстого, его письма, воспоминания других людей о писателе, культуру и язык той эпохи. Это существенно снизит искажение, вносимое разностью контекстов.
В принципе, ту же более или менее работу выполняют экзегеты, исследующие библейские тексты. Конечно, не следует думать, что само по себе обнаружение исходных смыслов текста обеспечивает нас догматическими и мистическими смыслами, необходимыми для жизни верующего. Это можно было бы понимать так, если бы присутствие Бога в истории происходило через разовые периодические «письма», а не включало бы также осмысление священных текстов и накопленного общиной опыта. Понимание сложной динамики этого процесса помогает нам избежать как слепого и нерассуждающего фундаментализма, так и порождаемого фундаментализмом разочарования, которое может постигнуть того, кто воспринимает Библию как некий «надиктованный» Богом текст, для которого человек послужил лишь «секретарём», а не был подлинным соавтором Бога.
Кроме контекста автора, на понимание смысла влияет контекст читателя. Оставляя в стороне вопрос о «слиянии горизонтов» по Гадамеру, хотелось бы отметить, что этот контекст читателя - наиболее ясное возражение против понимания нематериальной «информации» как безличной и «объективной». Если понимание разных людей различается, это говорит о том, что смыслы конструируются сознанием субъекта, задающего вопросы и опирающегося на то, что ему уже известно. Но они конструируются не произвольно, поскольку опрашивают реальность, представляющую собой либо сообщение, передаваемое другим субъектом, то есть имеющие базу не в чистой субъективности, а в интер-субъективности, либо материальную реальность, актуализированную в определённой структуре, или «форме», по терминологии Аристотеля. Эта форма не имеет своего существования, она лишь является структурой материи, но тем не менее может быть воспринята и понята субъектом, если он владеет методикой познания. И это понимание можно назвать «информацией» о реальности, или «смыслом», или «структурой» - в любом случае всем этим понимание будет только в связи с понимающим сознанием.
Также прозвучал вопрос о том, каким же образом тогда компьютер, не имеющий сознания, обрабатывает информацию. Ответ всё тот же: информацией эта обработка процессов является только в связи с понимающим сознанием. Компьютер не работает с нематериальными сущностями, он реагирует на сигналы, представляющие собой физические процессы передачи электрических сигналов. Дискретность этих сигналов не свидетельствует о том, что они имеют вне сознания какой-то смысл, она лишь способ для человека организовать определённые события в управляющих схемах компьютера. Всё, что мы называем информацией, записанной в программах, является «информацией» только для нас, сознающих субъектов, а «для компьютера» речь идёт о чисто физических процессах размыкания и замыкания полупроводниковых контактов в зависимости от полученного электрического сигнала, закрывающего или открывающего, о заряженных определённым образом участках поверхности жёстких дисков, с которыхмагнитные головки принимают записанный сигнал и передают его дальше по чётко определённой схеме, где «идеальное содержание» всегда опирается на материальный субстрат событий внутри компьютера. Человека-пользователя интересует не материальный субстрат, а идеальное содержание, но не надо думать, что эта информация каким-то образом взаимодействует с компьютером. Со схемами последнего взаимодействуют только физические события, определённые последовательностью других внешних по отношению к компьютеру материальных же событий. Это с чисто материальной точки зрения немногим отличается от падения камней со склона горы: осмысление этого явления требует субъекта, а задание последовательности событий - работы программиста.