Модель Откровения как опыта и её отношение к другим религиям
Теологи третьей модели считают, что личный опыт Откровения Бога лежит в основе всех религий, и различие между религиями состоит не в том, что они отражают разные откровения, а в том, что они говорят об откровении, используя различные символические системы (например, такие идеи мы находим у Пауля Тиллиха). Качественно откровение одно и то же, но могут быть различия в том, насколько ясно разные религии выражают откровение. Так, Фридрих фон Хюгель считал, что наиболее глубоко опыт Бога выражен во Христе[1]. Также и многие другие теологи этого направления придерживались сходной позиции, подчёркивая, что основанием любой религии является откровение, которое в принципе может быть выражено в разных формах. Некоторые теологи стремились описать суть других религий с помощью понятия универсального Логоса (с помощью этой аргументации они развивали идеи ряда Отцов Церкви о Христе как всеобщем Логосе). Тиллих в своих поздних трудах писал, что есть три основных канала божественного Откровения: западные религии, восточные религии и современные секулярные системы полурелигиозного характера. Эти три ветви могут при помощи диалога извлечь для себя пользу, очищая и улучшая какие-то свои элементы, а также достигая взаимообогащения. С его точки зрения, в глубине каждой религии можно найти пункт, где религия начинает осознавать относительность собственной значимости и приходит к достижению духовной свободы и осознанию подлинного значения человеческого существования[2].
Наиболее известным выразителем идеи о том, что символы, которыми выражается абсолютное откровение, сами по себе относительны, стал Джон Хик. Он утверждает, что поскольку Бог является Богом всего мира, то надо предположить, что вообще вся религиозная жизнь человечества отражает универсальность связи человека с Богом[3]. Все основные религии базируются на одном и том же опыте Абсолюта, но выражают этот опыт различно в зависимости от различия культурных и исторических условий. Возможно, считает Хик, что все религии истинны, хотя и используют несовершенные средства выражения базового опыта. Мы, согласно ему, не можем, скорее всего, создать единую религию, которая включила бы в себя все остальные, но новая культурная ситуация в мире, создавшаяся в результате усиления коммуникаций, может поспособствовать взаимному сближению разных религий[4].
Характерной чертой данной теологической модели является чёткое разделение между откровением и символом. Откровение божественно и едино, а символы имеют человеческое происхождение. А поскольку, согласно этим авторам, Иисус Христос является символом христианской религии, то для других религий он не имеет значения. Жёсткое разделение откровения и символа проблематично само по себе, но также надо отметить и другое: а именно, что данная модель вовсе не способствует межрелигиозному диалогу, как это можно было бы сначала подумать. Прежде всего, устранение символа из откровения приводит к резкому обеднению самого содержания откровения. Даже сам библейский теизм окажется лишь символическим средством выражения откровения, не имеющим особого значения для приверженцев восточных религий. Теоцентризм, который Хик хотел бы видеть как объединяющий фактор, не больше подходит для предлагаемой им модели диалога, чем христоцентризм. И в результате «наименьший общий знаменатель» окажется, скорее всего, слишком редуцированным, чтобы быть интересным для приверженцев разных религий.
[1] См. von Hügel F., Essays and Addresses on the Philosophy of Religion, New York: E.P. Dutton, 1926, с. 39
[2] Tillich P., Christianity and the Encounter of the World Religions, New York: Columbia, 1963, с. 97
[3] Hick J., God and the Universe of Faiths, London: Macmillan, 1973, с. 101
[4] Hick J., God and the Universe of Faiths, London: Macmillan, 1973, с. 106