День памяти прп. Паисия Величковского (21 декабря 1722 - 15 (26) ноября 1794)
Оригинал взят у kir_a_m в День памяти прп. Паисия Величковского (21 декабря 1722 - 15 (26) ноября 1794)
Прп. Паисий всегда привлекал меня своей тягой к святоотеческой мудрости и беспримерными трудами в переводческой области. Когда-то даже написал небольшой текст, постаравшись собрать довольно отрывочные сведения о его весьма активной деятельности.
Представления преп. Паисия Величковского об аскетических и мистических сочинениях и их переводе.
Тяжкий труд руководства монахами Паисий Величковский возложил на свои плечи еще молодым, будучи на Афоне, не имея ни необходимого аскетического опыта, ни качеств духовного отца. Как известно, что в первых шагах монашеской жизни он не сумел найти подходящего духовного руководителя. Отсюда вполне естественно, что он считал себя совершенно непригодным для того чтобы принять ответственность пастырской заботы о других монахах. Будучи в конце концов принужден своими первыми афонскими сподвижниками взять на себя духовное руководство над ними, Паисий хотел восполнить недостаток аскетического опыта у себя самого и своих учеников посредством изучения сочинений древних подвижников и мистических писателей, из которых он полагал научиться началам православной духовной жизни и приобрести правильные познания об аскетизме. Таким образом, первоначально чисто практические причины привели Паисия к систематическому изучению аскетических и мистических сочинений, которое в конечном счете вылилось в создание целой школы филологической обработки и перевода этих духовных сокровищ, которые в большой степени обогатили славянскую и румынскую церковную литературу XVIII и XIX веков. Поэтому мы считаем необходимым исследовать подробнее, что думал Паисий о святоотеческой аскетической и мистической словесности так как его представления о ней были основой и принципом всей его деятельности в Молдавии.
Из своих занятий трудами отцов Церкви он к тому времени уже знал, что принимая на себя столь тяжкий труд, он должен был действовать не по собственному суждению и логике, но по духу Святого Писания и учению великих подвижнических отцов и учителей, просвещенных Святым Духом. Поэтому Паисий первым делом погрузился в систематические занятия святоотеческими сочинениями, «якоже божественнiи отцы учителю вселенстии, такожде учителю и наставницы монашескаго жития просветившиеся от благодати Пресвятого Духа, учат». Несмотря на то, что Паисий был во главе остальных монахов своей братии, он не дерзал мыслить и себя в качестве их духовного путеводителя. Сильно опасаясь по личной своей неопытности ввести и самого себя и своих сподвижников в заблуждение, он предпочел поставить на место духовного наставника братии учение отцов Церкви. Таким образом, по его собственным словам, он положил «аки основание непоколебимое во истинное и непрелестное и незаблудное от истннаго пути Божiя наставлеше, Святое Писание, постановления и каноны Вселенских Соборов и учение отцов Церкви. Нужно заметить, что Паисий всяческий настаивал на том, чтобы духовная жизнь вверенной ему братии держалась строго в рамках догматического учения Церкви, несомненно, имея в виду, что монашеский мистицизм легко может привести к догматическим извращениям.
Положив в основу духовной жизни своей братии сочинения отцов, Паисий начал все более систематически заниматься ими, горячо призывая и своих, учеников делать то же. Однако по прошествии времени он уверился, что святоотеческие сочинения, имевшиеся в славянском переводе, не покрывают, как он считал ранее, всей византийской аскетической и мистической литературы, а в силу того, что на Афоне Паисий выучил греческий язык, он был уже в состоянии перейти к систематическому учету пробелов славянской церковной литературы в том, что касалось переводов с греческого. Не довольствуясь использованием только тех святоотеческих сочинений, которые имелись в славянском переводе, Паисий желал, чтобы его братия изучала всю совокупность сохранявшихся в греческом оригинале византийских аскетических и мистических произведений.
Занятия Паисия аскетическими и мистическими сочинениями не осталась тайной для святогорских монахов. Изучая труды отцов Церкви, он проповедовал их учение и заботился о том, чтобы с помощью духа святоотеческого учения дать новое дыхание духовной жизни своей братии. Вскоре обнаружилось противодействие Паисию со стороны ученого молдавского монаха Афанасия, который подвизался вместе со своими спутниками в Капсокаливийском ските. Афанасий, извещенный о занятиях Паисия, счел своим долгом отправить ему пространное послание, в котором он пытался вернуть его на путь, по его мнению, истинный. Это послание, к сожалению, не сохранилось, но о его содержании мы знаем из ответа Паисия Афанасию. Афанасий обвинял Паисия в том, что тот упраздняет монашеский устав, неверно толкует труды Григория Синаита, легковерно читает греческие рукописи, не одобряет отлучение еретиков, покаянию и "слеза о грехах предпочитает философию, и наконец, в том, что он заменяет церковный устав умной молитвой. Разногласия Паисия с молдавским монахом Афанасием полностью раскрывают воззрения первого на всецелое знание аскетической и мистической литературы. У Афанасия Паисий находил лишь частичное знание этой литературы и рассматривал это в качестве основной причины того, что молдавский подвижник не понимал взглядов его самого и его школы. Эту точку зрения Паисий ясно выразил в своем ответе Афанасию: «Не говори, отче, что довольно одной или двух книг для душевного наставления, ибо пчела не собирает мед с одного или двух цветков, но со всех. Так и читающий книги святых отцов, от одного научается вере и правому мнению, от другого безмолвию и молитве, от иного же повиновению. смирению и терпению... одним же словом, из многих книг святых отцов научается человек ангельской жизни». Итак, Паисий считает всецелое знание святоотеческой литературы непременной предпосылкой постижения православной духовной жизни в ее полноте. Согласно ему, каждый из отцов Церкви, взятый отдельно, есть учитель и толкователь только части всей православной духовной жизни, в то время как правильное и безошибочное понимание и истолкование ее нужно приобретать через всецелое знание святоотеческой литературы.
Представления Паисия о всецелом знании святоотеческой литературы неизбежно поставили его перед проблемой розыска тех сочинений отцов, которых не было в славянском переводе. В свои юношеские годы в Киеве и Валахии он даже не подозревал, что кроме имевшихся в славянском переводе святоотеческих трудов есть еще и множество других, никогда не переводившихся. Об их существовании он узнал на Афоне, когда он начал посещать библиотеки монастырей и скитов и исследовать хранившиеся там святоотеческие сочинения. Но тут он уже не только убедился в том. что часть этих сочинений никогда не переводилась на славянский язык. но и уверился, что существующие переводы при сравнении их с греческим оригиналом оказываются во многом ошибочными. Особое впечатление произвел на Паисия тот факт. что святоотеческие сочинения, в отличии от литургических текстов, никогда не подвергались исправлению и филологической обработке в славянском мире Паисий не был в неведении относительно предпринимавшихся в прошлом в славянском мире усилий по исправлению церковных книг. Однако сознание того, что сочинения отцов Церкви остались вне поля зрения этих усилий, подсказало ему мысль о том, чтобы самому вместе со своими учениками взяться за это громадное дело. Помимо этого, Паисий находил, что переводы святоотеческих сочинений, сделанные в XIV веке на среднеболгарский и славяно-сербский языки стали трудны для понимания, и хотел приступить к новым переводам на церковнославянский язык, бывший в употреблении в ту эпоху. Но более всего другого на этот труд толкала его свойственная ему самому и его ученикам жажда изучения «потаенных сокровищ", как он обычно называл святоотеческие сочинения. Таким образом, не стремление к филологической работе создало переводческую школу Величковского. но желание всецело познать греческую святоотеческую литературу и распространить ее среди монахов-славян той эпохи. Эта работа сделала Паисия и его учеников опытными переводчиками с развитыми филологическими критериями и отвела им особое место в истории православной славянской церковной литературы.
Паисий с самого начала определил, что переводимые в его школе аскетические и мистические произведения не предназначались для широкого читателя, потому что учили об опыте, чуждом мирской жизни и несовместимом с ней. На публикацию со временем аскетических и мистических сочинений Паисий смотрел с большой осторожностью. Его, разумеется, радовало то, что эти сочинения, изданные типографическим способом, были бы спасены от забвения и гибели, однако в то же время он не скрывал своих опасений, что изучение этих произведений мирянами может иметь непосредственным следствием возникновение среди них заблуждений и отклонений от правого пути духовности. Изучение мистических и аскетических сочинений отцов в сознании Паисия было тесно связано с упражнениями в умной молитве с обращением к внутреннему человеку и с совершенствованием человека через очищение от страстей. Но условия Прохождения через эти ступени сохранялись только в монашеской жизни, тогда как живущие в мире были их совершенно лишены. Таким образом, переводческая деятельность школы Паисия имела в виду прежде всего просвещение румынского и славянского монашества с помощью святоотеческой аскетической и мистической литературы.
Почтение и любовь, которые Паисий и его ученики питали к сочинениям отцов Церкви, имели следствием и сугубое почтение к тексту этих сочинений. Паисий не довольствовался перепиской или переводом текста, но - большая редкость в восточных землях в ту эпоху - брался за сравнение рукописей и сколь возможно наилучшее восстановление текста. Эта кропотливая работа дотоле почти незнакомая монахам востока, опиралась на твердое убеждение Паисия что текст, предоставляемый для чтения другим монахам вне монастыря, или тем более в монастырскую библиотеку, должен быть хорошо подготовлен филологически. С помощью этой филологической работы можно было бы восстановить правильный текст святоотеческих сочинений, а следовательно и сохранить реальный образ их учения, которое из-за ошибок, на протяжении веков вкравшихся через переводчиков и переписчиков, было во многом искажено. Точное восстановление святоотеческого текста Паисий рассматривал как обязательную задачу, а поспешность при переводе или исправлении, напротив, считал преступлением заповеди, доходя даже до отождествления его с нарушением иноческого обета, за которое придется давать ответ перед судилищем Божиим. Когда его друг старец Феодосий просил его послать рукописи славянских переводов святоотеческих сочинений, Паисий категорически отказался, объяснив ему, что поскольку обработка переводов путем сравнения с греческим оригиналом не была полностью закончена, посылать переводы было невозможно. Итак. дружески попросил извинения за отказ.
Систематическая работа Паисия и его учеников над переводами аскетических и мистических сочинений отцов Церкви началась после их поселения в Молдавии. В течение всего периода их пребывания на Святой Горе они в основном занимались собиранием этих сочинений и как бы первым их прочтением с оценкой требуемой филологической обработки. Конечно, переводы готовились и на Святой Горе, но они появлялись вне рамок систематической работы, потому позже были переработаны заново. Широкомасштабная обработка текстов и далеко идущее исправление древних славянских переводов производились в Молдавии, где уже окончательно сформировалась так называемая аскетико-филологическая школа Паисия. Вначале в Драгомирне. а впоследствии в монастырях Секу и Нямц Паисий всецело посвятил себя любимой работе, всегда опираясь на содействие множества умелых и хорошо подготовленных учеников румын и славян. По тому, что мы знаем из источников об этой работе Паисия, создается впечатление, как будто бы он стремился скорее довести дело до конца, опасаясь, что смерть не даст ему довершить дело. Таким образом, понуждая себя самого он одновременно понуждал и своих учеников, чтобы они непрерывно трудились над переводом святоотеческих сочинений с греческого на славянский и румынский.
Из послания Паисия старцу Феодосию мы черпаем довольно много информации, относящиеся к началу его филологической работы и к методике, которая впоследствии в ней применялась. Когда в первые годы своего подвижничества на Афоне Паисий читал аскетические и мистические труды отцов в славянском переводе, он с удивлением убеждался, что во многих местах текст был крайне неясен и почти невразумителен. Это очень его беспокоило, потому что он не мог следить за мыслью автора и понимать его учение в целом. Так он принял решение сравнивать славянские рукописи, считая, что таким способом он мог бы восстановить первоначальный текст. Работая таким методом, он восстановил текст сочинений Исихия Пресвитера, Фнлофея Синаита, Феодора Эдесского и Исаака Сирина, сверив по четыре рукописи для каждого. Однако когда он прочел восстановленный им текст славянского перевода, его охватило полнейшее разочарование. Отбор чтений для тех мест. которые ему казались неясным, вместо того, чтобы прояснить их делал их еще больше темными. После такой многолетней и чрезвычайно кропотливой работы Паисий пришел к выводу, что славянские переводы святоотеческих текстов не могут быть исправлены путем сверки только славянских рукописей по двум основным причинам: во первых, недостаточная подготовка и неопытность древних переводчиков и во вторых, неопытность и неумелость переписчиков рукописей. Эти заключения вынудили Паисия искать новый метод работы собственно, единственно возможный, то есть работу на основе оригинальных греческих текстов.
Итак, уяснив, что продолжение работы на основе только древних славянских переводов было бы чистой тратой времени, он начал уже со знанием дела искать аскетические и мистические сочинения в греческом оригинале.
В своих усилиях по исправлению славянских текстов по греческим прототипам Паисий встретил многие трудности, которые чуть было не привели к оставлению начатого дела. Этот исключительно совестливый и скромный подвижник приступал к работе с большим страхом, всегда опасаясь ошибок, которые могли бы возникнуть из-за его неопытности. Паисии считал себе несведущим в правописании, и потому негодным для столь ответственной работы, но он имел собственный личный аскетический и мистический опыт, что давало ему возможность постигать святоотеческую мысль во всей ее глубине, поскольку терминология, используемая мистическими отцами, понятна по преимуществу тем, кто и сам причастен к таким же мистическим переживаниям.
Осознание недостаток привело Паисия к систематизации переводческой деятельности его школы. Сначала он поручил своим ученикам сделать копии словаря Варина, а затем послал монахов своего монастыря в Бухарестскую школу, чтобы они в совершенстве изучили греческий язык. Сам он не довольствовался теми знаниями греческого, которое имел, но прилагал усилия к их совершенствованию. Однако пока еще не были полностью созданы предпосылки к широкой подготовке славянских переводов, Паисий не оставался без дела. Он начал свою работу по проверке переводов, которые он сделал на Святой Горе, на основе переводов с греческого на румынский тех же самых текстов, выполненных иеромонахом Макарием и преподавателем Илларионом греком. Исправленные таким образом переводы он в последствии проверил еще раз путем сверки с греческим оригиналом. Часто возникала необходимость двух- и трехкратного пересмотра всего переведенного текста. В некоторых переводах он достиг полного успеха, но в других встретились такие затруднения, что он оставил некоторые тексты на половину готовыми в надежде, что кто-нибудь другой в будущем возьмется за их окончательную доработку. Паисий проверял каждый перевод, выполненный в его монастыре, всегда оставляя на полях рукописи свои замечания или предпочтительные чтения. Обычно он предпочитал дословный перевод, потому что полагал, что таким образом уменьшается опасность возникновения смысловых ошибок и искажения первоначального смысла текста.
Паисий на самом деле встретил серьезные проблемы в ходе своей переводческой работы. Во многом они проистекали и из того, что он оставался верен своему принципу, что перевод должен быть почти дословным. Но переводческие трудности возникали и по другой причине - во многих случаях Паисий имел перед собой греческий текст переводимого святоотеческого труда более чем в одной рукописи, с серьезными различиями между ними. Иногда ему приходилось работать, основываясь на одном печатном тексте и одном рукописном, отличающихся друг от друга во многих местах. В таких случаях работа переводчика становилась еще сложнее, если бывший под рукой древний славянский перевод оказывался ближе к печатному изданию, чем в рукописи. Тогда ему приходилось уточнять датировку той рукописи, которая была у него, и той, с которой было сделано издание, а также выстраивать рукописи по семьям. Так нередко Паисий оказывался вынужден, прежде чем выступать к переводу восстанавливать текст оригинала, а иногда и древних славянских переводов. Как бы там ни было, и независимо от того, во всех ли случаях труд Паисия и его учеников приводил к полному успеху, особой оценки заслуживает применявшийся в этой аскетико-филологнческой школе строгий метод филологической критики, который привел к более полному представлению в славянских переводах духовных сокровищ греческой аскетической и мистической литературы.
Школа Паисия не только спасала из могилы забвения святоотеческие сочинения, но и немедленно находила им достойное применение, предоставляя их в непосредственное пользование иноков. Ни на мгновение не отклоняясь от своего убеждения, что аскетические и мистические труды отцов Церкви суть исключительное достояние монахов, Паисий прилагал все усилия к тому, чтобы они сразу поступали в непосредственное пользование, сначала монахов тех монастырей, которые входили в его собственную духовную паству а затем и других монастырских центров в Румынии и России. Он верил, что через широкомасштабное изучение этих переводов монашество могло бы обновиться. Непосредственное соприкосновение с источниками, естественно, при условии, что имелся духовный наставник, который бы подобающим образом посвятил монахов в эти сочинения, имело бы следствием возрождение духа отцов Церкви. Как уже говорилось, переводы святоотеческих сочинений на румынский и славянский, выполненные школой Паисия, предоставлялись для общего чтения в монастырях Драгомирна, Секу и Нямц. Каждое произведение, переведенное на славянский или румынский, переписывалось в трех экземплярах, из которых один оставался в библиотеке монастыря, второй обращался между монахами для изучения, а третий находился в трапезной для чтения с амвона. А когда было возможно переписывался и четвертый экземпляр, который отсылался в библиотеку зависимого от Нямц монастыря Секу. Паисий, видя пользу, происходившую от чтения святоотеческих сочинений, еще более одобрялся к своему переводческому и филологическому делу. В нем зародилась идея общего возрождения славянского монашества путем распространения переводов святоотеческих сочинений, и он с энтузиазмом выражал свои взгляды по этому поводу «...прежде всего монахам подобает научение отеческих трудов. О если бы все иноки, наипаче же из них истинные подвижники по внутреннему человеку, не только из нашего православного отечества, но и из всех славяноязычных народов, сербов, болгар и прочих, удостоились пользы от чтения их!» Паисий видел далеко и работал уже не только для настоящего, но и для будущего. Горизонты, открывавшиеся перед ним в этой работе, были источником постоянного воодушевления, которое давало ему все новые силы.
Представления Паисия о ценности сочинений греческих отцов и о необходимости их перевода послужили причиной возрождения византийского мистицизма и аскетической литературы в Молдавии и России. Это возрождение было всецело результатом деятельности сильной духовной личности Величковского и кропотливой работы его самого и его учеников. Впервые в лоне монашества появилась аскетико-филологнческая школа, которая имела высокое суждение 6 текстах и подвергала их филологической критике. Но самое замечательное состоит в том, что эту филологическую обработку текста Паисий и его ученики рассматривали как христианский долг, этим придавая ей чисто духовный характер.
Прп. Паисий всегда привлекал меня своей тягой к святоотеческой мудрости и беспримерными трудами в переводческой области. Когда-то даже написал небольшой текст, постаравшись собрать довольно отрывочные сведения о его весьма активной деятельности.
Представления преп. Паисия Величковского об аскетических и мистических сочинениях и их переводе.
Тяжкий труд руководства монахами Паисий Величковский возложил на свои плечи еще молодым, будучи на Афоне, не имея ни необходимого аскетического опыта, ни качеств духовного отца. Как известно, что в первых шагах монашеской жизни он не сумел найти подходящего духовного руководителя. Отсюда вполне естественно, что он считал себя совершенно непригодным для того чтобы принять ответственность пастырской заботы о других монахах. Будучи в конце концов принужден своими первыми афонскими сподвижниками взять на себя духовное руководство над ними, Паисий хотел восполнить недостаток аскетического опыта у себя самого и своих учеников посредством изучения сочинений древних подвижников и мистических писателей, из которых он полагал научиться началам православной духовной жизни и приобрести правильные познания об аскетизме. Таким образом, первоначально чисто практические причины привели Паисия к систематическому изучению аскетических и мистических сочинений, которое в конечном счете вылилось в создание целой школы филологической обработки и перевода этих духовных сокровищ, которые в большой степени обогатили славянскую и румынскую церковную литературу XVIII и XIX веков. Поэтому мы считаем необходимым исследовать подробнее, что думал Паисий о святоотеческой аскетической и мистической словесности так как его представления о ней были основой и принципом всей его деятельности в Молдавии.
Из своих занятий трудами отцов Церкви он к тому времени уже знал, что принимая на себя столь тяжкий труд, он должен был действовать не по собственному суждению и логике, но по духу Святого Писания и учению великих подвижнических отцов и учителей, просвещенных Святым Духом. Поэтому Паисий первым делом погрузился в систематические занятия святоотеческими сочинениями, «якоже божественнiи отцы учителю вселенстии, такожде учителю и наставницы монашескаго жития просветившиеся от благодати Пресвятого Духа, учат». Несмотря на то, что Паисий был во главе остальных монахов своей братии, он не дерзал мыслить и себя в качестве их духовного путеводителя. Сильно опасаясь по личной своей неопытности ввести и самого себя и своих сподвижников в заблуждение, он предпочел поставить на место духовного наставника братии учение отцов Церкви. Таким образом, по его собственным словам, он положил «аки основание непоколебимое во истинное и непрелестное и незаблудное от истннаго пути Божiя наставлеше, Святое Писание, постановления и каноны Вселенских Соборов и учение отцов Церкви. Нужно заметить, что Паисий всяческий настаивал на том, чтобы духовная жизнь вверенной ему братии держалась строго в рамках догматического учения Церкви, несомненно, имея в виду, что монашеский мистицизм легко может привести к догматическим извращениям.
Положив в основу духовной жизни своей братии сочинения отцов, Паисий начал все более систематически заниматься ими, горячо призывая и своих, учеников делать то же. Однако по прошествии времени он уверился, что святоотеческие сочинения, имевшиеся в славянском переводе, не покрывают, как он считал ранее, всей византийской аскетической и мистической литературы, а в силу того, что на Афоне Паисий выучил греческий язык, он был уже в состоянии перейти к систематическому учету пробелов славянской церковной литературы в том, что касалось переводов с греческого. Не довольствуясь использованием только тех святоотеческих сочинений, которые имелись в славянском переводе, Паисий желал, чтобы его братия изучала всю совокупность сохранявшихся в греческом оригинале византийских аскетических и мистических произведений.
Занятия Паисия аскетическими и мистическими сочинениями не осталась тайной для святогорских монахов. Изучая труды отцов Церкви, он проповедовал их учение и заботился о том, чтобы с помощью духа святоотеческого учения дать новое дыхание духовной жизни своей братии. Вскоре обнаружилось противодействие Паисию со стороны ученого молдавского монаха Афанасия, который подвизался вместе со своими спутниками в Капсокаливийском ските. Афанасий, извещенный о занятиях Паисия, счел своим долгом отправить ему пространное послание, в котором он пытался вернуть его на путь, по его мнению, истинный. Это послание, к сожалению, не сохранилось, но о его содержании мы знаем из ответа Паисия Афанасию. Афанасий обвинял Паисия в том, что тот упраздняет монашеский устав, неверно толкует труды Григория Синаита, легковерно читает греческие рукописи, не одобряет отлучение еретиков, покаянию и "слеза о грехах предпочитает философию, и наконец, в том, что он заменяет церковный устав умной молитвой. Разногласия Паисия с молдавским монахом Афанасием полностью раскрывают воззрения первого на всецелое знание аскетической и мистической литературы. У Афанасия Паисий находил лишь частичное знание этой литературы и рассматривал это в качестве основной причины того, что молдавский подвижник не понимал взглядов его самого и его школы. Эту точку зрения Паисий ясно выразил в своем ответе Афанасию: «Не говори, отче, что довольно одной или двух книг для душевного наставления, ибо пчела не собирает мед с одного или двух цветков, но со всех. Так и читающий книги святых отцов, от одного научается вере и правому мнению, от другого безмолвию и молитве, от иного же повиновению. смирению и терпению... одним же словом, из многих книг святых отцов научается человек ангельской жизни». Итак, Паисий считает всецелое знание святоотеческой литературы непременной предпосылкой постижения православной духовной жизни в ее полноте. Согласно ему, каждый из отцов Церкви, взятый отдельно, есть учитель и толкователь только части всей православной духовной жизни, в то время как правильное и безошибочное понимание и истолкование ее нужно приобретать через всецелое знание святоотеческой литературы.
Представления Паисия о всецелом знании святоотеческой литературы неизбежно поставили его перед проблемой розыска тех сочинений отцов, которых не было в славянском переводе. В свои юношеские годы в Киеве и Валахии он даже не подозревал, что кроме имевшихся в славянском переводе святоотеческих трудов есть еще и множество других, никогда не переводившихся. Об их существовании он узнал на Афоне, когда он начал посещать библиотеки монастырей и скитов и исследовать хранившиеся там святоотеческие сочинения. Но тут он уже не только убедился в том. что часть этих сочинений никогда не переводилась на славянский язык. но и уверился, что существующие переводы при сравнении их с греческим оригиналом оказываются во многом ошибочными. Особое впечатление произвел на Паисия тот факт. что святоотеческие сочинения, в отличии от литургических текстов, никогда не подвергались исправлению и филологической обработке в славянском мире Паисий не был в неведении относительно предпринимавшихся в прошлом в славянском мире усилий по исправлению церковных книг. Однако сознание того, что сочинения отцов Церкви остались вне поля зрения этих усилий, подсказало ему мысль о том, чтобы самому вместе со своими учениками взяться за это громадное дело. Помимо этого, Паисий находил, что переводы святоотеческих сочинений, сделанные в XIV веке на среднеболгарский и славяно-сербский языки стали трудны для понимания, и хотел приступить к новым переводам на церковнославянский язык, бывший в употреблении в ту эпоху. Но более всего другого на этот труд толкала его свойственная ему самому и его ученикам жажда изучения «потаенных сокровищ", как он обычно называл святоотеческие сочинения. Таким образом, не стремление к филологической работе создало переводческую школу Величковского. но желание всецело познать греческую святоотеческую литературу и распространить ее среди монахов-славян той эпохи. Эта работа сделала Паисия и его учеников опытными переводчиками с развитыми филологическими критериями и отвела им особое место в истории православной славянской церковной литературы.
Паисий с самого начала определил, что переводимые в его школе аскетические и мистические произведения не предназначались для широкого читателя, потому что учили об опыте, чуждом мирской жизни и несовместимом с ней. На публикацию со временем аскетических и мистических сочинений Паисий смотрел с большой осторожностью. Его, разумеется, радовало то, что эти сочинения, изданные типографическим способом, были бы спасены от забвения и гибели, однако в то же время он не скрывал своих опасений, что изучение этих произведений мирянами может иметь непосредственным следствием возникновение среди них заблуждений и отклонений от правого пути духовности. Изучение мистических и аскетических сочинений отцов в сознании Паисия было тесно связано с упражнениями в умной молитве с обращением к внутреннему человеку и с совершенствованием человека через очищение от страстей. Но условия Прохождения через эти ступени сохранялись только в монашеской жизни, тогда как живущие в мире были их совершенно лишены. Таким образом, переводческая деятельность школы Паисия имела в виду прежде всего просвещение румынского и славянского монашества с помощью святоотеческой аскетической и мистической литературы.
Почтение и любовь, которые Паисий и его ученики питали к сочинениям отцов Церкви, имели следствием и сугубое почтение к тексту этих сочинений. Паисий не довольствовался перепиской или переводом текста, но - большая редкость в восточных землях в ту эпоху - брался за сравнение рукописей и сколь возможно наилучшее восстановление текста. Эта кропотливая работа дотоле почти незнакомая монахам востока, опиралась на твердое убеждение Паисия что текст, предоставляемый для чтения другим монахам вне монастыря, или тем более в монастырскую библиотеку, должен быть хорошо подготовлен филологически. С помощью этой филологической работы можно было бы восстановить правильный текст святоотеческих сочинений, а следовательно и сохранить реальный образ их учения, которое из-за ошибок, на протяжении веков вкравшихся через переводчиков и переписчиков, было во многом искажено. Точное восстановление святоотеческого текста Паисий рассматривал как обязательную задачу, а поспешность при переводе или исправлении, напротив, считал преступлением заповеди, доходя даже до отождествления его с нарушением иноческого обета, за которое придется давать ответ перед судилищем Божиим. Когда его друг старец Феодосий просил его послать рукописи славянских переводов святоотеческих сочинений, Паисий категорически отказался, объяснив ему, что поскольку обработка переводов путем сравнения с греческим оригиналом не была полностью закончена, посылать переводы было невозможно. Итак. дружески попросил извинения за отказ.
Систематическая работа Паисия и его учеников над переводами аскетических и мистических сочинений отцов Церкви началась после их поселения в Молдавии. В течение всего периода их пребывания на Святой Горе они в основном занимались собиранием этих сочинений и как бы первым их прочтением с оценкой требуемой филологической обработки. Конечно, переводы готовились и на Святой Горе, но они появлялись вне рамок систематической работы, потому позже были переработаны заново. Широкомасштабная обработка текстов и далеко идущее исправление древних славянских переводов производились в Молдавии, где уже окончательно сформировалась так называемая аскетико-филологическая школа Паисия. Вначале в Драгомирне. а впоследствии в монастырях Секу и Нямц Паисий всецело посвятил себя любимой работе, всегда опираясь на содействие множества умелых и хорошо подготовленных учеников румын и славян. По тому, что мы знаем из источников об этой работе Паисия, создается впечатление, как будто бы он стремился скорее довести дело до конца, опасаясь, что смерть не даст ему довершить дело. Таким образом, понуждая себя самого он одновременно понуждал и своих учеников, чтобы они непрерывно трудились над переводом святоотеческих сочинений с греческого на славянский и румынский.
Из послания Паисия старцу Феодосию мы черпаем довольно много информации, относящиеся к началу его филологической работы и к методике, которая впоследствии в ней применялась. Когда в первые годы своего подвижничества на Афоне Паисий читал аскетические и мистические труды отцов в славянском переводе, он с удивлением убеждался, что во многих местах текст был крайне неясен и почти невразумителен. Это очень его беспокоило, потому что он не мог следить за мыслью автора и понимать его учение в целом. Так он принял решение сравнивать славянские рукописи, считая, что таким способом он мог бы восстановить первоначальный текст. Работая таким методом, он восстановил текст сочинений Исихия Пресвитера, Фнлофея Синаита, Феодора Эдесского и Исаака Сирина, сверив по четыре рукописи для каждого. Однако когда он прочел восстановленный им текст славянского перевода, его охватило полнейшее разочарование. Отбор чтений для тех мест. которые ему казались неясным, вместо того, чтобы прояснить их делал их еще больше темными. После такой многолетней и чрезвычайно кропотливой работы Паисий пришел к выводу, что славянские переводы святоотеческих текстов не могут быть исправлены путем сверки только славянских рукописей по двум основным причинам: во первых, недостаточная подготовка и неопытность древних переводчиков и во вторых, неопытность и неумелость переписчиков рукописей. Эти заключения вынудили Паисия искать новый метод работы собственно, единственно возможный, то есть работу на основе оригинальных греческих текстов.
Итак, уяснив, что продолжение работы на основе только древних славянских переводов было бы чистой тратой времени, он начал уже со знанием дела искать аскетические и мистические сочинения в греческом оригинале.
В своих усилиях по исправлению славянских текстов по греческим прототипам Паисий встретил многие трудности, которые чуть было не привели к оставлению начатого дела. Этот исключительно совестливый и скромный подвижник приступал к работе с большим страхом, всегда опасаясь ошибок, которые могли бы возникнуть из-за его неопытности. Паисии считал себе несведущим в правописании, и потому негодным для столь ответственной работы, но он имел собственный личный аскетический и мистический опыт, что давало ему возможность постигать святоотеческую мысль во всей ее глубине, поскольку терминология, используемая мистическими отцами, понятна по преимуществу тем, кто и сам причастен к таким же мистическим переживаниям.
Осознание недостаток привело Паисия к систематизации переводческой деятельности его школы. Сначала он поручил своим ученикам сделать копии словаря Варина, а затем послал монахов своего монастыря в Бухарестскую школу, чтобы они в совершенстве изучили греческий язык. Сам он не довольствовался теми знаниями греческого, которое имел, но прилагал усилия к их совершенствованию. Однако пока еще не были полностью созданы предпосылки к широкой подготовке славянских переводов, Паисий не оставался без дела. Он начал свою работу по проверке переводов, которые он сделал на Святой Горе, на основе переводов с греческого на румынский тех же самых текстов, выполненных иеромонахом Макарием и преподавателем Илларионом греком. Исправленные таким образом переводы он в последствии проверил еще раз путем сверки с греческим оригиналом. Часто возникала необходимость двух- и трехкратного пересмотра всего переведенного текста. В некоторых переводах он достиг полного успеха, но в других встретились такие затруднения, что он оставил некоторые тексты на половину готовыми в надежде, что кто-нибудь другой в будущем возьмется за их окончательную доработку. Паисий проверял каждый перевод, выполненный в его монастыре, всегда оставляя на полях рукописи свои замечания или предпочтительные чтения. Обычно он предпочитал дословный перевод, потому что полагал, что таким образом уменьшается опасность возникновения смысловых ошибок и искажения первоначального смысла текста.
Паисий на самом деле встретил серьезные проблемы в ходе своей переводческой работы. Во многом они проистекали и из того, что он оставался верен своему принципу, что перевод должен быть почти дословным. Но переводческие трудности возникали и по другой причине - во многих случаях Паисий имел перед собой греческий текст переводимого святоотеческого труда более чем в одной рукописи, с серьезными различиями между ними. Иногда ему приходилось работать, основываясь на одном печатном тексте и одном рукописном, отличающихся друг от друга во многих местах. В таких случаях работа переводчика становилась еще сложнее, если бывший под рукой древний славянский перевод оказывался ближе к печатному изданию, чем в рукописи. Тогда ему приходилось уточнять датировку той рукописи, которая была у него, и той, с которой было сделано издание, а также выстраивать рукописи по семьям. Так нередко Паисий оказывался вынужден, прежде чем выступать к переводу восстанавливать текст оригинала, а иногда и древних славянских переводов. Как бы там ни было, и независимо от того, во всех ли случаях труд Паисия и его учеников приводил к полному успеху, особой оценки заслуживает применявшийся в этой аскетико-филологнческой школе строгий метод филологической критики, который привел к более полному представлению в славянских переводах духовных сокровищ греческой аскетической и мистической литературы.
Школа Паисия не только спасала из могилы забвения святоотеческие сочинения, но и немедленно находила им достойное применение, предоставляя их в непосредственное пользование иноков. Ни на мгновение не отклоняясь от своего убеждения, что аскетические и мистические труды отцов Церкви суть исключительное достояние монахов, Паисий прилагал все усилия к тому, чтобы они сразу поступали в непосредственное пользование, сначала монахов тех монастырей, которые входили в его собственную духовную паству а затем и других монастырских центров в Румынии и России. Он верил, что через широкомасштабное изучение этих переводов монашество могло бы обновиться. Непосредственное соприкосновение с источниками, естественно, при условии, что имелся духовный наставник, который бы подобающим образом посвятил монахов в эти сочинения, имело бы следствием возрождение духа отцов Церкви. Как уже говорилось, переводы святоотеческих сочинений на румынский и славянский, выполненные школой Паисия, предоставлялись для общего чтения в монастырях Драгомирна, Секу и Нямц. Каждое произведение, переведенное на славянский или румынский, переписывалось в трех экземплярах, из которых один оставался в библиотеке монастыря, второй обращался между монахами для изучения, а третий находился в трапезной для чтения с амвона. А когда было возможно переписывался и четвертый экземпляр, который отсылался в библиотеку зависимого от Нямц монастыря Секу. Паисий, видя пользу, происходившую от чтения святоотеческих сочинений, еще более одобрялся к своему переводческому и филологическому делу. В нем зародилась идея общего возрождения славянского монашества путем распространения переводов святоотеческих сочинений, и он с энтузиазмом выражал свои взгляды по этому поводу «...прежде всего монахам подобает научение отеческих трудов. О если бы все иноки, наипаче же из них истинные подвижники по внутреннему человеку, не только из нашего православного отечества, но и из всех славяноязычных народов, сербов, болгар и прочих, удостоились пользы от чтения их!» Паисий видел далеко и работал уже не только для настоящего, но и для будущего. Горизонты, открывавшиеся перед ним в этой работе, были источником постоянного воодушевления, которое давало ему все новые силы.
Представления Паисия о ценности сочинений греческих отцов и о необходимости их перевода послужили причиной возрождения византийского мистицизма и аскетической литературы в Молдавии и России. Это возрождение было всецело результатом деятельности сильной духовной личности Величковского и кропотливой работы его самого и его учеников. Впервые в лоне монашества появилась аскетико-филологнческая школа, которая имела высокое суждение 6 текстах и подвергала их филологической критике. Но самое замечательное состоит в том, что эту филологическую обработку текста Паисий и его ученики рассматривали как христианский долг, этим придавая ей чисто духовный характер.