Структура и численность Новгородского войска в XIII-XVвеках. Часть 5.
Часть 5. Ополченцы в составе новгородского войска
Cудя по упоминаниям в Новгородской первой летописи, начиная с XII в. новгородское ополчение участвует в походах чаще, чем новгородские князья. Причем, ополченцы участвовали в походах в течении XII, XIII, XIV вв. в среднем каждые 2-3 года. Впрочем, тенденцию регулярного участия новгородского ополчения в походах можно проследить уже с XI в. Многие походы новгородцев XI в. просто не упоминаются в Новгородской первой летописи, однако о них сообщают Новгородская Карамзинская, Новгородская четвертая летописи и другие источники.
Таким образом, среди новгородских ополченцев уже с XI в. формируется слой профессиональных с точки зрения опыта и экипировки воинов, остающихся при этом ополченцами по способу их призыва на военную службу
Вызывает интерес сам термин «новгородцы». Современному человеку кажется само собой разумеющимся, что «новгородцы» - это все жители города Новгорода. Однако анализ контекста новгородских летописей позволяет нам увидеть совершенно другую картину.
Так, в 1134 г. «ходи Всеволод с новгородьци, хотя брата своего посадити Суждали, и воротишася на Дубне опять; и на том же пути отяша посадницьство у Петрила и даша Иванку Павловицю» 1. То есть, во время похода собралось вече, правомочное смещать и ставить посадников. Если бы в этом походе не участвовало подавляющее большинство имеющих право голоса на вече, или если бы сама процедура сбора вече вне Новгорода казалась новгородцам сомнительной, то решение о смещении посадника наверняка было бы оспорено по возвращении ополчения домой. Однако ничего подобного не происходит. Смена посадника в походе летописцем описывается как явление законное, никем в последствии не оспаривавшееся.
В 1214 г. «Мьстислав же созвони вече на Ярославле дворе и поча звати новгородци к Кыеву на Всеволода на Чермьнаго. Ркоша ему новгородци: «камо, княже, очима зриши, тамо и мы главами своими вержем»» 2. Таким образом, Мстислав Удатный (Удалой) пригласил в поход все новгородское вече: «И поиде князь Мьстислав с новгородци к Кыеву месяця июня, на святого Феодора; и доидоша Смольньска, и бысть распря новгородьцем с смолняны, и убиша новгородци смолнянина, а по князи не поидоша. Князь же Мьстислав в вече поча звати, они же не поидоша; князь же человав всех, поклонивъся, поиде; новгородьци же, створивъше вече о собе, почаша гадати. И рече Твьрдислав посадник: «яко, братие, страдали деди наши и отчи за Русьскую землю, тако, братье, и мы поидим по своем князи»; и тако поидоша и-Смольньска, и постигъше князя» 3.
Из этого эпизода отчетливо видна тождественность новгородского веча и новгородского ополчения. Ополчение собирается или не собирается на вече. Вече, приняв решение, тут же отправляется в поход. «Новгородцы», которые «гадают» (принимают решение) на вече и «новгородцы», которые выполняют это вечевое решение - одни и те же люди. Вече - это орган самоуправления новгородского ополчения. Новгородское ополчение часто является непосредственным исполнителем своих собственных вечевых решений.
В 1211 г., в то время, когда «посла князь Мьстислав Дмитра посадника на Лукы с новгородци город ставити, а сам иде на Торжок блюсти волости», в Новгороде произошел пожар. «Того же лета без князя и без новгородцов в Новегороде бысть пожар велик; загореся на Рядятине улици и сгоре дворов 4000 и 300, а церквии 15» 4. Здесь совершенно отчетливо видно, что «новгородцы» - это не все жители Новгорода, а только та их часть, которая участвует в ополчении и ходит в походы, то есть новгородское ополчение. Также из этого отрывка видно, что уже в XIII веке в Новгороде было не менее 4300 дворов. Соответственно, даже при норме разруба 1 ополченец с 1 двора, городское ополчение Новгорода уже в этот период составило бы не менее 4300 человек.
В «Уставе Всеволода о судах, и о людях, и о мерилах торговых» упоминается специальная норма, которую необходимо было соблюдать при разделе наследства между детьми от разных жен. При разделе небольшого имущества дети от третьей и четвертой жен должны получить: «из мала живота како робичичю часть (то есть такую же часть, какую получает «робичич» - сын от рабыни - А.Б.): конь да доспех и покрут, по расмотрению живота» 5. То есть, даже дети от 3-й и 4-й жен «новгородцев» и даже дети «новгородца» от рабыни должны были в наследство получить хотя бы коня и доспех.
Конь и доспехи, таким образом, являются непременными атрибутами полноправного гражданина - «новгородца», который участвует и в вечевом собрании и в походах новгородского ополчения.
Однако, если «новгородцами» летописи называют не всех жителей Новгорода, то возникает вопрос: кто именно считался «новгородцем»?
Ответ могут дать отрывки из летописей, в которых перечисляются «новгородцы». В 1166 г. «на зиму, прииде Ростислав ис Кыева на Лукы, и позва новгородци на поряд: огнищаны, и гридьбу, и купце вятьшии» 6. «Огнищанин», по Русской правде, - это слуга князя, отвечающий перед князем за сохранность княжеского имущества. Таким образом, огнищане, - это княжеские сборщики дани (даньщики), тиуны, другие управляющие княжеским имуществом или сбором княжеских податей чиновники. Возможно, огнищанином в XI-XII вв. могли считать и посадника, ведь посадники в это время ставились именно князем. Лишь позднее должность посадника становится выборной на вече. В Новгороде функцию княжьих огнищан выполняли новгородские бояре.
«Гридьба» - это профессиональные воины, те самые, которым с X в. платится жалование за службу. А «купцы вятьшии» - это наиболее состоятельные из новгородских торговцев. Все вышеперечисленные входят в число летописных «новгородцев», но это не означает, что ими список новгородцев исчерпан. Вспомним, что в приведенном отрывке князь вызывает «новгородцев» «на поряд», то есть для заключения договора, возможно, для какого-то отчета или разбирательства. То есть, он вызывает наиболее знатных представителей города, которые могут говорить от имени всего Новгорода.
Наиболее полно социальный состав новгородского ополчения можно выяснить, рассмотрев списки убитых в походе «новгородцев», которые порой приводятся в летописях. В 1200 г. «Литва взяша Ловоть и до Налюча, с Белеи и до Свинорта и до Ворча середу; и нагнашася новгородци по них и до Чернян, и бишася с ними и убиша у них муж в клине 80, а новгородец 15: Рагуилу Прокшиница с братом Олексою, Юрья Сбыщиница, Ратмира Нежатиница, Страшка серебряника весца, Внезда Ягиница, Луку Мирошкин отрок, Микиту Лазоревица, Жирошку Огасовица, Осипа подвоискаго, Романа Потка, инех 4 муж; а полон всь отяша, а избыток убежа» 7. В числе «новгородцев» летописью названы Осип подвойский - то есть судебный исполнитель, Страшок - специалист по взвешиванию серебра и «Мирошкин отрок», то есть военный слуга некоего Мирошки. Заметим, что перечисленные «профессии», видимо, были довольно доходными. «Новгородцы», участвовавшие в 1200 г. в битве с литовцами были «силами быстрого реагирования». Они выступили из Новгорода и догнали литовцев, уходивших после разграбления южных волостей Новгорода. Эти «новгородцы» были хорошо вооружены, имели своих лошадей и свои доспехи, могли собраться и выступить в поход в один день.
Итак, самая мобильная и боеспособная часть «новгородцев» - это бояре, их отроки, и «государственные служащие» города (судебные исполнители, «весцы» и т.п.).
Более широкий состав «новгородцев» представлен в описании Липицкой битвы. В войне 1216 г. речь шла не о быстром отражении грабительского набега на окраину, а о сохранении независимости Новгорода, поэтому в дальний поход отправилось, видимо, все новгородское ополчение. Описывая победу в Липицкой битве летописец перечисляет погибших: «на том победищи Гюргевых и Ярослалих вои паде бещисла, а новгородьц убиша на съступе Дмитра Пльсковитина, Онтона котелника, Иванъка Прибышиниця опоньника; а в загоне: Иванка поповиця, Сьмьюна Петриловиця, терьскаго даньника» 8. Ремесленники «котельник» и «опоньник» названы «новгородцами» наряду с профессиональным воином - «терским данником» (сборщиком дани с Терской волости - А.Б.).
Под 1234 г., описывая битву с литовцами на Дубровне, летопись сообщает о погибших в бою: «А новгородцов ту убита 10 муж: Феда Якуновица тысячкого, Гаврила щитника, Негутина с Лубяници, Нежилу серебряника, Гостилца с Кузмодемьяне улице, Федора Ума княж дечькои, другое городищанин, и иных 3 мужи» 9.
Таким образом, в число «новгородцев» входят высшие должностные лица Новгорода, бояре, данщики, подвойские, городищане и другие чиновники и выборные магистраты города, а также простые ремесленники - опонники, котельники, щитники, серебрянники. Обратим внимание на то, что в последней цитате «новгородцем» назван и княжеский детский. В то же время, летопись сообщает, что в походе, о котором идет речь, участвовал и князь. Это упоминание дает нам основание предположить, что Федор был уроженцем и полноправным гражданином Новгорода, участвовал в новгородских вечевых собраниях и ходил в походы в составе новгородского ополчения. Упоминание княжеского детского в ряду других «новгородцев» не противоречит другим письменным источникам. Так, в договоре Новгорода с тверским великим князем Михаилом Ярославиче (1304-1305 гг.) записано: «А волостии ти, княже, новгородьскых своими мужи не дьржати, дьржати ти мужи новгородьскыми; а дар тобе от тех волостии емати» 10. Такая формулировка сохранилась даже в проекте договора 1471 г. с польским королем Казимиром, и в Коростынском договоре Новгорода с Иваном III. В проекте договора Новгорода с Казимиром есть также следующая оговорка: «А тиуну твоему судити в одрине с новогородцкими приставы». Но ведь, судя по берестяным грамотам и новгородской судной грамоте, княжеские детские - это один из видов судебных приставов. Исходя из этого, Федор Ума мог быть тем самым «мужем новгородским», которого князь назначил «держать волость», то есть, служить судебным приставом, княжеским детским, собирать с нее судебную пошлину в пользу князя, находясь, одновременно в засаде-гарнизоне в главной крепости этой волости (детинце). С другой стороны, это летописное упоминание и тексты договоров не являются достаточным основанием для того, чтобы утверждать, что все княжеские детские были «новгородцами». Вероятно, в волостях, отданных в кормление служилым князьям, эту должность занимали иноземцы - дворяне соответствующего служилого князя, а в остальных новгородских волостях княжескими детскими служили новгородцы. А возможно, княжескими назывались только детские княжеских половин тех двух волостей, которые находились в совместном управлении Новгорода и новгородского князя (Волок и Торжок).
Известие 1342 г. дает нам основание утверждать, что участвовали в ополчении и считались «новгородцами» все лица, занимающие выборные должности в Новгороде: «прислаша плесковици послы к Новугороду с поклоном: «идет на нас рать немечкая до полна ко Плескову; кланяемся вам, господе своеи, обороните нас». Новгородци же, не умедляще ни мала, поехаша вборзе в великую пятницю, а и иныи в великую суботу, а обьчины вси попечатав» 11.
Новгородцы отправились в поход за день до пасхи. При этом они вынуждены были опечатать все собранные для праздничных братчин (пиров) продукты и деньги. Следовательно, в поход отправились все участники этих братчин и все, кто эти братчины возглавлял, собирая средства на их проведение - все свободное взрослое мужское население Новгорода, включая выборных должностных лиц (уличнских и кончанских старост, церковных старост, попов и т.п.). Дело в том, что пасхальные братчины проходили, как правило, при церквях. Если бы попы не уходили в поход вместе с остальными «новгородцами», то не было бы смысла опечатывать все «общины».
Таким образом, мы можем с уверенностью говорить о том, что «новгородцами» именовались и ходили в походы в составе новгородского ополчения все (кроме монахов, женщин, детей и дряхлых стариков) лично свободные жители Новгорода, от самых состоятельных до самых небогатых. В случаях, когда не было необходимости в участии всех «новгородцев», происходил набор по какому-то пропорциональному принципу - например, определенное количество бойцов от каждой улицы. Уличанское ополчение было достаточно самостоятельной военной единицей, способной быстро вооружиться и принять участие в бою. Такой же пропорциональный принцип мог применяться и в отношении сельского населения. Каждый сельский житель «тянул» налоговое бремя вместе с жителями своего погоста. Распределение налогового, в том числе и военного бремени как внутри сельского погоста, так и внутри городской улицы, происходило на уровне местного самоуправления.
В то же время, нельзя не обращать внимания на указания источников о несении военной повинности «каждым десятым» или «каждым четвертым и пятым». Аналогичный принцип призыва на военную службу применялся в исследуемый период в Испании, Швеции, Германии.
На Руси в основе набора ополчения из сельской местности могла лежать «соха». Соха в Древней Руси была единицей налогообложения. В грамоте Новгорода о предоставлении на год черного бора с новоторжских волостей Великому князю Василию Васильевичу подробно перечисляются средства производства, приравненные к сохе: «а в соху два коня, а третьее припряж; да чан кожевничскои за соху; невод за соху; лавка за соху; плуг за две сохи; кузнец за соху; четыре пешци за соху; лодья за две сохи; црен за две сохи. А хто сидит на исполовьи, на том взяти за полсохи…» 12.
Скорее всего, для распределения военной повинности использовались оба метода: представительный - определенное количество от каждой самоуправляемой единицы (улицы, села, погоста), и пропорциональный - определенное количество с десяти человек (с десяти дворов, с десяти сох). Возможно, за каждой самоуправляемой единицей было записано определенное количество «сох». Пропорционально этому количеству сох происходил как сбор налогов, так и призыв ополченцев на военную службу или связанную с военным делом повинность - строительство крепостных стен, дорог, мостов, службу в обозе.
Пожалуй, поход, завершившийся Липицкой битвой, был последним дальним походом, в котором участвовало все новгородское ополчение. В описании связанных с Липицкой битвой событий летописцы уже четко разделяют «новгородцев» на «старших» и «молодших», однако, все «новгородцы», участвовавшие в походе на Суздальскую землю, были конными. Готовясь к атаке на противников новгородцы «съседавъше с конь и порты съметавъше, босии, сапогы съметавъше, поскочиша; а Мьстислав поеха за ними на коних; и съступися пълк новгородьскыи с Ярослалим пълком» 13.
Выделение «старших», «вятших» из общей массы новгородцев отмечалось летописцами и до XIII века. С 1154 г. летопись неоднократно упоминает «переднюю дружину» или «передних мужей». Так в 1154 г. «послаша владыку Нифонта с передними мужи к Юрьеви по сын, и введоша Мьстислава, сына Юрьева, генваря в 30» 14. В 1191 г. «ходи князь Ярослав на Лукы, позван полотьскою княжьею и полоцяны, и поя с собою новъгородьц передьнюю дружину» 15. В 1193 г. новгородский владыка отправляется на поставление «с передними мужи» 16. В 1197 г. «Идоша из Новагорода переднии мужи сътьскии и пояша Ярослава с всею правьдою и чьстью» 17.
«Передними мужами» летопись могла назвать как передовой отряд, идущий в авангарде войска, с целью разведки, так и всех тех, кто шел непосредственно в бой в первых рядах. И в том и в другом случае это наиболее опытные, хорошо вооруженные воины на лучших конях, то есть самые знатные и состоятельные.
В тех сражениях, которые были наиболее тяжелыми и кровопролитными для новгородского войска (битва на Ждане горе 1134 г., Раковорская битва 1268 г., битва под Торжком в 1315 г.) в списке погибших непременно стоят посадники, тысяцкие, бояре. Это свидетельствует о том, что они активно сражались в первых рядах ополчения, и именно поэтому погибли, несмотря на лучшее вооружение, больший профессионализм и помощь, несомненно, окружавшей их во время боя личной военной свиты.
1НПЛ. С. 23.
2Там же. С. 251.
3Там же. С. 53.
4Там же. С. 249-250.
5Там же. С. 488.
6Там же. С. 219.
7Там же. С. 45.
8НПЛ. С. 57.
9 Там же. С. 73.
10ГВНП, № 7. С. 16-18.
11НПЛ. С. 354.
12ГВНП, № 21. С. 38-39.
13НПЛ. С. 56.
14НПЛ. С. 29.
15Там же. С. 40.
16Там же. С. 40.
17Там же. С. 43.
Cудя по упоминаниям в Новгородской первой летописи, начиная с XII в. новгородское ополчение участвует в походах чаще, чем новгородские князья. Причем, ополченцы участвовали в походах в течении XII, XIII, XIV вв. в среднем каждые 2-3 года. Впрочем, тенденцию регулярного участия новгородского ополчения в походах можно проследить уже с XI в. Многие походы новгородцев XI в. просто не упоминаются в Новгородской первой летописи, однако о них сообщают Новгородская Карамзинская, Новгородская четвертая летописи и другие источники.
Таким образом, среди новгородских ополченцев уже с XI в. формируется слой профессиональных с точки зрения опыта и экипировки воинов, остающихся при этом ополченцами по способу их призыва на военную службу
Вызывает интерес сам термин «новгородцы». Современному человеку кажется само собой разумеющимся, что «новгородцы» - это все жители города Новгорода. Однако анализ контекста новгородских летописей позволяет нам увидеть совершенно другую картину.
Так, в 1134 г. «ходи Всеволод с новгородьци, хотя брата своего посадити Суждали, и воротишася на Дубне опять; и на том же пути отяша посадницьство у Петрила и даша Иванку Павловицю» 1. То есть, во время похода собралось вече, правомочное смещать и ставить посадников. Если бы в этом походе не участвовало подавляющее большинство имеющих право голоса на вече, или если бы сама процедура сбора вече вне Новгорода казалась новгородцам сомнительной, то решение о смещении посадника наверняка было бы оспорено по возвращении ополчения домой. Однако ничего подобного не происходит. Смена посадника в походе летописцем описывается как явление законное, никем в последствии не оспаривавшееся.
В 1214 г. «Мьстислав же созвони вече на Ярославле дворе и поча звати новгородци к Кыеву на Всеволода на Чермьнаго. Ркоша ему новгородци: «камо, княже, очима зриши, тамо и мы главами своими вержем»» 2. Таким образом, Мстислав Удатный (Удалой) пригласил в поход все новгородское вече: «И поиде князь Мьстислав с новгородци к Кыеву месяця июня, на святого Феодора; и доидоша Смольньска, и бысть распря новгородьцем с смолняны, и убиша новгородци смолнянина, а по князи не поидоша. Князь же Мьстислав в вече поча звати, они же не поидоша; князь же человав всех, поклонивъся, поиде; новгородьци же, створивъше вече о собе, почаша гадати. И рече Твьрдислав посадник: «яко, братие, страдали деди наши и отчи за Русьскую землю, тако, братье, и мы поидим по своем князи»; и тако поидоша и-Смольньска, и постигъше князя» 3.
Из этого эпизода отчетливо видна тождественность новгородского веча и новгородского ополчения. Ополчение собирается или не собирается на вече. Вече, приняв решение, тут же отправляется в поход. «Новгородцы», которые «гадают» (принимают решение) на вече и «новгородцы», которые выполняют это вечевое решение - одни и те же люди. Вече - это орган самоуправления новгородского ополчения. Новгородское ополчение часто является непосредственным исполнителем своих собственных вечевых решений.
В 1211 г., в то время, когда «посла князь Мьстислав Дмитра посадника на Лукы с новгородци город ставити, а сам иде на Торжок блюсти волости», в Новгороде произошел пожар. «Того же лета без князя и без новгородцов в Новегороде бысть пожар велик; загореся на Рядятине улици и сгоре дворов 4000 и 300, а церквии 15» 4. Здесь совершенно отчетливо видно, что «новгородцы» - это не все жители Новгорода, а только та их часть, которая участвует в ополчении и ходит в походы, то есть новгородское ополчение. Также из этого отрывка видно, что уже в XIII веке в Новгороде было не менее 4300 дворов. Соответственно, даже при норме разруба 1 ополченец с 1 двора, городское ополчение Новгорода уже в этот период составило бы не менее 4300 человек.
В «Уставе Всеволода о судах, и о людях, и о мерилах торговых» упоминается специальная норма, которую необходимо было соблюдать при разделе наследства между детьми от разных жен. При разделе небольшого имущества дети от третьей и четвертой жен должны получить: «из мала живота како робичичю часть (то есть такую же часть, какую получает «робичич» - сын от рабыни - А.Б.): конь да доспех и покрут, по расмотрению живота» 5. То есть, даже дети от 3-й и 4-й жен «новгородцев» и даже дети «новгородца» от рабыни должны были в наследство получить хотя бы коня и доспех.
Конь и доспехи, таким образом, являются непременными атрибутами полноправного гражданина - «новгородца», который участвует и в вечевом собрании и в походах новгородского ополчения.
Однако, если «новгородцами» летописи называют не всех жителей Новгорода, то возникает вопрос: кто именно считался «новгородцем»?
Ответ могут дать отрывки из летописей, в которых перечисляются «новгородцы». В 1166 г. «на зиму, прииде Ростислав ис Кыева на Лукы, и позва новгородци на поряд: огнищаны, и гридьбу, и купце вятьшии» 6. «Огнищанин», по Русской правде, - это слуга князя, отвечающий перед князем за сохранность княжеского имущества. Таким образом, огнищане, - это княжеские сборщики дани (даньщики), тиуны, другие управляющие княжеским имуществом или сбором княжеских податей чиновники. Возможно, огнищанином в XI-XII вв. могли считать и посадника, ведь посадники в это время ставились именно князем. Лишь позднее должность посадника становится выборной на вече. В Новгороде функцию княжьих огнищан выполняли новгородские бояре.
«Гридьба» - это профессиональные воины, те самые, которым с X в. платится жалование за службу. А «купцы вятьшии» - это наиболее состоятельные из новгородских торговцев. Все вышеперечисленные входят в число летописных «новгородцев», но это не означает, что ими список новгородцев исчерпан. Вспомним, что в приведенном отрывке князь вызывает «новгородцев» «на поряд», то есть для заключения договора, возможно, для какого-то отчета или разбирательства. То есть, он вызывает наиболее знатных представителей города, которые могут говорить от имени всего Новгорода.
Наиболее полно социальный состав новгородского ополчения можно выяснить, рассмотрев списки убитых в походе «новгородцев», которые порой приводятся в летописях. В 1200 г. «Литва взяша Ловоть и до Налюча, с Белеи и до Свинорта и до Ворча середу; и нагнашася новгородци по них и до Чернян, и бишася с ними и убиша у них муж в клине 80, а новгородец 15: Рагуилу Прокшиница с братом Олексою, Юрья Сбыщиница, Ратмира Нежатиница, Страшка серебряника весца, Внезда Ягиница, Луку Мирошкин отрок, Микиту Лазоревица, Жирошку Огасовица, Осипа подвоискаго, Романа Потка, инех 4 муж; а полон всь отяша, а избыток убежа» 7. В числе «новгородцев» летописью названы Осип подвойский - то есть судебный исполнитель, Страшок - специалист по взвешиванию серебра и «Мирошкин отрок», то есть военный слуга некоего Мирошки. Заметим, что перечисленные «профессии», видимо, были довольно доходными. «Новгородцы», участвовавшие в 1200 г. в битве с литовцами были «силами быстрого реагирования». Они выступили из Новгорода и догнали литовцев, уходивших после разграбления южных волостей Новгорода. Эти «новгородцы» были хорошо вооружены, имели своих лошадей и свои доспехи, могли собраться и выступить в поход в один день.
Итак, самая мобильная и боеспособная часть «новгородцев» - это бояре, их отроки, и «государственные служащие» города (судебные исполнители, «весцы» и т.п.).
Более широкий состав «новгородцев» представлен в описании Липицкой битвы. В войне 1216 г. речь шла не о быстром отражении грабительского набега на окраину, а о сохранении независимости Новгорода, поэтому в дальний поход отправилось, видимо, все новгородское ополчение. Описывая победу в Липицкой битве летописец перечисляет погибших: «на том победищи Гюргевых и Ярослалих вои паде бещисла, а новгородьц убиша на съступе Дмитра Пльсковитина, Онтона котелника, Иванъка Прибышиниця опоньника; а в загоне: Иванка поповиця, Сьмьюна Петриловиця, терьскаго даньника» 8. Ремесленники «котельник» и «опоньник» названы «новгородцами» наряду с профессиональным воином - «терским данником» (сборщиком дани с Терской волости - А.Б.).
Под 1234 г., описывая битву с литовцами на Дубровне, летопись сообщает о погибших в бою: «А новгородцов ту убита 10 муж: Феда Якуновица тысячкого, Гаврила щитника, Негутина с Лубяници, Нежилу серебряника, Гостилца с Кузмодемьяне улице, Федора Ума княж дечькои, другое городищанин, и иных 3 мужи» 9.
Таким образом, в число «новгородцев» входят высшие должностные лица Новгорода, бояре, данщики, подвойские, городищане и другие чиновники и выборные магистраты города, а также простые ремесленники - опонники, котельники, щитники, серебрянники. Обратим внимание на то, что в последней цитате «новгородцем» назван и княжеский детский. В то же время, летопись сообщает, что в походе, о котором идет речь, участвовал и князь. Это упоминание дает нам основание предположить, что Федор был уроженцем и полноправным гражданином Новгорода, участвовал в новгородских вечевых собраниях и ходил в походы в составе новгородского ополчения. Упоминание княжеского детского в ряду других «новгородцев» не противоречит другим письменным источникам. Так, в договоре Новгорода с тверским великим князем Михаилом Ярославиче (1304-1305 гг.) записано: «А волостии ти, княже, новгородьскых своими мужи не дьржати, дьржати ти мужи новгородьскыми; а дар тобе от тех волостии емати» 10. Такая формулировка сохранилась даже в проекте договора 1471 г. с польским королем Казимиром, и в Коростынском договоре Новгорода с Иваном III. В проекте договора Новгорода с Казимиром есть также следующая оговорка: «А тиуну твоему судити в одрине с новогородцкими приставы». Но ведь, судя по берестяным грамотам и новгородской судной грамоте, княжеские детские - это один из видов судебных приставов. Исходя из этого, Федор Ума мог быть тем самым «мужем новгородским», которого князь назначил «держать волость», то есть, служить судебным приставом, княжеским детским, собирать с нее судебную пошлину в пользу князя, находясь, одновременно в засаде-гарнизоне в главной крепости этой волости (детинце). С другой стороны, это летописное упоминание и тексты договоров не являются достаточным основанием для того, чтобы утверждать, что все княжеские детские были «новгородцами». Вероятно, в волостях, отданных в кормление служилым князьям, эту должность занимали иноземцы - дворяне соответствующего служилого князя, а в остальных новгородских волостях княжескими детскими служили новгородцы. А возможно, княжескими назывались только детские княжеских половин тех двух волостей, которые находились в совместном управлении Новгорода и новгородского князя (Волок и Торжок).
Известие 1342 г. дает нам основание утверждать, что участвовали в ополчении и считались «новгородцами» все лица, занимающие выборные должности в Новгороде: «прислаша плесковици послы к Новугороду с поклоном: «идет на нас рать немечкая до полна ко Плескову; кланяемся вам, господе своеи, обороните нас». Новгородци же, не умедляще ни мала, поехаша вборзе в великую пятницю, а и иныи в великую суботу, а обьчины вси попечатав» 11.
Новгородцы отправились в поход за день до пасхи. При этом они вынуждены были опечатать все собранные для праздничных братчин (пиров) продукты и деньги. Следовательно, в поход отправились все участники этих братчин и все, кто эти братчины возглавлял, собирая средства на их проведение - все свободное взрослое мужское население Новгорода, включая выборных должностных лиц (уличнских и кончанских старост, церковных старост, попов и т.п.). Дело в том, что пасхальные братчины проходили, как правило, при церквях. Если бы попы не уходили в поход вместе с остальными «новгородцами», то не было бы смысла опечатывать все «общины».
Таким образом, мы можем с уверенностью говорить о том, что «новгородцами» именовались и ходили в походы в составе новгородского ополчения все (кроме монахов, женщин, детей и дряхлых стариков) лично свободные жители Новгорода, от самых состоятельных до самых небогатых. В случаях, когда не было необходимости в участии всех «новгородцев», происходил набор по какому-то пропорциональному принципу - например, определенное количество бойцов от каждой улицы. Уличанское ополчение было достаточно самостоятельной военной единицей, способной быстро вооружиться и принять участие в бою. Такой же пропорциональный принцип мог применяться и в отношении сельского населения. Каждый сельский житель «тянул» налоговое бремя вместе с жителями своего погоста. Распределение налогового, в том числе и военного бремени как внутри сельского погоста, так и внутри городской улицы, происходило на уровне местного самоуправления.
В то же время, нельзя не обращать внимания на указания источников о несении военной повинности «каждым десятым» или «каждым четвертым и пятым». Аналогичный принцип призыва на военную службу применялся в исследуемый период в Испании, Швеции, Германии.
На Руси в основе набора ополчения из сельской местности могла лежать «соха». Соха в Древней Руси была единицей налогообложения. В грамоте Новгорода о предоставлении на год черного бора с новоторжских волостей Великому князю Василию Васильевичу подробно перечисляются средства производства, приравненные к сохе: «а в соху два коня, а третьее припряж; да чан кожевничскои за соху; невод за соху; лавка за соху; плуг за две сохи; кузнец за соху; четыре пешци за соху; лодья за две сохи; црен за две сохи. А хто сидит на исполовьи, на том взяти за полсохи…» 12.
Скорее всего, для распределения военной повинности использовались оба метода: представительный - определенное количество от каждой самоуправляемой единицы (улицы, села, погоста), и пропорциональный - определенное количество с десяти человек (с десяти дворов, с десяти сох). Возможно, за каждой самоуправляемой единицей было записано определенное количество «сох». Пропорционально этому количеству сох происходил как сбор налогов, так и призыв ополченцев на военную службу или связанную с военным делом повинность - строительство крепостных стен, дорог, мостов, службу в обозе.
Пожалуй, поход, завершившийся Липицкой битвой, был последним дальним походом, в котором участвовало все новгородское ополчение. В описании связанных с Липицкой битвой событий летописцы уже четко разделяют «новгородцев» на «старших» и «молодших», однако, все «новгородцы», участвовавшие в походе на Суздальскую землю, были конными. Готовясь к атаке на противников новгородцы «съседавъше с конь и порты съметавъше, босии, сапогы съметавъше, поскочиша; а Мьстислав поеха за ними на коних; и съступися пълк новгородьскыи с Ярослалим пълком» 13.
Выделение «старших», «вятших» из общей массы новгородцев отмечалось летописцами и до XIII века. С 1154 г. летопись неоднократно упоминает «переднюю дружину» или «передних мужей». Так в 1154 г. «послаша владыку Нифонта с передними мужи к Юрьеви по сын, и введоша Мьстислава, сына Юрьева, генваря в 30» 14. В 1191 г. «ходи князь Ярослав на Лукы, позван полотьскою княжьею и полоцяны, и поя с собою новъгородьц передьнюю дружину» 15. В 1193 г. новгородский владыка отправляется на поставление «с передними мужи» 16. В 1197 г. «Идоша из Новагорода переднии мужи сътьскии и пояша Ярослава с всею правьдою и чьстью» 17.
«Передними мужами» летопись могла назвать как передовой отряд, идущий в авангарде войска, с целью разведки, так и всех тех, кто шел непосредственно в бой в первых рядах. И в том и в другом случае это наиболее опытные, хорошо вооруженные воины на лучших конях, то есть самые знатные и состоятельные.
В тех сражениях, которые были наиболее тяжелыми и кровопролитными для новгородского войска (битва на Ждане горе 1134 г., Раковорская битва 1268 г., битва под Торжком в 1315 г.) в списке погибших непременно стоят посадники, тысяцкие, бояре. Это свидетельствует о том, что они активно сражались в первых рядах ополчения, и именно поэтому погибли, несмотря на лучшее вооружение, больший профессионализм и помощь, несомненно, окружавшей их во время боя личной военной свиты.
1НПЛ. С. 23.
2Там же. С. 251.
3Там же. С. 53.
4Там же. С. 249-250.
5Там же. С. 488.
6Там же. С. 219.
7Там же. С. 45.
8НПЛ. С. 57.
9 Там же. С. 73.
10ГВНП, № 7. С. 16-18.
11НПЛ. С. 354.
12ГВНП, № 21. С. 38-39.
13НПЛ. С. 56.
14НПЛ. С. 29.
15Там же. С. 40.
16Там же. С. 40.
17Там же. С. 43.