О страхе желаний
Утверждение «Чего хочет человек, того хочет Бог» можно, вероятно, развить до рекомендации: если стремишься послужить Богу, то делай, что хочешь, и как хочешь.
В таком виде звучит довольно смешно: «Хочешь послужить Богу - делай, что хочешь? То есть хочешь послужить Богу - служи ему (ведь такое желание было высказано)? Хороша рекомендация».
Но можно сделать в виде противопоставления: если хочешь послужить Богу, то не молись, не ходи в церковь, не подчиняйся иерархам, а делай что хочешь и так, как хочешь.
А можно показать общность: но, конечно, если хочешь, то молись, постись, слушайся пастырей; все, что по вере (желанию), - хорошо; все, что не по вере, - грех (то есть ошибка).
***
В моем опыте, впрочем, такая рекомендация редко приводила к облегчению, но часто ставила в затруднение: «А чего я хочу?».
И это был еще не худший вариант, поскольку он, во всяком случае, пробуждал интерес и приводил к попыткам анализа. Быстрые же ответы отнюдь не всегда оказывались «рабочими»: «Чего ты хочешь? - Денег!».
Но потом оказывалось, что человек отнюдь не желал купаться в бассейне из золотых монет, как делал Скрудж Макдак. Наоборот, он стремился поскорее их раздать: обрести только для того, чтобы лишиться, - отдав за автомобиль, берег моря или что-то еще. То есть желание-цель (машину или пляж) замещал желанием-средством (деньгами, с помощью которых рассчитывал получить).
Спросишь другого «Чего ты хочешь?», ответит: «Убить всех *кого-нибудь*». Но потом окажется, что ему не нужны их трупы (непосредственное следствие убийства), он не собирается есть их сердца. Всего лишь хочет безопасности или, например, признания.
А ведь есть же и вопрос изменчивости наших желаний.
Так как мы та же материя, что и всё, наблюдаемое вокруг нас, то и ведем себя аналогично.
Представим пруд тихим летним вечером. Все спокойно, и он «желает» иметь ровную гладь воды. Но вот мы бросили туда камешек, и он «пожелал» пойти кругами по воде. Вошел человек в воду, и пруд «пожелал» пойти волнами. Так же и мы: меняем наши желания в соответствии с изменением среды вокруг нас.
***
Народная пословица говорит: нет худа без добра, но нет и добра без худа.
Когда у нас любящие родители, окружившие заботой, то как приятно было детство своей энергией, свежестью и здоровьем. Но как же плохо было, что мало знали, были слабы, зависимы и чрезвычайно ограничены в свободе. В зрелом же возрасте свободы, знаний и силы больше, а вот свежесть и здоровье пригодились бы детские, жаль, что они невозвратимы никак и никогда. И список примеров, впрочем, можно длить.
Другое проявление диалектики в быту можно заметить и на примере человека, находящегося в депрессивной фазе. Как он говорит? «Всё бессмысленно». Но когда всё бессмысленно, то всё и осмысленно (диалектика).
Пару дней назад я писал, что едва ли кто-то сможет доказать, будто весь мир не был создан для радуги и, более того, ради конкретной минуты конкретного дня, в который конкретная она появилась на небе. Но точно так же я могу сказать, едва ли кто-то сможет доказать, будто весь мир не был создан ради острицы. Более того, ради конкретного момента, в какой отдельная из них проползает в известной точке пространства.
«А вы не больше ли их?». Едва ли кто-то сможет доказать, будто весь мир не был создан для того, чтобы конкретный ИванИваныч почистил зубы именно этой щеткой и пастой в конкретную минуту. Или даже не чистил зубы, а лежал на кровати. Может быть, пять миллиардов лет эволюции Земли были ради этой конкретной минуты, в которую он лежит на кровати, находясь, как он полагает, в депрессии? Я так совершенно точно не исключаю этого. Как говорили мудрые: «всюду Бог. Во всем Бог. Всякое дыхание славит Господа каждой секундой своей жизни».
Там, где всё бессмысленно, всё всегда осмысленно.
***
Мое определение демократии как строя, при котором реализуются желания людей (хотя бы большинства), довольно спорное.
Но, с другой стороны, основания для него я все-таки тоже имею. Если «кратия» это власть, то в чем ее существо? В реализации желаний. Власть берут, чтобы удовлетворять свои желания. И в этом случае она является либо желанием-средством (с помощью которого реализуют желания-цели), либо сама в себе становится удовлетворением, если обладание властью и было искомым стремлением.
Поэтому я пока все-таки продолжу придерживаться этого варианта. Он лучше отвечает духу и букве слова, чем другие известные мне.
***
Если пользоваться этим определением, то первый вопрос, отличающий демократа от не-демократа, будет звучать, наверное, так: стоит ли удовлетворять все желания людей или нет?
Кому-то он покажется странным: «Конечно, да. Кто же ответит на него отрицательно?».
Но стоит повспоминать, и мы легко назовем сторонников «нет»: есть много людей, считающих, что желания делятся на хорошие и плохие (поэтому ответят отказом уже на первую часть вопроса - не все желания стоит удовлетворять); и есть много тех, кто считает, что окружающие их люди имеют «плохие» желания, поэтому им нельзя давать волю.
Например, я упоминал популярный страх то ли эндогенного, то ли «конторского» происхождения: «Народ хочет убить всех *евреев, красных, белых, черных, нерусских, русских, нужное добавить*. Дай ему волю, он и убьет. Поэтому воли им давать нельзя».
Страх может быть и другим, но приводить к тому же мнению: желания всех людей удовлетворять нельзя; наоборот, их следует подавлять и всячески ограничивать.
В своей развитой форме он может формулироваться еще более сильно: «нельзя удовлетворять желания большинства людей, следует подавлять и ограничивать».
А в крайней форме даже так: «нельзя удовлетворять желания людей вообще, люди гадкие и хотят мерзкого».
В этом случае обычно предлагается исполнять желания кого-то другого (не людей), например, сверхъестественных существ, божеств или инопланетян.
При этом часто обходится стороной вопрос, как о воле «кого-то другого» становится известно, и не примешивается ли к этому фактор эксплуатации (использования) одними других (утверждают, что передают волю инопланетян, но лишь маскируют реализацию собственных стремлений за счет чужих).
Но может, конечно, и не обходиться, а подыскиваться объяснение. Например, могут говорить, что передающий волю и не человек вовсе, а сам - божество. Или, во всяком случае, тот, в кого божество вселилось.
Резюмируя же все, изложенное в последнем пункте, можно отметить, что и сейчас еще нетрудно встретить убежденных противников демократии - тех, кто вовсе не хочет, чтобы желания людей удовлетворялись, а наоборот, полагает обязательным их подавлять.