Трансгендеры, ЛГБ и ядерное оружие
«Не знаю, можно ли назвать меня «западником». Лет 10 назад, в другом разговоре, я характеризовал себя примерно так: «на 35% человек русской советской культуры, на 15% человек русской дореволюционной культуры (через искусство и пережитки тех времен), на 30% принадлежу американской (музыка, кино, литература, подражание США среди тех, кто меня окружал), на 10% - европейской, и еще 10% - влияние всех остальных»».
***
«Я могу быть «западником» в том смысле, что мне понятно все или почти все, критикуемое «на Западе» современной российской пропагандой, и все это, подвергаемое осуждению, я считаю разумным.
Например, ЛГБ - притча во всех языцех РФ. Я уважаю выбор тех, кто занимается только вагинальным сексом и исключительно для размножения. Но я считаю непоследовательными тех, кто мастурбирует, делает минет и куннилингус, занимается анальным сексом и пользуется презервативами, а при всем этом осуждает предпочтения других - тех самых ЛГБ. Я считаю это или непоследовательным поведением, или, хуже того, следованием практикам эксплуататорского общества и попытками унижения других, возвышения себя с помощью любых подвернувшихся средств. «Меньшинство, да еще и есть сильные, которые к ним агрессивны? Дай-ка, и я их пну, встану выше». Я - за сексуальные свободы.
То же самое с гендерами. Я понимаю, что иной российский человек не знает разницы между «гендером» и «полом», «трансгендером» и «транссексуалом». Но я-то знаю. Я в курсе, что пол - это биологическое, а гендер - социальное; пол - о первичных и вторичных половых признаках, а гендер - о поведении. И как человек советской культуры я к трансгендерам привычен с детства: все эти женщины в кожанках и с маузерами, девочки-пацанки и так далее. Пол у них женский, и ориентация часто была гетеросексуальная, а по гендеру при этом бывали мужчинами. Конечно, для советской культуры тех лет было характерно превознесение мужских образцов, поэтому «девочки-пацанки» даже приветствовались (в «Двух капитанах»: «я побил ее не как девочку, а как товарища, который неправильно себя повел»), а «женственные мальчики», наоборот, осуждались. Но это уже другой вопрос. Важно, что я понимаю: «тридцать гендеров» - это как «тридцать сортов колбасы», вопрос свободы выбора. Если мне не нужно ничего, кроме Докторской, я и не ем. Но с какой стати ограничивать других? Я - за свободу проявления и раскрытия человека.
Или «толерантность» - про отделение главного от второстепенного. Есть более важные вопросы (например, совместная работа, совместная жизнь в районе), есть менее важные для общения - сексуальная ориентация, национальность, раса. Соответственно, я считаю естественным и разумным, когда заботятся о важном, а к второстепенному - терпимы. Понимаю политику «нулевой толерантности» (к чему-то значимому) и «толерантности» в том смысле, как ее описывает роспропаганда.
Действия «коварного МВФ» я тоже полностью понимаю и, кажется, даже описывал. И «враждебные действия Запада». Во всяком случае, если я и ошибаюсь в интерпретации, то я бы сначала это проверил: видя логику в их действиях и высказываниях, наблюдая цепочку разумных рассуждений, сделал бы предложения, какие соответствовали одновременно и их заявленным интересам, и нашим. Если бы предложение было принято, или наметился прогресс, значит, их намерения я понял верно, а не ошибочно.
И при всем этом я не являюсь «западопоклонником». Я не закрываю глаза на существующий там расизм, национализм, корысть, эксплуатацию етс. В разумном я соглашаюсь с тем, что называют «западным», а в ином - возражаю.
Я не являюсь «западопоклонником» и в смысле «Европа нам поможет». Но я «западник» или человек капиталистической культуры, поскольку считаю, что поможет нам тот, кому это будет выгодно, у кого будут общие с нашими интересы (правильно или ложно им понятые)».
***
«С «русской» культурой тоже интересно. Мы много слышали и говорили про «украинский язык - диалект русского». Но одновременно знаем много насмешек над ним как «неправильным русским». Про «московский диалект» и «московский говор» мы тоже знаем - как «вариант литературного русского». Но почему? В связи с чем один конкретный диалект, один из множества вариантов русского, представляется образцом, а другие подвергаются насмешкам? В эксплуататорском обществе это понятно: конкретный князь велел, дал закон, исполняйте. В архаическом обществе тоже ясно: всегда так делали, вот и мы делаем. Но сейчас какие основания? Ок, допустим, украинский - вариант русского. Есть, следовательно, украинский вариант, есть московский, есть уральский, еще какие-то. Все они - русские. Но почему или зачем отдавать преимущество именно московскому?
Я пишу про язык, но, разумеется, это относится ко всей культуре в целом».
***
« «Суверенитет», о каком нам много говорят, - обоюдоострый вопрос для роспропаганды. Поскольку ок, допустим, есть «борьба за независимость от Запада». Но в этом случае где вопрос о независимости от… не знаю… Москвы? или Путина?
Это люди, которые, не спрашивая нашего разрешения и даже не предупреждая (до последнего момента лгали и отрицали), направили нашу армию, наших друзей и родных, убивать и разрушать в соседней стране. И, не спрашивая, угрожают ядерной войной. О каком нашем суверенитете можно в этом случае говорить не в насмешку, а всерьез? Если мы даже в своей жизни и смерти, оказывается, не вольны, и без нашего спросу нас сожгут в ядерном огне или дадут приказ убивать тех, к кому мы вообще-то такой злости не испытываем? В моем понимании это что угодно, только не наш суверенитет, если под «нами» понимать граждан страны. Может быть, это так для Верховного Суверена - он считает, что чем больше у него территорий и подданных, тем больше независимости и уважения. Но если мы не отождествляем себя с ним (а я не смешиваю, потому что с какой бы стати), то для нас-то в чем суверенитет и его увеличение?
…Пропаганда поднимает много таких острых для нее вопросов. Например, угрожает европейским странам: «сейчас мы направим на вас наши ядерные ракеты». Подразумевая, что А) ранее они направлены не были, и Б) это ужас и беда, когда направлены ракеты. Острота для пропаганды в том, что мы, россияне, в эти моменты тоже задумываемся: хм-м, так это плохо, когда направлены на нас ядерные ракеты? Мы ведь под огнем. И, оказывается, можно под таким прицелом не находиться? Так ведь это выгодно? Нам сама роспропаганда объясняет, как это хорошо и ценно - не быть под прицелом ядерного оружия - то есть дает своей аудитории мотивацию или для «разрядки», или для отказа от ЯО, или для размышлений о переходе в статус какой-нибудь такой страны, на которую никому не надо направлять ракеты».
***
«Да, как человек на 30% американской культуры (видевший много их фильмов и читавший много их книг) я скажу, что ни при одном варианте не ожидаю быстрого снятия «санкций» и, более того, полагаю это нормальным и разумным. Украинская и российская пропаганда могут подавать «санкции» как наказание для РФ (тем более, что и «на Западе» есть аудитория, готовая принимать в таком ключе), но я в этом вижу уменьшение зависимости от сомнительного контрагента. От субъекта, который несет опасность.
Я бы это сравнил с мужем, который бьет жену. На первый раз она простила, только сделала замечание (события в Чечне), на второй раз собрала чемодан и сказала, что готова уйти (Крым), на третий раз - ушла. Муж ей говорит, что она ставит экономические вопросы ниже политических (как же крыша над головой, где жить будет; хозяйство вдвоем вести дешевле, да и сверх он ей денег подбрасывал), но мы-то не он, мы понимаем, что у него искаженное восприятие?
Любое сотрудничество означает зависимость. Поэтому прежде, чем решатся на новую зависимость от российских субъектов, пройдет время и выполнение некоторых условий. Какая-то зависимость имеет меньше значения, ей можно рисковать даже при незначительных подвижках, и, например, Макдональдс или МарксЭндСпенсер вернутся быстро - как жена будет готова взять трубку и поговорить с мужем уже через месяц спокойного уважения. А для каких-то подвижек пройдут десятилетия - прежде, чем снова съехаться с мужем, женщине нужно будет во многих изменениях убедиться и многие гарантии получить».
***
«Я не считаю, что нам стоит испытывать вину за это. Если у нас и была ответственность за то, что мы допустили появление такой ситуации (в этом я не уверен, поскольку наши возможности не безграничны), то описанные выше разрушенные отношения и военный психоз, истерики наших соотечественников - уже достаточный материал для того, чтобы мы могли что-то выучить.
Поэтому я думаю, что без всякой вины мы всего лишь по-прежнему можем заботиться о наших интересах. Покаяние - это не про самоунижение, а про изменение поведения.
Я не считаю «санкции» актом враждебности, вижу в них лишь самозащиту: что, если бы российские ЛПР выполнили одну из многочисленных угроз и напали бы уже на страну НАТО? Разрыв был бы тем же самым, только еще более быстрым, а значит, более разрушительным. А здесь планомерно и аккуратно уменьшают зависимость.
Так что потом я бы так и выстраивал отношения: с заботой о наших интересах и с пониманием, что «Запад» тоже заботится о своих».
***
«Я не считаю бандитами всех ЛПР во всем мире вообще. Это было бы слишком большим комплиментом бандитам. Я понимаю, что в РФ такие люди играют большую роль, «авторитетных бизнесменов» множество и «авторитетных политиков» тоже. Им приятно думать про себя, что именно их манера - самая эффективная стратегия, что «в общении стран нужно действовать по-бандитски». И у них достаточно подпевал, чтобы укреплять это их мнение. Но я-то к таким не отношусь.
…Это не слишком интересная мне тема, но предположение я высказать могу. Некоторые бандиты воспринимают «мораль» как собрание благоглупостей или как инструмент контроля. В то время как мораль - сборник правил, как действовать, чтобы добиться успеха (начиная с определения того, в чем именно успех заключается). Потому и «мораль своя не только у каждого класса, но и у каждой профессии». Вот этой разницы и разнообразия вариантов, возможно, и не замечают люди, считающие, что «страны общаются по-бандитски»».