Классическая экранизация "Отец Браун" (1974)
О Гилберте Ките Честертоне и его рассказах про патера Брауна в своём журнале я упоминал не раз. Настало время поговорить об экранизациях. Речь пойдёт о самой классической на сегодня - английском сериале, который продюсировал Ян Фордайс (1974 г.).
.
Цвет прозы
Об английском сериале «Отец Браун» (1974)
Александр СЕДОВ (с) эссе / август 2018 г.
.
Что касается самого Честертона, то он был невысокого мнения о кинематографе.
.
«В современном киноискусстве есть просчёт, весьма характерный для нашего времени. В большинстве современных фильмов, которые мне доводилось видеть, события сменяются с такой быстротой, что эффект скорости теряется, - утверждал Г. К. Ч. в эссе «О кино», опубликованном в 1928 году. - Кинозритель за несколько секунд может увидеть, как с приходом весны одеваются в зелень деревья, как вырастают из земли побеги, как распускается живая изгородь, из-за которой на вас не преминет броситься свирепый бык. Чем быстрее сменяются кадры, тем менее реальной становится картина в целом».
.
«…Художник не должен терять под ногами твёрдой почвы реальности, - подчёркивает Честертон. - Количественное, равно как и качественное увеличение скорости неизбежно приводит к нейтрализации художественного эффекта, ею же вызванного. Именно это и происходит в кино, когда действие запускается в таком бешенном темпе, что в его водовороте размываются задачи постановщиков. Темп губит тему».
.
Но главную опасность писатель видел в том, что вместе с чувством реальности грозит исчезнуть и человек, так как бегущий с бесконечной скоростью становится невидимым:
.
.
«Самый ловкий ковбой на земле в самом грязном притоне среди самых скалистых гор на свете не обладает и малой толикой того проворства и удачи, которыми отличается американский киноактёр. В результате я попросту перестаю верить этому герою, как если бы его тело неожиданно разорвалось пополам и из него посыпались опилки».
.
Вывод звучал совсем уж неутешительно:
.
Кинематограф «неумолимо выжимает из бедного зрителя впечатления, вытягивая из него нервы, как в древней азиатской пытке, своими несообразными сценическими эффектами. Может быть, именно поэтому многие из нас усматривают в возрастающем темпе жизни признак всеобщего отупения, даже варварства» (Гилберт Кит Честертон. Писатель в газете: художественная публицистика; - М., "Прогресс", 1984).
.
Нетрудно догадаться, что Честертон говорил о царстве немого кино, в эпоху которого он прожил почти всю свою сознательную жизнь. Выдвигаемые им претензии довольно очевидны и касаются не одного лишь технического аспекта. По существу ставился вопрос, способен ли кинематограф быть искусством, а не только аттракционом. Нескончаемая беготня героев и обилие трюков девальвируют самих себя - приём перестаёт работать, а вслед за этим теряется смысл произведения.
.
По-своему эти ленты были занимательны и даже талантливы, но подобного типа кинематограф оставался равнодушен к неспешным и вдумчивым честертоновским историям, а Честертон оставался равнодушен к кинематографу. Мудрые речи, которыми отец Браун вёл заблудших к истине, были невозможны в лоне молодого киноискусства. Во всяком случае, пока - в 1928 году, когда сочинялось это эссе. Но как в том же году отметили Ильф и Петров: звуковое кино ещё не работало по причине организационных неполадок, связанных с ликвидацией эры немого кино. Словом, Честертон вынес свой приговор кинематографу накануне его кардинального перерождения, когда «немое царство» хоть и было на пике формы, но могущество которого вот-вот должно было пасть.
.
.
У себя на родине автор отца Брауна обладал репутацией признанного классика, хотя и слыл большим чудаком даже по английским меркам. При живом Конан Дойле он был избран первым председателем английского детективного общества. А в 1922 году отвергнув увлечение оккультизмом и спиритизмом, принял католическую веру. Это был осознанный, глубоко продуманный шаг, совершённый уже после двух опубликованных сборников рассказов о священнике-детективе. Вполне в духе честертоновских парадоксов: получилось, что отец Браун обратил в истинную веру своего литературного создателя.
.
Настал 1974 год - год столетия Г. К. Честертона. Почти четыре десятилетия минуло с тех пор, как писатель покинул мир живых - и британскому телевидению пора было совладать с литературным наследием знаменитого соотечественника. Тем более что полные интриг детективные новеллы Честертона так и просились на экран. Священник Браун к тому моменту успел побывать героем западногерманских и итальянских сериалов (то есть в странах с большим католическим населением), но выход на родной телеэкран отчего-то задерживался. Может потому, что главный герой слыл истовым католиком, а не адептом англиканства - государственной религии в Англии, и на дела в родном королевстве глядел как бы сбоку, а то и вверх тормашками. А, может, потому, что конкурентом на родной земле ему приходился сам Шерлок Холмс, завсегдатай кинолент и сериалов. Поэтому когда осенью 1974 года на канале ITV вышли 13 серий о сыщике отце Брауне, событие это произвело на местных любителей детективного жанра неизгладимый эффект, тем более что фильм был цветной.
.
Сериал Яна Фордайса не был первой экранизацией рассказов Честертона, но в силу своих достоинств запомнился британским зрителям как классический. В первую очередь благодаря актёру Кеннету Мору - исполнителю главной роли. Это был настоящий успех: критики оценили верность первоисточнику и удачный выбор актёра на главную роль. А телезрители засыпали редакции газет и журналов восторженными письмами:
.
.
«Посмотрев только что очередную серию «Отца Брауна», - писал Кристофер Григгс из графства Суссекс, - не могу не сказать о том, как великолепно Кеннет Мор сыграл эксцентричного честертоновского сыщика. Он вылитый отец Браун, и я уверен, что Честертон был бы в восторге от сыгранной им роли и, наверняка, похвалил бы его в своей типично честертоновской манере» (TV Times, ноябрь, 1974).
.
Действительно, сыгранный Кеннетом Мором священник-детектив пришёлся по сердцу практически каждому, задолго до премьеры, едва стало известно о съёмках сериала. В далёком австралийском вестнике признавались в любви к отцу Брауну в исполнении Мора уже с первых строк, завидев одну только фотографию:
.
«Лицо, скрывающееся за маленькими очками в золотой оправе, принадлежит на этом снимке, конечно, Кеннету Мору, - говорилось в заметке. - Перед нами Мор в образе любимого всеми честертоновского отца Брауна - сериал о нём снимается сейчас в Великобритании. Лучшего выбора нельзя и представить. Полное невинности лицо - идеально подходит для священника, который прославился своими неуклюжими манерами и острым умом» (Отец Браун на ТВ; в газете The_ Australian_ Women’s_ Weekly, March, 27, 1974).
.
.
В 1950-х годах актёр Кеннет Мор ходил у публики в любимчиках. Он много снимался - обычно в ролях уверенных в себе джентльменов в твидовых костюмах - и купался в море славы. Однако с приходом в кино «новой волны» интерес к его типажу заметно угас. На фоне бурных социальных и культурных перемен в Европе, на фоне свершившейся «молодёжной революции» Кеннет Мор всё больше воспринимался человеком предшествующего поколения, отставшим от времени «старпёром», а его консервативный имидж устаревшим. Спасение артисту принесло телевидение, которое активно взялось осваивать жанр сериала и адаптировать классику. В 1968 году он снимается в многосерийной экранизации романа Джона Голсуорси «Сага о Форсайтах». Сериал становится заметным событием не только в Великобритании, но и заграницей, в том числе в Советском Союзе, закупившем эту продукцию в 1972 году (между прочим, режиссёр нашего «Шерлока Холмса» Игорь Масленников сверял по этому фильму свои представления об «англичанстве»).
.
/ Кеннет Мор в сериале "Сага о Форсайтах" /
.
В роли патера Брауна актёр смотрелся на свои шестьдесят лет - человеком уже обретшим жизненный опыт, но ещё не стариком, скромным и немного рассеянным, полным любопытства к людям и внимания к их чисто человеческим заботам. Человеком, который соединил в своём характере любимую честертоновскую триаду: добродушие, здравомыслие и юмор.
.
/ Кеннет Мор в образе отца Брауна со своей третьей женой актрисой Анджелой Дуглас /
.
Сериал хорошо передавал важную для Честертона идею: «маленький человек» в сутане способен не только постоять за себя, но и спасти невиновного от виселицы, приободрить павшего духом, оступившегося отвратить от греха самоубийства. Иными словами, человек может спасти человека - для этого только и нужно чуть больше внимания и неравнодушия к ближнему своему. Отец Браун не разглагольствует о серых клеточках в голове, как его современник Эркюль Пуаро, не напускает дыму, рассуждая о дедуктивном методе, как его предшественник Шерлок Холмс. Никакой рисовки или позёрства, свойственной тщеславному разуму. Браун необычайно прост, скромен в манерах, и даже в выдвигаемых гипотезах неизменно подчёркивает осторожность своих суждений (хотя они бывают весьма парадоксальны). Все эти качества литературного отца Брауна прекрасно воплощает Кеннет Мор. Столь же органично выходит у актёра немного комичная рассеянность: не в ту дверь вошёл, забыл в гостях зонтик, спросил о чём-то невпопад.
.
Примечателен выбор рассказов для этой экранизации. Постановщики решили обойтись без эффектных мистификаций, таких, например, как в рассказе «Лиловый парик», и оптических иллюзий, как в рассказе «Человек в проулке», - эти сюжеты потребовали бы воплощения на экране сложных фантасмагорических образов. Отобраны были: «Молот Господень», «Вещая собака», «Проклятие золотого креста», «Око Аполлона», «Три орудия смерти», «Зеркало судьи», «Летающий кинжал», «Алиби актрисы», «Убийство на скорую руку», «Человек о двух бородах», «Голова Цезаря», «Небесная стрела», «Тайна сада». Действие в них всецело разворачивается в реалистической обстановке, что, несомненно, диктовалось скромным бюджетом инсценировки. Большинство сцен снято в интерьерах. А в последней серии герои вообще не отлучаются дальше небольшого сада - сказались финансовые ограничения.
.
.
Заметны, правда, и другие ограничения - политического свойства. Не попали в сериал такие рассказы, как «Преступление коммуниста» и «Летучие звёзды», героями которых выступают несправедливо обвинённые молодые люди левых убеждений (и которых отец Браун оправдывает). Не попал в сериал рассказ «Странные шаги», в котором дураками выставлены министры и представители высшей знати. А из экранизации «Зеркало судьи» исчезли упоминания о большевистских шпионах (остались только немецкие) - в рассказе эту навязчивую идею высмеял английский писатель. Честертон не разделял социалистических убеждений, но в своих рассказах нередко выражал личную симпатию социалистам-мечтателям, нечаянно зашедшим на место преступления (например, перемахнув через чужой забор). А в отношении самих обвинителей - снобствующих аристократов и оборотистых магнатов - был настроен более чем критически (просто и ясно об этом Честертон высказывается, например, в очерке «Империя невежд»).
.
Детективные новеллы не были для Честертона только искусством развлечь и позабавить читателей. В популярную форму он вкладывал самые важные свои мысли: о предназначении человека, о выборе между добром и злом, о власти иллюзии и самообмана. Подобно тому, как любую задачу по физике можно подвести к разговору об устройстве вселенной, так и каждую загадку из брауновского цикла Честертон подводит к высказыванию о природе человека.
.
Гилберт Кит Честертон творил в очень неспокойный для Англии и для всего мира исторический период. Начинал сочинять рассказы об отце Брауне за три года до Первой мировой войны, в 1911-м, а последний рассказ о сыщике-священнике вышел из-под его пера за несколько лет до Второй мировой - в 1935 году. Это было время острых мировоззренческих споров и идеологического самоопределения. Рушился имперский порядок, прежде казавшийся незыблемым, класс аристократии уступал свои привилегии новой крупной буржуазии. Больно ударил по среднему классу пришедший из Америки экономический кризис. Оставила свои рубцы на теле общества Первая мировая, родив в своём чреве «потерянное поколение». Многие из этого поколения страдали таким социальным недугом как утрата идеалов, были полны горечи и сарказма. В своём знаменитом романе «Смерть героя» фронтовик Ричард Олдингтон сводил счёты с прошлым: «Дивная старая Англия. Пусть тебя поразит сифилис, старая сука! Ты отдала нас на съеденье червям (мы тебя сами отдали на съеденье червям)». За помпезным фасадом империи вызревало настроение неуверенности в завтрашнем дне страны. В этих условиях перед английским обществом вставал вопрос: по какому пути идти дальше? Драматург Бернард Шоу, видный современник и давний оппонент Честертона, настойчиво предлагал двинуться по пути социализма в версии фабианцев, т.е. не по революционному пути, как в советской России, а по эволюционному. Честертон с этим спорил. Не был он согласен и с другой крайностью - с оформившейся тенденцией к монополизации промышленности и концентрации капиталов, которая, по его мнению, грозила Англии утратой самобытности и порчей национального характера, о чём журналист Честертон регулярно выступал в газетах.
.
К 1974 году эти острые дискуссии уже покрылись патиной времени. Социально-политическая система Великобритании устоялась, а завладевшая умами идея «общества всеобщего благоденствия» стала чем-то вроде «статус-кво» в программах двух главных партий, лейбористов и консерваторов, регулярно сменявших друг друга в правительстве. Разумеется, не всё шло гладко: в семидесятые годы страна вошла в многолетнюю полосу вялотекущего экономического кризиса. Однако третий путь, о котором некогда мечтал Честертон, ныне представлялся ещё большей утопией, чем в 1920-е годы, когда над идеализацией средневековья смеялся Бернард Шоу. Мечты Честертона о разукрупнении промышленности и пересоздания экономики Англии на основе кооперации фермерских хозяйств представлялись музейной архаикой.
.
.
Парламентские выборы осени 1974 года совпали с анонсированной на сентябрь премьерой сериала. Таким образом, любое доброе слово отца Брауна в адрес замечтавшегося социалиста могло быть неверно истолковано. А инвективы Честертона по адресу министров-капиталистов могли быть прочитаны как желание автора ввязаться в политическую борьбу с того света, через голову нескольких поколений англичан (а, надо сказать, Честертон славился своим задиристым характером ещё при жизни). Продюсерами было решено осадить классика, придать его сюжетам истинно британскую сдержанность. Намёки на актуальную повестку дня не были пропущены в сериал, остались дозволенные речи о некрасивом поведении британских офицеров в колониях. Лет через сорок, в одноимённом британском сериале «Отец Браун» 2013 года эту линию «оскоплённого» аполитичного Честертона усилят переносом времени действия рассказов из бурных 1920-х в замиренную послевоенную Англию начала 1950-х - во времена мисс Марпл. Как мы увидим дальше - советская экранизация «Лицо на мишени» сделает всё наоборот (1979).
.
.
--------------------------------------
продолжение следует
.
Цвет прозы
Об английском сериале «Отец Браун» (1974)
Александр СЕДОВ (с) эссе / август 2018 г.
.
Что касается самого Честертона, то он был невысокого мнения о кинематографе.
.
«В современном киноискусстве есть просчёт, весьма характерный для нашего времени. В большинстве современных фильмов, которые мне доводилось видеть, события сменяются с такой быстротой, что эффект скорости теряется, - утверждал Г. К. Ч. в эссе «О кино», опубликованном в 1928 году. - Кинозритель за несколько секунд может увидеть, как с приходом весны одеваются в зелень деревья, как вырастают из земли побеги, как распускается живая изгородь, из-за которой на вас не преминет броситься свирепый бык. Чем быстрее сменяются кадры, тем менее реальной становится картина в целом».
.
«…Художник не должен терять под ногами твёрдой почвы реальности, - подчёркивает Честертон. - Количественное, равно как и качественное увеличение скорости неизбежно приводит к нейтрализации художественного эффекта, ею же вызванного. Именно это и происходит в кино, когда действие запускается в таком бешенном темпе, что в его водовороте размываются задачи постановщиков. Темп губит тему».
.
Но главную опасность писатель видел в том, что вместе с чувством реальности грозит исчезнуть и человек, так как бегущий с бесконечной скоростью становится невидимым:
.
.
«Самый ловкий ковбой на земле в самом грязном притоне среди самых скалистых гор на свете не обладает и малой толикой того проворства и удачи, которыми отличается американский киноактёр. В результате я попросту перестаю верить этому герою, как если бы его тело неожиданно разорвалось пополам и из него посыпались опилки».
.
Вывод звучал совсем уж неутешительно:
.
Кинематограф «неумолимо выжимает из бедного зрителя впечатления, вытягивая из него нервы, как в древней азиатской пытке, своими несообразными сценическими эффектами. Может быть, именно поэтому многие из нас усматривают в возрастающем темпе жизни признак всеобщего отупения, даже варварства» (Гилберт Кит Честертон. Писатель в газете: художественная публицистика; - М., "Прогресс", 1984).
.
Нетрудно догадаться, что Честертон говорил о царстве немого кино, в эпоху которого он прожил почти всю свою сознательную жизнь. Выдвигаемые им претензии довольно очевидны и касаются не одного лишь технического аспекта. По существу ставился вопрос, способен ли кинематограф быть искусством, а не только аттракционом. Нескончаемая беготня героев и обилие трюков девальвируют самих себя - приём перестаёт работать, а вслед за этим теряется смысл произведения.
.
По-своему эти ленты были занимательны и даже талантливы, но подобного типа кинематограф оставался равнодушен к неспешным и вдумчивым честертоновским историям, а Честертон оставался равнодушен к кинематографу. Мудрые речи, которыми отец Браун вёл заблудших к истине, были невозможны в лоне молодого киноискусства. Во всяком случае, пока - в 1928 году, когда сочинялось это эссе. Но как в том же году отметили Ильф и Петров: звуковое кино ещё не работало по причине организационных неполадок, связанных с ликвидацией эры немого кино. Словом, Честертон вынес свой приговор кинематографу накануне его кардинального перерождения, когда «немое царство» хоть и было на пике формы, но могущество которого вот-вот должно было пасть.
.
.
У себя на родине автор отца Брауна обладал репутацией признанного классика, хотя и слыл большим чудаком даже по английским меркам. При живом Конан Дойле он был избран первым председателем английского детективного общества. А в 1922 году отвергнув увлечение оккультизмом и спиритизмом, принял католическую веру. Это был осознанный, глубоко продуманный шаг, совершённый уже после двух опубликованных сборников рассказов о священнике-детективе. Вполне в духе честертоновских парадоксов: получилось, что отец Браун обратил в истинную веру своего литературного создателя.
.
Настал 1974 год - год столетия Г. К. Честертона. Почти четыре десятилетия минуло с тех пор, как писатель покинул мир живых - и британскому телевидению пора было совладать с литературным наследием знаменитого соотечественника. Тем более что полные интриг детективные новеллы Честертона так и просились на экран. Священник Браун к тому моменту успел побывать героем западногерманских и итальянских сериалов (то есть в странах с большим католическим населением), но выход на родной телеэкран отчего-то задерживался. Может потому, что главный герой слыл истовым католиком, а не адептом англиканства - государственной религии в Англии, и на дела в родном королевстве глядел как бы сбоку, а то и вверх тормашками. А, может, потому, что конкурентом на родной земле ему приходился сам Шерлок Холмс, завсегдатай кинолент и сериалов. Поэтому когда осенью 1974 года на канале ITV вышли 13 серий о сыщике отце Брауне, событие это произвело на местных любителей детективного жанра неизгладимый эффект, тем более что фильм был цветной.
.
Сериал Яна Фордайса не был первой экранизацией рассказов Честертона, но в силу своих достоинств запомнился британским зрителям как классический. В первую очередь благодаря актёру Кеннету Мору - исполнителю главной роли. Это был настоящий успех: критики оценили верность первоисточнику и удачный выбор актёра на главную роль. А телезрители засыпали редакции газет и журналов восторженными письмами:
.
.
«Посмотрев только что очередную серию «Отца Брауна», - писал Кристофер Григгс из графства Суссекс, - не могу не сказать о том, как великолепно Кеннет Мор сыграл эксцентричного честертоновского сыщика. Он вылитый отец Браун, и я уверен, что Честертон был бы в восторге от сыгранной им роли и, наверняка, похвалил бы его в своей типично честертоновской манере» (TV Times, ноябрь, 1974).
.
Действительно, сыгранный Кеннетом Мором священник-детектив пришёлся по сердцу практически каждому, задолго до премьеры, едва стало известно о съёмках сериала. В далёком австралийском вестнике признавались в любви к отцу Брауну в исполнении Мора уже с первых строк, завидев одну только фотографию:
.
«Лицо, скрывающееся за маленькими очками в золотой оправе, принадлежит на этом снимке, конечно, Кеннету Мору, - говорилось в заметке. - Перед нами Мор в образе любимого всеми честертоновского отца Брауна - сериал о нём снимается сейчас в Великобритании. Лучшего выбора нельзя и представить. Полное невинности лицо - идеально подходит для священника, который прославился своими неуклюжими манерами и острым умом» (Отец Браун на ТВ; в газете The_ Australian_ Women’s_ Weekly, March, 27, 1974).
.
.
В 1950-х годах актёр Кеннет Мор ходил у публики в любимчиках. Он много снимался - обычно в ролях уверенных в себе джентльменов в твидовых костюмах - и купался в море славы. Однако с приходом в кино «новой волны» интерес к его типажу заметно угас. На фоне бурных социальных и культурных перемен в Европе, на фоне свершившейся «молодёжной революции» Кеннет Мор всё больше воспринимался человеком предшествующего поколения, отставшим от времени «старпёром», а его консервативный имидж устаревшим. Спасение артисту принесло телевидение, которое активно взялось осваивать жанр сериала и адаптировать классику. В 1968 году он снимается в многосерийной экранизации романа Джона Голсуорси «Сага о Форсайтах». Сериал становится заметным событием не только в Великобритании, но и заграницей, в том числе в Советском Союзе, закупившем эту продукцию в 1972 году (между прочим, режиссёр нашего «Шерлока Холмса» Игорь Масленников сверял по этому фильму свои представления об «англичанстве»).
.
/ Кеннет Мор в сериале "Сага о Форсайтах" /
.
В роли патера Брауна актёр смотрелся на свои шестьдесят лет - человеком уже обретшим жизненный опыт, но ещё не стариком, скромным и немного рассеянным, полным любопытства к людям и внимания к их чисто человеческим заботам. Человеком, который соединил в своём характере любимую честертоновскую триаду: добродушие, здравомыслие и юмор.
.
/ Кеннет Мор в образе отца Брауна со своей третьей женой актрисой Анджелой Дуглас /
.
Сериал хорошо передавал важную для Честертона идею: «маленький человек» в сутане способен не только постоять за себя, но и спасти невиновного от виселицы, приободрить павшего духом, оступившегося отвратить от греха самоубийства. Иными словами, человек может спасти человека - для этого только и нужно чуть больше внимания и неравнодушия к ближнему своему. Отец Браун не разглагольствует о серых клеточках в голове, как его современник Эркюль Пуаро, не напускает дыму, рассуждая о дедуктивном методе, как его предшественник Шерлок Холмс. Никакой рисовки или позёрства, свойственной тщеславному разуму. Браун необычайно прост, скромен в манерах, и даже в выдвигаемых гипотезах неизменно подчёркивает осторожность своих суждений (хотя они бывают весьма парадоксальны). Все эти качества литературного отца Брауна прекрасно воплощает Кеннет Мор. Столь же органично выходит у актёра немного комичная рассеянность: не в ту дверь вошёл, забыл в гостях зонтик, спросил о чём-то невпопад.
.
Примечателен выбор рассказов для этой экранизации. Постановщики решили обойтись без эффектных мистификаций, таких, например, как в рассказе «Лиловый парик», и оптических иллюзий, как в рассказе «Человек в проулке», - эти сюжеты потребовали бы воплощения на экране сложных фантасмагорических образов. Отобраны были: «Молот Господень», «Вещая собака», «Проклятие золотого креста», «Око Аполлона», «Три орудия смерти», «Зеркало судьи», «Летающий кинжал», «Алиби актрисы», «Убийство на скорую руку», «Человек о двух бородах», «Голова Цезаря», «Небесная стрела», «Тайна сада». Действие в них всецело разворачивается в реалистической обстановке, что, несомненно, диктовалось скромным бюджетом инсценировки. Большинство сцен снято в интерьерах. А в последней серии герои вообще не отлучаются дальше небольшого сада - сказались финансовые ограничения.
.
.
Заметны, правда, и другие ограничения - политического свойства. Не попали в сериал такие рассказы, как «Преступление коммуниста» и «Летучие звёзды», героями которых выступают несправедливо обвинённые молодые люди левых убеждений (и которых отец Браун оправдывает). Не попал в сериал рассказ «Странные шаги», в котором дураками выставлены министры и представители высшей знати. А из экранизации «Зеркало судьи» исчезли упоминания о большевистских шпионах (остались только немецкие) - в рассказе эту навязчивую идею высмеял английский писатель. Честертон не разделял социалистических убеждений, но в своих рассказах нередко выражал личную симпатию социалистам-мечтателям, нечаянно зашедшим на место преступления (например, перемахнув через чужой забор). А в отношении самих обвинителей - снобствующих аристократов и оборотистых магнатов - был настроен более чем критически (просто и ясно об этом Честертон высказывается, например, в очерке «Империя невежд»).
.
Детективные новеллы не были для Честертона только искусством развлечь и позабавить читателей. В популярную форму он вкладывал самые важные свои мысли: о предназначении человека, о выборе между добром и злом, о власти иллюзии и самообмана. Подобно тому, как любую задачу по физике можно подвести к разговору об устройстве вселенной, так и каждую загадку из брауновского цикла Честертон подводит к высказыванию о природе человека.
.
Гилберт Кит Честертон творил в очень неспокойный для Англии и для всего мира исторический период. Начинал сочинять рассказы об отце Брауне за три года до Первой мировой войны, в 1911-м, а последний рассказ о сыщике-священнике вышел из-под его пера за несколько лет до Второй мировой - в 1935 году. Это было время острых мировоззренческих споров и идеологического самоопределения. Рушился имперский порядок, прежде казавшийся незыблемым, класс аристократии уступал свои привилегии новой крупной буржуазии. Больно ударил по среднему классу пришедший из Америки экономический кризис. Оставила свои рубцы на теле общества Первая мировая, родив в своём чреве «потерянное поколение». Многие из этого поколения страдали таким социальным недугом как утрата идеалов, были полны горечи и сарказма. В своём знаменитом романе «Смерть героя» фронтовик Ричард Олдингтон сводил счёты с прошлым: «Дивная старая Англия. Пусть тебя поразит сифилис, старая сука! Ты отдала нас на съеденье червям (мы тебя сами отдали на съеденье червям)». За помпезным фасадом империи вызревало настроение неуверенности в завтрашнем дне страны. В этих условиях перед английским обществом вставал вопрос: по какому пути идти дальше? Драматург Бернард Шоу, видный современник и давний оппонент Честертона, настойчиво предлагал двинуться по пути социализма в версии фабианцев, т.е. не по революционному пути, как в советской России, а по эволюционному. Честертон с этим спорил. Не был он согласен и с другой крайностью - с оформившейся тенденцией к монополизации промышленности и концентрации капиталов, которая, по его мнению, грозила Англии утратой самобытности и порчей национального характера, о чём журналист Честертон регулярно выступал в газетах.
.
К 1974 году эти острые дискуссии уже покрылись патиной времени. Социально-политическая система Великобритании устоялась, а завладевшая умами идея «общества всеобщего благоденствия» стала чем-то вроде «статус-кво» в программах двух главных партий, лейбористов и консерваторов, регулярно сменявших друг друга в правительстве. Разумеется, не всё шло гладко: в семидесятые годы страна вошла в многолетнюю полосу вялотекущего экономического кризиса. Однако третий путь, о котором некогда мечтал Честертон, ныне представлялся ещё большей утопией, чем в 1920-е годы, когда над идеализацией средневековья смеялся Бернард Шоу. Мечты Честертона о разукрупнении промышленности и пересоздания экономики Англии на основе кооперации фермерских хозяйств представлялись музейной архаикой.
.
.
Парламентские выборы осени 1974 года совпали с анонсированной на сентябрь премьерой сериала. Таким образом, любое доброе слово отца Брауна в адрес замечтавшегося социалиста могло быть неверно истолковано. А инвективы Честертона по адресу министров-капиталистов могли быть прочитаны как желание автора ввязаться в политическую борьбу с того света, через голову нескольких поколений англичан (а, надо сказать, Честертон славился своим задиристым характером ещё при жизни). Продюсерами было решено осадить классика, придать его сюжетам истинно британскую сдержанность. Намёки на актуальную повестку дня не были пропущены в сериал, остались дозволенные речи о некрасивом поведении британских офицеров в колониях. Лет через сорок, в одноимённом британском сериале «Отец Браун» 2013 года эту линию «оскоплённого» аполитичного Честертона усилят переносом времени действия рассказов из бурных 1920-х в замиренную послевоенную Англию начала 1950-х - во времена мисс Марпл. Как мы увидим дальше - советская экранизация «Лицо на мишени» сделает всё наоборот (1979).
.
.
--------------------------------------
продолжение следует