Год 2012 и активное Солнце. Часть 2 -окончание
«Режимы» и их противники, сравнение 1989 и 2012 г.
Митинги: 10 марта 1991 года в поддержку Ельцина по призыву «Демократической России» (Манежная площадь), и 24 декабря 2011 года ««За честные выборы» (проспект Сахарова)
Попробую, насколько получится, держаться схемы: сравним напряжение в обществе, состояние экономики, вовлеченность разных слоев, предполагаемые цели и их осознанность.
Напряжение. Поискав в Интернете формулу современной «предъявы» Путину и «режиму» я нашел огромное множество вариантов. Ну, первый, конечно, можно было и не искать, это оценка «Единой России», как «партии жуликов и воров», полученная от Навального. Пятно несмываемое. Среди других претензий есть множество оценок многословной Латыниной, а есть одна интересная от ее коллеги по «Новой газете» М. Ямпольского. Но места на все нет, и цитаты, которые я использовал, можно прочесть ниже, в приложении, или же обратится прямо к исходным материалам. А тут дам лишь выжимку:
Латынина: «Я не хочу Путина, потому что за время правления Путина Россия превратилась в страну третьего мира… Я не хочу Путина, потому что степень беспредела власти зашкаливает. Потому что, если губернатор задавит хоть пять детей, ему ничего не будет. А если матери детей вздумают жаловаться, их привлекут к уголовной ответственности. Потому что отбирается и покупается всё. Потому что нет того, за что менты и прокуроры постесняются взять деньги. Потому что ни один богатый не может быть спокоен за свою собственность и ни один бедный - за свою жизнь».
Ямпольский: «Разговоры о коррупции российского государства стали сегодня общим местом. Я думаю, однако, что мы имеем дело отнюдь не с коррупцией… то, что мы имеем сегодня в России, гораздо страшнее - это превращение государства в преступный синдикат, подмена основных государственных функций криминальными. Члены этого синдиката сидят в судах, в банках, в таможне, в налоговой полиции, в управлениях экспорта-импорта, в прокуратуре, полиции, ФСБ, в муниципальных и областных органах власти и т.д».
По существу тут многое верно - как было и в 1989 году, когда объектом претензий стала КПСС. В самом деле, правовое государство в России так и не сложилось, слишком многое в делается «по понятиям», То есть существуют как бы два закона: неписаный для властных и писаный для безвластных, второй, конечно, менее ценный, маргинальный. Подобное было и во времена КПСС - «телефонное право». Только сейчас, когда денежные ставки стали очень велики, этот вопрос стал еще острее. Ситуация двойных стандартов делает общество гротескным пережитком сословных времен.
Но! Путин, в конце концов, пришел именно в тот момент, когда решение «по понятиям» казалось более или менее приемлемым. Более того, оно было чуть не единственным возможным. При Ельцине богатства России грабили без особых правил. Беспардонный Б. Березовский, по свидетельству Б. Немцова, нацелился при его вице-премьерстве на «Газпром», хитрый и властолюбивый Лужков метил уже и в президенты России, а умный Ходорковский начал подстраховывать свои экономические завоевания благотворительностью, скупкой депутатов, интернационализацией «Юкоса». Тут, конечно, случился тихий переворот, организованный «выпускниками ИСАА» (одна из ипостасей КГБ) в окружении Ельцина.
Конец операции «Преемник», инагурация В. Путина.
Сдача, однако, была оформлена компромиссами: тогда говорилось об обещании не трогать «семью», что, в общем-то, означало и сохранения основы общественного статус-кво.
Общество в 90-ых сложилось олигархическое, и было три пути: направо - сдать власть олигархам окончательно, налево - судить их всех, ибо воры, прямо - договориться, установить правила игры. Практически, однако, выбор был из 2 возможностей. Отгадайте, каких.
Решение «по понятиям», установление неких не вполне законных, но логически вытекающих из кражи общенародной собственности, было в те времена компромиссом, который помогал избежать ужасов дальнейшего перераспределения накраденного, и потому многих (и даже обокраденных) устраивал. Хотя и не все его ждали. Березовский говорит «я…поддерживал его только по той причине, что считал, он будет продолжать реформы, которые начал Борис Николаевич Ельцин, но просто избегать тех ошибок, которые Ельцин допускал, но не будет изменен вектор развития России...Это была альтернатива, на самом деле, как забывают. Да, Путин плохой, но и сегодня, я говорю, что это лучше, чем вариант Примакова»
Ныне, как видим, Путин устраивать перестал совсем. Вектор у него плохой.. Поэтому когда всплывает то и дело имя Ходорковского, который, будто бы, «решил вести дела честно и открыто» (по Ямпольскому), то это просто намек на возможность использование варианта со сдачей власти олигархам. Березовский, вон, как радостно затрепетал в Лондоне: «И я не думаю, что кто-нибудь из сегодняшних оппозиционеров может сравниться с той мощью поддержки, которую получат Ходорковский и Лебедев. И Лебедев, хочу подчеркнуть особо. И в этом смысле у меня есть некоторые претензии к сегодняшним лидерам площади, которые эту историю немножечко замазывают. Да, освобождение политических заключенных и так далее, но конкретно они должны понимать - и Навальный, и другие, - что как только Ходорковский будет на свободе, уровень конкуренции за оппозицию повысится многократно, и я не уверен, что, например, оппозиция даст предпочтение Навальному, а не Ходорковскому с Лебедевым».
Ямпольский теоретизирует «. Как и в иных странах, знавших уголовщину «первоначального накопления капитала» (например, в США), общество, пройдя через симбиоз с уголовщиной, начинает требовать законности.
Как эти ожидания благостей от наевшегося капитала напоминают надежды на невидимую руку рынка и желание «пожить, как люди» времен Первого съезда! Но в обществе, наученном криминальной революцией 90-ых, надежд на чудеса немного. Потому и потенциал таких претензий кажется недостаточным, чтобы убедить большинство населения. Впрочем, его, кажется, никто и не собирается убеждать. А журналисты просто катают пробные шары.
Экономика. 60 лет Советской власти так и не решили проблемы с продовольствием и потребительскими товарами, и это, в первую очередь, влияло на протестные настроения 1989 года.
Как с этим в сегодняшней России? Пожалуй, не будь высоких цен на нефть и газ, ситуация была бы не лучше, чем в последние годы СССР. Но явно неверно то, что именно «при Путине Россия стала страной третьего мира», как говорит Латынина. После апофеоза криминальной революции 1990-ых, экономика, судя по статистике, довольно быстро развивалась (рис. 2). И, собственно, даже показатели последних лет при президенте Медведеве, пришедшиеся на мировой экономический кризис, не так уж плохи (рис. 3).
Рис. 2 Рост ВВП России. Истоники: IMF World Economic Outlook Database, October 2009; 2010 data from Rosstat
Рис. 3. ВВП России 2006-2011 по кварталам
Именно это- главный аргумент власти: экономика все же движется вперед. Почему этого не хочет замечать «болотная» оппозиция?
Почему? Она почти вся сосредоточена в Москве. А Москва - это совершенно иной экономический режим, это море нефтяных и газовых денег, и именно о их дальнейшем перераспределении и идет, собственно, речь. Если об этом не говорится прямо, то не значит, что без этого обойдется. В 1989 году тоже стали говорить «о золоте партии», о роскоши дач и квартир партийных функционеров, Гдлян и Иванов чего-то обещали рассказать, так и не исполнив никаких обещаний, а в 1992 власти, поучаемые нашими славными экономистами, выдали ваучеры - и понеслась дележка общественного богатства! [†] Примерно в таком положении мы находимся и сейчас.
Но надо понимать: если нечто подобное произойдет, то новая дележка будет на новом спаде экономики, и слишком многим ничего не достанется. И в Москве, и особенно в регионах будет хуже, чем есть. Если вспомнить энтузиастку-блогера Таню Турчину с ее «Лучше черт в ступе, чем Путин», то именно некоторое время и будет этакий коллективный черт в ступе.
Вовлеченность. «Народ безмолствует?» Скорей, пока еще выжидает. Но зато от его лица активно действуют разные силы. Скажем, недавний митинг в Екатеринбурге вызвал трактовки противоположного направления: или он мероприятие власти (и тогда скорее идет в плюс оппозиции), или же вполне реальное выражение настроений работающего города. Второе - нежелательно для тех, кто считает ход на пару ходов вперед.
Для каждого переворота желательна временная пассивность людей: опс - и дело сделано, Вы поставлены перед фактом. На всякий случай, в любом перевороте надо еще надеяться, что вас не начнут уничтожать ваши политические противники. Или если начнут, то у вас будет больше сил. Или, если не больше, то не сразу, а вы сумеете собрать помощь и средства.
Но снова о народе и его интересах. Как тут не процитировать Латынину: «В позиции российских демократов есть одно фундаментальное внутреннее противоречие. Состоит оно в том, что российские демократы требуют возвращения настоящих и демократических выборов. Но кто сказал, что при этом победит внесистемная оппозиция? Большинство в парламенте разделят при этом между собой КПРФ и ЛДПР. И это будет уже не вопрос «телевизионной пропаганды», «административного ресурса» и пр. Это будет следствием того, что российский избиратель является быдлом. Как он является быдлом в любой нищей стране, где избиратели - халявщики, а не налогоплательщики. Ну представим себе: в России действительно свободные выборы. Ну изберут вместо очередного Путина российского Лукашенко. Или российского Чавеса. Чего будете делать, ребята? Снова требовать «настоящих» выборов?»
Короче говоря, «страшно далеки они от народа». А кто им близок то? Латынина; «Возьмем, наконец, даже то, что не существует ни в одной другой стране мира, - гламурную оппозицию. Когда Ксения Соколова и Ксения Собчак берут интервью у Чичваркина, когда Ксения Соколова пишет о Ходорковском «Что делает мужчину мужчиной?», это ведь не только вопрос их личного мнения. Это признак того, что преуспевающая аудитория глянцевых журналов, которая не ходит на Триумфальную, а ездит на Карибы, взыскует подобных текстов».
Интересно, гламурная оппозиция, как движущая сила перемен. Глянцевая Сила! Не думаю, однако, что она находит особое понимание не то, что в стране, но хотя бы даже в Москве.
Сравнивая с 1989-ым, можно сказать, что и тут отличия очень велики. Слабовата база. Что, конечно, обещает совершенно иной сценарий событий.
Сценарии событий. Все же странны эти надежды в годы солнечной активности! Они вроде нацелены на одно, на лучшее, но кончается все несколько иначе, хотя и по-разному.
Российское прошлое сценариями богато. Есть 1905 год - бои на улицах, уступки, постепенное усмирение толп. Есть 1917 - мягкое начало, сдача власти, победа демократов, дальнейшие обострения, победа большевиков, Гражданская война. Ну и 1989 - можно сказать, «бархатная революция», но потом за ней последовала «Великая Криминальная».
Теперь мы полным курсом жарим не то к «норковой», не то к «еловой» революции, и наверное, есть смысл подумать, что будет дальше, кто втянется в уличные события вслед за «креативным классом»? Какая часть населения?
Чем слаба российская власть, так это отсутствием реально работающих партий европейского типа, их борьбой на коммунальных выборах, связью с населением. Второй момент слабости, который всегда считался силой, это использование «политтехнологий» - то есть явно провозглашенная манипуляция избирателями. В 1989 году именно утраченная связь КПСС с народом дала поддержку ее противникам, Ельцину и «прорабам перестройки». Кстати, Ельцин казался народу политиком, который о людях заботиться будет и связи с ним не утратит. Но не получилось. Хотели как лучше, а вышло как всегда.
Что теперь? Вот теперь сценарий 1989 года не пройдет. Поддержки «гламурной оппозиции» не окажут. Так что ей остается надеяться, что осуществится сценарий, какого не было еще в российской истории. Ну, что-то вроде «революции роз» в Грузии.
Но мы совсем не Грузия. Не Египет. А офицерам в армии подняли жалованье.
И лидеры оппозиции не вызывают горячего общественного приятия. Их, пока процесс будет развиваться (на что все же надо надеяться) ожидает неизбежная смена. Если вспомнить формулу «Начинают революцию романтики, делают фанатики и результатами ее пользуются прагматики и подлецы», то не совсем понятно, а кто у нас, собственно, те романтики?
Так что лучше пусть будет такой сценарий: Появление конкуренции ЕР и Путину. Выдвижение популярных фигур. Формирование собственных программ. Создание на этой основе сильной оппозиционной партии. Борьба за демократию не может быть однократным актом, а только длительным процессом.
Пока же, конечно, власть вложится в проведение нормальных выборов и победу на них. А после протесты окажутся для нее не так уж и страшны. Есть, правда, один фактор, который работает против такой победы. Это специфические…
…«Солнечные настроения»
Годы активного солнца рождают определенный тип поведения - восторженно-тревожный, энтузиазм пополам со страхами. И довольно бестолковый.
Потому-то Максим Соколов удивляется в своей колонке в «Известиях»: «Авторская активность В.В. Путина тем не менее совершенно не зажгла его оппонентов - пусть хотя бы и в сугубо негативном смысле. Жанр «Что было, что будет, что вышло, что не вышло» при всей своей рассудительности не вызвал у них желания столь же рассудительно ответить, завязав тем самым дискуссию «Здесь с автором отчасти можно согласиться, вот здесь согласиться уже труднее, а уж здесь даже и слушать болезненно». С разумным разъяснением того, почему здесь так, а здесь эдак.
Но с такими разъяснениями получилось небогато. Критика выразилась либо в полном игнорировании, либо в соображениях того рода, что про такой вздор и говорить нечего. Собственно критических, то есть с конкретным разбором мест, могущих вызвать сомнение, оказалось чрезвычайно мало.
Оно было бы более понятно, когда бы аудитория была завалена выдающимися по четкости, ясности и глубине произведениями такого жанра, исходящими от претендентов на президентское кресло. Или даже не от претендентов, но просто выдающимися. Но такого изобилия отнюдь не наблюдается. Жанр обобщающего текста, где без излишней горячности, но последовательно и на пальцах объясняется, что следует сделать и что реально можно делать, - этот жанр совсем мало представлен, и можно понять В. В. Путина и его команду, рассудивших, что было бы разумно использовать вакантную нишу на рынке предвыборных текстов».
Ну, удивляться особо нечему. К 1989 году некоторая концепция уже сложилась - к примеру, в 1987 была опубликована статья Л. Пияшевой “Где пышнее пироги?”, в которой «она писала о том, что социализм, будь он с каким угодно “человеческим лицом”, не может быть достаточно продуктивным строем, что он неизбежно уступит, как всегда и везде уступал до сих пор, свободному рыночному хозяйству, странам с обыкновенной капиталистической экономикой. Бесперспективна и смешанная экономика - то есть такая, в которой значительным собственником средств производства выступает государство».
Теперь вот, во времена мирового экономического кризиса, уже и сама концепция свободного рыночного хозяйства стала сомнительной, так что чтобы обосновать новый курс, надо быть выдающимся теоретиком, обосновать, к чему мы хотим привести общество. Но таких программных работ пока нет, а в годы активного солнца пишут лозунги, а не аналитические работы.
Почему так? Борис Михайлович Владимирский, один из самых авторитетных наших гелиобиологов, приводит факты падения творческой активности целого ряда творческих профессий (кроме математиков). По его представлениям на человека влияет фон сверхдлинных радиоволн, связанный с солнечной активностью, а рецепторами могут быть, к примеру, расположены в полушарий мозга, влияющих на тип работы мозга. Но насчет механизма влияния могут быть и иные идеи.
Факт тот, что именно потому решения, принимаемые в годы активного солнца, редко приводят к желаемым целям. На прощание еще один график, прогноз солнечной активности на радиоволне 10,7 см.
Рис.4 Реальный рост активности Солнца и прогноз - http://www.swpc.noaa.gov/SolarCycle/f10.gif
Активность Солнца продолжает расти и потому надо ждать максимума социальной активности к концу года и начале следующего.
Приложение. «Предъявы» Путину.
Латынина:
«Я не представляю «всех русских». Или «всех трудящихся». Я представляю себя - Юлию Латынину, буржуа по классовой принадлежности и либерал-прагматика по вероисповеданию. Я не хочу Путина, потому что за время правления Путина Россия превратилась в страну третьего мира. Потому что за это время Россия получила 1,5 трлн нефтедолларов и не построила ни одной сколько-нибудь протяженной дороги, отвечающей определению автострады. За это же время Китай строил по 5-6 тыс. км автострад в год, а в последний год - еще больше. В России нет дорог, зато у Путина - 26 дворцов.
Я не хочу Путина, потому что степень беспредела власти зашкаливает. Потому что, если губернатор задавит хоть пять детей, ему ничего не будет. А если матери детей вздумают жаловаться, их привлекут к уголовной ответственности. Потому что отбирается и покупается всё. Потому что нет того, за что менты и прокуроры постесняются взять деньги. Потому что ни один богатый не может быть спокоен за свою собственность и ни один бедный - за свою жизнь.
Я не хочу Путина, потому что на дворе - XXI век. За 10 лет мир непередаваемо изменился. Бизнесмены проводят совещание в Найроби, не выходя из офиса в Берлине. Хирург проводит операцию в Индии, не выходя из госпиталя в Лос-Анджелесе. Не изменилась только Россия. Мы пользуемся айфонами и айпадами, как обезьяны - бананами, брошенными в клетку. Мы экспортируем нефть и импортируем все остальное».
Михаил Ямпольский: «Почему путинский режим, в прошлом популярный у большой части населения, эту поддержку вдруг утратил?... Прежде всего, какова природа нынешнего российского государства? Я думаю, что государство это - извращенный результат “лихих девяностых”, когда приватизация приняла характер простого грабежа, наглого уголовного передела собственности криминальными группировками, при активном участии воров в законе…В конце девяностых уголовники стали легализовать бизнес (повалили в банкиры), а государство начало все более последовательно принимать на себя функцию мафии. Бизнесмены, как известно, восприняли эту метаморфозу с облегчением… Путинский режим сложился в результате этой метаморфозы государства в криминальную организацию, картель. То, что вначале было примитивным крышеванием, постепенно разрослось в гигантскую криминально-государственную структуру. Разговоры о коррупции российского государства стали сегодня общим местом. Я думаю, однако, что мы имеем дело отнюдь не с коррупцией… то, что мы имеем сегодня в России, гораздо страшнее - это превращение государства в преступный синдикат, подмена основных государственных функций криминальными. Члены этого синдиката сидят в судах, в банках, в таможне, в налоговой полиции, в управлениях экспорта-импорта, в прокуратуре, полиции, ФСБ, в муниципальных и областных органах власти и т.д. При этом действуют согласовано, как и полагается в мафии…Но роман уголовного государства с обществом был обречен на эфемерность. Как и в иных странах, знавших уголовщину «первоначального накопления капитала» (например, в США), общество, пройдя через симбиоз с уголовщиной, начинает требовать законности. Требование это связано среди прочего и с тем, что тесные связи с криминальным беспределом подрывают перспективы бизнеса. Одним из первых в России это осознал Ходорковский, который решил сделать «Юкос» прозрачной для любых аудиторов фирмой. Только такая прозрачность могла обеспечить ему приток иностранного капитала, то есть повысить рентабельность предприятия. Как известно, Ходорковский поплатился за свою любовь к законности. Картелю не понравилось его желание выйти из доли, и он был передан судейским киллерам. Ходорковский слишком поспешил»..
[†]Автор идеи ваучеров В. Найшуль рассказывает о ваучерной приватизации.
- А когда в 1992 году принималось постановление о выпуске ваучеров, с вами советовались?
- К началу 90-х годов я был против использования ваучерной схемы. Для нее нужно мощное государство, которое может перераспределять имущество в соответствии с принятой схемой приватизации. В 81-м году, когда я предложил ваучеры, такое государство, возможно, еще существовало, в 90-х годах его точно не было.
- Что значит государство достаточно сильное, чтобы перераспределять имущество?
- Допустим, вы предлагаете какую-то схему дележа собственности. Но эта собственность кем-то используется, кто-то имеет те или иные виды на нее. Государство говорит так: этот кусок находился в ведении субъекта А, но теперь он будет находиться в ведении субъекта Б. И субъект А должен с этим соглашаться, потому что власть так решила. Эта деятельность требует довольно большого принуждения и, соответственно, государственной мощи. В начале 90-х годов мне было совершенно ясно, что у государства такой силы нет и обеспечить прохождение процесса ваучерной приватизации некому.
- Почему вы полагаете, что в то время у государства не было соответствующих властных рычагов?
- А вот для иллюстрации смешной случай. Осенью 1992 года все та же компания, в том числе Чубайс, проводила очередной экономический семинар под Санкт-Петербургом. Экономист Симон Кордонский и я говорили, что имеющихся у правительства властных полномочий недостаточно, чтобы осуществить ваучерную приватизацию. В ответ Анатолий Чубайс, бывший тогда главой Госкомимущества, сказал: я номинально имею право распоряжаться всей собственностью и проводить все необходимые преобразования, и я их проведу. А после этого выступления Чубайс должен был сразу возвратиться в Москву. Он обратился к своему помощнику с вопросом, готова ли машина и билет. Тот отвечает: "Билета нет". "А ты сказал, кто я?" - говорит Чубайс. Помощник: "Я сказал, но билета все равно не дают". И это сразу после слов о том, что он является распорядителем всей собственности в России. И сразу стали видны властные полномочия государства в процессе дележа собственности.
- Я понял ход ваших мыслей. Но как конкретно это отсутствие власти сказалось на процессе приватизации?
- Обычно, критикуя приватизацию, говорят о том, справедливо или несправедливо поделили, больше или меньше кому-то досталось. В условиях слабой власти случилось то, что и должно было случиться: кто на чем сидел, тот то и получил. Кстати, любой гражданин, номинально имевший государственную квартиру, тоже получил ее в собственность, а это немалые деньги, особенно в Москве.
На самом деле у нашей приватизации есть недостатки поважнее. Первое: процесс приватизации был чрезмерно бюрократическим, и он привел к резкому усилению чиновничьего контроля за экономикой. Ведь кто такой был губернатор в 1991 году? Да вообще никто. Моя сотрудница ехала к первому или второму лицу области и часами расспрашивала его об экономике, о том, как и что он делает. Чиновничья регионализация страны выросла на чиновничьей приватизации, когда местные чиновники стали решать, кому что разрешено купить. Вообще, постсоветская бюрократическая структура - не только региональная - во многом выросла на приватизации, а теперь является механизмом, сдерживающим развитие свободной рыночной экономики.
Второе: произошла приватизация имущества, но не приватизация долгов. Ведь по идее если у завода есть долги, то новый собственник должен взять завод вместе с долгами. Общенародная собственность перешла в частные руки, а общенародные долги повесили на власть, которая теперь бегает с плеткой, пытаясь заставить их платить.