Статья Дейли телеграф 1996 года. Хью Лори.
Оригинал у меня есть отсканенный. Очень хренового качества. Часть слов прсто не смогла рассмотреть.
взято отсюда
http://community.livejournal.com/hughlaurie/178931.html
Дейли телеграф 1996
Истинный британец.
Староста в Итоне, участник кэмбриджской команды по гребле в соревновании с Оксфордом, блестящий успешный комик, актер, а теперь еще и писатель - Хью Лори можно простить, что он, скорее, удовлетворен своей карьерой на настоящий момент. Но не совсем. Статья Линн Барбер.
Мужчина, вошедший в Лэтхэм отель был настолько привлекателен, высок, хорошо сложен, взъерошен, в целом великолепен, что я не сразу узнала в нем Хью Лори. Известно, что он отрастил бороду (для роли злодея в фильме 101 долматинец), но не это делает его неузнаваемым, а то, что он имеет такую сексуальную притягательность, каковая просто-напросто никогда не ассоциировалась с Хью Лори. Я прочитала, что Эмма Томпсон встречалась с ним в Кэмбридже, и подумала «Что ее привлекло в нем?», но как только я увидела его, я подумала: «Почему она не вышла за него замуж?»
Поразительно, как он отключает эту свою сексуальную притягательность. Но он, определенно, это сделал, как только заговорил. Самокритика, корчанье рож, бесконечные «ммм…» и «эээ…», кажется, направлены на погашение его собственного обаяния. Возможно, поэтому люди всегда описывают его немного снисходительным эпитетом «обаятельный». Он является представителем того сорта парней, которых в старых государственных школах трепетно взращивали - скромный (благопристойный), прямой, честный, тот, с кем бы вы могли пойти в разведку. Когда Хью Монтгомери Мессингберд (журналист http://en.wikipedia.org/wiki/Hugh_Massingberd ) брал у него интервью для «Телеграф» в 1990 году, он признался в нарастающем незамедлительном юношеском влечении к Лори, сильном желании отдать ему «a chaste bag (chaste - девственный, непорочный, сдержанный, bag - сумка»).
Женщины стараются не доверять таким парням. Они знают, что те скорее заглаживают ошибки молодости, и их выгода от такого скромного обращения с женским полом минимальна. Но даже если Лори и не настоящий пример для парней, и он просто любит их изображать - в конце концов, он просто актер, который живет со своей женой, Джо, театральным администратором, и со своими тремя детьми в Tuffnall Park, который участвует в мероприятиях посвященных проблеме СПИДа и поддерживает лейбористскую партию. В спокойном состоянии, его взгляды почти также современны, как и у его друга Бен Элтон (он долго рассказал мне, как он ставил на место таксистов, делавших расистские замечания). Реальный Хью Лори, возможно, близок к встревоженному, страдающему мужу, которого он так хорошо сыграл в фильме «Друзья Питера». Но реального Хью Лори не так легко обнаружить.
Когда я похвалила его роман «Продавец пушек», он рассыпался в полагающихся случаю благодарностях «О! Боже! Вам действительно понравилось? Спасибо вам огромное!» и пояснил, что на самом деле хотел опубликовать этот роман под псевдонимом, но, разумеется, издатели отговорили его от этой затеи. Одно удовольствие читать эту книгу - это пародия на триллер, стиль повествования самоироничный, чем-то напоминает фильм про Джеймса Бонда - но при этом совершенно бесполезно проводить какую-либо параллель с настоящим Хью Лори.
Он начал писать где-то 18 месяцев назад. Изначально он решил вести дневник. Но после «недели записей ‘Смотрел East Enders, ел запеканку, купал детей’, я так заскучал от своей собственной жизни, что я начал придумывать другую жизнь - что-нибудь как можно отдаленное от дневника. Это тревожный звонок. Я боюсь, что мне реально лет 15. Я всегда прикидываю, как можно спуститься по веревке с того или иного здания».
К нему в голову приходят таки мысли, когда он проходит мимо отеля «Лэнгхэм»? (Фото сего отеля:
)
«Нет, я пытаюсь выведать на случай войны, с военной точки зрения». Он считает, что большинство людей имеют похожие фантазии, но умалчивают о них. В любом случае «Я хотел создать героя - но как это осуществить в наши дни? Мне не хотелось бы, чтобы он походил на сухопарого мерзавца».
Одна лишь проблема с лориевским героем - это что он не является хорошим любовником.
Он размышляет на странице 256: «Когда дело доходит до секса, мне кажется, что мужчины оказываются между встряской и мягкой, вялой, виноватой атмосферой. Опасность от модных сексуальных обещаний в том, что выполнить их довольно трудно» (половину слов просто невозможно разглядеть, надо в книге найти эту цитату). Его тезис в том, что мужчины хотят секса быстрого в противоположность женщинам, которых хотят секса медленного, и никогда эти две стороны не состыкуются.
Когда я спросил Лори, отражает ли это его собственные убеждения, он состроил гримасу, затянул «эээ», «ммм», уходя от ответа на вопрос. Эффект во-первых, забавный, но и к тому же несколько лестный, поскольку он дал понять, что вы попали в яблочко, хоть и завуалировано. Это было причиной тому, что после прикуривания первой из множества сигарет Мальборо, он в итоге дал неуверенный ответ.
«Постель - это личное пространство, не так ли? Правда в том, что я обнаружил, что писать о сексе трудно. Мне неловко видеть это в кино и на телевидении, даже если двое целуются, я отворачиваюсь. И я отчасти понимаю, что чтобы писать о сексе, вы вынуждены представить себя в комнате, и, очевидно, что я никогда не был в комнате с двумя людьми, занимающимися сексом открыто - и пусть даже не очевидно, допускаю, что кто-нибудь оказывался в такой ситуации, но я - нет. И для вас описывать свои собственные сексуальные опыты - ну, это будет выглядеть предательством по отношению к людям, с которыми я оказывался в одной постели». Но по существу, он считает, что мужчины и женщины имеют различные друг от друга потребности? «О! Черт! Нет… Конечно, я считаю, что это может быть нежное взаимно-наступающее, но.. не так давно я прочитал «Эгоистичные гены». Великолепнейшая книга. Вы читали ее? Я не знаю, что я на самом деле думаю. Почему бы вам просто не сказать: «Он отказался выходить в тираж».
Томас Лэнг, его герой, - это тот, кем Лори надеялся стать, когда был учеником в Итоне. В те дни у него не было амбиций стать актером или комиком, он хотел вступить в армию, а затем, уже серьезно, в гонк-конговскую полицию. Он представлял себя в ролях Тревора Ховарда. Но в противоположность этому он оказался, в конце концов, в качестве половины дуэта Фрай и Лори. Как так получилось? Он объясняет это цепью случайностей, того, что «просто случилось». Переключение произошло через греблю. Он был чрезвычайно хорошим гребцом, выступавшим за Итон и юношескую сборную Великобритании, и он считал, что это облегчит его путь в Кэмбридж для изучения антропологии (на собеседовании преподаватель его спросил, почему он считает себя интеллектуалом, и он ответил, что «Я делал разновидность умственных … (не могу разглядеть, что за слово) , но ему удалось доказать, что он им является. По факту же он был спортсменом, Jock как говорят американцы (спортсмен в колледже) (он единственный получил степень третьего года).
Как бы то ни было, он выступал за Кембридж в команде по гребле в гонке 1980 года, хоть и в первый год обучения он заболел мультигландулярным аденозом, и не смог тренироваться. Тогда его занесло в прямиком в Footlights (Кэмбриджский студенческий театр). В последствии он станет его президентом. Его девушка, Эмма Томпсон, познакомила его со Стивеном Фраем, и, как любит говорить Фрай, «остальное - география». Их выступление на Эдинбургском фестивале искусств получило главный приз, после чего они совершили трехмесячный тур по Австралии и, по словам Эммы Томпсон, «к тому время как мы вернулись они (Фрай и Лори) уже были женаты».
В первые годы их партнерства, казалось, Фрай был лидером, движущей силой, Лори же казался просто его закадычным другом. Он говорит, что «Стивен человек действия, а я больше ведомый. Много времени я просто плыл по течению». Он всегда говорил, что слишком «труслив», чтобы делать что-либо значимое самостоятельно. Но, кажется, сейчас все изменилось - Лори получает все больше ролей сам по себе, а сейчас опубликовал свой роман. Но, конечно, Фрай лидирует - он уже опубликовал два романа, и работает над третьим. Лори лишь вздыхает на это замечание: «Я понимаю, люди считают, что я копирую Стивена. Но возможно, я начал бы писать раньше, если бы не он. Потому как его романы определенно заставляют меня считать: «Я не могу писать сейчас, поскольку он делает это столь великолепно». Но затем, когда пыль улеглась…»
Нервное расстройство Стивена Фаря, или как называет «ординарный кризис среднего возраста», произошло в феврале 1995 года, после премьеры пьесы Симона Грея, в которой он играл вместе с Риком Майелом. Рецензии были разными, но в целом плохими для Фрая. В те выходные он исчез. Он разослал сообщения: «Я сожалею. Очень-очень сожалею», что заставило его друзей заволноваться, что он совершил самоубийство. Через пару дней он был замечен сидящим в кафе в Брюгге. Два месяца спустя он вернулся домой. Но это было тяжелое время для его друзей, таких как Лори.
Он злился на Фрая? «Я чувствовал все. Я жалел его, волновался за него, злился на него. Очень жалел всех, вовлеченных в это. Какие только мысли не лезли в голову - где-то за час я много чего перебрал». Он не вздорил с ним. Но факт - он не очень был вовлечен в дела Фрая в то время. Они созванивались, но Фрай больше общался по Интернету с другими людьми. Лори же, понятное дело, «толком не знал, что такое Интернет».
Соблазнительно представить нервный срыв Фрая как толчок к независимости Лори. Но я думаю, это сработало по-другому. Их профессиональное партнерство закончилось до инцидента с Фраем. Они закончили съемки телесериала «Дживс и Вустер», и никаких новых сценариев больше не было. Новые серии «Фрая и Лори» были уже готовы, но так и не вышли до кризиса Фрая. Серии были рецензированы критиками. А.Н.Уилсон жаловался, что Фрай «мистически перестал быть смешным».
Лори говорит, что он надеется вновь поработать с Фраем, но пока никаких конкретных планов нет. Кажется, что он думает, что его дни как комика закончились. «Понимаете, в некотором отношении, часть влечения заставлять людей смеяться, или удовольствие, которое я получал, смеша кого-либо, когда я был младше, происходила от желания показать себя. А показать себя для молодого человека это в какой-то степени показать себя именно женщинам и попытаться заполучить их расположение. Помню, когда я только начинал делать номера, я считал, что аудитория женская. И затем, как только я стал заниматься этим профессионально, аудитория-то оказалась мужской - передо мной внезапно отобразилась картина огромного числа мужчин, восклицающих: «О, да!». И с тех пор я возненавидел это. С тех пор я перестал по-настоящему получать удовольствие от этого. Удовольствие от выступлений - а также вдохновение - было скорее… сдавленным в какой-то степени, из-за этого, из-за обилия мужчин среди зрителей. Веселье и флирт испарились».
Возможно, это дало толчок для его собственного кризиса среднего возраста, что произошел за несколько месяцев до нервного срыва Фрая. Он говорит, что Фрай называет его перфекционизм - его неуверенность ввязываться в какое-либо дело - это не настоящий перфекционизм, а общее отрицание. «У меня есть эта пресвитерианская черта, потребность все осложнять и делать малоприятным. И я не поверю, что что-либо стоит сделать, пока не превращу эту идею в ночной кошмар. Реально, я крайне негативный человек - ну или был, по крайней мере.
В благотворительных целях он принимал участие в гонке на серийных автомобилях, проводившихся где-то на южной части Лондона. «Это длилось очень недолго, половина положенных кругов или около того, и я оказался во всем этом - между сталкивающимися машинами, посреди разрушений и увечий, я уже проехал половину дистанции и вдруг понял - мне скучно. И я подумал» «Что-то в этом есть очень неправильное. Это должно было быть весьма забавным, или пугающим, или отталкивающим, но вот скучным это не должно было быть». Я подумал, что меня не захватило происходящее хоть каким-либо образом. Я не наслаждался моментом… Полагалось вылезти из машины с ухмылкой и давай: «Черт! Это было клёво!» или «Фу, какой ужас!». Хоть как-то отреагировать. Но мне было скучно…»
«Поэтому я пошел к своему врачу и сообщил: “По-моему я в депрессии“. И захватила она меня из-за такой смехотворной отрицательности. Вот на самом деле что есть мой перфекционизм - меня раздражал каждый новый жизненный опыт. И я осознал, что более счастлив, когда грущу». Особенно доставляло беспокойство, что это все может оказать влияние на его трех детей. «Я подумал: “Мне придется пресечь это на корню. Я буду ненавидеть себя, если это передастся“. Особенно если учесть, что какие-то элементы этого я замечал у своего старшего сына. Я имею в виду, что в основном и по большей части он веселый малый, но у него были периоды, скажем так, меланхолии и странной озабоченностью худшим, что может произойти. Поэтому я пошел показаться… кому-нибудь».
Психотерапевту? «Я не знаю, в чем заключается ее работа - она может быть дизайнером всего, что я знаю - но да, мы разговаривали. И это в корне изменило ситуацию. Я знаю, это уже так избито, так привычно для среднего класса всего мира, проводить час в неделю, осуждая себя. Но я только могу сказать, что я думаю, что, возможно, я стал приятнее для других людей, и поэтому я не думаю, что это пошло на пользу только мне».
Он чувствует, что его проблема в том, что все в жизни ему досталось слишком легко. «Я имею в виду, что большую часть своей жизни я просто плыву по течению, очень мало решений мне приходилось принимать. Меня просто подталкивали вперед и тогда, когда на последнем курсе Кэмбриджа около меня затормозил Бентли и мужчина с сигарой произнес: «Я агент, не хотите ли вы зарабатывать на жизнь актерством?». Что было реально смехотворно - я не проходил никаких проб. Я никогда не платил какую-либо стоящую цену за то, что я делаю, и иногда я ощущаю небольшое чувство вины за это».
Такие слова звучат как другое наследие его пресвитерианского воспитания, идея, что что-либо легкополучаемое и приятное не может быть хорошим. Хоть он и рос в Оксфорде, его родители, будучи шотландцами, ходили в Пресвитерианскую церковь. Духовно это было не так уж и важно, но вот с точки зрения культуры - очень. «Вы понимаете, воспитывалось, что скромность превыше всего на свете, что надо поднимать до абсурда уровень требовательности к себе. Например, мой отец, чрезвычайно талантливый, великолепно образованный, вообще героическая фигура (он был врачом, сейчас на пенсии, он выиграл золотую медаль по гребле на олимпиаде) был самым скромным человеком среди живущих. Если есть какая-либо очередь, в хвост которой можно было бы встать, он ее найдет. В этом было раздражающее свойство воспитания. Я до сих пор восхищаюсь этим, восхищаюсь этой чертой отца и восхищаюсь в целом. Но так вышло, что в той профессии, которую я выбрал, это не сильно-то и практикуется».
Лори полностью преклоняется и почитает своего отца, он для него эталон в морали. Он называет его «милейшим и самым благородным человеком в мире». Его расстроили критические замечания Доктора Лори (кому и был посвящен роман), когда он показал своему отцу свой роман перед публикацией. Первой реакцией Лори было раздражение. Но когда он вдумчиво перечитал роман, то подумал: «Боже, роман вышел довольно длинным. Гораздо более длинным, чем мой отец прочитал бы». И он выбросил кое-что из него.
Он охотно говорит о своем отце, но когда его спрашивают о его матери, которая умерла от заболевания двигательных нейронов (http://mirslovarei.com/content_med/Zabolevanie-Dvigatel-nyx-Nejronov-Motor-Neurone-Disease-Mnd-2385.html ) шесть лет назад, он замолкает. У них были сложные взаимоотношения - Лори рассказал журналу GQ: «Периодически у нее случались периоды нелюбви ко мне… довольно затяжные периоды». Мне он сказал более туманно: «О, Боже! Я никогда не разговаривал на эту тему с братом и сестрами, и я беспокоюсь, что они прочтут это. Я лучше обойду молчанием это».
Он младший из четырех детей: две сестры и затем два брата. Он оназывает своего брата «мой Майкрофт» - старший умный брат Шерлока Холмса, но тут же поспешно поправляет, что он сам и не мечтает себя самого сравнивать с Шерлоком Холмсом. Его брат адвокат, хотя последние 15 лет он работает пастырем (все же вряд ли он работал пастухом). Лори сказал, они преуспели «довольно хорошо сейчас, я полагаю. У нас были и смутные времена. Я очень уважаю его. Он очень умный, очень забавный, очень сдержанный, даже суровый. Как и множество младших братьев я преклонялся перед ним».
После того как мы проговорили полтора часа, он вдруг воскликнул: «О, я устал. Это очень непривычно. Я совсем не привык так долго разговаривать. Я много не говорю, и в настоящее время мне начинает не хватать воздуха». Казалось, он подвергся панической атаке, поэтому я позволили ему уйти. Но позже он позвонил мне домой. На сей раз он говорил более свободно и быстро, и извинился за свои «ммм…» и «эээ…» в предыдущем нашем разговоре. Он произнес: «Интересно, умышленно делая это, усложнил ли я вам задачу?». Я сказал, что я абсолютно уверен, что усложнил, и почему ему было просто не ответить «без комментариев»? На это он сказал: «Потому что в обычной жизни вам надо быть довольно самоуверенным, чтобы так ответить. Поэтому я и произношу «ммм…» и «эээ…» пока собеседникам это не наскучит.»
Я думаю, ключ к Хью Лори - это делать что-либо со скрытым духом соперничества. Он следует правилу старинных публичных школ - все делать «По одному главному счету» - не важно проиграл ты или выиграл - главное, как ты играл». Желание победить довольно приземленное чувство - в нем никогда нельзя признаваться даже самому себе. Это подкрепляется его пресвитерианским воспитанием - держаться в тени и быть скромным. А еще вы бы не могли участвовать в Лодочной гонке (Кэмбридж против Оксфорда) без яркого проявления духа соперничества. Не только его отец был золотым медалистом по гребле на олимпиаде, его старший брат тоже выступал в команде по гребле за Кэмбридж. Это, безусловно, необычно, что все мужчины в семье выступают в одном и том же виде спорта на таком высоком уровне, и одновременно с этим считают идеалом держаться в тени. Будучи младшим, он должен чувствовать большее стремление соперничать, но в то же время и потребность скрывать свой дух соперничества из страха неудачи или lese-majeste (нанесения вреда (ит.)). Это, я полагаю и есть причина его ненужных свойств, которые он демонстрирует - нерешительность, недооценка самого себя, постоянные признания в дилетантстве.
Лори вновь и вновь утверждает, что он ведомый по жизни. Но список его достижений - староста в Итоне, участник команды по гребле в соревнованиях Кэмбридж-Оксфорд, президент кэмбриджского театрального клуба Footlights, успешный музыкант, комик, актер, режиссер телерекламы, а сейчас еще и писатель - опровергает это его утверждение. С другой стороны он заявляет, что «Я переживаю все свои неудачи очень остро», и считает, что «только две вещи, которые я создал (что именно он не назвал), за которые мне не стыдно». И он соревнуется (курсив автора статьи). «Я смотрю на других людей и думаю: “Черт возьми! Как же он хорош”. Я ужасно завистливый, особенно по отношению к музыкантам. А сейчас еще и писателям». По его словам он провел последние шесть месяцев, читая всевозможные триллеры, чтобы оценить, как на их фоне смотрится его роман.
Можно было бы ожидать, что он будет соревноваться со Стивеном Фраем, но, похоже, это не так - он не боится признать, что «любит этого человека», и счасилив признать превосходство Фрая. «Я пытаюсь раскрыться в областях, в которые он не вторгся - хотя их не так уж и много. Но он может «простить» Фраю его превосходство из-за его гомосексуальности. «Стивен - молодой городской холостяк, он может гулять всю ночь, если пожелает, или же, если захочет, он может сидеть за своим письменным столом и писать в течение 16 часов подряд, он может все это делать. Я не могу. Я не могу себе позволить эти вещи уже довольно долгое время. И, несомненно, так было даже до того, как я женился в 1989 году. Я имею в виду то, что гетеросексуальным мужчинам необходимо посвящать большую часть дня интересуясь.. ммм.. женщинами, считая всю процедуру. НА это уходят месяцы, месяцы, месяцы - бережных стратегий и проводимых компаний. И я думаю, ээ, для гомосексуалистов все это в какой-то степени проще». Я представил множество гомосексуалистов, готовых поспорить с ним, но это, очевидно, формула, помогающая Лори не поддаваться чувству соперничества с Фраем.
В любом случае, благодаря своей психотерапии, Лори, кажется, способен выйти из тени Фрая, и обрести свое собственное лицо. Это означает принимать, что он - участник соревнования, и что он может в какой-то момент и проиграть. «В «Огненных колесницах» Гарольд Абрахамс (известный бегун http://www.sem40.ru/famous2/e717.shtml ) говорит: “Если я не выиграю, я не побегу”, а его тренер возражает: “Если ты не побежишь, ты не выиграешь”. Я полагаю это очень грубо и упрощенно, но это два очень разных взгляда на жизнь. Я пытаюсь научиться смотреть на нее, используя второй вариант».
взято отсюда
http://community.livejournal.com/hughlaurie/178931.html
Дейли телеграф 1996
Истинный британец.
Староста в Итоне, участник кэмбриджской команды по гребле в соревновании с Оксфордом, блестящий успешный комик, актер, а теперь еще и писатель - Хью Лори можно простить, что он, скорее, удовлетворен своей карьерой на настоящий момент. Но не совсем. Статья Линн Барбер.
Мужчина, вошедший в Лэтхэм отель был настолько привлекателен, высок, хорошо сложен, взъерошен, в целом великолепен, что я не сразу узнала в нем Хью Лори. Известно, что он отрастил бороду (для роли злодея в фильме 101 долматинец), но не это делает его неузнаваемым, а то, что он имеет такую сексуальную притягательность, каковая просто-напросто никогда не ассоциировалась с Хью Лори. Я прочитала, что Эмма Томпсон встречалась с ним в Кэмбридже, и подумала «Что ее привлекло в нем?», но как только я увидела его, я подумала: «Почему она не вышла за него замуж?»
Поразительно, как он отключает эту свою сексуальную притягательность. Но он, определенно, это сделал, как только заговорил. Самокритика, корчанье рож, бесконечные «ммм…» и «эээ…», кажется, направлены на погашение его собственного обаяния. Возможно, поэтому люди всегда описывают его немного снисходительным эпитетом «обаятельный». Он является представителем того сорта парней, которых в старых государственных школах трепетно взращивали - скромный (благопристойный), прямой, честный, тот, с кем бы вы могли пойти в разведку. Когда Хью Монтгомери Мессингберд (журналист http://en.wikipedia.org/wiki/Hugh_Massingberd ) брал у него интервью для «Телеграф» в 1990 году, он признался в нарастающем незамедлительном юношеском влечении к Лори, сильном желании отдать ему «a chaste bag (chaste - девственный, непорочный, сдержанный, bag - сумка»).
Женщины стараются не доверять таким парням. Они знают, что те скорее заглаживают ошибки молодости, и их выгода от такого скромного обращения с женским полом минимальна. Но даже если Лори и не настоящий пример для парней, и он просто любит их изображать - в конце концов, он просто актер, который живет со своей женой, Джо, театральным администратором, и со своими тремя детьми в Tuffnall Park, который участвует в мероприятиях посвященных проблеме СПИДа и поддерживает лейбористскую партию. В спокойном состоянии, его взгляды почти также современны, как и у его друга Бен Элтон (он долго рассказал мне, как он ставил на место таксистов, делавших расистские замечания). Реальный Хью Лори, возможно, близок к встревоженному, страдающему мужу, которого он так хорошо сыграл в фильме «Друзья Питера». Но реального Хью Лори не так легко обнаружить.
Когда я похвалила его роман «Продавец пушек», он рассыпался в полагающихся случаю благодарностях «О! Боже! Вам действительно понравилось? Спасибо вам огромное!» и пояснил, что на самом деле хотел опубликовать этот роман под псевдонимом, но, разумеется, издатели отговорили его от этой затеи. Одно удовольствие читать эту книгу - это пародия на триллер, стиль повествования самоироничный, чем-то напоминает фильм про Джеймса Бонда - но при этом совершенно бесполезно проводить какую-либо параллель с настоящим Хью Лори.
Он начал писать где-то 18 месяцев назад. Изначально он решил вести дневник. Но после «недели записей ‘Смотрел East Enders, ел запеканку, купал детей’, я так заскучал от своей собственной жизни, что я начал придумывать другую жизнь - что-нибудь как можно отдаленное от дневника. Это тревожный звонок. Я боюсь, что мне реально лет 15. Я всегда прикидываю, как можно спуститься по веревке с того или иного здания».
К нему в голову приходят таки мысли, когда он проходит мимо отеля «Лэнгхэм»? (Фото сего отеля:
)
«Нет, я пытаюсь выведать на случай войны, с военной точки зрения». Он считает, что большинство людей имеют похожие фантазии, но умалчивают о них. В любом случае «Я хотел создать героя - но как это осуществить в наши дни? Мне не хотелось бы, чтобы он походил на сухопарого мерзавца».
Одна лишь проблема с лориевским героем - это что он не является хорошим любовником.
Он размышляет на странице 256: «Когда дело доходит до секса, мне кажется, что мужчины оказываются между встряской и мягкой, вялой, виноватой атмосферой. Опасность от модных сексуальных обещаний в том, что выполнить их довольно трудно» (половину слов просто невозможно разглядеть, надо в книге найти эту цитату). Его тезис в том, что мужчины хотят секса быстрого в противоположность женщинам, которых хотят секса медленного, и никогда эти две стороны не состыкуются.
Когда я спросил Лори, отражает ли это его собственные убеждения, он состроил гримасу, затянул «эээ», «ммм», уходя от ответа на вопрос. Эффект во-первых, забавный, но и к тому же несколько лестный, поскольку он дал понять, что вы попали в яблочко, хоть и завуалировано. Это было причиной тому, что после прикуривания первой из множества сигарет Мальборо, он в итоге дал неуверенный ответ.
«Постель - это личное пространство, не так ли? Правда в том, что я обнаружил, что писать о сексе трудно. Мне неловко видеть это в кино и на телевидении, даже если двое целуются, я отворачиваюсь. И я отчасти понимаю, что чтобы писать о сексе, вы вынуждены представить себя в комнате, и, очевидно, что я никогда не был в комнате с двумя людьми, занимающимися сексом открыто - и пусть даже не очевидно, допускаю, что кто-нибудь оказывался в такой ситуации, но я - нет. И для вас описывать свои собственные сексуальные опыты - ну, это будет выглядеть предательством по отношению к людям, с которыми я оказывался в одной постели». Но по существу, он считает, что мужчины и женщины имеют различные друг от друга потребности? «О! Черт! Нет… Конечно, я считаю, что это может быть нежное взаимно-наступающее, но.. не так давно я прочитал «Эгоистичные гены». Великолепнейшая книга. Вы читали ее? Я не знаю, что я на самом деле думаю. Почему бы вам просто не сказать: «Он отказался выходить в тираж».
Томас Лэнг, его герой, - это тот, кем Лори надеялся стать, когда был учеником в Итоне. В те дни у него не было амбиций стать актером или комиком, он хотел вступить в армию, а затем, уже серьезно, в гонк-конговскую полицию. Он представлял себя в ролях Тревора Ховарда. Но в противоположность этому он оказался, в конце концов, в качестве половины дуэта Фрай и Лори. Как так получилось? Он объясняет это цепью случайностей, того, что «просто случилось». Переключение произошло через греблю. Он был чрезвычайно хорошим гребцом, выступавшим за Итон и юношескую сборную Великобритании, и он считал, что это облегчит его путь в Кэмбридж для изучения антропологии (на собеседовании преподаватель его спросил, почему он считает себя интеллектуалом, и он ответил, что «Я делал разновидность умственных … (не могу разглядеть, что за слово) , но ему удалось доказать, что он им является. По факту же он был спортсменом, Jock как говорят американцы (спортсмен в колледже) (он единственный получил степень третьего года).
Как бы то ни было, он выступал за Кембридж в команде по гребле в гонке 1980 года, хоть и в первый год обучения он заболел мультигландулярным аденозом, и не смог тренироваться. Тогда его занесло в прямиком в Footlights (Кэмбриджский студенческий театр). В последствии он станет его президентом. Его девушка, Эмма Томпсон, познакомила его со Стивеном Фраем, и, как любит говорить Фрай, «остальное - география». Их выступление на Эдинбургском фестивале искусств получило главный приз, после чего они совершили трехмесячный тур по Австралии и, по словам Эммы Томпсон, «к тому время как мы вернулись они (Фрай и Лори) уже были женаты».
В первые годы их партнерства, казалось, Фрай был лидером, движущей силой, Лори же казался просто его закадычным другом. Он говорит, что «Стивен человек действия, а я больше ведомый. Много времени я просто плыл по течению». Он всегда говорил, что слишком «труслив», чтобы делать что-либо значимое самостоятельно. Но, кажется, сейчас все изменилось - Лори получает все больше ролей сам по себе, а сейчас опубликовал свой роман. Но, конечно, Фрай лидирует - он уже опубликовал два романа, и работает над третьим. Лори лишь вздыхает на это замечание: «Я понимаю, люди считают, что я копирую Стивена. Но возможно, я начал бы писать раньше, если бы не он. Потому как его романы определенно заставляют меня считать: «Я не могу писать сейчас, поскольку он делает это столь великолепно». Но затем, когда пыль улеглась…»
Нервное расстройство Стивена Фаря, или как называет «ординарный кризис среднего возраста», произошло в феврале 1995 года, после премьеры пьесы Симона Грея, в которой он играл вместе с Риком Майелом. Рецензии были разными, но в целом плохими для Фрая. В те выходные он исчез. Он разослал сообщения: «Я сожалею. Очень-очень сожалею», что заставило его друзей заволноваться, что он совершил самоубийство. Через пару дней он был замечен сидящим в кафе в Брюгге. Два месяца спустя он вернулся домой. Но это было тяжелое время для его друзей, таких как Лори.
Он злился на Фрая? «Я чувствовал все. Я жалел его, волновался за него, злился на него. Очень жалел всех, вовлеченных в это. Какие только мысли не лезли в голову - где-то за час я много чего перебрал». Он не вздорил с ним. Но факт - он не очень был вовлечен в дела Фрая в то время. Они созванивались, но Фрай больше общался по Интернету с другими людьми. Лори же, понятное дело, «толком не знал, что такое Интернет».
Соблазнительно представить нервный срыв Фрая как толчок к независимости Лори. Но я думаю, это сработало по-другому. Их профессиональное партнерство закончилось до инцидента с Фраем. Они закончили съемки телесериала «Дживс и Вустер», и никаких новых сценариев больше не было. Новые серии «Фрая и Лори» были уже готовы, но так и не вышли до кризиса Фрая. Серии были рецензированы критиками. А.Н.Уилсон жаловался, что Фрай «мистически перестал быть смешным».
Лори говорит, что он надеется вновь поработать с Фраем, но пока никаких конкретных планов нет. Кажется, что он думает, что его дни как комика закончились. «Понимаете, в некотором отношении, часть влечения заставлять людей смеяться, или удовольствие, которое я получал, смеша кого-либо, когда я был младше, происходила от желания показать себя. А показать себя для молодого человека это в какой-то степени показать себя именно женщинам и попытаться заполучить их расположение. Помню, когда я только начинал делать номера, я считал, что аудитория женская. И затем, как только я стал заниматься этим профессионально, аудитория-то оказалась мужской - передо мной внезапно отобразилась картина огромного числа мужчин, восклицающих: «О, да!». И с тех пор я возненавидел это. С тех пор я перестал по-настоящему получать удовольствие от этого. Удовольствие от выступлений - а также вдохновение - было скорее… сдавленным в какой-то степени, из-за этого, из-за обилия мужчин среди зрителей. Веселье и флирт испарились».
Возможно, это дало толчок для его собственного кризиса среднего возраста, что произошел за несколько месяцев до нервного срыва Фрая. Он говорит, что Фрай называет его перфекционизм - его неуверенность ввязываться в какое-либо дело - это не настоящий перфекционизм, а общее отрицание. «У меня есть эта пресвитерианская черта, потребность все осложнять и делать малоприятным. И я не поверю, что что-либо стоит сделать, пока не превращу эту идею в ночной кошмар. Реально, я крайне негативный человек - ну или был, по крайней мере.
В благотворительных целях он принимал участие в гонке на серийных автомобилях, проводившихся где-то на южной части Лондона. «Это длилось очень недолго, половина положенных кругов или около того, и я оказался во всем этом - между сталкивающимися машинами, посреди разрушений и увечий, я уже проехал половину дистанции и вдруг понял - мне скучно. И я подумал» «Что-то в этом есть очень неправильное. Это должно было быть весьма забавным, или пугающим, или отталкивающим, но вот скучным это не должно было быть». Я подумал, что меня не захватило происходящее хоть каким-либо образом. Я не наслаждался моментом… Полагалось вылезти из машины с ухмылкой и давай: «Черт! Это было клёво!» или «Фу, какой ужас!». Хоть как-то отреагировать. Но мне было скучно…»
«Поэтому я пошел к своему врачу и сообщил: “По-моему я в депрессии“. И захватила она меня из-за такой смехотворной отрицательности. Вот на самом деле что есть мой перфекционизм - меня раздражал каждый новый жизненный опыт. И я осознал, что более счастлив, когда грущу». Особенно доставляло беспокойство, что это все может оказать влияние на его трех детей. «Я подумал: “Мне придется пресечь это на корню. Я буду ненавидеть себя, если это передастся“. Особенно если учесть, что какие-то элементы этого я замечал у своего старшего сына. Я имею в виду, что в основном и по большей части он веселый малый, но у него были периоды, скажем так, меланхолии и странной озабоченностью худшим, что может произойти. Поэтому я пошел показаться… кому-нибудь».
Психотерапевту? «Я не знаю, в чем заключается ее работа - она может быть дизайнером всего, что я знаю - но да, мы разговаривали. И это в корне изменило ситуацию. Я знаю, это уже так избито, так привычно для среднего класса всего мира, проводить час в неделю, осуждая себя. Но я только могу сказать, что я думаю, что, возможно, я стал приятнее для других людей, и поэтому я не думаю, что это пошло на пользу только мне».
Он чувствует, что его проблема в том, что все в жизни ему досталось слишком легко. «Я имею в виду, что большую часть своей жизни я просто плыву по течению, очень мало решений мне приходилось принимать. Меня просто подталкивали вперед и тогда, когда на последнем курсе Кэмбриджа около меня затормозил Бентли и мужчина с сигарой произнес: «Я агент, не хотите ли вы зарабатывать на жизнь актерством?». Что было реально смехотворно - я не проходил никаких проб. Я никогда не платил какую-либо стоящую цену за то, что я делаю, и иногда я ощущаю небольшое чувство вины за это».
Такие слова звучат как другое наследие его пресвитерианского воспитания, идея, что что-либо легкополучаемое и приятное не может быть хорошим. Хоть он и рос в Оксфорде, его родители, будучи шотландцами, ходили в Пресвитерианскую церковь. Духовно это было не так уж и важно, но вот с точки зрения культуры - очень. «Вы понимаете, воспитывалось, что скромность превыше всего на свете, что надо поднимать до абсурда уровень требовательности к себе. Например, мой отец, чрезвычайно талантливый, великолепно образованный, вообще героическая фигура (он был врачом, сейчас на пенсии, он выиграл золотую медаль по гребле на олимпиаде) был самым скромным человеком среди живущих. Если есть какая-либо очередь, в хвост которой можно было бы встать, он ее найдет. В этом было раздражающее свойство воспитания. Я до сих пор восхищаюсь этим, восхищаюсь этой чертой отца и восхищаюсь в целом. Но так вышло, что в той профессии, которую я выбрал, это не сильно-то и практикуется».
Лори полностью преклоняется и почитает своего отца, он для него эталон в морали. Он называет его «милейшим и самым благородным человеком в мире». Его расстроили критические замечания Доктора Лори (кому и был посвящен роман), когда он показал своему отцу свой роман перед публикацией. Первой реакцией Лори было раздражение. Но когда он вдумчиво перечитал роман, то подумал: «Боже, роман вышел довольно длинным. Гораздо более длинным, чем мой отец прочитал бы». И он выбросил кое-что из него.
Он охотно говорит о своем отце, но когда его спрашивают о его матери, которая умерла от заболевания двигательных нейронов (http://mirslovarei.com/content_med/Zabolevanie-Dvigatel-nyx-Nejronov-Motor-Neurone-Disease-Mnd-2385.html ) шесть лет назад, он замолкает. У них были сложные взаимоотношения - Лори рассказал журналу GQ: «Периодически у нее случались периоды нелюбви ко мне… довольно затяжные периоды». Мне он сказал более туманно: «О, Боже! Я никогда не разговаривал на эту тему с братом и сестрами, и я беспокоюсь, что они прочтут это. Я лучше обойду молчанием это».
Он младший из четырех детей: две сестры и затем два брата. Он оназывает своего брата «мой Майкрофт» - старший умный брат Шерлока Холмса, но тут же поспешно поправляет, что он сам и не мечтает себя самого сравнивать с Шерлоком Холмсом. Его брат адвокат, хотя последние 15 лет он работает пастырем (все же вряд ли он работал пастухом). Лори сказал, они преуспели «довольно хорошо сейчас, я полагаю. У нас были и смутные времена. Я очень уважаю его. Он очень умный, очень забавный, очень сдержанный, даже суровый. Как и множество младших братьев я преклонялся перед ним».
После того как мы проговорили полтора часа, он вдруг воскликнул: «О, я устал. Это очень непривычно. Я совсем не привык так долго разговаривать. Я много не говорю, и в настоящее время мне начинает не хватать воздуха». Казалось, он подвергся панической атаке, поэтому я позволили ему уйти. Но позже он позвонил мне домой. На сей раз он говорил более свободно и быстро, и извинился за свои «ммм…» и «эээ…» в предыдущем нашем разговоре. Он произнес: «Интересно, умышленно делая это, усложнил ли я вам задачу?». Я сказал, что я абсолютно уверен, что усложнил, и почему ему было просто не ответить «без комментариев»? На это он сказал: «Потому что в обычной жизни вам надо быть довольно самоуверенным, чтобы так ответить. Поэтому я и произношу «ммм…» и «эээ…» пока собеседникам это не наскучит.»
Я думаю, ключ к Хью Лори - это делать что-либо со скрытым духом соперничества. Он следует правилу старинных публичных школ - все делать «По одному главному счету» - не важно проиграл ты или выиграл - главное, как ты играл». Желание победить довольно приземленное чувство - в нем никогда нельзя признаваться даже самому себе. Это подкрепляется его пресвитерианским воспитанием - держаться в тени и быть скромным. А еще вы бы не могли участвовать в Лодочной гонке (Кэмбридж против Оксфорда) без яркого проявления духа соперничества. Не только его отец был золотым медалистом по гребле на олимпиаде, его старший брат тоже выступал в команде по гребле за Кэмбридж. Это, безусловно, необычно, что все мужчины в семье выступают в одном и том же виде спорта на таком высоком уровне, и одновременно с этим считают идеалом держаться в тени. Будучи младшим, он должен чувствовать большее стремление соперничать, но в то же время и потребность скрывать свой дух соперничества из страха неудачи или lese-majeste (нанесения вреда (ит.)). Это, я полагаю и есть причина его ненужных свойств, которые он демонстрирует - нерешительность, недооценка самого себя, постоянные признания в дилетантстве.
Лори вновь и вновь утверждает, что он ведомый по жизни. Но список его достижений - староста в Итоне, участник команды по гребле в соревнованиях Кэмбридж-Оксфорд, президент кэмбриджского театрального клуба Footlights, успешный музыкант, комик, актер, режиссер телерекламы, а сейчас еще и писатель - опровергает это его утверждение. С другой стороны он заявляет, что «Я переживаю все свои неудачи очень остро», и считает, что «только две вещи, которые я создал (что именно он не назвал), за которые мне не стыдно». И он соревнуется (курсив автора статьи). «Я смотрю на других людей и думаю: “Черт возьми! Как же он хорош”. Я ужасно завистливый, особенно по отношению к музыкантам. А сейчас еще и писателям». По его словам он провел последние шесть месяцев, читая всевозможные триллеры, чтобы оценить, как на их фоне смотрится его роман.
Можно было бы ожидать, что он будет соревноваться со Стивеном Фраем, но, похоже, это не так - он не боится признать, что «любит этого человека», и счасилив признать превосходство Фрая. «Я пытаюсь раскрыться в областях, в которые он не вторгся - хотя их не так уж и много. Но он может «простить» Фраю его превосходство из-за его гомосексуальности. «Стивен - молодой городской холостяк, он может гулять всю ночь, если пожелает, или же, если захочет, он может сидеть за своим письменным столом и писать в течение 16 часов подряд, он может все это делать. Я не могу. Я не могу себе позволить эти вещи уже довольно долгое время. И, несомненно, так было даже до того, как я женился в 1989 году. Я имею в виду то, что гетеросексуальным мужчинам необходимо посвящать большую часть дня интересуясь.. ммм.. женщинами, считая всю процедуру. НА это уходят месяцы, месяцы, месяцы - бережных стратегий и проводимых компаний. И я думаю, ээ, для гомосексуалистов все это в какой-то степени проще». Я представил множество гомосексуалистов, готовых поспорить с ним, но это, очевидно, формула, помогающая Лори не поддаваться чувству соперничества с Фраем.
В любом случае, благодаря своей психотерапии, Лори, кажется, способен выйти из тени Фрая, и обрести свое собственное лицо. Это означает принимать, что он - участник соревнования, и что он может в какой-то момент и проиграть. «В «Огненных колесницах» Гарольд Абрахамс (известный бегун http://www.sem40.ru/famous2/e717.shtml ) говорит: “Если я не выиграю, я не побегу”, а его тренер возражает: “Если ты не побежишь, ты не выиграешь”. Я полагаю это очень грубо и упрощенно, но это два очень разных взгляда на жизнь. Я пытаюсь научиться смотреть на нее, используя второй вариант».