Новый год. Новый полёт.
"С новым годом!", "Всего наилучшего в новом году!" "Счастья! Здоровья!" - всплесками поздравлений разбавляется тишь и гладь ночного эфира. На земле праздник! И стар и млад, веселятся и отмечают. Кто на улице, кто дома у телевизора, кто в бане... Эххх, хорошо. А мы вот летим. Справа по борту паутиной огней в ночном мраке раскинулась Казань, то тут то там разрывая нити дорог разноцветными взрывами новогодних фейерверков. Кэп молчит, думая о своём, молчу и я - ночь и разговор не клеится. Оставили справа Бегишево, слева Ижевск, подходим к Перми, к нашему первому запасному по маршруту. Надо послушать погоду. Ого! Минус двадцать семь! Не жарко пермякам! Но, как пел Высоцкий "нам туда не надо", и мысленно пожелав пермякам не замёрзнуть в новом году, взяли курс на Екатеринбург... Впереди, в трех милях, на две тысячи футов выше нашего уровня полёта весело и по новогоднему подмигивает иллюминацией Аэрофлот, медленно уходя вперёд. Интересно куда он? Аэрофлот, будто прочитав мои мысли: " Сибирь 811, а вы куда?" "Мы в Томск. А вы?" "Мы в Тюмень" "Ок. Хорошего полёта и с новым годом, парни" "Спасибо! И вас"!". Ну значит сегодня мы не конкуренты, и Аэрофлот, видимо перестав "убегать" от нас, сначала сравнялся с нашей скоростью, а потом и вовсе позволил себя обогнать. Не так быстро, но и Ночь мы тоже обгоняем, сокращая её ровно вдвое. И хоть за бортом ещё кромешная тьма, впереди чуть различимой синевой уже слышно дыхание нового дня.. Ночной Екатеринбург прекрасен. Морозный воздух кристально чист и даже с высоты тридцать три тысячи футов видны некоторые детали ночного города. В Екатеринбурге тоже по-январски холодно - минус двадцать восемь, но до нас ему далеко - за бортом минус шестьдесят! Вот где настоящий трескучий мороз! Справа ниже из морозной темноты океана с невозмутимостью кита вынырнул Б-777 Nord Wind и важно устремился куда-то вдаль, а ещё через пять минут и вовсе скрылся из виду. Два часа ночного полёта позади и мы проходим Тюмень. Впереди шестьсот сорок миль и полтора часа полёта за которые мы сожжем три тонны керосина.
Ещё недавно боковой ветер теперь повернулся на девяносто градусов и прибавляет все свои сорок узлов к нашей путевой скорости, но расчётное время прибытия не изменилось ни на минуту, ведь мы были предупреждены о смене направления ветра над Тюменью. Черная синева впереди стоп кадром замёрзла на горизонте и за час полёта нисколько не посветлела. Жаль, но встретить рассвет на высоте у нас сегодня не получится - посадка в Томске планируется за полтора часа до рассвета. Проводили взглядом Омск, островком огней проплывший справа по борту, и взяли курс на Томск. Сбросив с себя манящее в сонное царство одеяло Ночи, вышел из кабины немного освежиться и взбодриться перед посадкой. Пассажиры спят, уютно расположившись в креслах, укрывшись томным одеялом, тихо посапывая в унисон. Спать не хочется, но вся окружающая обстановка шепчет о сне и просто необходимо взбодриться. Спят стаканы на кухне, дремлет табло "не курить", и даже всегда бодрый кран сонно и нехотя льёт мне в ладони прохладную воду. Струи воды, медленно превращающиеся в капли, потекли по щекам, норовя забраться за ворот рубашки, но одним движением "нарушители границ" пойманы, перекрывшей им дорогу рукой. Вот так намного лучше. Пока я умывался, Марина уже приготовила два стакана чая с лимоном, опустошив которые мы с капитаном начнём готовится к посадке. Первая часть Полёта подходит к концу.
Вытряхнув из нас не только сон, но и душу, взлётно-посадочная полоса Томска выпихнула нас в круговерть снежного заряда, разбушевавшейся здесь метели. Колёса ещё по инерции колотятся в бешеной тряске, но с каждой долей секунды успокаиваясь прячутся в свои норки, чтобы свернувшись калачиком, заснуть. Заснуть, ведь теперь они понадобятся нам очень нескоро - впереди 4 часа полёта домой. И снова курс на Тюмень. Несмотря на все свои недостатки, ночные полёты романтичны. Приглушённый свет в кабине уютен, мандариновая подсветка приборов греет своим теплом, а слева по небесам медленной вязкостью малинового киселя разливается новое утро. Красота этих красок настолько девственна и чиста, что при взгляде на них, забываешь обо всём земном-негативном, очищая сердце и наполняя его добротой, который безмерно дарит нам наступающий новый день... Через три часа, ещё на дальних подступах к Москве, кабина наполнится запахом адреналина, нашими голосами в ответ на голос авиадиспетчеров, она наполнится обычной работой, обычного Полёта... Но это не скоро, это не сейчас. Ведь сейчас мы в бархатной тишине утренних небес мчим вперёд, оставляя за собой пушистый инверсионный след по которому весело прыгают солнечные зайчики первых утренних лучей, отраженных от блестящих крыльев нашего большого такого, зелёного самолёта...
Солнце уже встало и шлёт свои лучи нам вдогонку, освещая весь самолёт и только у нас в кабине пока ещё сумерки. Впереди ещё хорошо видно раздел дня и ночи чёрной полосой разрезав небо пополам, но с каждой секундой он всё отдаляется - мы снижаемся, входим в более плотные слои атмосферы и наша путевая скорость всё меньше. Самолёт рассекает утренне-розовое марево переохлаждённой влажной взвеси чуть подрагивая от лёгкой турбулентности и брезгливо отряхиваясь от нарастающего на фюзеляже льда. Диспетчер начал снижать нас много раньше и мы идём ниже расчётного профиля снижения - поставил вертикальную 5 метров в секунду, больше и не требуется. От высоты, к высоте, от сектора, к сектору, выпуская механизацию и шасси, читая чеклисты и проверяя друг друга, выкатились из облачности и взору открылся ставший уже родным фас взлётно-посадочной полосы аэродрома Домодедово. Ветер справа и нос самолёта смотрит не на полосу, а чуть левее, но по информации диспетчера у земли штиль и я уже отметил для себя, что малый газ поставлю попозже, ведь резкое пропадание встречной составляющей ветра "заберёт" с собой часть подъёмной силы и самолёт "провалится". Конечно этот провал и не страшен вовсе, но таааак не хочется портить такой "бархатный" заход на посадку "стажёрским" ударом о полосу. 100 футов. 50. Ветерок пошёл на убыль. 30, 20 футов, всё, стих, автомат тяги слегка добавил режим двигателям для удержания заданной скорости захода, самолёт слегка вздёрнул носик, реагируя на увеличение тяги... Вот теперь пора - малый газ! Самолёт уже выравнен и вот-вот коснётся земли. За четверть секунды до касания взял сайдстик ещё миллимитр на себя и самолёт мягко поцеловал по утреннему серый и по зимнему холодный бетон полосы.
Приехали. Медленно вывожу крайние штрихи в полётной документации: время посадки, время прибытия к гейту, полётное время, лётное время, остаток топлива... Готово. Ну вот теперь полёт закончен. Обошёл самолёт по кругу, погладил его по сонной мордочке: "Спасибо, брат, что довёз, скоро увидимся." Ещё раз оглянулся, самолёт ещё смотрел мне в след, но связь наша всё слабее - по трапу уже поднимается новый экипаж и скоро, перевёрнутой страницей бортового журнала, начнётся новый полёт.