Литературный уголок. Тема 1. «Рельсы» судьбы: ограниченность человека обществом. Часть 3.
Часть 3. Положительный пример «судьбы»?
Введение, часть 2.
Ахилл - олицетворение принципа, в своём высшем проявлении отрицающего самого себя. Он, как бы, слишком хорошо «встроен в систему», чтобы из неё выйти. Но система рушится, на сцену выходит иной герой - это Одиссей, буквально бегством спасающийся от былых «истин» и «доблестей». Героические воины в его глазах становятся циклопами и прочими чудищами, пожирающими людей (не то же ли самое делает война, в которой должны утопить свою жажду полноценной жизни герои прошлого?). Одиссей - страдалец, человек, отрицающий старый жизненный путь, бывший долгое время его собственным, а вместе с ним - и предлагаемый им рай (счастливо живущий «по старым правилам» народ феаков, последняя гавань отмирающего мира перед возвращением героя домой, связь с которой навсегда обрывается велением богов).
Мир изменился, изменился и сам человек - он теперь стоит на пороге неизвестности, лишившийся былой силы и уверенности, но чувствующий перед собой какие-то новые пути. Что ждало его дальше? В этом мы найдём мало интриги. К сожалению, проблема так и не была решена. И тем не менее…
В продолжение темы я постараюсь не рассматривать один крупный сюжет, как делал это в прошлый раз. Вместо этого, я опишу несколько сюжетов (думаю, что в хронологической последовательности), на мой взгляд, демонстрирующих разные подходы к проблеме.
Первый из них - это путешествие Энея, представленное римским поэтом Вергилием (70-19 гг. д.н.э.) в «Энеиде». У (не очень известного) филолога Владимира Топорова есть книга, название которой точно выражает суть проблемы: «Эней - человек судьбы». Но для начала - минимальные сведения о сюжете.
Эней - герой из рода троянских царей, который возглавляет часть жителей Трои, выживших после описанной в «Илиаде» войны. Богиня Венера (она же - Афродита), покровительствующая троянцам, наказывает ему взять с собой пенатов - фигурки троянских божеств - и плыть на поиски новой родины. Промежуточная цель его путешествий - посетить места, связанные с предками троянцев и корнями их религии, конечная же - основать Рим. Сами же путешествия (как и вообще «Энеида») - это такой «римский ответ Гомеру». Эней посещает те же места, что и Одиссей; сам эпос построен, как «Одиссея» - с аналогичными сценами, последовательностью действий и т.п. В общем и целом, герой, при всём желании, не останавливается ни перед какими препятствиями и чужими лишениями (поскольку его твёрдо ведёт Венера), выходя в итоге триумфальным победителем. Удовольствуемся этим скудным описанием, поскольку нас интересуют не перипетии сюжета, а образ героя.
Может создаться впечатление, что картина - благостная. В краткой заметке сложно передать то возрастающее с каждой главой несогласие и раздражение, которое я испытывал, вчитываясь в строчки Вергилия. Дело в том, что за блага полной вписанности в «судьбу», причём - судьбу жёстко прописанную (что характерно для культуры Рима, с её религиозной педантичностью, вниманием к мельчайшим деталям ритуала, поклонением букве закона или договора - с человеком и Богом) - Эней расплачивается человеческой сущностью. Речь идёт даже не о разрыве с возлюбленной им Дидоной, которая от отчаяния погибла, или о других подобных сюжетах - их можно трактовать и так, и так. Просто Эней как личность, как живой человек вовсе не важен для свершения рассказанной в «Энеиде» истории. Он - лишь механизм по доставке троянских богов (пенатов) с места на место. Или же - сосуд, собирающий в себе разрозненные куски того, что мы назвали бы «римской идентичностью». Каждый шаг его - направлен высшими силами, которые обращаются с ним как строгие и холодные родители с маленьким ребёнком, призванным от рождения реализовать их интересы. Игрушки, которыми он может пораниться - отбирают, водить дружбу и любовь позволяют только с теми, с кем, по их мнению, лучше. Максимально оберегают его от опасных эскапад, вообще любых рисков, не связанных напрямую с установленной «сверху» целью.
Если Одиссей - олицетворение любознательности греков, которое при виде циклопа хочет с ним познакомиться, узнать о нём, о мире, построить с ним связи… То Эней - ипохондрик, поворачивающий корабль сразу же, как только слышит сплетню о том, что на острове живёт какое-то чудовище. Главная его добродетель - «добропорядочность». Да, волею автора он получает высшее вознаграждение - место в райском саду, в Элизиуме, как главный радетель за судьбу «императорского рода» и истории Рима (или же его богов?). И в этом даже есть своя убедительность: человек прожил жизнь не просто так, а во имя великой цели… Но он ли принял такое решение? Он ли сломал все препятствия на своём пути? Наконец, изменился ли он, стал ли сам ближе к Богу? Вообще, насколько он был субъектом, а не игрушкой судьбы - пусть и благой? В Элизиуме Эней встречает души своих потомков, которые также родятся и умрут для совершения заранее предустановленной программы действий, и которым - именно поэтому - гарантировано место в римском раю. Но как же все остальные люди? Они, наверное, тоже нужны «системе» - как подчинённые и помощники героев - но вот места в Элизиуме им не выделено. Эти вопросы не давали мне покоя, и я бы попытался здесь отстоять необходимость личности, сослался бы на давний спор о соотношении человека и коллектива…
Но вот только я не вижу главного компонента схемы: благой высшей воли. Ещё раз процитирую Борхеса, пишущего про путеводную нить, по которой Тесей нашёл выход из лабиринта Минотавра: «Нить отныне потеряна. Пропал и сам лабиринт. Мы не знаем, что нас окружает - кем-то построенный космос или случайный хаос». Нет даже уверенности, идём ли мы куда-то, тем более - кого-то, кто проведёт нас по пути без нашего участия. Скорее, для нашего времени актуальна дилемма Гамлета, к сожалению, так скверно переведённая:
«The time is out of joint - O cursed spite,
That ever I was born to set it right!»
«О, Боже! Время - в беспорядке и смятеньи,
Неужто жребий мой внести в него успокоенье?»
Время, история, Бог (ведущий Иосифа у Томаса Манна на земное величие и спасение своего народа) - возможно, кто-то и когда-то в прошлом мог на них опереться. Что же выполняет роль этой ведущей, иногда - подчиняющей высшей силы сейчас? На данный момент предлагаю удовлетвориться следующим ответом: в принципе, многие из нас - особенно в крупных городах - примерно представляют себе свой жизненный путь. Карьера, ограниченный отдых, семья, смерть. В иных случаях - попытки заработать, почти отсутствующий примитивный отдых, смерть. Как видите, мы пришли в начальную точку нашего разговора: схема Энея была бы хороша, если бы она приводила к созданию и расцвету спасительной для каждого человека вселенской империи и духовной традиции. Реальность же плохо соотносится с такой возможностью.
Тем-то и страдают схемы абсолютной подчинённости судьбе, что они не выводят автоматически ни к чему хорошему. И даже после прочтения «Энеиды» остаётся вопрос: спас ли Эней себя и, главное, - других людей? Или же им воспользовались боги, давшие, конечно, ему какую-то посмертную компенсацию, но чьи интересы сложным образом пересекались с людскими интересами? Этот вопрос встаёт тем острей, что есть все основания подозревать за вергилиевскими богами (чью традицию спасает Эней) слабую любовь к прогрессу и человечеству.
Мне вспоминается известная (и, на мой взгляд, - точная, в значительной мере породившая читаемые Вами сейчас тексты) критика капиталистической системы. Она утверждает, что главный бич современного мира - отчуждение: способности и возможности, изначально принадлежащие человеку, оказываются у него отняты. Так, вместо развития человека - развивают экономическую систему. Её интересы обслуживаются, человек становится лишь винтиком в её большом механизме, он переделывается под её нужды… И если поначалу казалось, что развитие системы в целом обеспечит и развитие «присоединённого» к ней человека, то уже ко времени Гегеля стало очевидно, что развивается нечто совсем другое - некий гегельянский дух, например. Маркс же сказал проще: развилась экономика, которая вроде бы и играет на интересы узкой прослойки властьимущих, но перемалывает всё человеческое даже в них, тем более - в людях, не попавших «наверх». А, поскольку на самом-то деле всё это - не отдельный бог, гегельянский дух и т.п., - а просто человеческие отношения, то система такая - нежизнеспособна. Она умрёт, убив человека. Или же отменит сама себя, например, доведя народ до революции.
Пока что я не буду подробней обсуждать эту позицию; привожу же я её как очередной актуальный пример того, куда может завести слепое подчинение высшим силам системы (или «судьбы»). Конечно, всё сказанное в прошлых статьях о греках и скандинавах можно сюда присовокупить.
Рассматривая «Энеиду», я хотел показать странную «безжизненность» её героя, туманность перспектив, неподконтрольных человеку, и явное противопоставление всей римской схемы гомеровским и иным сюжетам, пытающимся прорваться к гуманистичности и человеку. Следующая же на очереди - схема, прямо противоположная описанной: в ней сама система стремится не к расцвету, а к собственному краху…