Вырваться за собственные пределы. Выход из тупика экзистенциализма - II
Итак. Если обобщить, то главной проблемой экзистенциального тупика является невозможность человека выйти за свои пределы. Другие люди ему недоступны, Система его порабощает, а природа - обезличивает. Он оказывается замкнут на одной точке - экзистенции - которая, вообще говоря, не имеет особенного позитивного содержания. В ней нет никакого потенциала, готового развернуться и «диктовать свою повестку дня». Соответственно, в битве с внешними силами она всегда проигрывает - и, потому, битвы надо свести к минимуму.
Тем не менее, на практике всё оказывается совсем не так.
Во-первых, экзистенция не так пуста и случайна, как кажется экзистенциалистам. Рассматривая историю массовых неврозов, Мэй формирует любопытную схему. По его словам, не только у каждой эпохи - свой невроз; «невротический мэйнстрим» может очень быстро меняться в течение каких-нибудь десяти лет, если изменяются установки в обществе. Например, во времена Фрейда большое значение придавалось воле человека - в ущерб его эмоциям, желаниям, истинным стремлениям. В особенности подавлялась сексуальность - как противоположность трезвой, солидной, холодной разумности. Естественно, что психика людей реагировала на это истерией и фиксацией на сексе. Затем общество «отпустило» волю и сексуальность, но перегнула в другом моменте - и невроз поменялся, отвечая на новый тип нападения.
Короче говоря, мы видим, что человек - не просто точка, а некое поле. Как только общество начинает на него налезать - человеческое естество протестует, создавая невроз. Ergo, у человека есть некие содержания, которые он отстаивает даже от общества! А это уже интересней, чем бессодержательная экзистенция…
Во-вторых, это содержание далеко не так примитивно, как кажется даже сторонникам фрейдизма, тем более - каким-нибудь сторонникам человеческой этологии, упирающим на подчинённость человека природным инстинктам: поесть, поспать, продолжить род.
Мэй в реальности занимался тем, что расхлёбывал последствия сексуальной революции. Дело в том, что раскрепощение сексуальности обернулось эпидемией импотенции и фригидности, - причём носящих именно психологический (психосоматический) характер.
Мэй поясняет: даже такие «природные» вещи, как половой акт, у людей завязаны не на животный инстинкт, а на особое, человеческое содержание. Даже чтобы просто возбудиться, человеку необходим не только физиологический компонент - но, как минимум, компонент эротический, а ещё лучше - духовный. Человеку необходим не просто кусок плоти, а другой человек, вызывающий у него определённые эмоции, чувство близости, приязнь, интерес и т.д. Мэй даже роняет такое замечание (не точная цитата): «На самом деле, нет ничего омерзительнее просто полностью оголённого женского тела». В противоположность этому, например: «Приязнь - это расслабление в присутствии любимого человека, основанное на признании в другом человеке человека; это состояние, когда нам нравится быть с другим, нравится отдыхать с другим, нравится ритм походки, голос, все существо другого».
Более того, одной из проблем современного общества Мэй называет то, что секс сводится не только к чисто физиологическому влечению (хотя тогда были страшно популярны инструкции, объясняющие, что главное - физическое удовольствие; жертвам этой методы Мэй советовал просто попытаться сосредоточиться не на себе и своих ощущениях, а на партнёре), но и к совсем чуждым ему вещам - желанию власти, доминированию, подчёркиванию статуса и пр. На самом же деле, секс подразумевает личностные отношения. А главная его проблема, ни много - ни мало, - поиск смысла этих отношений.
Отметьте контраст между одиночеством экзистенциалиста и жизненным требованием выйти за пределы собственной скорлупы даже для того, чтобы осуществить даже самое, казалось бы, естественное действие. Далее Мэй натягивает сову на глобус, пытаясь доказать, что эротическое берётся не из человеческой культуры, а из природного начала - пусть и другого порядка, чем простой инстинкт. Т.е. из чего-то, типа царства Тиамат.
Однако, даже он отмечает необходимость найти «смысл» отношений. А эта тема - уже вотчина другого психолога, Виктора Франкла. Его система держится на двух столпах:
1) Одна из главнейших потребностей человека (подчёркиваю: потребностей) - это потребность к трансцендентации. Т.е. к выходу за пределы себя. Он попросту не может существовать, замкнувшись в скорлупу своего я: ему нужен внешний мир, другие люди, идеи и идеалы. Когда эти контакты обрубаются - человек не только не может больше развиваться; он в прямом смысле слова сходит с ума.
2) Внешние вещи нужны человеку не сами по себе, а лишь постольку, поскольку связи с ними осмыслены. Иначе говоря, главная проблема человека - это поиск смысла - не только жизни в целом, но и каждого отдельного действия, каждой связи.
Франкл показывает, что далеко не только любовь завязана на этот выход за свои пределы. Человеком вообще движут не «самоактуализация» и не возникающие изнутри желания, в особенности не стремление к удовольствию и уменьшению напряжения. «Быть человеком - значит выходить за пределы самого себя. Я бы сказал, что сущность человеческого существования заключена в его самотрансценденции. Быть человеком - значит всегда быть направленным на что-то или на кого-то, отдаваться делу, которому человек себя посвятил, человеку, которого он любит, или богу, которому он служит».
Удовольствие, как и раскрытие себя, вообще не может быть самоцелью - когда человек стремится например, конкретно к получению удовольствия, он неизбежно оказывается у разбитого корыта. Потому что это всё есть как бы побочный результат достижения осмысленных целей. Грубо говоря, нам необходимо стремиться построить космические корабли для спасения человечества - и тогда, трудясь для достижения этой цели, мы получим и удовольствие, и саморазвитие. Как только человек бросает реальное осмысленное дело и начинает гнаться напрямую за удовольствием - он не только испытывает фрустрацию (гедонизм быстро приедается), но и начинает стремительно деградировать, испытывать страдания от бессмысленности жизни. Удовольствие как самоцель стирает цели и смыслы, без которых человек не может жить.
В чём же «практическая» роль смысла по Франклу, мы рассмотрим в следующий раз…