Право человека на бунт против общества. Часть 2.
В прошлой статье я обращался за помощью к художественной культуре. Теперь же настало время более привычной мне стихии: научных изысканий.
Из сказанного ранее стало ясно, как соотносится с темой литература и вообще искусство - самым прямым образом. Что же общего это имеет с иной заявленной мною темой - психологией и психотерапией; каким-нибудь Фрейдом, Адлером, Юнгом?
На самом деле, психотерапии эта проблематика ещё более близка, чем искусству. Чем занимались те великие фамилии, что уже были перечислены, а также многие другие: Хорни, Франкл, Фромм, Перлз, Мэй, и т.д.? Неврозами. Я когда-то утверждал, что не буду касаться темы собственно методов лечения - мне интереснее представление психологов о человеке - но в этом есть лишь доля правды. Потому что вопрос о человеке у психотерапевтов, конечно, связан с проблемой неврозов.
Предложу грубую формулировку, которую можно бесконечно оспаривать, но которая кажется мне нечто улавливающей: в неврозе, этой борьбе внутри «головы» человека нескольких сущностей или тенденций, мы как раз-таки и можем увидеть те начала, что участвуют в бунте человека против общества. И, отвечая на вопрос, борьба каких сил вызывает невроз, мы во многом отвечаем на вопрос, какие силы участвуют в бунте против общества.
Рассмотрим конкретные психологические теории. Для начала, возьмём последовательницу психоанализа, неофрейдистку Карен Хорни - её интересующая нас работа называется весьма многообещающе: «Невротическая личность нашего времени». Я не буду сейчас подробно описывать всю теорию - со временем, в цикле психологических статей, я это сделаю. Пока что прошу поверить моей интерпретации (здесь и дальше) просто из интереса к сооружаемой мной «конструкции».
По итогам своих изысканий, Хорни приходит к выводу, являющимся чуть ли не определяющим для американской психотерапии: проблема невротика - в том, что он ставит себе слишком высокие цели. Они слишком глобальные, слишком далеко идущие, требующие усилия, которое человек не может сейчас произвести. И потому его цели надо привести в соответствие с его реальностью.
Мало сказать, что после прочтения этой теории я был возмущён. Мы видим, что негативно оценивается нечто, побуждающее человека выходить за пределы существующих возможностей как общества, так и лично его. Но не попадают ли под причины невроза, допустим, пресловутые идеалы? Моральные ориентиры (Фрейд, к его «чести», между Мировыми войнами уже прямо издевается над христианским запретом на ложь и агрессию к людям - в этом смысле он смел и последователен)? В принципе, Хорни отвечает на эти вопросы утвердительно. Невроз, по её мнению, образуется из внутренних противоречий культуры, главенствующей в данном обществе, которая и формирует человека: например, одновременной «пропаганды» христианской любви и конкуренции.
Подобный детерминизм подразумевает две аксиомы, которые не так просто пошатнуть. Первая: человек неизменяем. Можно опустить цели до его возможностей, но нельзя поднять возможности до уровня целей. Вторая - связанная с первой: у человека нет ничего, выходящего за пределы общества, он может опереться только на то, что общество ему дало - поэтому все мечты, выходящие за границы, одобренные обществом - в прямом смысле безосновательны. В общем-то, поэтому человек и неизменяем. Он просто не может содержать в себе ничего, чего нет в обществе.
Забегая вперёд, отмечу: человеческая культура всегда шире, чем данное общество. Хотя бы потому, что она несёт на себе отпечаток всех предыдущих этапов, альтернативных возможностей развития, творивших во все времена гениев. И рассматривать противоречие капиталистической конкуренции и почему-то «встроенной» в западное общество «христианской» идеи, во-первых, изолировано от истории развития человечества как рода, а, во-вторых, как простой просчёт «архитекторов» системы - странно хотя бы потому, что почему-то же это христианство есть, и зачем-то его в структуру включили. Т.е. оно адресует к какой-то потребности человека - хотя бы этих самых «архитекторов»… Можно же было сделать систему без него? Вопрос. Если нет, то почему?..
Далее - есть гуляющая по текстам разных авторов мысль, касающаяся нормальности и сумасшествия. Как разграничить норму и болезнь? Что должно выступить критерием? Самый популярный ответ - следующий: то, что принято обществом - норма, остальное - сумасшествие. Иначе, в более издевательской формулировке (кажется, Фромма или Франкла, хотя и Хорни от этого не так далека): те неврозы, которые позволяют человеку оставаться продуктивным членом существующего общества, - норма, всё остальное - болезнь. Поскольку неврозы с неизбежностью вызываются обществом, то единственное, что может сделать врач - перевести «болезненные» неврозы в «нормальные». Изменить симптомы, но не вытащить корень.
По сути, говорится, что неврозы образуются не от «невписанности» в общество. И человек, являющийся плоть от плоти данного социума, тоже болен - т.е. конфликт лежит не между обществом и неадаптированным человеком, а между обществом и чем-то боле фундаментальным.
В обоих случаях, Хорни и этой расхожей проблематики, меня поражает один факт: настойчивость и неизбежность, с какой появляются неврозы. Ролло Мэй (один из создателей экзистенциальной психологии) потом даже проследит, как формы невроза зависят от господствующих в обществе тенденций. Причём не на уровне «рабовладение-феодализм-капитализм», а в масштабах десятилетий XIX и ХХ веков. И там уже сложно найти столкновения образующих общество принципов - поскольку проблемы связаны с такими «специальными» сферами, как модели (если хотите - «общественный идеал») интимных отношений. Что-то человек выносит, а против чего-то восстаёт буквально его тело (Мэй много занимался расстройствами потенции и фригидностью).
Это заставляет нас предположить, что в человеке всё-таки есть нечто, заявляющее свои права, и сталкивающееся по их поводу с обществом. Общество изменилось - изменилась сфера «наезда» его на права этого нечто - изменились неврозы. Это чем-то напоминает концепцию Фредерика Перлза (создателя гештальт-терапии), считавшего причиной невроза «захождение» общества на территорию, принадлежащую истинной личности человека.
Чтобы не ходить более вокруг да около, я назову слово: человеческая сущность. Она есть нечто, противостоящее обществу. Сущность - это что-то, фундаментально присущее человеку, не создаваемое просто так в человеке социальной сферой, обществом.
Она неприемлема для социальных детерминистов, а также людей, идеализирующих любой строй. Мне больно осознавать, что под первую категорию попала основная масса современных марксистов. Потому что, конечно, никто так не цеплялся за человеческую сущность, как Маркс.
Главная его ценность, ещё задолго до того, как он стал описывать свои социальные и экономические теории, - это так называемая «родовая сущность» человека. Родовая - не в смысле «семейная» или «передаваемая от отца к сыну», а в смысле «присущая индивиду как представителю рода человеческого». Борьба Маркса с капитализмом будет обусловлена ровно тем, что капитализм стал машиной, производящей отчуждение человека от его сущности, тогда как главная задача человечества - в соединение со своей сущностью. Да, поскольку в основе всех подобных разговоров лежит религиозный язык, то с человеческой сущностью именно соединяются.
Адлер, использующий язык, лишённый всякой философичности, тем не менее оговаривает: есть нечто, приСУЩЕЕ человеку - это, например, стремление к равенству. Поэтому всякое общество, нарушающее равенство, встречается с неистовым сопротивлением рода человеческого. И это - при всей важности в его концепции общества для формирования индивида, а также отрицания всякого «природного начала». Далее идёт разговор о том, что какие-то формы общества пригоднее для раскрытия и развития человека, а какие-то - менее. Т.е. где-то изначально уже есть, что раскрывать и развивать? Неудивительно, что Адлер - социалист.
К слову, столь популярная у психологов всех мастей тема о «раскрытии» потенциалов, возможностей, талантов и пр. у человека - изначально плотно завязана на вопрос о сущности.
Какой-нибудь Юнг уже просто открытым текстом описывает духовные путешествия-мистерии, в которых он соединяется с собственной душой, различными духами и богами, производит неочевидные манипуляции и т.д. с целью воссоединения с некоей духовной сущностью - опустим пока вопрос, что же именно она собой представляет, и является ли человеческой или чем-то «извне».
Тут сделаем ещё одну остановку. Я заявил о человеческой - именно человеческой - сущности. Но не все психотерапевты согласятся. Рассматривавшийся нами Фрейд говорит нечто совсем другое, весьма и весьма популярное во все времена. Он заявляет, что с обществом в человеке действительно борется некая сущность, но она - не человеческая (в смысле гуманизма), а звериная. Но об этом - в следующий раз…