Про инициацию
Оригинал взят у ashirshov в Про инициацию
Читать выжимку про обряды перехода (инициации) в архаических практиках
ИНИЦИАЦИЯ
Жизнь члена первобытного племени размечается точками развития, пространствами перехода от одной социальной позиции к другой. Это личностное изменение обозначается словом «инициация» («посвящение»). Инициация - это сверхкороткий тренинг, подготавливающий посвящаемого к жизни в совершенно новой позиции. Рождение, именование, совершеннолетие, свадьба, смерть, посвящение в тайное братство или на должности шамана, вождя, ведуна - события, в которые упаковывались со сверхвысокой плотностью знания, ценности, навыки, умения, компетенции, необходимые для следующего этапа жизнедеятельности.
По структуре, архаический тренинг - это всегда смерть плюс новое рождение, антитезис плюс синтез, что дает право называть инициацию именно пространством развития. Это всегда смерть, разрыв, точка экстремума на графике жизни, и в то же время переход, мост от одной жизни к другой. Разрыв и смерть - обратная сторона монеты связности и рождения. Смерть-рождение - это и очищение: отмирание, отторжение старого, грязного и рождение нового, девственно чистого.
Обряды перехода и инициации, игравшие роль маркеров приобретения социального статуса и социализации вообще, имели космогонический смысл. Ритуал связывал человека с миром сверхсуществ и направлял его в те изначальные сверхвременные времена, когда творился мир. Для архаической культуры характерно физиологическое понимание перехода: рассказ о мире ведется обычно с использованием метафор, связанных с рождением, смертью, вылуплением, заглатыванием, выплевыванием и другими физиологическими актами, характерными для животных и людей. Другой особенностью этих метафор, которые, очевидно, внутри этой культуры не были метафорами, является то, что они сосредоточиваются вокруг разрывов и развертываются затем в их преодоление. Преодоление разрывов в архаическом мышлении достигалось либо введением медиаторов-посредников-проводников, согласно Клоду Леви-Строссу, либо соединением-сращиванием, либо использованием некоей мистической силы (например, мана, оренда, вакан и др.), пронизывающей универсум.
Инициационный тренинг часто представляет собой испытание, причем в форме прокалывания, отрезания, разрезания и т. п. (битье, удары, удушение и тому подобные процедуры практически не использовались). При этом как бы производится насильственный разрыв со старым состоянием и строительство связи с новым состоянием, причем этот переход - мгновенный, без промежуточных стадий. Состояние разрыва, перехода - опасное, но необходимое. Переход в новое состояние может не состояться, так как во время ритуала разверзаются границы между мирами живых и мертвых, людей и опасных демонов. В американских мифах мистическое существо Тапир занимается тем, что пытается во время акта рождения поглотить новорожденных, поскольку жаждет существ в момент их перехода от состояния духов к состоянию людей.
Разрыв необходимо преодолеть, склеить, и пока человек находится в этом разрыве, он табуирован. Его нельзя видеть никому, кроме «тренеров» и «коучей», к нему нельзя прикасаться, с ним нельзя разговаривать. Ему нельзя иметь связь с теми, кто находится вне разрыва. Разрыв (дырка, трещина, пропасть, бездна, щель, etc) засасывает, затягивает; понимание этого обнаруживается, например, в часто встречающемся мифическом образе vagina dentata - женских половых органов, оснащенных большими зубами. Разрыв необходим в качестве возможности перекинуть мост и перейти по нему. Без остановки, без оглядки. «Зарождение, смерть и воскресение (возрождение) понимались как три момента одного таинства, и все духовные усилия древнего человека были направлены на то, чтобы показать, что между этими моментами не должно быть разрыва. Нельзя остановиться в одном из этих трех моментов» 1.
В других ритуалах (например, шаманских) тоже наблюдается целеполагание, связанное со склеиванием разрывов. Так, Клод Леви-Стросс настойчиво подчеркивает ориентированность шаманского ритуала на борьбу со всякого рода разрывами, дырами, событийными остановками. Отделение и разделение в этих случаях не вызывают изменения физической формы и размеров: первобытное мышление не измеряет - оно помечает. Чтобы овладеть вещью или пространством, достаточно установить отношение причастности, оставив свою метку, то есть прикоснуться и оставить след прикосновения. Размер же не является объективной, неизменной величиной. «Мифический континуум пульсирует в различных масштабах сводимости и в силу этого то расширяется, растет, раздувается, захватывая собой все, что уменьшается, сводится к самому мельчайшему, почти неприметному существу…» 2.
Дикарское мышление по своей текстуре и структуре физиологично, и посредством физиологических процессов реконструируется социальный порядок и порядок жизни. Через призму каждодневных физиологических актов (поглощение пищи, сон-пробуждение, выделение экскрементов, рождение-смерть, совокупление), представляющих собой слепки с процессов сверх-мира, промысливается и сам мир.
Значимость сверх-земного мира в древних культурах для идеологии общества потребления непостижима: в условиях, когда каждый прием пищи, каждый момент жизни сопряжен со значительными усилиями и риском, вполне конкретным и земным, каждый прием пищи, каждое действие считается прикосновением к чуду, жертвоприношением, сакральным актом.
Действие, поступок в архаической культуре имело смысл повторения действий божества, создающего мир во времена, когда времени еще не было, как об этом говорит современный исследователь архаических культур Мирча Элиаде. При этом, так как мир в мифах часто появлялся во время произнесения первых слов, то слова и письмена священных языков - это «сильные слова», «слова власти». Управление же было священнодействием, выполнением высшей миссии в этом мире. И поэтому институтом легитимации власти выступало жречество - со-общество знающих, со-общество посвященных в знания.
Мифы методично обращаются и к анатомическому разделению: тело без внутренностей, туловище, лишенное конечностей, голова, отделенная от тела, череп с изъятым мозгом. Часто представления о мире и теле центрируются на алиментарной зоне (имеется в виду переход наподобие трубопровода, совершаемый пищей от рта до ануса). Похожий мотив связи встречается и в чисто космогонических мифах. Космогонические мифы, как правило, повествуют о том, что в начале времен был нераздельный, слитный Хаос или нечто внутренне единое (яйцо, божество и т. д.), состояние которого впоследствии нарушилось либо расчленением, либо выделением из него чего-то другого. Часто также встречается мотив андрогинности (андрогин, беременный мальчик, существа с зубами во рту и в анусе, питающиеся через оба отверстия) как неразличимости, из которой потом путем разделения, выделения, излечения возникают различия. Таким образом, связь мыслится всегда как генетическая, физиологическая, анатомическая, кровная, то есть всегда телесная, чувственная.
Пространство, мир, бытие в первобытном мышлении - это всегда пространство, мир, бытие для человека, богов, духов. Переходы, границы между уровнями бытия или зонами пространства являются точками, линиями, пространствами общей среды, выступая в качестве сакральных посредников, трубопроводов, мостов, туннелей, дырок между мирами. Среда, в которой живет архаический человек, неоднородна, и дырки, разрывы и разломы, определяющие границы между мирами, и представляют собой собственно реальное пространство, потому что это «сильное» пространство. Все остальное пространство представляется бесформенным, аморфным, обладающим неполноценным онтологическим статусом. Таким образом, реально разрыв и есть реальность, а междумирие и есть мир. Или центр мира, axis mundi, обычно называемый «пупом Земли». И это тот мир, который открывается в сакральных церемониях, ритуалах посвящения, обрядах перехода. Пространство разрыва разверзается, когда человек оказывается в разломе жизни, ведь когда происходит инициация, посвящаемый находится между смертью и новым рождением. Он - нигде. И в этом нигде, и только там, он овладевает знанием. «Посвященный - это не только ”новорожденный” или “воскресший”; он человек, который знает; ему открыты тайны, известны откровения метафизического порядка. Обучаясь в глубине джунглей, он познает священные тайны: мифы о богах и происхождении мира, истинные имена богов, назначение и происхождение ритуального инструментария, используемого во время церемоний посвящения (кремневые ножи для обряда обрезания и т. п.)» 3. И как уже говорилось ранее, обряды представляли собой манипуляции с телом (в частности, с кожными покровами) и были связаны с разрывом (отрубание, обрезание, скарификация, вырывание, татуировка, окраска, брэндинг и т. п.) и возвращением в эмбриональное состояние (закапывание, помещение в темную хижину, пещеру и т. п.). Связь и возвращение понимались не только в физиологическом смысле, но и в космогоническом, поскольку зародышевое состояние равноценно временному возврату к состоянию доформенному, докосмическому. Заметим, что утроба, могила, пещера являются с визуальной точки зрения дырками, разрывами, отверстиями, а с кинестетической - сосудами, помещениями, отягощенными вагинальной символикой. В своих диалогах Платон отчасти воспроизвел эту традицию в мифе о пещере, припоминании и понимании смерти как посвящения.
То же самое относится и ко времени - оно неоднородно и разделено на профанные (слабые) и сакральные (сильные) отрезки.
Тело наставника или консультанта по переходу - шамана - это проводник, канал сообщения с Иным, и это Иное исходит через агонии его тела, болезни, гортанные звуки, видения.
1 Элиаде М. Миф о вечном возвращении. СПб.: Алетейа, 1998, с. 348.
2 Подорога В. А. Феноменология тела. М.: Аd Marginem, 1995, с. 106.
3 Элиаде М. Миф о вечном возвращении. СПб.: Алетейа, 1998, с. 344.
Цитата по: Ширшов А.В. Занимательная история тренинга и консалтинга. М: Генезис; СПб: Речь, 2007. С. 14-20.
Читать выжимку про обряды перехода (инициации) в архаических практиках
ИНИЦИАЦИЯ
Жизнь члена первобытного племени размечается точками развития, пространствами перехода от одной социальной позиции к другой. Это личностное изменение обозначается словом «инициация» («посвящение»). Инициация - это сверхкороткий тренинг, подготавливающий посвящаемого к жизни в совершенно новой позиции. Рождение, именование, совершеннолетие, свадьба, смерть, посвящение в тайное братство или на должности шамана, вождя, ведуна - события, в которые упаковывались со сверхвысокой плотностью знания, ценности, навыки, умения, компетенции, необходимые для следующего этапа жизнедеятельности.
По структуре, архаический тренинг - это всегда смерть плюс новое рождение, антитезис плюс синтез, что дает право называть инициацию именно пространством развития. Это всегда смерть, разрыв, точка экстремума на графике жизни, и в то же время переход, мост от одной жизни к другой. Разрыв и смерть - обратная сторона монеты связности и рождения. Смерть-рождение - это и очищение: отмирание, отторжение старого, грязного и рождение нового, девственно чистого.
Обряды перехода и инициации, игравшие роль маркеров приобретения социального статуса и социализации вообще, имели космогонический смысл. Ритуал связывал человека с миром сверхсуществ и направлял его в те изначальные сверхвременные времена, когда творился мир. Для архаической культуры характерно физиологическое понимание перехода: рассказ о мире ведется обычно с использованием метафор, связанных с рождением, смертью, вылуплением, заглатыванием, выплевыванием и другими физиологическими актами, характерными для животных и людей. Другой особенностью этих метафор, которые, очевидно, внутри этой культуры не были метафорами, является то, что они сосредоточиваются вокруг разрывов и развертываются затем в их преодоление. Преодоление разрывов в архаическом мышлении достигалось либо введением медиаторов-посредников-проводников, согласно Клоду Леви-Строссу, либо соединением-сращиванием, либо использованием некоей мистической силы (например, мана, оренда, вакан и др.), пронизывающей универсум.
Инициационный тренинг часто представляет собой испытание, причем в форме прокалывания, отрезания, разрезания и т. п. (битье, удары, удушение и тому подобные процедуры практически не использовались). При этом как бы производится насильственный разрыв со старым состоянием и строительство связи с новым состоянием, причем этот переход - мгновенный, без промежуточных стадий. Состояние разрыва, перехода - опасное, но необходимое. Переход в новое состояние может не состояться, так как во время ритуала разверзаются границы между мирами живых и мертвых, людей и опасных демонов. В американских мифах мистическое существо Тапир занимается тем, что пытается во время акта рождения поглотить новорожденных, поскольку жаждет существ в момент их перехода от состояния духов к состоянию людей.
Разрыв необходимо преодолеть, склеить, и пока человек находится в этом разрыве, он табуирован. Его нельзя видеть никому, кроме «тренеров» и «коучей», к нему нельзя прикасаться, с ним нельзя разговаривать. Ему нельзя иметь связь с теми, кто находится вне разрыва. Разрыв (дырка, трещина, пропасть, бездна, щель, etc) засасывает, затягивает; понимание этого обнаруживается, например, в часто встречающемся мифическом образе vagina dentata - женских половых органов, оснащенных большими зубами. Разрыв необходим в качестве возможности перекинуть мост и перейти по нему. Без остановки, без оглядки. «Зарождение, смерть и воскресение (возрождение) понимались как три момента одного таинства, и все духовные усилия древнего человека были направлены на то, чтобы показать, что между этими моментами не должно быть разрыва. Нельзя остановиться в одном из этих трех моментов» 1.
В других ритуалах (например, шаманских) тоже наблюдается целеполагание, связанное со склеиванием разрывов. Так, Клод Леви-Стросс настойчиво подчеркивает ориентированность шаманского ритуала на борьбу со всякого рода разрывами, дырами, событийными остановками. Отделение и разделение в этих случаях не вызывают изменения физической формы и размеров: первобытное мышление не измеряет - оно помечает. Чтобы овладеть вещью или пространством, достаточно установить отношение причастности, оставив свою метку, то есть прикоснуться и оставить след прикосновения. Размер же не является объективной, неизменной величиной. «Мифический континуум пульсирует в различных масштабах сводимости и в силу этого то расширяется, растет, раздувается, захватывая собой все, что уменьшается, сводится к самому мельчайшему, почти неприметному существу…» 2.
Дикарское мышление по своей текстуре и структуре физиологично, и посредством физиологических процессов реконструируется социальный порядок и порядок жизни. Через призму каждодневных физиологических актов (поглощение пищи, сон-пробуждение, выделение экскрементов, рождение-смерть, совокупление), представляющих собой слепки с процессов сверх-мира, промысливается и сам мир.
Значимость сверх-земного мира в древних культурах для идеологии общества потребления непостижима: в условиях, когда каждый прием пищи, каждый момент жизни сопряжен со значительными усилиями и риском, вполне конкретным и земным, каждый прием пищи, каждое действие считается прикосновением к чуду, жертвоприношением, сакральным актом.
Действие, поступок в архаической культуре имело смысл повторения действий божества, создающего мир во времена, когда времени еще не было, как об этом говорит современный исследователь архаических культур Мирча Элиаде. При этом, так как мир в мифах часто появлялся во время произнесения первых слов, то слова и письмена священных языков - это «сильные слова», «слова власти». Управление же было священнодействием, выполнением высшей миссии в этом мире. И поэтому институтом легитимации власти выступало жречество - со-общество знающих, со-общество посвященных в знания.
Мифы методично обращаются и к анатомическому разделению: тело без внутренностей, туловище, лишенное конечностей, голова, отделенная от тела, череп с изъятым мозгом. Часто представления о мире и теле центрируются на алиментарной зоне (имеется в виду переход наподобие трубопровода, совершаемый пищей от рта до ануса). Похожий мотив связи встречается и в чисто космогонических мифах. Космогонические мифы, как правило, повествуют о том, что в начале времен был нераздельный, слитный Хаос или нечто внутренне единое (яйцо, божество и т. д.), состояние которого впоследствии нарушилось либо расчленением, либо выделением из него чего-то другого. Часто также встречается мотив андрогинности (андрогин, беременный мальчик, существа с зубами во рту и в анусе, питающиеся через оба отверстия) как неразличимости, из которой потом путем разделения, выделения, излечения возникают различия. Таким образом, связь мыслится всегда как генетическая, физиологическая, анатомическая, кровная, то есть всегда телесная, чувственная.
Пространство, мир, бытие в первобытном мышлении - это всегда пространство, мир, бытие для человека, богов, духов. Переходы, границы между уровнями бытия или зонами пространства являются точками, линиями, пространствами общей среды, выступая в качестве сакральных посредников, трубопроводов, мостов, туннелей, дырок между мирами. Среда, в которой живет архаический человек, неоднородна, и дырки, разрывы и разломы, определяющие границы между мирами, и представляют собой собственно реальное пространство, потому что это «сильное» пространство. Все остальное пространство представляется бесформенным, аморфным, обладающим неполноценным онтологическим статусом. Таким образом, реально разрыв и есть реальность, а междумирие и есть мир. Или центр мира, axis mundi, обычно называемый «пупом Земли». И это тот мир, который открывается в сакральных церемониях, ритуалах посвящения, обрядах перехода. Пространство разрыва разверзается, когда человек оказывается в разломе жизни, ведь когда происходит инициация, посвящаемый находится между смертью и новым рождением. Он - нигде. И в этом нигде, и только там, он овладевает знанием. «Посвященный - это не только ”новорожденный” или “воскресший”; он человек, который знает; ему открыты тайны, известны откровения метафизического порядка. Обучаясь в глубине джунглей, он познает священные тайны: мифы о богах и происхождении мира, истинные имена богов, назначение и происхождение ритуального инструментария, используемого во время церемоний посвящения (кремневые ножи для обряда обрезания и т. п.)» 3. И как уже говорилось ранее, обряды представляли собой манипуляции с телом (в частности, с кожными покровами) и были связаны с разрывом (отрубание, обрезание, скарификация, вырывание, татуировка, окраска, брэндинг и т. п.) и возвращением в эмбриональное состояние (закапывание, помещение в темную хижину, пещеру и т. п.). Связь и возвращение понимались не только в физиологическом смысле, но и в космогоническом, поскольку зародышевое состояние равноценно временному возврату к состоянию доформенному, докосмическому. Заметим, что утроба, могила, пещера являются с визуальной точки зрения дырками, разрывами, отверстиями, а с кинестетической - сосудами, помещениями, отягощенными вагинальной символикой. В своих диалогах Платон отчасти воспроизвел эту традицию в мифе о пещере, припоминании и понимании смерти как посвящения.
То же самое относится и ко времени - оно неоднородно и разделено на профанные (слабые) и сакральные (сильные) отрезки.
Тело наставника или консультанта по переходу - шамана - это проводник, канал сообщения с Иным, и это Иное исходит через агонии его тела, болезни, гортанные звуки, видения.
1 Элиаде М. Миф о вечном возвращении. СПб.: Алетейа, 1998, с. 348.
2 Подорога В. А. Феноменология тела. М.: Аd Marginem, 1995, с. 106.
3 Элиаде М. Миф о вечном возвращении. СПб.: Алетейа, 1998, с. 344.
Цитата по: Ширшов А.В. Занимательная история тренинга и консалтинга. М: Генезис; СПб: Речь, 2007. С. 14-20.