Свингующая Япония
Повесть о жестокой юности / История жестокой юности / Seishun zankoku monogatari (Япония, 1960, реж. и сценарист Осима Нагиса)
Да-да, тот самый режиссёр Осима, который про запихивание яйца в куда ни попадя, гей-самурайскую казарму и адюльтер самца шимпанзе с англичанкой средних лет. Почему все сразу становятся такие нервные?! В 1960 году господину Осиме было слегка под тридцать, когда хочется быть скорее солидным, чем эксцентричным, и совсем провокативных фильмов он ещё не снимал, обслуживая студийную систему, обслуживающую массового зрителя. Поэтому "Повесть о жестокой юности" - весьма здоровая японская конкуренция с европейскими "новыми волнами". Никаких геев, никаких шимпанзе, яйца строго по назначению, и ячейка общества составляется из мужчины и девственницы, как принято у разумных хомячков.
Мужчина и девственница как-то очень ясно ощущали, что где-то в исторической перспективе однажды обязательно появятся странно употреблённые яйца, любвеобильные шимпанзе и геи-самураи. Окститесь, безумцы, вас влекут абстракции. Но нет, они не слушали, они хотели всего и сразу, здесь и сейчас. Получилось что-то в духе микса "A kind of Loving" британца Шлезингера (1962) с "Mamma Roma" итальянца Пазолини (1962), только с примерно противоположными задачами и выводами, да ещё и снятое на два года раньше.
Похоже, в 1960 году в Японии не было движухи резвее, чем размахивание флагами на демонстрациях и огребание люлей от полиции. Ну знаете, когда понаехавшие в большой город из провинции простые парни в шлемах месят креативный класс. Романтика!
На всю эту романтику главгерои смотрят с тем же минимумом энтузиазма, как и на перспективы карьеры школьного учителя и офисной барышни.
Не адреналином единым жива контр-культура. По-настоящему главгероев заводила тема локусов контроля. Стать школьным учителем или демонстрантом, - один фиг подчиниться чужим правилам и чужим планам, не видеть начала и не знать результат. Найдётся ли для них сфера, где человек контролирует себя сам? Ну, свою целиком собственную повесть о жестокой юности они напишут.
Да-да, тот самый режиссёр Осима, который про запихивание яйца в куда ни попадя, гей-самурайскую казарму и адюльтер самца шимпанзе с англичанкой средних лет. Почему все сразу становятся такие нервные?! В 1960 году господину Осиме было слегка под тридцать, когда хочется быть скорее солидным, чем эксцентричным, и совсем провокативных фильмов он ещё не снимал, обслуживая студийную систему, обслуживающую массового зрителя. Поэтому "Повесть о жестокой юности" - весьма здоровая японская конкуренция с европейскими "новыми волнами". Никаких геев, никаких шимпанзе, яйца строго по назначению, и ячейка общества составляется из мужчины и девственницы, как принято у разумных хомячков.
Мужчина и девственница как-то очень ясно ощущали, что где-то в исторической перспективе однажды обязательно появятся странно употреблённые яйца, любвеобильные шимпанзе и геи-самураи. Окститесь, безумцы, вас влекут абстракции. Но нет, они не слушали, они хотели всего и сразу, здесь и сейчас. Получилось что-то в духе микса "A kind of Loving" британца Шлезингера (1962) с "Mamma Roma" итальянца Пазолини (1962), только с примерно противоположными задачами и выводами, да ещё и снятое на два года раньше.
Похоже, в 1960 году в Японии не было движухи резвее, чем размахивание флагами на демонстрациях и огребание люлей от полиции. Ну знаете, когда понаехавшие в большой город из провинции простые парни в шлемах месят креативный класс. Романтика!
На всю эту романтику главгерои смотрят с тем же минимумом энтузиазма, как и на перспективы карьеры школьного учителя и офисной барышни.
Не адреналином единым жива контр-культура. По-настоящему главгероев заводила тема локусов контроля. Стать школьным учителем или демонстрантом, - один фиг подчиниться чужим правилам и чужим планам, не видеть начала и не знать результат. Найдётся ли для них сфера, где человек контролирует себя сам? Ну, свою целиком собственную повесть о жестокой юности они напишут.