Грузия-19: Свиное проклятие.
Краткая предыстория такова: мы взяли с собой на ужин вкусненькую свининку, которую я ещё в городе старательно замариновал с лучком и винным уксусом. В деревушку Дартло (общий вид и вид на отдельно стоящую группу домиков с «гостевым домом», как здесь называют хостелы, - последние иллюстрации предыдущего файла) добрались уже под вечер и под вопли желудков, быстренько ознакомились с диспозицией спальни-кухня-мойка-санблок и ринулись готовить жрать. Пока нарезали помельче, Дима прикусил сырого маринованного мясца, да и я тоже - вкусняшка же! Кинули на сковороду, накрыли крышкой, облизнулись... Тут пришла единственная из местных женщин, которая говорила по-русски.
- Что это вы жарите?
- Свинину, - честно ответил Андрей.
Женщина изменила выражение лица и удалилась. Над выселками поплыл аромат, у нас потекли слюнки. Вскоре на запах заглянули двое мужчин, а следом явилась целая делегация горцев с хмурыми лицами, в том числе стариков. Нормально понимать их мог только Дмитрий, поэтому пока его не отыскали и не позвали, в кухне царило полное недоумение. Но вот кое-что прояснилось: свинину в Тушетии есть нельзя! Только за перевалом. И об этом вообще нигде ничего не написано! В туристических буклетах тоже. «А у нас все знают», - было железным аргументом местного аксакала. Если нарушить древние правила, то обидятся духи, речка выйдет из берегов и случится беда. Поэтому всю свинину следует собрать в пакет и отдать речке.
Нехило офигевшие от такого поворота и таких объяснений, мы выгребли почти готовое мясо, а в жир закинули жарить картошку. Небольшую часть действительно положили в пакет, но выбросить всё руки не поднимались: это же мясо! Вкусное! Жалко. Остальное упихнули в контейнер, и ребята незаметно заныкали его в багажник машины, пока в темноте спускались к речке «приносить жертву». Я настаивал, что назавтра придумаем, как съесть продукт вне видимости аборигенов. Наш проводник тем не менее упирался и возражал, что так нельзя, духи всё равно знать будут. Я до сих пор не уверен, что он говорил это всерьёз.
Ночью попробовал пообщаться с местными духами. Получилось нечто странное: меня несомненно заметили, но никакой ответной реакции, кроме «хмурого», похожего на облик аборигенов, внимания, я не отсёк. Попытался передать им, что не нужно сердиться, если традиции нарушают туристы, потому что как ребёнок приходит в мир, ничего не зная о нём, и мир учит его, так и туристы в неведении приезжают в горы. Меня выслушали и ничего не ответили. Показалось, что просто здесь не знают вот такой вот коммуникации, новодела 20 в. - прямого и без ритуальных реверансов выхода на контакт. Локального ченнелинга, если подбирать названия.
Двое немцев за стенкой, похоже, не просыхали всю ночь. Грохот одного из них, свалившегося с кровати, отработал побудкой. (Андрей с Олей спали через комнату, им истинные арийцы не помешали.) Втроём мы прогулялись в деревню, где Дима надеялся стрельнуть или купить сигарет. Увы, ни в одной из двух тамошних «домашних лавочек» курева не нашлось, все посылали в кафе в Омало.
Сложенная из сланцевых плиток башня в деревне - «действующая», некогда в ней укрывались и отбивались от врагов, ныне это один из сакральных центров общины, лазить по ней нельзя.
Домики выстроены из тех же плит, деревянная лишь отделка, крыши - из более крупных гладких пластин. Примета 21-го века - солнечные батареи - единственный источник энергии.
С дороги полюбовались на ещё один «центр» - руины церкви, обнесённые аж двумя рядами ограды - настолько это «священное» место. За первый ряд нельзя женщинам, за второй - никому.
Возле дороги каменное сооружение - источник-водопровод, табличка на нём гласит, что памятник охраняется ЮНЕСКО.
Завершилось утро вкуснейшими хачапури, приготовленными местными женщинами. (3 лари, а удовольствия - на все 100! :)) И брендовым «тушинским чаем», которые не стОит своей цены и вообще никакой не стоит, он оказался всего лишь настоем чабреца и дикой мяты, да ещё разбавленным. Чабреца очень много растёт по горам, но туристам травы собирать (и вывозить!) нельзя - заповедник (точнее, нечто среднее между нац. парком и резервацией, где охраняется традиционный образ жизни вместе с природной средой).
Когда мы выехали к башне, что виднелась высоко на горе, ночная свежесть сменилась жарой. Героические немцы уже ушли куда-то скандинавской ходьбой: они так из Омало и притопали с палками и перемещались только на своих двоих. Красочно повиляв по склону, проезжая дорога закончилась у какого-то заборчика (явного огорода, а не святилища), дальше предстояло добираться пешком. Башня оказалась вообще на другой горе, она отчётливо виделась вдалеке, путь к ней лежал через спуск в ущелье и долгий подъём (и лазить по ней, увы, тоже было нельзя). Вились какие-то тропы, по ним даже прошли нам навстречу туристы: то ли опять немцы, то ли голландцы из палаточного лагеря на берегу, чьё утро было ранним и бодрым. Мы поплутали немного, преодолели забор, поняли, куда надобно идти, но не поняли, как, и решили: «Да ну нафиг!» К тому же у москвичей был при себе дрон, а это не самая удобная поклажа (тяжёленький чемоданчик).
Взамен решили взобраться на уже недалёкую вершину «нашей» горки и оттуда запустить дрон - пусть летает и снимает, посмотрим через специальные удалённо подключаемые к камере очки или потом. О’кей! Пупырышки больших и маленьких сухих кочек, покрытых пучками травы, уходили вверх не слишком круто, не более 70 градусов от вертикали. Я с места дёрнул вверх на четырёх лапах; кое-где камешки сыпались из-под задних, но некритично: всегда оставались три надёжных точки опоры. А остальные зачем-то пошли в обход.
Сверху просматривались все удобные для подъёма площадки, и я взялся подсказывать, по каким из них лезть. Вскоре поднялись Оля с Андреем и Миша, а Дима рыскнул влево-вправо и чего-то застрял, не дойдя даже до первой. И подал голос:
- Народ, я здесь плохо вишу!
- Да лезь быстрее, всё нормально! - ответили ему сверху.
- Я действительно плохо вишу! Я не шучу! Я сползаю! Мой вес не держит!
- Ладно, сейчас спущусь к тебе, - объявил я, полагая, что ему просто надо подсказать подходящую опору.
Спуститься вышло только со второй попытки и на их след (вниз вам не вверх), я догнал его и обнаружил, что висит тот действительно плохо, извернувшись египетским человечком: сев задом на склон, развернув ноги в профиль, а руками при этом слабо (что не удивительно при такой-то позе!) держась за небольшие кочки вверху. Видимо, он зачем-то перемещался не «лицом к скале» и, когда одна нога поползла, уже не мог из этого положения двинуться ни вперёд, ни назад.
Довольно далеко внизу бежал ручеёк, где-то ниже нас склон пересекала тропа, по ней даже проехали двое(?) на лошадях, видимо, недоумевая, какого лысого мы торчим наверху. Ехать дотудова на заду вышло бы не особо приятным и очень обидным: пришлось бы лезть обратно и то, если бы задница не пострадала. Не слишком понимая, что делать дальше, я подпихнул кроссовок под упор ближней ко мне Димкиной пятки: под ней торчала кочка явно под мой размер.
- Распределяй вес и не дёргайся.
- Принесите верёвку! - додумался Димон. - Она в машине, машина открыта!
Рефлекторно он попытался жестикулировать, поясняя, где именно в машине верёвка, и тут действительно слегка пополз вниз.
- Не шевелись! - рявкнул я на него. - Замри и не двигайся, тут как в болоте, дёргаешься - затянет.
- Я впадаю в панику, - сообщил тот.
- А ты выпадай из неё.
Но товарищ почему-то совета не оценил и ещё несколько раз пытался пошевелиться с одинаковым результатом, а для успокоения пошире растоптал ступеньку под дальней ногой. Ну, не свалился, и ладно.
Андрей вернулся с одним из двух буксировочных канатов. Длины не хватило, пришлось ему немного спуститься, чтобы спасаемый ухватил конец.
- Держись, сейчас я тебя вытащу, - бодро пообещал Андрей, наклоняясь над обрывом.
- Во мне 90 килограмм! - взвопил Дима.
- А во мне 80! - парировал тот.
- Миша, страхуй его сзади! - заорал уже я, пока никто ничего не успел сделать. - Бери за вторую руку и отклоняйся назад! Оба отклоняйтесь назад!
Миша устроился, полагаю, на твёрдом выходе сланца и осуществил манёвр. Андрей (из отклона) потянул, Дима продвинулся чуть больше, чем на метр, и продолжил стенать:
- Ничего не выйдет, я слишком тяжёлый!
Пока он не мог видеть, я подставил ему под каблук переднюю лапу (сила трения за меня) и, удерживаясь от мата, гаркнул:
- Лезь вверх!
Наш «бегемот» осилил первую ступень, дальше пошло легче. Когда все выбрались на вершину, он первым делом стрельнул у меня сигарету.
- И мне, - присоединился было Андрей, но Оля так на него посмотрела, что немедленно передумал.
- Всё от того, что я кусок свинины съел, - «догадался» Дима. - И в речку мы не всё отнесли.
- Я тоже съел, - больше на такую дичь возразить было нечем, - и мне не мешает. Эх, мне бы ещё камешек!
Я встал, оглядывая проступающий под травой серый сланец, сделал три шага и поднял кусок кварца. «Спасибо!» - мысленно поблагодарил духов на всех известных мне языках. Потом неподалёку подобрал ещё два - меня просили привезти камень, и ещё на подарочек.
- Отсюда камни нельзя уносить, - Дима не возражал, он информировал. - Местные против будут.
- А я им не покажу! - и засунул в карман. - Мне разрешили!
Мне показалось, кто-то где-то едва заметно улыбнулся под маской суровости, или что-то улыбнулось.
Запустили дрон. Маленький отважный вертолётик в одиночку отправился исследовать далёкую башню, а затем на осмотр ущелья. Мы по очереди примеряли очки и «смотрели его глазами», ненадолго превращаясь в птицу!
А потом прилетел стервятник. «Если вам повезёт, вы можете их увидеть», - гласил рекламный проспект. Нам повезло, громадная птица неспешно спустилась из-под небес, величаво проплыла над головами, возможно, проверяя, действительно ли ей тут ничего не обломится, и снова ушла к вершинам. А я стормозил и не сфоткал. Если Оля позволит использовать её кадры - потом бонусом покажу. Ей удалось.
Оказалось, что с нашей горки прямо к машине ведёт натоптанная удобная тропа, так что штурмовые подвиги вышли делом совершенно зряшным.
На спуске опять запускали дрона - на этот раз Оля и Андрей снимали с его помощью проезд Монтеры по серпантину. И ещё раз на дубль, включив режим «сопровождение транспорта», оказывается, вертолётик это умеет. О_О Возможно, кадры когда-нибудь будут в широком доступе (или войдут в какой-нибудь её фильм).
Милота! - мягкое телячье ушко.
Ребята проголодались, нужно было купить сигарет, и мы двинули в Омало. Дима форсировал быстрый неглубокий приток Пер. Алазани на скорости и, судя по ухмылке, припоминая, как вчера вечером местные отметили его лихой проезд. Но, похоже, выпендрёж в горах любят не очень.
(продолжение следует)
- Что это вы жарите?
- Свинину, - честно ответил Андрей.
Женщина изменила выражение лица и удалилась. Над выселками поплыл аромат, у нас потекли слюнки. Вскоре на запах заглянули двое мужчин, а следом явилась целая делегация горцев с хмурыми лицами, в том числе стариков. Нормально понимать их мог только Дмитрий, поэтому пока его не отыскали и не позвали, в кухне царило полное недоумение. Но вот кое-что прояснилось: свинину в Тушетии есть нельзя! Только за перевалом. И об этом вообще нигде ничего не написано! В туристических буклетах тоже. «А у нас все знают», - было железным аргументом местного аксакала. Если нарушить древние правила, то обидятся духи, речка выйдет из берегов и случится беда. Поэтому всю свинину следует собрать в пакет и отдать речке.
Нехило офигевшие от такого поворота и таких объяснений, мы выгребли почти готовое мясо, а в жир закинули жарить картошку. Небольшую часть действительно положили в пакет, но выбросить всё руки не поднимались: это же мясо! Вкусное! Жалко. Остальное упихнули в контейнер, и ребята незаметно заныкали его в багажник машины, пока в темноте спускались к речке «приносить жертву». Я настаивал, что назавтра придумаем, как съесть продукт вне видимости аборигенов. Наш проводник тем не менее упирался и возражал, что так нельзя, духи всё равно знать будут. Я до сих пор не уверен, что он говорил это всерьёз.
Ночью попробовал пообщаться с местными духами. Получилось нечто странное: меня несомненно заметили, но никакой ответной реакции, кроме «хмурого», похожего на облик аборигенов, внимания, я не отсёк. Попытался передать им, что не нужно сердиться, если традиции нарушают туристы, потому что как ребёнок приходит в мир, ничего не зная о нём, и мир учит его, так и туристы в неведении приезжают в горы. Меня выслушали и ничего не ответили. Показалось, что просто здесь не знают вот такой вот коммуникации, новодела 20 в. - прямого и без ритуальных реверансов выхода на контакт. Локального ченнелинга, если подбирать названия.
Двое немцев за стенкой, похоже, не просыхали всю ночь. Грохот одного из них, свалившегося с кровати, отработал побудкой. (Андрей с Олей спали через комнату, им истинные арийцы не помешали.) Втроём мы прогулялись в деревню, где Дима надеялся стрельнуть или купить сигарет. Увы, ни в одной из двух тамошних «домашних лавочек» курева не нашлось, все посылали в кафе в Омало.
Сложенная из сланцевых плиток башня в деревне - «действующая», некогда в ней укрывались и отбивались от врагов, ныне это один из сакральных центров общины, лазить по ней нельзя.
Домики выстроены из тех же плит, деревянная лишь отделка, крыши - из более крупных гладких пластин. Примета 21-го века - солнечные батареи - единственный источник энергии.
С дороги полюбовались на ещё один «центр» - руины церкви, обнесённые аж двумя рядами ограды - настолько это «священное» место. За первый ряд нельзя женщинам, за второй - никому.
Возле дороги каменное сооружение - источник-водопровод, табличка на нём гласит, что памятник охраняется ЮНЕСКО.
Завершилось утро вкуснейшими хачапури, приготовленными местными женщинами. (3 лари, а удовольствия - на все 100! :)) И брендовым «тушинским чаем», которые не стОит своей цены и вообще никакой не стоит, он оказался всего лишь настоем чабреца и дикой мяты, да ещё разбавленным. Чабреца очень много растёт по горам, но туристам травы собирать (и вывозить!) нельзя - заповедник (точнее, нечто среднее между нац. парком и резервацией, где охраняется традиционный образ жизни вместе с природной средой).
Когда мы выехали к башне, что виднелась высоко на горе, ночная свежесть сменилась жарой. Героические немцы уже ушли куда-то скандинавской ходьбой: они так из Омало и притопали с палками и перемещались только на своих двоих. Красочно повиляв по склону, проезжая дорога закончилась у какого-то заборчика (явного огорода, а не святилища), дальше предстояло добираться пешком. Башня оказалась вообще на другой горе, она отчётливо виделась вдалеке, путь к ней лежал через спуск в ущелье и долгий подъём (и лазить по ней, увы, тоже было нельзя). Вились какие-то тропы, по ним даже прошли нам навстречу туристы: то ли опять немцы, то ли голландцы из палаточного лагеря на берегу, чьё утро было ранним и бодрым. Мы поплутали немного, преодолели забор, поняли, куда надобно идти, но не поняли, как, и решили: «Да ну нафиг!» К тому же у москвичей был при себе дрон, а это не самая удобная поклажа (тяжёленький чемоданчик).
Взамен решили взобраться на уже недалёкую вершину «нашей» горки и оттуда запустить дрон - пусть летает и снимает, посмотрим через специальные удалённо подключаемые к камере очки или потом. О’кей! Пупырышки больших и маленьких сухих кочек, покрытых пучками травы, уходили вверх не слишком круто, не более 70 градусов от вертикали. Я с места дёрнул вверх на четырёх лапах; кое-где камешки сыпались из-под задних, но некритично: всегда оставались три надёжных точки опоры. А остальные зачем-то пошли в обход.
Сверху просматривались все удобные для подъёма площадки, и я взялся подсказывать, по каким из них лезть. Вскоре поднялись Оля с Андреем и Миша, а Дима рыскнул влево-вправо и чего-то застрял, не дойдя даже до первой. И подал голос:
- Народ, я здесь плохо вишу!
- Да лезь быстрее, всё нормально! - ответили ему сверху.
- Я действительно плохо вишу! Я не шучу! Я сползаю! Мой вес не держит!
- Ладно, сейчас спущусь к тебе, - объявил я, полагая, что ему просто надо подсказать подходящую опору.
Спуститься вышло только со второй попытки и на их след (вниз вам не вверх), я догнал его и обнаружил, что висит тот действительно плохо, извернувшись египетским человечком: сев задом на склон, развернув ноги в профиль, а руками при этом слабо (что не удивительно при такой-то позе!) держась за небольшие кочки вверху. Видимо, он зачем-то перемещался не «лицом к скале» и, когда одна нога поползла, уже не мог из этого положения двинуться ни вперёд, ни назад.
Довольно далеко внизу бежал ручеёк, где-то ниже нас склон пересекала тропа, по ней даже проехали двое(?) на лошадях, видимо, недоумевая, какого лысого мы торчим наверху. Ехать дотудова на заду вышло бы не особо приятным и очень обидным: пришлось бы лезть обратно и то, если бы задница не пострадала. Не слишком понимая, что делать дальше, я подпихнул кроссовок под упор ближней ко мне Димкиной пятки: под ней торчала кочка явно под мой размер.
- Распределяй вес и не дёргайся.
- Принесите верёвку! - додумался Димон. - Она в машине, машина открыта!
Рефлекторно он попытался жестикулировать, поясняя, где именно в машине верёвка, и тут действительно слегка пополз вниз.
- Не шевелись! - рявкнул я на него. - Замри и не двигайся, тут как в болоте, дёргаешься - затянет.
- Я впадаю в панику, - сообщил тот.
- А ты выпадай из неё.
Но товарищ почему-то совета не оценил и ещё несколько раз пытался пошевелиться с одинаковым результатом, а для успокоения пошире растоптал ступеньку под дальней ногой. Ну, не свалился, и ладно.
Андрей вернулся с одним из двух буксировочных канатов. Длины не хватило, пришлось ему немного спуститься, чтобы спасаемый ухватил конец.
- Держись, сейчас я тебя вытащу, - бодро пообещал Андрей, наклоняясь над обрывом.
- Во мне 90 килограмм! - взвопил Дима.
- А во мне 80! - парировал тот.
- Миша, страхуй его сзади! - заорал уже я, пока никто ничего не успел сделать. - Бери за вторую руку и отклоняйся назад! Оба отклоняйтесь назад!
Миша устроился, полагаю, на твёрдом выходе сланца и осуществил манёвр. Андрей (из отклона) потянул, Дима продвинулся чуть больше, чем на метр, и продолжил стенать:
- Ничего не выйдет, я слишком тяжёлый!
Пока он не мог видеть, я подставил ему под каблук переднюю лапу (сила трения за меня) и, удерживаясь от мата, гаркнул:
- Лезь вверх!
Наш «бегемот» осилил первую ступень, дальше пошло легче. Когда все выбрались на вершину, он первым делом стрельнул у меня сигарету.
- И мне, - присоединился было Андрей, но Оля так на него посмотрела, что немедленно передумал.
- Всё от того, что я кусок свинины съел, - «догадался» Дима. - И в речку мы не всё отнесли.
- Я тоже съел, - больше на такую дичь возразить было нечем, - и мне не мешает. Эх, мне бы ещё камешек!
Я встал, оглядывая проступающий под травой серый сланец, сделал три шага и поднял кусок кварца. «Спасибо!» - мысленно поблагодарил духов на всех известных мне языках. Потом неподалёку подобрал ещё два - меня просили привезти камень, и ещё на подарочек.
- Отсюда камни нельзя уносить, - Дима не возражал, он информировал. - Местные против будут.
- А я им не покажу! - и засунул в карман. - Мне разрешили!
Мне показалось, кто-то где-то едва заметно улыбнулся под маской суровости, или что-то улыбнулось.
Запустили дрон. Маленький отважный вертолётик в одиночку отправился исследовать далёкую башню, а затем на осмотр ущелья. Мы по очереди примеряли очки и «смотрели его глазами», ненадолго превращаясь в птицу!
А потом прилетел стервятник. «Если вам повезёт, вы можете их увидеть», - гласил рекламный проспект. Нам повезло, громадная птица неспешно спустилась из-под небес, величаво проплыла над головами, возможно, проверяя, действительно ли ей тут ничего не обломится, и снова ушла к вершинам. А я стормозил и не сфоткал. Если Оля позволит использовать её кадры - потом бонусом покажу. Ей удалось.
Оказалось, что с нашей горки прямо к машине ведёт натоптанная удобная тропа, так что штурмовые подвиги вышли делом совершенно зряшным.
На спуске опять запускали дрона - на этот раз Оля и Андрей снимали с его помощью проезд Монтеры по серпантину. И ещё раз на дубль, включив режим «сопровождение транспорта», оказывается, вертолётик это умеет. О_О Возможно, кадры когда-нибудь будут в широком доступе (или войдут в какой-нибудь её фильм).
Милота! - мягкое телячье ушко.
Ребята проголодались, нужно было купить сигарет, и мы двинули в Омало. Дима форсировал быстрый неглубокий приток Пер. Алазани на скорости и, судя по ухмылке, припоминая, как вчера вечером местные отметили его лихой проезд. Но, похоже, выпендрёж в горах любят не очень.
(продолжение следует)