Мастер и Маргарита. Вбоквелл 98
Арей: Я пока без мифа?
Дьявол: Не спеши. Рано или поздно кто-то разделит твои злорадные переживания. Это ходовой товар.
Арей: Где ж ходовой, когда у меня ни одного адепта? А ведь мой Мимокрокодил - истинный!
Нонконформный ученик: Почему это? Почему это Мимокрокодил Арея - истинный, а наш аполлонический - фальшивый? Они все истинные. Ты отрицаешь наши переживания?
Арей: Это еретические переживания.
Нонконформный ученик: А, ну да, ты же бог и дальше своих границ не видишь. Для тебя всё, что не ты - ересь. Но людям-то какое дело до твоих страданий? Никто за тебя не впишется.
Иисус: Если бы... Когда человек подсел на удовольствия какого-то эгрегора, он начинает жить туннельным мировосприятием своего бога. Он разрушает других богов в себе и других.
Нонконформный ученик: Чем они ему мешают?
Иисус: Они конкурируют за время жизни в человеке. Ведущий бог хочет забрать себе 100%. Если человек переносит войну из внутреннего мира на внешний, то любой адепт другого эгрегора ему враг.
Дьявол: Попробуй объясни свою мысль арейцам.
Иисус: Попробовать могу. Не все из них фанатики.
Дьявол: Истинный ареец считает, что только арейцы - люди, а остальные - неправильные чебурашки, которые занимаются непонятно чем. Делать из человека арейца - значит делать из табула расы Человека.
Нонконформный ученик: Нет, из человека неандертальца, предыдущее эволюционное звено. Умственный труд делает из обезьяны человека, а насилие загоняет его обратно на пальму.
Дьявол: Тоже попробуешь объяснить эту мысль Арею?
Нонконформный ученик: Не рискну.
Гиппократ: Ты в любом случае не смог бы. С пальмы не слышно, листья заглушают глас разума.
Дьявол: Если уж бороться за истинность богов, зачем ограничивать себя преследованием иных эгрегоров? Можно пойти дальше и воевать за правильную модель бога. Мимокрокодил в зелёной чешуе - истинный, а в чёрной - ересь.
Гиппократ: Оба истинные. Не бывает никакой "правильной" модели бога. Она должна быть достаточно понятной, это единственный критерий истинности. Любые вариации подойдут, даже самые широкие. Любое нечто, об которое можно заякориться, сойдёт в качестве бога. Хоть резьба по дереву, хоть песня.
Дьявол: Надпись на заборе?
Гиппократ: Почему нет. На заборе обычно изображают древний языческий символ Афродиты. Люди нуждаются в якоре, который будет поднимать им настроение. Бог - это любая фиговина, которая вызывает к жизни какой-то миф и позволяет его переживать.
Мастер: Наш демон не чёрный и не зелёный, он цвета пока не имеет, потому что мы храним его в устном предании.
Винни-Пух: Я уже сочиняю на наш миф кричалку.
Нонконформный ученик: Я рисую комиксы.
Мастер: А я роман. Если напишу хорошо, люди будут проживать его, как свою историю.
Аполлон: Красота слова приводит в красоту духа.
Нонконформный ученик: Мы не враждуем, мы одна команда. Мы друг другу нужны.
Дьявол: Обнимайтесь-обнимайтесь. Это всё до первого спорного момента. А если кто-то из вас захочет внедрить в миф идею "мне в кайф, когда в меня кидают помидорами"?
Сеньор Помидор: Я - настоящий мимокрокодил, покровитель графоманов! Творите хреново, задалбывайте знакомых своим творчеством, и будет вам кайф.
Нонконформный ученик: Это очевидная ересь.
Винни-Пух: Мы такое в свой эгрегор не возьмём.
Мастер: Эта идея чужда истинному мимокрокодильству.
Дьявол: И как будете бороться с ересями?
Мастер: Мирными способами. Мы цивилизованные мимокрокодилопоклонники. У нас мирный бог.
Нонконформный ученик: Почему бог? Он же демон в эгрегоре Аполлона.
Мастер: Нет у нас пока эгрегора Аполлона, мы его не отстроили. Мы абстрактно о нём знаем, со слов Будды. Если мы хотим себе эгрегор Аполлона, нам надо обсуждать между собой наши творческие переживания и творить о них миф. Пока высший уровень нашего творчества - Мимокрокодил, поэтому он - бог.
Мимокрокодил: Вау.
Нонконформный ученик: Не хочу я быть демонопоклонником.
Мимокрокодил: Это почему ещё? Тебе не нравится готический стиль?
Нонконформный ученик: Давайте быстрее Аполлона создадим. Как вы творите?
Винни-Пух: Бегаю по лесу, чувствую, как на меня светит солнце радости и внутри меня наполняется какой-то шарик. Я его буквально физически чувствую.
Ньютон: Какая интересная смесь волновой и гидравлической теорий.
Аполлон: Поэту виднее.
Винни-Пух: Потом я понимаю, каждый мой шаг отбивает ритм и на этот ритм начинают ложиться слова. Шарик отдаёт свой воздух в кричалку. Так они и появляются.
Нонконформный ученик: О чём ты пишешь?
Винни-Пух: Что вижу, то пою.
Мастер: Раньше и я так мог. Меня вдохновляло буквально всё, я в каждой коряге видел потенциальный рассказ. Теперь я творю, только если меня любит какая-то баба. Не знаю, как это работает, но факт.
Винни: Что тут непонятного? На тебя светит солнце её любви, и ты наполняешься.
Мастер: Исчерпывающее объяснение, конечно... Раньше мне казалось, что это солнце находится прямо во мне самом и светит наружу, но его больше нет... Малой, а у тебя как получается?
Нонконформный ученик: Я и не знал, что могу сочинять, пока дьявол не начал меня принуждать.
Будда: Типичная карма тех, кто игнорирует свое призвание.
Нонконформный ученик: Мне не слишком приятно работать на зло, но, как ни странно, это фан. Если дьявол даёт мне тему, я её развиваю, и это прикольно. Мне нравится результат.
Мастер: У нас такие разные истории... Но мы друг друга понимаем?
Винни-Пух: Душой - да.
Нонконформный ученик: Непостижимо, но да.
Мастер: Привет, Аполлон, вот мы тебя и слепили. Пока широкими мазками, буквально как снеговика или наскального бизона, но мы будем развивать культ. Со временем у нас получится шикарная греческая статуя.
Нонконформный ученик: Почему ты высказываешься за всех? С каких это пор ты главный?
Мастер: Я высказываю общее мнение. Я же не запрещаю вам говорить, если вы хотите.
Нонконформный ученик: Всё равно, неплохо было бы у нас уточнить, согласны ли мы, чтобы ты говорил от нашего имени.
Мастер: Окей. Уточняю. Согласны?
Нонконформный ученик: Да. У меня нет лидерского потенциала, лучше бери это на себя.
Винни-Пух: Я тоже за.
Мастер: Отлично. Значит, я верховный жрец. Я буду судить, что является истинным мимокрокодильством, а что нет.
Дьявол: Что ты будешь делать с теми, кто захочет внедрить в твой эгрегор ересь?
Мастер: Указывать на дверь.
Дьявол: Сжечь не хочешь?
Мастер: Зачем? Я не фанатик, Аполлон вовсе не занимает 100% моего мозга, я не считаю людей без творческих способностей чебурашками. Если кому-то мои идеи кажутся неправильными, он может уйти. Лишь бы наше общее видение не портил.
Дьявол: А если он захочет, чтобы ушёл ты? Если поклонник сеньора Помидора начнет бороться за место верховного жреца?
Мастер: Ну...
Дьявол: Да какое там "ну...", ты позовёшь Арея и выбросишь его насильно. Как представишь, что твой эгрегор, который ты любовно шлифовал, будет разрушен, так вся цивилизованность слетит. В такой ситуации даже кришнаит поплывет.
Иешуа: Не поплыву. Я в такой ситуации сам уйду. Со мной уйдут те, кто разделяет мои идеи.
Дьявол: Эгрегор раздробится.
Иешуа: В этом нет проблемы. Лучше маленькая команда единомышленников, чем большая группа фанатиков. Я даже демократию не признаю, потому что в ней есть элементы насилия. Кришнаиты объединяются только при всеобщем добровольном согласии.
Гиппократ: Не только кришнаиты. Любой эгрегор надо строить именно на таких основаниях. Искать какие-то точки соприкосновения, ведь других точек опоры у нас нет. Как только начинают опираться не на консенсус, а на мнение кого-то главного, Матрица начинает крениться.
Нео: Неужели ты признаёшь, что бывают кривые Матрицы?
Гиппократ: Если ты Матрицу демонизируешь, это не значит, что я её идеализирую. Я трезво смотрю на этот метод познания реальности. Человек не может быть уверенным в знании, которое существует только в нём самом.
Нео: А если ни один знакомый не разделяет это знание? Если твои личные чувства совсем-совсем другие, не такие, как у всех?
Гиппократ: Тогда они существуют в подвешенном режиме. Не зря Арей бесится, что у него эгрегора нет. Ты тоже ничего не мог сделать, пока не нашёл команду.