Снова о восстаниях и революциях
В тему предыдущих заметок о происхождении революций Миронов рассказал о казахском восстании 1916 года. Понятно, что историография новообразованных государств - обломков Советского Союза - повторяет зады Михаила Покровского о "тюрьме народов", и конечно, показывает казахское восстание как подготовленное многолетним угнетения.
Но Миронов показывает рост казахского населения в течение десятилетий до того (точные числа смотрите в книге), причём, одного порядка с ростом великорусского населения в своих областях империи. Налоговая нагрузка на кочевников составляла один баран на кибитку в год при стаде в 20-30 баранов на кибитку, вполне терпимо. Налогообложение кочевников было ниже, чем оседлого населения.
Ещё раз следует повторить, что Российская империя расширялась на иной основе, чем колониальные европейские империи. Европейцы отправлялись в колонии прежде всего за прибылью, отсюда эксплуатация аборигенов, а при невозможности - уничтожение местного и завоз иного народа, который можно эксплуатировать. Расширение земель под контролем Москвы было прежде всего замирением пограничья. Пространства слишком обширные, чтобы возводить укрепления, единственный выход - постараться сделать зависимыми. Поэтому существенно меньшие налоги трудящимся и почёт местным князькам. (Вам кажется слишком пренебрежительное "князьки"? Но трудно называть князьями типы, описанные в детских воспоминаниях Короленко. Понятно, бывали и крупные князи.) Но на тех, с кем замирились, нападали те, которые жили дальше, причём дело повторялось на всех окраинах. С одной стороны континента чукчи вырезали стойбища подъясачных коряков, с другой стороны - чеченцы набегали на казачьи станицы по Тереку.
Может быть худо-бедно, но казахские территории развивались, кочевое население возрастало, но к 1916 году развитие застопорилось по понятным причинам. Миронов подчёркивает, что не многолетнее угнетение стало причиной восстания, но задержка в развитии, а поводом - призыв местного населения на трудовую повинность по случаю нехватки рук в хозяйстве в связи с призывом массы оседлых на войну.
Понятно, что националисты успешно натравили восставших на пришлых, и восстание выродилось в национальный погром.
Действительно мощные восстания происходят не из долгого угнетения, при долгом угнетении сил на восстание не остаётся, но когда становится невозможным продолжение роста. Для восстания необходимо, чтобы люди верили в свои силы.
Но Миронов показывает рост казахского населения в течение десятилетий до того (точные числа смотрите в книге), причём, одного порядка с ростом великорусского населения в своих областях империи. Налоговая нагрузка на кочевников составляла один баран на кибитку в год при стаде в 20-30 баранов на кибитку, вполне терпимо. Налогообложение кочевников было ниже, чем оседлого населения.
Ещё раз следует повторить, что Российская империя расширялась на иной основе, чем колониальные европейские империи. Европейцы отправлялись в колонии прежде всего за прибылью, отсюда эксплуатация аборигенов, а при невозможности - уничтожение местного и завоз иного народа, который можно эксплуатировать. Расширение земель под контролем Москвы было прежде всего замирением пограничья. Пространства слишком обширные, чтобы возводить укрепления, единственный выход - постараться сделать зависимыми. Поэтому существенно меньшие налоги трудящимся и почёт местным князькам. (Вам кажется слишком пренебрежительное "князьки"? Но трудно называть князьями типы, описанные в детских воспоминаниях Короленко. Понятно, бывали и крупные князи.) Но на тех, с кем замирились, нападали те, которые жили дальше, причём дело повторялось на всех окраинах. С одной стороны континента чукчи вырезали стойбища подъясачных коряков, с другой стороны - чеченцы набегали на казачьи станицы по Тереку.
Может быть худо-бедно, но казахские территории развивались, кочевое население возрастало, но к 1916 году развитие застопорилось по понятным причинам. Миронов подчёркивает, что не многолетнее угнетение стало причиной восстания, но задержка в развитии, а поводом - призыв местного населения на трудовую повинность по случаю нехватки рук в хозяйстве в связи с призывом массы оседлых на войну.
Понятно, что националисты успешно натравили восставших на пришлых, и восстание выродилось в национальный погром.
Действительно мощные восстания происходят не из долгого угнетения, при долгом угнетении сил на восстание не остаётся, но когда становится невозможным продолжение роста. Для восстания необходимо, чтобы люди верили в свои силы.