Удачной охоты, брат.
Кап. Кап. Кап.
Разносилось по пустой ванной комнате - это протекающий кран плакал, роняя капли, на гладкую поверхность умывальника.
Кап. Кап. Кап.
Снова раздавалось в комнате, монотонно, глухо и бесконечно долго. Время текло медленно и густо.
Кап. Кап. Кап.
Загулин появился в дверях, передвигая на двух слишком маленьких для его комплекции ногах, свое грузное тело. Он подошел к зеркалу, точнее тому, что от него осталось. Когда-то давно еще окончательно не привыкнув к виду собственной внешности, он двинул по нему своим пудовым кулаком, и оно разлетелось вдребезги, остался только маленький кусок, чудом удержавшийся в углу рамы. Слабенькая лампочка на потолке, едва разгоняла своим призрачным светом, ползущий из всех углов мрак.
Кап. Кап. Кап.
Загулин внимательно рассматривал в зеркало свое, изуродованное, будто с него только что сняли кожу, лицо. До сих пор иногда по ночам приходило к нему в кошмарных снах ощущение того, как оранжевые языки пламени облизывали его мальчишеское лицо, заставляя кожу лопаться и чернеть от их прикосновения. Тогда он начинал кричать во сне, мгновенно просыпался и подолгу сидел на кровати, ощупывая свое лицо и мысленно успокаиваясь. Затем, чуть успокоившись, обходил свою маленькую комнатку, тщательно принюхиваясь, не пахнет ли где гарью или дымом. Заглядывал под кровать и в шкаф, но нигде не находил даже тлеющей искорки. Только окончательно успокоившись, ложился спать, нежно прижимая к себе старый советский огнетушитель.
Как же давно был этот пожар, столь радикально изменивший его судьбу? Очень давно, лет ему тогда было тринадцать или четырнадцать, совсем пацаненком был. Из всех воспоминаний сохранилась только та самая ночь, когда все это случилось в их доме на окраине безымянной деревеньки в глухой сибирской губернии. Название ее он не помнил, да и родителей своих тоже, ничего не сохранилось, никого не осталось у него на всем белом свете. Помнил только ту боль, что беззвучно подкралась к нему спальне и вцепилась своими огненными пальцами в его детское тело. Выжил тогда, каким-то чудом. Да так и пошла его жизнь по миру, скитальцем из одного детдома в другой, пока не занесла его судьба в Москву, где удалось пристроиться охранником и начать хоть как-то жить.
Хотя и в не обиде он был за свою попорченную жизнь, принял все как знак судьбы. Человек ко всему ведь может привыкнуть? Он и привык к своему жалкому и одинокому существованию, мог бы еще тогда подохнуть, как собака, но по велению Божьему выжил для какой-то высшей цели и был рад этому.
Кап. Кап. Кап.
Он достал из тумбочки под умывальником баночки с телесного цвета красками. Аккуратно обмакнул в них свои толстые, покрытые постоянно облезающей кожей, пальцы. Внимательно осмотрел застывшие комочки на подушечках пальцев. Принюхался к запаху свежей краски, быстро заполняющей своим резким запахом пространство комнаты. Еще раз посмотрел в осколок зеркала, придумывая свой образ на сегодня. Сегодня должна быть особенная ночь.
Кап. Кап. Кап.
Время убегает, проваливаясь в жерло бесконечности. Наконец он решился - сегодня он будет улыбаться. Замерший на месте Загулин начал растирать, по своему покрытому ожогами лицу, телесного цвета краску. Наносит ее ровным слоем, старательно замазывая испещрившие лицо шрамы, затем аккуратно рисует ярко красной краской рот с чуть приподнятыми уголками, создавая ощущение замершего в перекошенной улыбке лица. Двигает губами, представляя себе, как должна выглядеть настоящая улыбка. Сегодня он рисует для себя образ того человека, как на рекламном плакате нового фильма, кажется, он назывался “Бетмен: начало”, а того человека звали Джокер.
- Джооооокер, джокеееер, - растягивая слова, и смакую звуки, медленно произнес Загулин.
Хлопнул в ладоши, для завершенности образа не хватало только колоды карт и дурацкого костюма.
Кап. Кап. Кап.
Загулин взял с другой полки черную краску и карандаш. Нарисовал брови, чуть затенил шрамы на лбу, придавая им вид морщин. Затем спустился ниже, старательно выделив то, что осталось от щек и скул. Он радовался, как ребенок, получившемуся в зеркале отражению себя. Он почти закончил свой образ, став почти тем самым человеком с рекламного плаката, но гораздо страшнее, потому что он был живым, а не замершей фотографией на клочке бумаги, и от него исходила какая-то дикая и тупая сила, заставляющая людей завидевших его издалека сворачивать в сторону. В его работе оставалось самое важное - глаза.
Кап. Кап. Кап.
Загулин опустил руки. Живые человеческие глаза за все эти годы, он так и не научился рисовать. Вместо глаз, в осколок зеркала таращились два черных провала под надбровными дугами и в которых где-то в глубине прятались маленькие черные безжизненные бусинки. Он тяжело выдохнул. Аккуратно, набросил последние штрихи на лицо, погладил свою лысую голову.
- Значит и не в этот раз, - прошептал он себе под нос.
Кап. Кап. Кап.
Закрыл за собой дверь, заставив звук капель мгновенно смолкнуть по ту сторону стены. Подошел к старому покосившемуся шкафу в прихожей и достал длинный серый плащ, затем с верхней полки взял шляпу с широченными полями, надежно скрывающую его от посторонних взглядов. Медленно оделся, последний раз бросил взгляд на свое убогое жилище и вышел на улицу.
На улице было темно и холодно. Набежавший ветер, своими холодными пальцами проникал под плащ, поглаживая его по спине и заставляя ежиться от холода. Загулин огляделся, улица была как всегда безлюдна в этот поздний час. Казалось, дом позади него облегченно улыбнулся ему в след десятками желтых окон. Теперь ему улыбнулась луна, сегодня как специально выглядящая, как яркий молочно-белый серп на небе.
Ему было хорошо, он расправил плечи, глубоко выдохнув теплый пар. Сегодня он в очередной раз сделает свое дело. Ему было хорошо и со стороны могло бы показаться, что Загулин расправив плечи, внезапно скинул десяток лет и, может быть даже, килограмм двадцать веса, от былой грузности ни осталось и следа, движения его стали плавными и резкими.
Он уверенной походкой, почти приплясывая на ходу, как мальчишка, пошел на работу, через парк с его голыми деревьями тянущими свои когтистые лапы веток вверх, мимо памятника Космонавту Волкову, который когда-то давно распорол небо дымным следом от своей ракеты и поразил Бога в самое сердце. Ничего хорошего из этого не вышло. Наверное, Бог умер тогда, иначе бы никогда не допустил бы, чтобы с Загулиным такое случилось. Волков был не прав.
Загулин, покачал головой и пошел дальше, не оглядываясь на это изваяние, по трудно различимой во тьме дорожке в сторону шумевшего десятками проезжающих машин Ленинградское шоссе.
Дошел до черного, сверкающего мокрым глянцем полотна автодороги и остановился. Дорога быстро опустела, машины исчезли. У шоссе повернул налево, быстро преодолел мост над железной дорогой и по тротуару пошел в сторону троллейбусного парка, понимая, что опять пришел чуть раньше положенного срока. Его сменщик еще не успел уйти, да и шут с ним. Загулин остановился, что бы прислониться к высокой грязной стене, нисколько не беспокоясь, что может испачкаться. Поднял глаза вверх, разглядывая иссиня-черное небо, с редкими вкраплениями слабо мерцающих над Москвой звезд.
Поднялся сильный ветер, на небо из-за горизонта набежали низкие дождевые тучи, скрывая от Загулина звезды мутно серым одеялом. Они исчезли не оставив и следа, будто никогда и не освещали Московские улицы.
Наступил его час. Кончиками пальцев прикоснулся к лицу, тщательно ощупывая его и пытаясь обнаружить, не подтекла ли где-нибудь краска. Все было хорошо и на совесть сделано, как всегда. Ни одного изъяна. Краска так же хорошо держалась, как и всегда.
Кап. Кап. Кап.
Начало плакать небо. Стучал пальцами в окно дождь. Сильнее и сильнее бушевала стихия.
Загулин потянулся, хрустнув костями, и легко преодолел оставшееся расстояние до входа в троллейбусный парк. В будке возле шлагбаума никого не было. Его сменщик заблаговременно ушел, опасаясь встречаться с ним один на один, да и не нужен он был ему, у Загулина был собственный комплект ключей. Небольшая возня с вечно заедающим замком и дверь с протяжным скрипом открывается, впустив его в крохотное пространство будки. В будке пахло перегаром, на полу валялись грязные маслянистые газеты и пустые консервные банки. На столе была недопитая бутылка водки и маленький кусок колбасы, завернутый в полиэтиленовую пленку. Один из двух стульев сломан. Его руки непроизвольно сжались в огромные пудовые кулаки. Он подошел к столу, секунду смотрел на бардак, да и стряхнул все на пол своими огромными руками, мгновенно очистив пространство от этого мусора. Затем снял плащ и шляпу, повесил на крючок возле двери. Под ногами зашуршали останки газет. Не обращая внимание на посторонние звуки, включил настольную лампу, задернув плотнее шторы на единственном грязном окне. Порылся в кармане в поисках еще одного ключа, который он обычно держал не в общей связке, от тумбочки, что была под столом. Загулин открыл маленькую железную дверцу. Достал с верхней полки незаконченную деревянную фигурку, очертаниями похожую на женскую фигуру, и длинный с широким лезвием нож, тускло блеснувший в свете лампы.
Кап.Кап.
Достучался дождь. Потолок начал потихоньку протекать, роняя капли на стол.
Затем Загулин сел на единственный еще не сломанный стул и продолжил свой многодневный труд над не законченной куклой, добавляя с каждым взмахом руки все новые и новые детали. Работа спорилась в его умелых руках. Быстро удалось добавить недостающие элементы одежды, грамотными штрихами удалось на ногах вырезать очертание брюк, затем так же быстро топик. Внимательно оглядев куклу, Загулин приступил к самой сложной части куклы - лицу.
Лицо должно было быть красивым с правильными чертами и большими глазами. Он задумался, пытаясь вспомнить какое оно было в его снах. Очень аккуратно, штрих за штрихом лицо приобретало задуманные им очертания. Он был удовлетворен работой… у него хорошо получалось. Внезапно на улице посреди шума дождя он различил еще один звук. Так стучали каблуки по асфальту. Звонко и немного задорно.
- Ну, вот, точно, как по часам, - сказал Загулин низким утробным голосом, глянув на часы на маленьком механическом будильнике на столе.
Он выбежал на улицу, как раз в тот момент, когда мимо его будки пробегала девушка.
Красивая, высокая и на каблуках, пахнущая дорогими духами, она смотрела на него. Ее большие красивые голубые глаза еще больше расширились от ужаса, когда она увидела его огромного, изуродованного ожогами, с покрытым слоями краски лицом и перекошенной улыбкой. Она завизжала.
Кап. Кап. Кап.
Бушевала стихия, силясь смыть с лица Загулина чужеродную маску.
Кап. Кап. Кап.
Потекли краски, еще более усилив впечатление от его гротескного и зловещего выражения лица.
Загулин поднял руки с зажатым ножом и деревянной куклой. Его угрожающий жест, заставил ее очнуться, и она помчалась прочь от него, что есть сил в глубину троллейбусного парка.
Он хмыкнул, проводив ее взглядом, наслаждаясь повисшим в воздухе облаком духов. Все еще продолжая улыбаться, Загулин пошел к себе в будку, насвистывая какую-то приевшуюся мелодию. Он думал о том, как же прекрасна сегодняшняя ночь, как замечательно, что девушка сразу, испугавшись его внешнего вида, побежала в сторону гаражей, ища там спасение. Придаваясь собственным думам, он не заметил, как за его спиной вслед за девушкой пронеслась, щелкая по асфальту когтями, похожая на свору диких собак, стая тварей.
Ночь удалась.