О закупках и Дарвине
Пару недель назад Даша Куниловская (fashion_daily) устраивала приятельский завтрак. Поскольку речи шла о 12-ти дня в воскресенье, я вполне предсказуемо опоздал. Но пришел как раз к интересному разговору об особенностях московских бутиковых закупок. Из памяти тут же вынулись мои изыскания прошлого лета, а через некоторое время превратились в журнальную колонку. Она ниже. Тон чуть более формальный, чем принято в дневнике, но уж что есть. А еще - совершенно очаровательный по кокетству портрет Св. Франциска Ассизского (о нем тоже будет помянуто) работы Рериха.
Разговоры с птицами/ Sermon to the Birds
Описать самые великие вещи невозможно. Можно только перечислить, чем они не являются. С этой точки зрения предложение московских бутиков исполнено величия: список отсутствующих позиций так велик, что приближает столичные магазины к идеалу. Они так успешно игнорируют множество человеческих слабостей, что стали почти божественными. Как раз о такой природе говорил Франциск Ассизский: не один, мол, человек знать ее не достоин, а потому свойства ее описывать бесполезно. Но я все же сделаю беззаботный вид и попытаюсь. Собственно, выбора у меня никакого не осталось: в первом же абзаце я сообщил, что разговор пойдет о нечеловеческих вещах, описать которые невозможно. И сослался на аскета (разрушившего семейный текстильный бизнес) в разговоре о закупках. Вряд ли есть лучший способ остаться без читателей в модной колонке и проповедовать птицам.
Итак, что же стоит знать птицам о московском байинге? Прежде всего, любой птице понятно, что она не крыса, и всеядной ей никогда не стать.
Я не очень помню учение о происхождении видов, но, кажется, многие полагают, что в какой-то ранний момент развития и птица, и крыса были рыбой. Вот тогда среда была однородной и существовала возможность универсальной для всех пищи. В моде этот эволюционный момент закончился десятилетия назад, а в последние годы пищевая специализация достигла невиданных раньше высот. Фактически, весь ритейл превратился в нишевой - даже крупные универмаги разбиты на отделы и корнеры по этому принципу, не говоря уже о лице мультибрендов. Каждому разборчивому зверю и гаду нужна теперь специальная пища. Вот, разве что, кроме Москвы; тут дарвиновские часы запаздывают.
В переводе на дела человеческие это означает, что жанр монобрендовых бутиков переживает сейчас нешуточный кризис. Т.е. продажи в них есть, а вот со светлым будущим чуть сложнее. В сегменте выше среднего не осталось ни одной по-настоящему универсальной большой марки, которая может нравиться широкой группе потребителей. В этом не было бы ничего страшного, если бы крупные имена предлагали яркий авторский стиль. Однако за последние 5 лет этот стиль остался в воспоминаниях и подиумных постановках. А бесконечное увеличение числа бутиков с усредненным ассортиментом и возрастающими ценами никак не назовешь для люкса дорогой в светлое завтра. Только путем на сближение с масс-маркетом. Попытки расширить стилистику (как, например, свежие старания Ferragamo) пока выглядят убедительно только в журнальной съемке.
Конечно, этот момент не прошел незамеченным для нишевых марок, которые в последнее время расширяют свое присутствие на рынке. Скажем, Рик Оуэнс не так давно подписал соглашение, открывающее возможность тиражного производства его вещей (в этой же компании отшивается Демельмейстер). Но все же основные возможности по «сборке ассортимента с лицом» находятся в руках мультибрендовых бутиков и универмагов. Вероятно, на данный момент в московском офф-лайновом ритейле это самое слабое звено. Дарвин бы сказал - «тупиковая ветвь». Иногда в середине сезона мне кажется, что целиком овдовела одна из бывших братских республик - ряды черного, длинного и патетически-жуткого уже не прерываются на вешалах яркими вещами.
В прошлом году меня очень интересовало, какими показателями руководствуются байеры в своем выборе. Вопрос встал ребром после того, как один очень уважаемый мною главный редактор в телеинтервью без тени сомнения заявила, что для нее основной критерий - «нравится ли мне вещь». В надежде, что такое осталось только в журналах и примыкающих к ним кошмарах, я узнал, что по этому поводу советуют российские обучающие программы для закупщиков. Выяснилось, что все они главным показателем эффективности видят маржинальную рентабельность (GMROI). Она показывает, сколько денег в отчетном периоде принесет каждая копейка, вложенная в товарный запас. Для расчета эффективности работы бутика этот показатель коррелируется с общей площадью магазина.
Иными словами, ассортимент предполагается формировать из вещей, которые будут быстро продаваться с максимальной наценкой. А если их еще и выкладывать удобно, то цены им нет. Перед глазами сразу возникают стройные ряды китайских цветных колгот как идеального вложения. Ситуация довольно характерна для России, где вкладывать в мечту уже никому не хочется, за отсутствием перспективы для этой самой мечты. Заниматься специализацией, создавать «лицо» и прочие нематериальные активы никому не интересно, поскольку для этого надо планировать не насколько лет вперед, а есть ли они у отечественного бизнеса, никогда нельзя сказать заранее. Для отдыха и по-любительски (со всеми вытекающими вкусовыми вывихами) этим бизнесом уже почти никто не занимается. Также неинтересно продавать универсальные вещи, поскольку они сокращают поток клиентов в следующем сезоне, а еще через сезон бутика может и не быть.
Поэтому единственный рецепт - брать как можно больше сейчас. А потому все мультибренды заполнены неким «усредненным трендом», при взгляде на который очень хорошо понимаешь сторонников ресайклинга: его производство реально загрязняет среду и более ничего. При том, что место продаж стало сейчас чуть не единственным ориентиром при совершении покупки, лимит доверия в случае в Москвой почти исчерпан. В отличие от птиц, и речи не может быть об одном всесезонном оперении, а высказывание происходит отнюдь не пением, а через образ. Как сообщил птицам упоминавшийся Св. Франциск, очень хорошо, что нам «позволено летать, куда угодно, и даровано в распоряжение чистое небо». В этом-то отношении от птиц мы мало отличаемся, вот и летаем себе. За покупками.
Разговоры с птицами/ Sermon to the Birds
Описать самые великие вещи невозможно. Можно только перечислить, чем они не являются. С этой точки зрения предложение московских бутиков исполнено величия: список отсутствующих позиций так велик, что приближает столичные магазины к идеалу. Они так успешно игнорируют множество человеческих слабостей, что стали почти божественными. Как раз о такой природе говорил Франциск Ассизский: не один, мол, человек знать ее не достоин, а потому свойства ее описывать бесполезно. Но я все же сделаю беззаботный вид и попытаюсь. Собственно, выбора у меня никакого не осталось: в первом же абзаце я сообщил, что разговор пойдет о нечеловеческих вещах, описать которые невозможно. И сослался на аскета (разрушившего семейный текстильный бизнес) в разговоре о закупках. Вряд ли есть лучший способ остаться без читателей в модной колонке и проповедовать птицам.
Итак, что же стоит знать птицам о московском байинге? Прежде всего, любой птице понятно, что она не крыса, и всеядной ей никогда не стать.
Я не очень помню учение о происхождении видов, но, кажется, многие полагают, что в какой-то ранний момент развития и птица, и крыса были рыбой. Вот тогда среда была однородной и существовала возможность универсальной для всех пищи. В моде этот эволюционный момент закончился десятилетия назад, а в последние годы пищевая специализация достигла невиданных раньше высот. Фактически, весь ритейл превратился в нишевой - даже крупные универмаги разбиты на отделы и корнеры по этому принципу, не говоря уже о лице мультибрендов. Каждому разборчивому зверю и гаду нужна теперь специальная пища. Вот, разве что, кроме Москвы; тут дарвиновские часы запаздывают.
В переводе на дела человеческие это означает, что жанр монобрендовых бутиков переживает сейчас нешуточный кризис. Т.е. продажи в них есть, а вот со светлым будущим чуть сложнее. В сегменте выше среднего не осталось ни одной по-настоящему универсальной большой марки, которая может нравиться широкой группе потребителей. В этом не было бы ничего страшного, если бы крупные имена предлагали яркий авторский стиль. Однако за последние 5 лет этот стиль остался в воспоминаниях и подиумных постановках. А бесконечное увеличение числа бутиков с усредненным ассортиментом и возрастающими ценами никак не назовешь для люкса дорогой в светлое завтра. Только путем на сближение с масс-маркетом. Попытки расширить стилистику (как, например, свежие старания Ferragamo) пока выглядят убедительно только в журнальной съемке.
Конечно, этот момент не прошел незамеченным для нишевых марок, которые в последнее время расширяют свое присутствие на рынке. Скажем, Рик Оуэнс не так давно подписал соглашение, открывающее возможность тиражного производства его вещей (в этой же компании отшивается Демельмейстер). Но все же основные возможности по «сборке ассортимента с лицом» находятся в руках мультибрендовых бутиков и универмагов. Вероятно, на данный момент в московском офф-лайновом ритейле это самое слабое звено. Дарвин бы сказал - «тупиковая ветвь». Иногда в середине сезона мне кажется, что целиком овдовела одна из бывших братских республик - ряды черного, длинного и патетически-жуткого уже не прерываются на вешалах яркими вещами.
В прошлом году меня очень интересовало, какими показателями руководствуются байеры в своем выборе. Вопрос встал ребром после того, как один очень уважаемый мною главный редактор в телеинтервью без тени сомнения заявила, что для нее основной критерий - «нравится ли мне вещь». В надежде, что такое осталось только в журналах и примыкающих к ним кошмарах, я узнал, что по этому поводу советуют российские обучающие программы для закупщиков. Выяснилось, что все они главным показателем эффективности видят маржинальную рентабельность (GMROI). Она показывает, сколько денег в отчетном периоде принесет каждая копейка, вложенная в товарный запас. Для расчета эффективности работы бутика этот показатель коррелируется с общей площадью магазина.
Иными словами, ассортимент предполагается формировать из вещей, которые будут быстро продаваться с максимальной наценкой. А если их еще и выкладывать удобно, то цены им нет. Перед глазами сразу возникают стройные ряды китайских цветных колгот как идеального вложения. Ситуация довольно характерна для России, где вкладывать в мечту уже никому не хочется, за отсутствием перспективы для этой самой мечты. Заниматься специализацией, создавать «лицо» и прочие нематериальные активы никому не интересно, поскольку для этого надо планировать не насколько лет вперед, а есть ли они у отечественного бизнеса, никогда нельзя сказать заранее. Для отдыха и по-любительски (со всеми вытекающими вкусовыми вывихами) этим бизнесом уже почти никто не занимается. Также неинтересно продавать универсальные вещи, поскольку они сокращают поток клиентов в следующем сезоне, а еще через сезон бутика может и не быть.
Поэтому единственный рецепт - брать как можно больше сейчас. А потому все мультибренды заполнены неким «усредненным трендом», при взгляде на который очень хорошо понимаешь сторонников ресайклинга: его производство реально загрязняет среду и более ничего. При том, что место продаж стало сейчас чуть не единственным ориентиром при совершении покупки, лимит доверия в случае в Москвой почти исчерпан. В отличие от птиц, и речи не может быть об одном всесезонном оперении, а высказывание происходит отнюдь не пением, а через образ. Как сообщил птицам упоминавшийся Св. Франциск, очень хорошо, что нам «позволено летать, куда угодно, и даровано в распоряжение чистое небо». В этом-то отношении от птиц мы мало отличаемся, вот и летаем себе. За покупками.