Цветы и груди Аскота - 3 (Цветочное приложение)
Я на некоторое время (за недосугом) прерву рассказ, начатый в прошлой части, о 6 корсетах, выполненных в форме слепка женской груди. Я собирался говорить о разных контекстах, в которых они возникли за последние 40 лет, и совсем разных задачах авторов. Во второй части рассказал об обстоятельствах создания "платьев Лалан" из коллекции Ив Сан Лорана 69-го года с корсетом из отлитой в меди груди Верушки. А начал я в первой части с того, что рассказывал о последнем кутюре и, в частности, о фотографиях цветов как источнике вдохновения для коллекций одежды.
В качестве воскресного приложения я хочу показать несколько фотографий любимых авторов, которые я с удовольствием бы увидел воплощенными в одежду. Кроме того, жанр этот на редкость сложный - удивительно, как непросто, наверное, снять цветок, судя по тому, как много встречается малохудожественных, слащавых или просто вульгарных цветочных фото. Не стоит искать плотную связь с предыдущими постами этой серии, я сделал это просто для удовольствия. Не знаю, с чего бы это меня потянуло на такую сентиментальность; не иначе после вчерашнего слишком шикарного ужина (вверху - воплощение ужинов, сэр Сесил Биттон, Japanese Paper Blossoms, прим. 1957).
Начну я снова с Ирвинга Пенна, который является чуть не главным в истории поставщиков легендарных фотографий. Четыре, которые я предлагаю здесь, были опубликованы в дивной красоты альбоме 80-го года Flowers. За вменяемые деньги его сейчас приобрести практически невозможно. По замечанию Пенна, цветы тут представлены "на полпути обратно к земле". И все это - в упругом, чуть "подмороженном" безмолвии, характерном для натюрмортов ИП с 60х. (Первые два фото, с маками, сделаны в 1968, а вторая пара - в 70/71 гг.)
Строгость контуров, теней и границ Хорста П. Хорста узнается безоговорочно. Можно подумать, что эти работы выполнены в "классический период" конца 30х, однако это вторая половина 80х. "Пион в треснутой синей вазе" (1986) кажется мне целым рассказом о цельности натуры и соблюдении границ, без сентиментальных соображений об одиночестве и надтреснутости. Ниже для сравнения его известный "Женский портрет" 1942 года с двойной экспозицией.
Цветы органично вписываются почти в любую авторскую манеру, даже там, где этого совсем не ожидаешь. Вот, к примеру, у Нэн Голдин ("Два цветка в моей квартире", 1997) стрелиция вместе с сеткой на двери создает не менее тревожную обстановку, чем какие-нибудь потеки крови на стенах. А у Сары Мун ("Книга с лебедем") они служат фоном для размышлений. Вполне возможно, что эта два моих любимых натюрморта в этой подборке.
"Меланхоличный тюльпан" - одна из самых известных работ Андре Кёртеша (1937). С ней рядом я поставил кадр (1979) из серии его безымянных поляроидов, сделанных в студии в 70е. Здесь к меланхоличной теме воды добавляется любимый автором городской пейзаж.
Вот два, вероятно, самых известных цветочных натюрморта невероятного Йозефа Судека: "Белая роза" (1950-54) и "Последние розы" (прим. 1956), которые продолжают темы меланхолии и воды. (Спасибо v_krasilnikova)
Цветочная тема встречается только в очень позднем вторчестве Лилианн Бассман (серия 2006 года). Однако, по технике и по способу изображения женщины ее ранние работы для Харперз мало чем отличаются от цветов. Вот для сравнения несколько пар (справа последовательно работы 1949, 1960 и 1950 гг).
Пара известных работ барона Адольфа де Майера ("Гидрангии" и "Водяные лилии", 1907-08) при внешней схожести с Судеком совершенно лишены сентиментальности. Это очень холодное любование, почти наблюдение.
Их интересно сравнить с работой еще более раннего пикториалиста, Шарля Обри, сделанной в 1864 году, когда фотография только доказывала свою право называться самостоятельным видом искусства, "красота" создавалась по принципам живописи и наблюдательная позиция объяснялась, скорее, техническими возможностями, чем выбором автора. Чтобы чуть сбить эту патетику беспримесной красоты, поставлю-ка я рядом натюрморт Синди Шерман (1992, Без названия).
Обычно натюрморты моей любимейшей Имоджин Каннингем интересно сравнивать с ее портретами. Или же смотреть, как люди у нее органично вписано в пейзаж или интерьер. Но на этих двух снимах - совершенно другая магия: четкое организация пространства кадра при помощи растений. Чудо лаконичности.
Удивительно свежо выглядят работы Дэвида Бейли, о котором я привык думать в терминах от "бескомпромиссный" до "хулиганский" шестидесятник. Это два натюрморта, показанных на недавней (2010) лондонской выставке его новых работ NOW (она предшествовала ретпроспективе под названием THEN и все работы, видимо, были "со значением"). Все выкопанные растения (без названия, здесь - работа под номером 15) были хороши, а вот черепа с розами (да еще и с крашеными) вызвали легкий зуд. У меня вообще какая-то идиосинкразия на черепа, даже в одной комнате с их активными изображениями мне оставаться сложно.
Довольно необычно обнаружить цветочную тему в творчестве Александра Родченко ("Портрет дочери", 1935), однако его манера и направление взгляда угадываются мгновенно. Справа, для сравнения, натюрморт его современного последователя, великолепного фотографа Миши Розанова (у него завораживающие городские пейзажи, а недавно он закончил очень сильную серию антарктических снимков), которого вы можете также помнить по главной роли в фильме Соловьева "Черная роза эмблема печали...".
Конечно, невозможно в этом ряду обойтись без работ Р. Маплторпа. Мне очень нравится этот тюльпан, именно как возможный источник вдохновения для коллекции. В этой серии работ есть еще несколько "ледяных" минималистичных образов, но я выбрал очень известную каллу и мой любимый гиацинт (все работы прибл. 1987)
Без Тима Уолкера рассказ также будет неполным. Многие свои сказочные пространства и персонажей он решает при помощи цветов. Но даже без людей, декораций и интерьеров фотографии остаются почти безошибочно узнаваемыми. Спава - снимок из фотопроекта "Индия глазами Тима Уолкера" для японского "Вога".
Закончить эту подборку я хочу работами Дона Фримана. Я не многое знаю об этом художнике, за исключением того, что он совершенно невероятный иллюстратор, что, кстати, проявляется в его фототворчестве. Пионы - любимые им цветы, поэтому я поставлю пару кадров. Однако еще интереснее смотреть за его многолетним сотрудничеством с ювелиром Ted Muehling, который в своих работах неизменно использует формы цветов. В 2008 году в Rizzolli вышла очень интересная книга об их коллаборации.
Впрочем, нет, не все. Еще две фотографии Юргена Теллера из пронзительной серии "Нюрнберг" (2004-05): "Зима-5" и "Весна-4":
ро