Сеансы моды
Как-то неожиданно написалась вводная колонка ноябрьского кино-номера Fashion Collection о сходствах, различиях и связях показов мод и кинофильмов. Тема большая, только места было немного.
Раньше кино брало платья у моды, а теперь показы мод заимствуют образы из фильмов и очень стараются быть на них похожими
…Многие станут утверждать, что мода - это театр, а подиум в нем - сцена. Непременно вспомнят и «театры моды», и даже «кукольные театры моды». По большей части так станут говорить люди, не имеющие отношения к индустрии. Потому как внутри индустрии мечта у всех одна: превратить показы мод в кинокартину. Это чтобы не давать зрителям слишком много воли: смотреть на сцену, на декорацию, на любого из актеров или вовсе на соседнюю ложу. В кино всех этих незапланированных вольностей не положено, и взгляды покупателей билетов направлены только на то, что режиссер считает нужным показывать. Зрители смотрят кино чужими глазами, никак иначе. Для показов моды нужна как раз такая диктатура, а потому дальше [в этом номере] мы будем говорить о кино.
Очень входновляющая работа Х. Чалаяна 2010 года на тему японского театра марионеток (а в более широком смысле - на тему манипуляций)
Представьте, что вам пришлось описывать показ инопланетянам: [схожим образом наряженные] женщины и мужчины ровной чередой выходят на возвышение и делают вид, что никого, кроме них и камеры, в зале больше нет. Других видимых занятий у них на подиуме не имеется. Такой дозы условности не выдержит не только инопланетянин, но ни один театр: даже самый модернистский режиссер иногда задумывается о том, чтобы оправдать присутствие актеров на сцене. А вот в современном кино (и, замечу в скобках, балете) персонажи вполне могут быть частью картинки, на правах движущихся декораций. Их рассматривают, но как личности почти не оценивают: самый кассовый проект последнего времени, «Аватар», был построен как раз на таком «бесчеловечном» эффекте книжки-раскраски.
Д. Симс для US Vogue (март 2010); стиль самой Грейс Коддингтон
Какой-то австралийский показ - сохранил в архиве как курьез и не стал записывать имя дизайнера
Мода никак не могла пройти мимо таких модных возможностей. Все чаще на показах публике показывают не дефиле, а видео-фильм, в котором одежду почти не видно и форма лиц демонстрируется на правах формы сумок. Лидером здесь является Гаретт Пью - он первый получил от прессы одобрение такой формы шоу в осенней коллекции 2009 года. До него это пробовал сделать Стефано Пилати в мужской коллекции YSL (январь 2008). А в самый первый «сеанс» в 1997 году закончился для Хельмута Ланга скандалом. Со временем публика привыкла к тому, что живой человек почти исключен из модной индустрии, и некоторые показы стали полностью виртуальными. Здесь сразу вспоминаются шоу Victor & Rolf весна-лето 2009, где в записи среди цифровых декораций появлялась единственная модель, Шалом Харлоу, и вершина этого жанра - виртуальный показ Кастельбажака для «Лего» (2010). (Очень подробно историю ухода показов и моды в виртуальный мир я описываю по ссылке)
Фрагмент невероятно удачного фильма Г. Пью, служившего превью его зимней коллекции (демонстрировался на Питти Уомо прошлой зимой)
Показ одежды на людях, но будто бы и без людей - идеальные условия для моды. Базовыми требованиями к постановке шоу являются единый образ и одинаковые движения всех моделей. В большинстве показов считается браком, если кто-то на подиуме слишком выделяется. Современная мода вполне поддерживает такую ситуацию: сами коллекции все больше становятся усредненными и «безопасными», а в модельном бизнесе больше нет мегазвезд, только актуальные лица на один-два сезона и заслуженные пенсионерки. Разумеется, случаются заметные исключения. Вот показ Гальяно для лета 2006 года полностью строился на парах фриков и уродцев, как в старом добром театре-бурлеске. Именно с этим показом студия Ника Найта SHOWstudio (признанные лидеры фэшн-видео) провела примечательный эксперимент, чтобы доказать - наше впечатление от показа основано не на одежде, а на ее подаче.Материалы показа дали перемонтировать в фильм 6 режиссерам и 6 любителям, получив в результате десяток совершенно разных представлений о коллекции. Кино и в этом случае победило театр.
Тот самый гальяновский показ. Красота, как в цирке на 1-ое мая. А вот намонтировали совершенно разное настроение, попробуйте поискать эти видео.
Кино, похоже, вообще старается взять верх в массовом сознании над всеми другими искусствами как главный поставщик впечатлений - все сейчас живут не текстом, а картинками, а в фильмах они бывают идеальными. Стиль работ Т. Бартона или кино-нуар узнается мгновенно, а вот с узнаваемостью дизайнерского почерка без пояснений возникают проблемы. Разгадка, возможно, в том, что прошла эпоха больших стилей и наступили времена журнальных стилистов. Но впервые я подумал об этом еще лет 20 назад, когда увидел костюмы Готье для «Кики» (Альмодовар, 1989) и «Повар, вор…» (Гринуэй, 1992). Это безупречная демонстрация мод, очень понятная и впечатляющая (особенно в последнем случае, когда режиссер ссылается еще и на живопись). Подиумная мода к подобной внятности только стремится, пытается добрать потерянный авторитет через ссылки на классическое искусство и узнаваемые кинообразы. Список таких цитат последних сезонов занял бы целую страницу, но удачной кажется лишь разработка новых пропорций в мужской коллекции Готье лета 2011 через образы Чаплина и Китона (и декорации «Новых времен»).
Альмодовар, В. Абриль в знаменитом "окровавленном" платье и Готье (который это платье будет н единожды цитировать в своих коллекциях) для рекламного плаката "Кики"
Хелен Миррен для рекламы "Повар, вор, его жена и ее любовник". Хорошаона здесь невероятно. Поневоле вспоминаешь, что по молодости она снималась у Тинто Брасса
Мода вообще выглядит довольно жалко, когда старается доказать свое право называться искусством при помощи ссылок и цитат. Показы от этого лучше не становятся, только дороже. Сейчас это что угодно - светский повод, материал для блогов, набор картинок, - только не самостоятельный жанр. Многие в индустрии говорят, что традиционные дефиле перестали себя оправдывать: информация быстро пережевывается и устаревает. Зато когда авторы вспоминают, что у моды есть свой собственный универсальный язык, язык одежды, толкованием которого непрерывно занимается все население Земли, получаются гениальные шоу. Как у того же Маккуина в летней коллекции 2004 года на тему фильма С. Поллока «Загнанных лошадей пристреливают…». Весь ужас и напряжение танцевальных марафонов времен Великой депрессии был передан через танцоров, кружение которых заменило дефиле. Такое возможно только на модном показе - воспроизведение атмосферы фильма 70х о событиях 30х выразительными средствами моды начала тысячелетия. Мода здесь главнее кино.
(О театральности в авторской манере Маккуина я подробно писал здесь)
Одержать такую победу ей удается нечасто. Со времен голливудской неудачи Шанель именно кино распространяло тренды, а не мода делала кино актуальнее. К. Грант появился беОдержать такую победу ей удается нечасто. Со времен голливудской неудачи Шанель именно кино распространяло тренды, а не мода делала кино актуальнее. Главным же историческим вкладом кино в развитие моды остается для меня «утверждение авангарда»: именно из кинокостюмов пришла популярность к новациям дизайнеров сер. 60х, которым долго не находилось место на подиуме. Тогда же на фэшн-шоу проникла музыка. [(об этом знаменитый фильм У. Кляйна «Кто вы, Полли Маггу?»)]. (Вот более ранние и подробные записи о значении перемен в моде сер. 60х)Новое отношение к одежде и ее демонстрации было таким своевременным, что через короткое время «неносибельные» материалы и космические фасоны оказались в вещах массового производства, а Федерация сняла запрет на проведение дефиле вне стен Домов моды. С этого момента яркая подача шоу стала нормой, достигла в 90е цирковых высот и превратила моду в самое обсуждаемое явление массовой культуры. Теперь цирк уехал, остались шатры показов, запах трудового пота, а также сотни бутиков, и публику по-прежнему надо как-то заставить смотреть на одежду. Если уж показывать волшебные картинки, то лучше делать это с кинематографическим апломбом, чтобы крик «Снято!» обозначал только окончание шоу, а не выброшенную в мусор одежду.
Урсула Андерс в фильме "Десятая жертва"
Раньше кино брало платья у моды, а теперь показы мод заимствуют образы из фильмов и очень стараются быть на них похожими
…Многие станут утверждать, что мода - это театр, а подиум в нем - сцена. Непременно вспомнят и «театры моды», и даже «кукольные театры моды». По большей части так станут говорить люди, не имеющие отношения к индустрии. Потому как внутри индустрии мечта у всех одна: превратить показы мод в кинокартину. Это чтобы не давать зрителям слишком много воли: смотреть на сцену, на декорацию, на любого из актеров или вовсе на соседнюю ложу. В кино всех этих незапланированных вольностей не положено, и взгляды покупателей билетов направлены только на то, что режиссер считает нужным показывать. Зрители смотрят кино чужими глазами, никак иначе. Для показов моды нужна как раз такая диктатура, а потому дальше [в этом номере] мы будем говорить о кино.
Очень входновляющая работа Х. Чалаяна 2010 года на тему японского театра марионеток (а в более широком смысле - на тему манипуляций)
Представьте, что вам пришлось описывать показ инопланетянам: [схожим образом наряженные] женщины и мужчины ровной чередой выходят на возвышение и делают вид, что никого, кроме них и камеры, в зале больше нет. Других видимых занятий у них на подиуме не имеется. Такой дозы условности не выдержит не только инопланетянин, но ни один театр: даже самый модернистский режиссер иногда задумывается о том, чтобы оправдать присутствие актеров на сцене. А вот в современном кино (и, замечу в скобках, балете) персонажи вполне могут быть частью картинки, на правах движущихся декораций. Их рассматривают, но как личности почти не оценивают: самый кассовый проект последнего времени, «Аватар», был построен как раз на таком «бесчеловечном» эффекте книжки-раскраски.
Д. Симс для US Vogue (март 2010); стиль самой Грейс Коддингтон
Какой-то австралийский показ - сохранил в архиве как курьез и не стал записывать имя дизайнера
Мода никак не могла пройти мимо таких модных возможностей. Все чаще на показах публике показывают не дефиле, а видео-фильм, в котором одежду почти не видно и форма лиц демонстрируется на правах формы сумок. Лидером здесь является Гаретт Пью - он первый получил от прессы одобрение такой формы шоу в осенней коллекции 2009 года. До него это пробовал сделать Стефано Пилати в мужской коллекции YSL (январь 2008). А в самый первый «сеанс» в 1997 году закончился для Хельмута Ланга скандалом. Со временем публика привыкла к тому, что живой человек почти исключен из модной индустрии, и некоторые показы стали полностью виртуальными. Здесь сразу вспоминаются шоу Victor & Rolf весна-лето 2009, где в записи среди цифровых декораций появлялась единственная модель, Шалом Харлоу, и вершина этого жанра - виртуальный показ Кастельбажака для «Лего» (2010). (Очень подробно историю ухода показов и моды в виртуальный мир я описываю по ссылке)
Фрагмент невероятно удачного фильма Г. Пью, служившего превью его зимней коллекции (демонстрировался на Питти Уомо прошлой зимой)
Показ одежды на людях, но будто бы и без людей - идеальные условия для моды. Базовыми требованиями к постановке шоу являются единый образ и одинаковые движения всех моделей. В большинстве показов считается браком, если кто-то на подиуме слишком выделяется. Современная мода вполне поддерживает такую ситуацию: сами коллекции все больше становятся усредненными и «безопасными», а в модельном бизнесе больше нет мегазвезд, только актуальные лица на один-два сезона и заслуженные пенсионерки. Разумеется, случаются заметные исключения. Вот показ Гальяно для лета 2006 года полностью строился на парах фриков и уродцев, как в старом добром театре-бурлеске. Именно с этим показом студия Ника Найта SHOWstudio (признанные лидеры фэшн-видео) провела примечательный эксперимент, чтобы доказать - наше впечатление от показа основано не на одежде, а на ее подаче.Материалы показа дали перемонтировать в фильм 6 режиссерам и 6 любителям, получив в результате десяток совершенно разных представлений о коллекции. Кино и в этом случае победило театр.
Тот самый гальяновский показ. Красота, как в цирке на 1-ое мая. А вот намонтировали совершенно разное настроение, попробуйте поискать эти видео.
Кино, похоже, вообще старается взять верх в массовом сознании над всеми другими искусствами как главный поставщик впечатлений - все сейчас живут не текстом, а картинками, а в фильмах они бывают идеальными. Стиль работ Т. Бартона или кино-нуар узнается мгновенно, а вот с узнаваемостью дизайнерского почерка без пояснений возникают проблемы. Разгадка, возможно, в том, что прошла эпоха больших стилей и наступили времена журнальных стилистов. Но впервые я подумал об этом еще лет 20 назад, когда увидел костюмы Готье для «Кики» (Альмодовар, 1989) и «Повар, вор…» (Гринуэй, 1992). Это безупречная демонстрация мод, очень понятная и впечатляющая (особенно в последнем случае, когда режиссер ссылается еще и на живопись). Подиумная мода к подобной внятности только стремится, пытается добрать потерянный авторитет через ссылки на классическое искусство и узнаваемые кинообразы. Список таких цитат последних сезонов занял бы целую страницу, но удачной кажется лишь разработка новых пропорций в мужской коллекции Готье лета 2011 через образы Чаплина и Китона (и декорации «Новых времен»).
Альмодовар, В. Абриль в знаменитом "окровавленном" платье и Готье (который это платье будет н единожды цитировать в своих коллекциях) для рекламного плаката "Кики"
Хелен Миррен для рекламы "Повар, вор, его жена и ее любовник". Хорошаона здесь невероятно. Поневоле вспоминаешь, что по молодости она снималась у Тинто Брасса
Мода вообще выглядит довольно жалко, когда старается доказать свое право называться искусством при помощи ссылок и цитат. Показы от этого лучше не становятся, только дороже. Сейчас это что угодно - светский повод, материал для блогов, набор картинок, - только не самостоятельный жанр. Многие в индустрии говорят, что традиционные дефиле перестали себя оправдывать: информация быстро пережевывается и устаревает. Зато когда авторы вспоминают, что у моды есть свой собственный универсальный язык, язык одежды, толкованием которого непрерывно занимается все население Земли, получаются гениальные шоу. Как у того же Маккуина в летней коллекции 2004 года на тему фильма С. Поллока «Загнанных лошадей пристреливают…». Весь ужас и напряжение танцевальных марафонов времен Великой депрессии был передан через танцоров, кружение которых заменило дефиле. Такое возможно только на модном показе - воспроизведение атмосферы фильма 70х о событиях 30х выразительными средствами моды начала тысячелетия. Мода здесь главнее кино.
(О театральности в авторской манере Маккуина я подробно писал здесь)
Click to viewОдержать такую победу ей удается нечасто. Со времен голливудской неудачи Шанель именно кино распространяло тренды, а не мода делала кино актуальнее. К. Грант появился беОдержать такую победу ей удается нечасто. Со времен голливудской неудачи Шанель именно кино распространяло тренды, а не мода делала кино актуальнее. Главным же историческим вкладом кино в развитие моды остается для меня «утверждение авангарда»: именно из кинокостюмов пришла популярность к новациям дизайнеров сер. 60х, которым долго не находилось место на подиуме. Тогда же на фэшн-шоу проникла музыка. [(об этом знаменитый фильм У. Кляйна «Кто вы, Полли Маггу?»)]. (Вот более ранние и подробные записи о значении перемен в моде сер. 60х)Новое отношение к одежде и ее демонстрации было таким своевременным, что через короткое время «неносибельные» материалы и космические фасоны оказались в вещах массового производства, а Федерация сняла запрет на проведение дефиле вне стен Домов моды. С этого момента яркая подача шоу стала нормой, достигла в 90е цирковых высот и превратила моду в самое обсуждаемое явление массовой культуры. Теперь цирк уехал, остались шатры показов, запах трудового пота, а также сотни бутиков, и публику по-прежнему надо как-то заставить смотреть на одежду. Если уж показывать волшебные картинки, то лучше делать это с кинематографическим апломбом, чтобы крик «Снято!» обозначал только окончание шоу, а не выброшенную в мусор одежду.
Урсула Андерс в фильме "Десятая жертва"