Игра в игру в классики (или о прелестях живого исполнения)
Кто же станет отрицать прелесть живого восприятия музыки на концерте! Не в записи,
Дирижирование, подобно политике, редко привлекает оригинальные умы. Это поприще
Тут дверь ложи отворилась, и вошел - я узнал его лишь со второго взгляда - Моцарт,
Это поприще больше подходит для карьеры и экплуатации личности (еще одно сходство
без косицы, не в штанах до колен, не в башмаках с пряжками, а современно одетый.
пусть даже очень хорошей и технически, и исполнительски, а в натуре, живьем. Все
Он сел совсем рядом со мной, я чуть не дотронулся до него и не задержал его, чтобы он
частоты на своем месте, проникают в ваш слух (а через слух и в мозг) в чистом виде.
с политикой), чем для применения точных и стандартизированных дисциплин.
не замарался кровью, вытекшей на пол из груди Гермины. Он сел и сосредоточенно
На деле дирижер может быть менее подготовлен к своей работе, чем его оркестранты,
Это как если бы вы купили живую рыбу. Не замороженную, не - что лучше -
но это остается известным только самим оркестрантам, а в любом случае его карьера
охлажденную, - не филе, а живую как есть, из садка. Конечно, рано или поздно вам
занялся какими-то стоявшими вокруг небольшими аппаратами и приборами, он очень
придется ее умертвить. И вот как вы это сделаете? Выпустите ее сначала в ванну или, на
озабоченно орудовал какими-то винтами и рычагами, и я с восхищением смотрел на его
зависит не от них, а от светских дам (включая критиков), для которых его музыкальный
худой конец, поместите в большую кастрюлю ловкие, быстрые пальцы, которые рад был или в таз с водой, - вам придется когда- талант имеет второстепенное значение.
увидеть хотя бы разок, над фортепианными Пользующийся успехом дирижер может быть
нибудь ее достать, чтобы приготовить некое блюдо. Тогда, выловив рыбу из ванны, из
музыкантом с изъянами, но он обязательно безупречный «рыболов». И неизбежно, - он
клавишами. Задумчиво глядел я на него, вернее, не задумчиво, а мечтательно, целиком
лучше всего владеет политикой силы.
уйдя в созерцанье его прекрасных, умных рук, отогретый и немного испуганный чувством
кастрюли или из таза с водой, вы начнете ее забивать утюгом, или топором, или тяжелой
его близости. Что, собственно, он тут делал, что подкручивал и налаживал, - на это я
мясорубкой. Потечет кровь, глаза вывалятся из орбит. Рыбьи - не ваши. И кровь - рыбья.
Среди таких людей, естественно, очень велик процент зараженных болезнью самолюбо-
совсем не обращал внимания.
вания, а в солнечных лучах неразборчивого поклонения публики болезнь эта расцветает
Но может быть, придя домой, вы положите ее на большой кухонный стол. Рыба будет
пышным цветом. В результате такой дирижер легко присваивает себе право навязывать
прыгать (стол должен быть достаточно широким, чтобы она не свалилась на пол) до тех
А устанавливал он и настраивал радиоприемник, и теперь включил громкоговоритель и
пор, пока не затихнет (и сколько может это продолжаться?); или пока ее не сцапает ваша
сказал: «Это Мюнхен, передают фа мажорный Кончерто гроссо Генделя».
чисто личные, ложные и произвольные суждения о музыке и занимает положение,
кошка (если предположить, что у вас есть кошка), совершенно не соответствующее его
И правда, к моему неописуемому изумлению и вам придется гоняться за ней, чтобы истинной ценности в сфере настоящей музыки и ужасу, дьявольская жестяная воронка отнять рыбу, а не музыкального бизнеса.
вытащить ее из пасти кошки. Вскоре он становится «великим» дирижером или, выплюнула ту смесь бронхиальной мокроты. Но ведь кошка может и не вернуть вам рыбу, более того, она может изрядно вас поцарапать и жеваной резины, которую как недавно написал мне рекламный агент. Или вы окажетесь такого дирижера, - с рыбьим обглоданным скелетом в руках? «титаном пульта»,
Но вот другой сценарий: рыба издохнет еще в вашей сумке - пока вы идете домой. Тогда
Превращаясь в чуть ли не самое большое препятствие на пути настоящей музыки.
которую называют музыкой владельцы граммофонов и абоненты радио, - а за мутной
путь свободен, и, придя домой, вы сразу приступите к приготовлению праздничного блюда. слизью и хрипами, как за корой грязи старую, «Великие» дирижеры, подобно
Как обострятся все ваши чувства, великолепную картину, можно подобно «великим» было и в самом деле различить актерам, не могут играть ничего, благородный строй этой божественной музыки с каким наслаждением будете вы поедать бульон, приготовленный из зарубленной на ваших глазах курицы! кроме самих себя; не в силах Курицы, которая только что была живой, приспособить себя к которая, почуяв недоброе, произведению, бегала от ловца с отчаянным кудахтаньем, они приспосабливают произведение к а ловец далеко не сразу поймал свою добычу себе, ее царственный лад, и даже один раз упал в грязную лужу. Но вот, наконец, курица настигнута, ее холодное и глубокое себе, к своему «стилю» схвачена и обезглавлена точным ударом острого топора. Крылья еще довольно долго трепещут на туловище без головы, к подмене «слушать» на «смотреть».
Так и с живым исполнением музыки в концерте.
Но одна чрезвычайно строгая музыковедческая дама в разговоре со мной сказала: «Я
так что в исполнении наиболее важным становится жест - и для дирижера, и для публики
дыханье, ее широкое струнное полнозвучье.
лучше послушаю запись Фуртвенглера, чем пойду на концерт г-на X… Не будем называть
и для музыкальных обозревателей, которые обычно попадаются в эту ловушку и
«Боже, - воскликнул я в ужасе, - что вы делаете, Моцарт? Неужели вы не в шутку
имен. Можно тут приплести Стравинского: «Ведь каждый дирижер обязательно хочет
обрушиваете на себя и на меня эту гадость, не в шутку напускаете на нас этот мерзкий
показать себя в определенных вещах, вроде штраусовских симфонических поэм, «Моря» и т. д. - прибор, триумф нашей и вот эпохи всего несколько месяцев назад, ее последнее ознакомившись победоносное с версией оружие профессора в истребительной фон Шнелля, войне теперь против вы должны искусства? терпеть аберрации г-на доктора фон Лангзаммера».
Бодлер как-то сказал, что тот, кто не может обрести одиночество среди толпы, тому не
Неужели без этого нельзя обойтись, Моцарт?
и описывают внешность дирижера, а не то, как он заставляет звучать музыку, ошибочно
дано и одиночество населить образами своей фантазии. «Ко мне идет незримый рой
принимая дирижерский жест за музыкальный смысл.
О, как рассмеялся тут этот жуткий собеседник, каким холодным, беззвучным и в то же
гостей,//Знакомцы давние, плоды мечты моей».
время всеразрушающим смехом! С искренним удовольствием наблюдал он за моими
Если вы не способны слушать, дирижер покажет вам, что надо чувствовать.
И мы можем следом сказать: тот, кто не может насладиться хорошей записью, тому не
муками, вертел проклятые винтики, передвигал жестяную воронку. Смеясь, продолжал
дано получить и истинное удовольствие от живого исполнения.
цедить обезображенную, обездушенную и отравленную музыку, смеясь, отвечал мне:
- Не надо пафоса, соседушка! Кстати, вы обратили внимание на это ритардандо? Находка, а? Ну, так вот, впустите-ка в себя, нетерпеливый вы человек, идею этого ритардандо, - слышите басы? Они шествуют, как боги, - и пусть эта находка старика Генделя проймет и успокоит ваше беспокойное сердце! Вслушайтесь, человечишка, вслушайтесь без патетики и без насмешки, как за покровом этого смешного прибора, покровом и правда безнадежно дурацким, маячит далекий образ этой музыки богов! Прислушайтесь, тут можно кое-чему поучиться. Заметьте как этот сумасшедший рупор делает, казалось бы, глупейшую, бесполезнейшую и запретнейшую на свете вещь, как он глупо, грубо и наобум швыряет исполняемую где-то музыку, к тому же уродуя ее, в самые чуждые, самые неподходящие для нее места - и как он все-таки не может убить изначальный дух этой музыки, как демонстрирует он на ней лишь беспомощность собственной техники, лишь собственное бездуховное делячество! Прислушайтесь, человечишка, хорошенько, вам это необходимо!
Дирижирование, подобно политике, редко привлекает оригинальные умы. Это поприще
Тут дверь ложи отворилась, и вошел - я узнал его лишь со второго взгляда - Моцарт,
Это поприще больше подходит для карьеры и экплуатации личности (еще одно сходство
без косицы, не в штанах до колен, не в башмаках с пряжками, а современно одетый.
пусть даже очень хорошей и технически, и исполнительски, а в натуре, живьем. Все
Он сел совсем рядом со мной, я чуть не дотронулся до него и не задержал его, чтобы он
частоты на своем месте, проникают в ваш слух (а через слух и в мозг) в чистом виде.
с политикой), чем для применения точных и стандартизированных дисциплин.
не замарался кровью, вытекшей на пол из груди Гермины. Он сел и сосредоточенно
На деле дирижер может быть менее подготовлен к своей работе, чем его оркестранты,
Это как если бы вы купили живую рыбу. Не замороженную, не - что лучше -
но это остается известным только самим оркестрантам, а в любом случае его карьера
охлажденную, - не филе, а живую как есть, из садка. Конечно, рано или поздно вам
занялся какими-то стоявшими вокруг небольшими аппаратами и приборами, он очень
придется ее умертвить. И вот как вы это сделаете? Выпустите ее сначала в ванну или, на
озабоченно орудовал какими-то винтами и рычагами, и я с восхищением смотрел на его
зависит не от них, а от светских дам (включая критиков), для которых его музыкальный
худой конец, поместите в большую кастрюлю ловкие, быстрые пальцы, которые рад был или в таз с водой, - вам придется когда- талант имеет второстепенное значение.
увидеть хотя бы разок, над фортепианными Пользующийся успехом дирижер может быть
нибудь ее достать, чтобы приготовить некое блюдо. Тогда, выловив рыбу из ванны, из
музыкантом с изъянами, но он обязательно безупречный «рыболов». И неизбежно, - он
клавишами. Задумчиво глядел я на него, вернее, не задумчиво, а мечтательно, целиком
лучше всего владеет политикой силы.
уйдя в созерцанье его прекрасных, умных рук, отогретый и немного испуганный чувством
кастрюли или из таза с водой, вы начнете ее забивать утюгом, или топором, или тяжелой
его близости. Что, собственно, он тут делал, что подкручивал и налаживал, - на это я
мясорубкой. Потечет кровь, глаза вывалятся из орбит. Рыбьи - не ваши. И кровь - рыбья.
Среди таких людей, естественно, очень велик процент зараженных болезнью самолюбо-
совсем не обращал внимания.
вания, а в солнечных лучах неразборчивого поклонения публики болезнь эта расцветает
Но может быть, придя домой, вы положите ее на большой кухонный стол. Рыба будет
пышным цветом. В результате такой дирижер легко присваивает себе право навязывать
прыгать (стол должен быть достаточно широким, чтобы она не свалилась на пол) до тех
А устанавливал он и настраивал радиоприемник, и теперь включил громкоговоритель и
пор, пока не затихнет (и сколько может это продолжаться?); или пока ее не сцапает ваша
сказал: «Это Мюнхен, передают фа мажорный Кончерто гроссо Генделя».
чисто личные, ложные и произвольные суждения о музыке и занимает положение,
кошка (если предположить, что у вас есть кошка), совершенно не соответствующее его
И правда, к моему неописуемому изумлению и вам придется гоняться за ней, чтобы истинной ценности в сфере настоящей музыки и ужасу, дьявольская жестяная воронка отнять рыбу, а не музыкального бизнеса.
вытащить ее из пасти кошки. Вскоре он становится «великим» дирижером или, выплюнула ту смесь бронхиальной мокроты. Но ведь кошка может и не вернуть вам рыбу, более того, она может изрядно вас поцарапать и жеваной резины, которую как недавно написал мне рекламный агент. Или вы окажетесь такого дирижера, - с рыбьим обглоданным скелетом в руках? «титаном пульта»,
Но вот другой сценарий: рыба издохнет еще в вашей сумке - пока вы идете домой. Тогда
Превращаясь в чуть ли не самое большое препятствие на пути настоящей музыки.
которую называют музыкой владельцы граммофонов и абоненты радио, - а за мутной
путь свободен, и, придя домой, вы сразу приступите к приготовлению праздничного блюда. слизью и хрипами, как за корой грязи старую, «Великие» дирижеры, подобно
Как обострятся все ваши чувства, великолепную картину, можно подобно «великим» было и в самом деле различить актерам, не могут играть ничего, благородный строй этой божественной музыки с каким наслаждением будете вы поедать бульон, приготовленный из зарубленной на ваших глазах курицы! кроме самих себя; не в силах Курицы, которая только что была живой, приспособить себя к которая, почуяв недоброе, произведению, бегала от ловца с отчаянным кудахтаньем, они приспосабливают произведение к а ловец далеко не сразу поймал свою добычу себе, ее царственный лад, и даже один раз упал в грязную лужу. Но вот, наконец, курица настигнута, ее холодное и глубокое себе, к своему «стилю» схвачена и обезглавлена точным ударом острого топора. Крылья еще довольно долго трепещут на туловище без головы, к подмене «слушать» на «смотреть».
Так и с живым исполнением музыки в концерте.
Но одна чрезвычайно строгая музыковедческая дама в разговоре со мной сказала: «Я
так что в исполнении наиболее важным становится жест - и для дирижера, и для публики
дыханье, ее широкое струнное полнозвучье.
лучше послушаю запись Фуртвенглера, чем пойду на концерт г-на X… Не будем называть
и для музыкальных обозревателей, которые обычно попадаются в эту ловушку и
«Боже, - воскликнул я в ужасе, - что вы делаете, Моцарт? Неужели вы не в шутку
имен. Можно тут приплести Стравинского: «Ведь каждый дирижер обязательно хочет
обрушиваете на себя и на меня эту гадость, не в шутку напускаете на нас этот мерзкий
показать себя в определенных вещах, вроде штраусовских симфонических поэм, «Моря» и т. д. - прибор, триумф нашей и вот эпохи всего несколько месяцев назад, ее последнее ознакомившись победоносное с версией оружие профессора в истребительной фон Шнелля, войне теперь против вы должны искусства? терпеть аберрации г-на доктора фон Лангзаммера».
Бодлер как-то сказал, что тот, кто не может обрести одиночество среди толпы, тому не
Неужели без этого нельзя обойтись, Моцарт?
и описывают внешность дирижера, а не то, как он заставляет звучать музыку, ошибочно
дано и одиночество населить образами своей фантазии. «Ко мне идет незримый рой
принимая дирижерский жест за музыкальный смысл.
О, как рассмеялся тут этот жуткий собеседник, каким холодным, беззвучным и в то же
гостей,//Знакомцы давние, плоды мечты моей».
время всеразрушающим смехом! С искренним удовольствием наблюдал он за моими
Если вы не способны слушать, дирижер покажет вам, что надо чувствовать.
И мы можем следом сказать: тот, кто не может насладиться хорошей записью, тому не
муками, вертел проклятые винтики, передвигал жестяную воронку. Смеясь, продолжал
дано получить и истинное удовольствие от живого исполнения.
цедить обезображенную, обездушенную и отравленную музыку, смеясь, отвечал мне:
- Не надо пафоса, соседушка! Кстати, вы обратили внимание на это ритардандо? Находка, а? Ну, так вот, впустите-ка в себя, нетерпеливый вы человек, идею этого ритардандо, - слышите басы? Они шествуют, как боги, - и пусть эта находка старика Генделя проймет и успокоит ваше беспокойное сердце! Вслушайтесь, человечишка, вслушайтесь без патетики и без насмешки, как за покровом этого смешного прибора, покровом и правда безнадежно дурацким, маячит далекий образ этой музыки богов! Прислушайтесь, тут можно кое-чему поучиться. Заметьте как этот сумасшедший рупор делает, казалось бы, глупейшую, бесполезнейшую и запретнейшую на свете вещь, как он глупо, грубо и наобум швыряет исполняемую где-то музыку, к тому же уродуя ее, в самые чуждые, самые неподходящие для нее места - и как он все-таки не может убить изначальный дух этой музыки, как демонстрирует он на ней лишь беспомощность собственной техники, лишь собственное бездуховное делячество! Прислушайтесь, человечишка, хорошенько, вам это необходимо!